ИЗУМЛЯЕМСЯ ВМЕСТЕ С АЛЕКСАНДРОМ ТРАПЕЗНИКОВЫМ
№ 2010 / 39, 23.02.2015
Коммерчески успешный литературный проект должен начинаться приблизительно так: «Жарким июньским полднем 201… года в центре сибирского города К. прозвучали выстрелы. И хотя пули улетели в белый свет, в размеренной жизни пожилого сотрудника крупной компании возник сбой.
ШКАТУЛКА С СЕКРЕТОМ
 |
Коммерчески успешный литературный проект должен начинаться приблизительно так: «Жарким июньским полднем 201… года в центре сибирского города К. прозвучали выстрелы. И хотя пули улетели в белый свет, в размеренной жизни пожилого сотрудника крупной компании возник сбой. Не окажись он во время стрельбы в офисе у окна, не было бы потом ни скитаний по тайге, ни болезненного удара ополоумевшего майора, ни переодетой в китайца коварной монголки…». Всего один первый абзац, три предложения, но сколько интригующего заложено. Тут сразу обозначена главная фигура повествования, его возраст, работа и уклад жизни; приблизительное время и место действия; странные выстрелы кого-то по кому-то; некий майор и таинственная монголка; а ещё читателю обещают приключения в тайге и многое другое, о чём можно лишь догадываться. Такой ёмкий зачин книги говорит о профессиональном мастерстве автора. И даже не верится, что у красноярца Анатолия Пащенко это первый опубликованный роман. Вот в какую сторону надо бы смотреть московским издателям. Столица исчерпала себя в литературе. Писательские дарования набирают силу именно в регионах. Там подлинная духовная и культурная мощь России.
И не стоит думать, что книга Пащенко «Украденная святыня», выпущенная в авторской редакции в Новосибирске (оформление ООО «Манускрипт»), это просто какая-то очередная авантюрно-детективная стрелялка. Вовсе нет. Время сейчас такое, что даже Лев Толстой не пробился бы к читателям со своими романами. Сказали бы: «Покороче, парень, мало экшена». Достоевскому посоветовали бы, чтобы Раскольников погуще махал топором, а Тургеневу вообще указали бы на порог или предложили сменить фамилию на женскую, для сентиментально-романтической дамской аудитории. Поэтому умным современным авторам приходится хитрить. Облекать свои серьёзные произведения в криминально-приключенческую оболочку. Так надо, поскольку о другой литературе массовый читатель уже и не помнит. Но зато есть реальная возможность донести до него цельные мысли, поставить вечные вопросы жизни и смерти, любви и человеческого бытия. Такие романы-детективы действуют на подсознание, обогащают читателя духовно, пробуждают генетическую память. Книга Пащенко – из их числа.
Если коротко, то основная коллизия «Украденной святыни» связана с золотом скифских курганов, вокруг которых вершатся судьбы главных персонажей: коллекционеров, «чёрных» археологов, любителей старины и опытных преступников. Есть любовная линия, мистическая, историческая. Словом, роман многоплановый, отнюдь не прост. Хотя читается именно легко. Этому способствует хороший и чистый русский язык. Оно и понятно, автор по образованию филолог, к тому же, долго занимался журналистикой, печатался и в местных, и в московских СМИ. Но главное и, пожалуй, самое важное – его произведение, наполненное светом и лирикой, рождает в читателе веру и оптимизм. И, наверное, не случайно Пащенко предварил каждую главу своего романа эпиграфами из классического наследия русских поэтов – Пушкина, Блока, Бальмонта, Баратынского, Плещеева, Брюсова и других. Что тоже идёт читателю только на пользу. В общем, этакая хитрая шкатулка с секретом. Откроешь – получишь удовольствие, порадуешься красоте не только формы, но и содержания.
Постскриптум. А ко всей книге можно в полной мере отнести строчки Пушкина:
Два чувства дивно близки нам, В них обретает сердце пищу: Любовь к родному пепелищу, Любовь к отеческим гробам. Животворящая святыня! Земля была б без них мертва… |
ЭНЕРГИЯ ЧУВСТВ
 |
Новая книга московского поэта, прозаика, драматурга и барда Александра Холина «Ересиарх всея Руси» (издательство «Вече») поразит читателя своим энергетическим напором и провокативностью. Как вам:
…И вот я тот, кем смел и стал – священномученик Химеры. Не дух, не зверь, не человек, не изгонённый, но изгнанник. И очарованный вовек, рожденный Русью, Божий странник. Унылый дождик моросит. А я, как Бог, преображённый, Стихи читаю прокажённым, Ересиарх Всея Руси. |
Не всяк поэт готов занять место Господа или, на край, главного русского ересиарха. Ну что ж, ведь и Медведев говорит, что надо ставить амбициозные цели, иначе модернизация не пойдёт.
Но Александр Холин, безусловно, человек очень талантливый и мобилизационный. За плечами у него и жизнь лихая, нелёгкая, и творческих удач много, и судебных тяжб, и выпущенных книг с пластинками. Настоящая поэтическая судьба, то бьющая под дых, то голубящая (да и юная жена-поэтесса, почти декабристка). О нём самом книги писать.
А в этом сборнике практически нет определённого содержания, единой заветной идеи. И тем книга похожа на самого автора. Она так же порывиста (но не рвётся), так же сумбурна (но в то же время и философски-математически логична), так же горька (но и радостна). Коктейль Молотова, я бы сказал. Зажжёт даже мёртвого.
Холину свойственны мистические переживания за Россию, за Москву, за близких людей и дальних. Его творчеству, как поэзии, так и прозе, вообще свойственна скрябинская и вагнеровская ритмика, цветомузыка, трибунность и маршевость, при всём лиризме и подстрочной нежности. Я запросто могу представить его на Мавзолее, выкрикивающего народу на Красной площади свои стихи. Такие, например, которые являются его как бы визитной карточкой:
Я сегодня и.о., Но, представьте, Мессии! Потому что поэт, потому что орать должен я на пустых перекрёстках России про разруху и боль, про забытую стать! Думакам наплевать на Россию во цвете, лишь бы власти вкусить, лишь бы только урвать самый сладостный куш на Единой Планете. Снова думские драки под мать-перемать! Мне уже не понять искривленья пространства, мне уже не очистить разрушенный мир, и не вздыбить народ, доведённый до пьянства, не заштопать небес от озоновых дыр. Только голос мой, может быть, кто-то услышит и продолжит мольбу о спасенье Руси, и прольётся, как дождь сумасшедший по крышам, и, как новый Мессия, промолвит: – Еси!.. |
Из этих строк ясно, что тревожит автора больше всего: это болезнь страны, народа, да и своя собственная внутренняя боль души. Так же пел Высоцкий и слагал свои стихи Рубцов. А без боли поэта не бывает.
Постскриптум. Ещё Холин загодя написал себе эпитафию:
Обременённый тысячами дел, обуреваемый тревогой и страстями, я просто шёл среди бегущих тел. А проще – между призрачными вами. |
БЕЗ СЛОВАРЯ НЕ РАЗОБРАТЬСЯ
 |
Это фундаментальное исследование с библейским названием «И последние станут первыми» и подзаголовком «Северная периферия на пути к экономике знания» создано доктором географических наук, профессором, одним из ведущих специалистов по данной тематике Александром Пилясовым, автором более ста научных работ. Выпущена книга в издательстве «Либроком», а предназначена для работников государственной и муниципальной власти, занимающихся вопросами социально-экономического развития регионов и муниципалитетов Севера. А также для преподавателей и студентов вузов, разрабатывающих и изучающих курсы «региональная экономика», «региональная политика», «экономическая география», «региональное и муниципальное управление». В аннотации сказано, что ещё и для широкого круга читателей, интересующихся проблемами современного развития российских и северных регионов, но я, положа руку на сердце, таких смельчаков искренне заранее пожалею. Не потому что плохо написано, а чересчур сложно. Именно для специалистов, а не для домохозяек. Ну кто может знать, например, что термины «экономика знания», «постиндустриальная трансформация» и «инновационное развитие» – это всё равноценные понятия? Тут сам чёрт ногу сломит.
Попробую всё же изложить суть книги словами, близкими к мыслям самого автора. Ключевое условие сокращения усиливающихся внутренних разрывов российского пространства – доступ российской периферии к инновационной экономике. Для России ввиду гигантских размеров её бездорожных периферийных пространств и дефицита крупных городов-центров это масштабная проблема. Возражения есть? Кто бы спорил. И потому основной темой данной книги стало движение крупнейшей по территории северной периферии страны к экономике знания. Периферия не обречена на бедность и может динамично развиваться. Нематериальные причины проблем безработицы и бедности северной периферии первичны: их преодоление способно перебороть негативное действие транспортной удалённости, высоких издержек и малых размеров рынка. Переход к экономике знания даёт северной периферии шанс расстаться с прежней траекторией развития и осуществить прорыв в инновационную экономику. Всё, достаточно… И так ясно, что книга важная и нужная. Надо непременно посоветовать автору послать два экземпляра в подарок Медведеву и Путину, они вумные, пусть читают и разбираются в концепциях эндогенного экономического роста, обучаемого сообщества, перетоков знания и новых траекторий развития северной периферии в инновационной экономике и в полюбившейся всеми нами широко шагающей по стране модернизации.
Постскриптум. Прости, читатель, если обременил тебя этим наукообразным стилем. Но – какова книга – такова и рецензия.
НОСТАЛЬГИЯ ЛЮБВИ
 |
Вацлав Михальский – автор широко известный, его перу принадлежат много произведений: «Тайные милости», «Баллада о старом оружии», «Катенька», «Весна в Карфагене», «Одинокому везде пустыня», «Для радости нужны двое», «Храм Согласия» и другие, перечислять устанешь. А вот и новая книга – «Прощёное воскресенье», вышедшая в издательстве «Согласие». Она пятая в цикле исторических романов, продолжающая повествование о судьбах Марии и Александры Мерзловских, дочерей адмирала Российского Императорского флота, в которых соединились пути России и Туниса, русских, арабов, французов. Увлекательное, интересное, а главное, познавательное чтение, я бы даже назвал книгу – духовно-просветительской. Но в ней и сильная художественная составляющая: острые коллизии и интриги, стилистическая безупречность, новизна материала, живые и яркие характеры героев и даже второстепенных персонажей, неизвестные страницы исторических событий ХХ века. Читателя ждёт мир, полный ностальгической любви. И ему будет с чем сравнивать нынешнее, предельно прагматическое и бездуховное время.
Историческо-семейная эпопея Михальского, включая этот роман, жанр почти реликтовый, теперь мало кто так пишет. Всё больше впопыхах, о дне насущном, лишь бы успеть занять очередь в кассу за гонораром. А вот так, чтобы спокойно и пристально наблюдать за рекой времени, смывающей всё наносное – подобных авторов и нет. Ну, почти нет. А ведь на дне этой вечной реки, как гласит арабская мудрость, лежат удивительные камни: это несгибаемые людские характеры и главные нравственные опоры человеческого бытия – Вера, Надежда, Любовь, Взаимопонимание, Доброта, Милосердие, Справедливость. Пена уйдёт, а камни, как фундамент Истины, останутся.
Очень метко и проницательно обозначил суть творчества Михальского Валентин Катаев, ещё в давнем предисловии к одной из его повестей тридцать лет назад: «Высокая степень искренности, человечность и редкий дар воображения позволяют ему одухотворять своих героев, делать их живыми. У него верный глаз, острый аналитический ум. Он прекрасно владеет словом и знает ему цену. Ведущая сила его творчества – воображение. У Вацлава Михальского слово не только обозначение предмета, но также и его душа, психея, то есть – слово содержит в себе больше, чем на первый взгляд может показаться. Женские образы в прозе Вацлава Михальского всегда достоверны и неповторимы».
Постскриптум. В одном из своих интервью сам автор так разъяснил смысл своей эпопеи: «Россия в какой-то степени – тоже Карфаген. И Карфаген наш тоже разрушили достаточно. Но слава Богу, что так уж устроена жизнь: Карфаген и тогда и сейчас разрушать поручают рабам, а они не делают этого до конца. Ведь карфагенские развалины стоят до сих пор только потому, что римляне хотели стереть его до основания и в знак проклятия перепахать и посыпать солью, приказав сделать это рабам. А те так, немножко порушили, немножко притрусили – ну рабы… раб не может работать на совесть. Так вот и из нас пытались сделать рабов, пытались нам поручить разрушить «до основанья, а затем» – у коммунистов не получилось, и условным демократам не удастся».
Александр ТРАПЕЗНИКОВ
Добавить комментарий