Бирючи и барыги
№ 2011 / 10, 23.02.2015
– Орден Отечественной войны возьмёшь?
– Сколько просишь?
– Сто гривен.
– Ты меня разорить хочешь?
– Сто гривен.
 |
| Константин РОЗАНОВ |
– Орден Отечественной войны возьмёшь?
– Сколько просишь?
– Сто гривен.
– Ты меня разорить хочешь?
– Сто гривен.
– Давай дешевле!
– Сто гривен.
– У тебя совесть есть?
– Сто гривен.
– Дай хоть что-нибудь заработать.
– Ладно, восемьдесят.
Артём рассчитался синими купюрами с изображением гетмана Ивана Мазепы. Когда клиент ушёл, с удовольствием подкинул на ладони орден.
– За триста-четыреста гривен уйдет влёгкую, – сказал он мне довольно. – Эта «отечка» первой степени и боевая, а не юбилейная, больше ценится.
– А как узнал, что орден боевой?
– У боевого ордена номер шестизначный, а у юбилейного – семизначный. На «отечках» первой степени лучи позолоченные, бывает, люди покупают ордена и просто сдирают с них золото. У вас в России торговать орденами нельзя – закон запрещает, а у нас – пока ещё можно.
Артём кладёт орден на стол, на бархатную тряпочку, рядом с немецким «железным крестом», на котором выбита цифра 1942. Тут же лежат несколько фотографий офицеров вермахта.
Мне, честно говоря, этот процесс купли-продажи чьей-то боевой славы не понравился – в нашей семье такими орденами награждены дедушка и бабушка, ветераны войны. (Кстати, бабушка была связисткой Первого Украинского фронта и в сорок третьем году форсировала Днепр и освобождала Киев.) И эти награды хранятся как реликвии, напоминающие об ушедших из жизни людях и их подвигах. С другой стороны – люди сами несут ордена на продажу, никто их не заставляет…
На этом импровизированном прилавке было ещё много интересных предметов – несколько икон, пара больших самоваров с дореволюционными «медалями» на боках, множество серебряных и мельхиоровых подстаканников и ложек разных времён, медный тазик девятнадцатого века, старые чёрно-белые фотографии горожан и открыток с видом Киева, монеты разных стран и эпох, фарфоровые статуэтки и посуда… чего здесь только не было.
Как в музее, только гораздо интереснее, потому что любую вещь здесь не только можно потрогать, ощутить её историческую ауру, но и при желании купить.
Андреевский спуск, между тем, жил своей жизнью. Неспешно прогуливались туристы, с любопытством поглядывая по сторонам, торговцы прихорашивали товар в ожидании покупателей.
Эта улица – одна из самых красивых в городе. Мощённая булыжником, она словно бы струится вниз, на Подол. Трогательно прижавшиеся друг к другу одно-двухэтажные кирпичные домики и особнячки, увитые диким виноградом и крытые жестью. Ещё осталась даже парочка деревянных домов с резными наличниками и крылечками. В одном из двориков хозяин держит гусей и кур. По утрам на Андреевском ещё можно услышать петушиное пение.
Улица берёт своё начало от потрясающе красивого храма, заложенного по приказу императрицы Елизаветы в 1744 году по проекту архитектора Растрелли.
На ступеньках этого храма был с позором разоблачён брачный аферист господин Голохвастов, пытавшийся без любви, но выгодно жениться на Проне Прокоповне.
По одной из исторических версий, не только по Крещатику, но и по Андреевскому спуску тысячу лет назад, по приказу Великого князя Владимира, языческий народ вели вниз, к Днепру принимать обряд крещения в новую веру. По этой же улице княжеские дружинники с позором волокли свергнутого с пьедестала языческого идола – бога Перуна, топить в Днепре, на ходу стегая его плетьми.
Раньше она называлась Боричев узвоз. «Боричи», или «бирючи» – так в старину называли княжеских сборщиков податей. Со временем старое название сохранилось только у прилегающей улицы – ныне она зовётся Боричев ток.
Правда, меня больше интересовали сами торговцы антиквариатом, которые обитали на этой исторической улице теперь, в наше время.
Всё началось с того, что один из моих друзей рассказал о своём близком знакомстве с торговцами «стариной» на Андреевском спуске, в Киеве. Вскоре по моей просьбе он звонил по мобильному телефону на номер с украинским кодом 050. Просил, если можно, дать интервью знакомому журналисту. Невидимый собеседник на том конце провода сперва отказал, но узнав, что я пишу для московских изданий, неохотно согласился.
Приехав в Киев, сразу отправился на спуск. Там меня познакомили с молодым человеком по имени Артём.
– А где можно научиться разбираться в антиквариате и старине? – задал я первый вопрос.
– Да нигде. Курсы по этому делу ещё не открыли. Опыта надо у более мудрых коллег набираться. Но здесь проблема. Барыга барыге, конечно же, друг, товарищ и брат. Но только в тех случаях, когда это не касается работы. Никто и никогда не будет делиться информацией и выдавать профессиональные секреты потенциальному конкуренту. Зачем самому себе готовить соперника?
Например, один мой товарищ, Шура, специалист по дореволюционным открыткам, как-то захотел расширить свою специализацию, научиться работать ещё и с картинами.
Ради этого он бесплатно пустил жить к себе в квартиру иногороднего специалиста в этой области. Товарищ надеялся, что в процессе совместной жизни ему удастся разжиться информацией по этой теме. Так они целый год и жили одной семьёй в двухкомнатной квартире – жаждущий сакральных знаний папаша, мама, маленькая дочка и барыга. Гость не платил за жильё, столовался, спал до обеда, часто приходил ночью, да ещё и выпивши. Товарищ всё терпел. Супруга сперва просто выражала недовольство, потом начала крупно скандалить, но муж напирал на служебную необходимость, мол, интересы бизнеса требуют.
– Ну, и чем кончилась эта семейная пытка?
– Да ничем! Ничегошеньки узнать не удалось. Гость молчал, как партизан на допросе. Даже когда вместе много выпивали. Год прожил, а информацию не слил. И ты сильно не надейся – я тебе тоже ничего не скажу! Так, может, по мелочи.
А вообще, спуск затягивает. Говорят, есть в этом месте такое странное притяжение – кто начинает здесь деньги делать, уйти отсюда больше не сможет. Даже если очень захочет. Эта тяга к деньгам, наверное, ещё с княжеских сборщиков податей пошла, которые здесь жили, работали, и которых здесь же и хоронили.
– Вон – видишь новый дом?
– Вижу.
– Когда под него фундамент копали – на глубине захоронения в три слоя нашли. В том числе останки и в доспехах были.
Затягивает, затягивает! Я тебе точно говорю. Возьми меня – по образованию инженер, Николаевский институт закончил, а по профессии работать сразу желание пропало, как сюда попал. Здесь интереснее. Жизнь знаешь как по спуску течёт… Потоком.
Пару лет назад взял к себе на точки продавцами двух семинаристов из Киево-Могилянской духовной академии. Она тут рядышком, на Подоле. Так эти парни настолько прониклись духом нашей мирской суеты, что, закончив обучение, священниками становиться не пожелали, а остались барыжить на спуске.
А один из них впоследствии кинул меня. Сплёл интригу, переманил моих поставщиков, оттяпал часть бизнеса и теперь держит свою точку. Он выше по улице стоит, я туда теперь даже не хожу, чтобы не расстраиваться. А ведь, говорят, в этой академии и Ломоносов учился, и Мазепа. Такие достойные люди, не то что этот упырь… от религии!
– Артём, а где вы товар берёте?
– До недавнего времени у нас гонцы на машинах сёла и хутора отдалённые шерстили. Скупали у местных по дешёвке посуду, иконы, старинные предметы быта. Порой весьма достойные вещи попадались. Некоторые дуплетом работали – один предварительно объезжал населённые пункты, расклеивал листовки, в которых призывал местное население сдавать предметы старины, суля золотые горы. Затем ехал второй и собирал «жирок» с заранее подготовленного народа. Но сейчас эта тема не проходит – Украину всю обшарили, дочиста. Как катком прошлись – ничего не найдёшь. Поэтому и ездить перестали. Это у вас в России ещё можно по отдалённым весям мотаться, просторы большие… У нас уже бесполезно.
– И как же вы теперь из положения выходите?
– Люди сами несут то, что дома на чердаках да на антресолях без дела валяется либо на чёрный день припрятано. Кто-то просто от старого барахла хочет избавиться, для кого-то чёрный день уже наступил… Разница между ценой, по которой мы покупаем и продаём старину, и составляет нашу прибыль. Если попадается что-нибудь особенно необычное или интересное – на этот случай у каждого барыги есть несколько знакомых покупателей. Серьёзные ценители.
 |
| Худ. Ukrainian_artist |
А вообще, как говорит мой знакомый торговец по прозвищу Борода – торговца рух кормит! (Слово «рух» в украинском языке означает «движение».) Надо постоянно шевелиться, двигаться и как можно больше общаться с людьми – тогда и прибыль будет.
Сейчас, правда, потяжелей стало, никогда так ещё не было. Иностранцы реже стали приезжать – то кризис, то грипп, то выборы… Только китайцев много. Им и всё нипочём. Представляешь, подходит недавно ко мне представитель Поднебесной, жестами просит монеты старинные показать. А по-русски вроде ни бум-бум. Я ему протягиваю несколько штук. Он внимательно смотрит, отбрасывает те, которые ему не понравились, и презрительно говорит: «Ето фуфло!». Нормально? Говорить по-нашему не умеет, зато ругаться – пожалуйста…
В это время к столу подходит скромно одетая женщина лет пятидесяти. Увидев её, Артём заулыбался и спросил:
– Ну, что, надумали?
– Да, я вчера зарплату получила. Беру, – ответила она.
Достала из кошелька пятьсот гривен. Артём отдал ей дореволюционный медный тазик необычной формы. Дама приняла его с благоговением.
– Извините, а для чего вам эта посуда? – заинтересовался я. – Для коллекции, а может, для интерьера?
– Да нет, что вы? Варенье варить буду. В старой медной посуде получается самое вкусное варенье.
– Вы это серьёзно?
– Абсолютно. Я немного зарабатываю, для этой покупки три месяца деньги копила. Тут ещё второй тазик был, но его за это время уже продали…
Я с удивлением посмотрел на Артёма – тот утвердительно кивнул головой.
– Она каждую неделю ко мне приходила, всё боялась, что «уйдут» красавцы. Один не успела купить, «уехал» в штаты. А второй – вот прикупила! Теперь по нашему обычаю надо обязательно обмыть продажу, а то фарта не будет.
Артём достал из сумки, стоящей под прилавком, бутылку коньяка, старинные мельхиоровые стаканчики с затейливыми вензелями и закуску.
Я покосился на милицейскую машину, стоящую неподалёку от нас. Заметив это, он сказал:
– Не бойся, всё будет нормально.
Выпили. Закусили. Артём стал рассказывать мне интересные случаи и легенды из истории торговых отношений.
– Орден Ленина «с трактором» (самый первый вариант награды, таких было выпущено всего несколько сот штук) знакомый торговец купил на спуске за 200$, а продал за 100000$. Если бы на этот орден были документы, его можно было бы продать за 200000 – 250000$. Во всём мире, в частных коллекциях подобных орденов сохранилось всего несколько десятков, они очень редки. Сейчас в связи с кризисом цены падают, например, раньше обычный Орден Ленина стоил 3500$, а теперь 1500$. Несколько лет назад парни купили неисправные номерные старинные часы-«луковицу» за 30 гривен, «пробили» номер – оказалось, что они принадлежали «какому-то известному царскому генералу», часы были проданы коллекционеру за 100000$. В прошлом году приезжал коллекционер из Германии, интересовался у торговцев – где можно купить на Украине танк Т-6 («Тигр»), выкопанный на местах сражений. Только за информацию о подобной находке обещал заплатить 50000$.
Ниже Артёма по спуску торгует книгами пожилой мужчина, Борис Алексеевич. Ему семьдесят лет. На самодельном прилавке – Булгаков, Бунин, Пушкин. Я поинтересовался, где он берёт книги.
– В основном распродаю свою домашнюю библиотеку, которую собирал всю жизнь. Дети и внуки читать не хотят. Говорят – неси прочь эту макулатуру, продавай, проку от неё никакого, только пыль собирают. А некоторые экземпляры мне дают на реализацию знакомые. Я не отказываю.
На столе стоит написанный от руки плакат: «Куплю гармошку».
– А гармошка вам зачем?
– Мы с другом по выходным вон на том перекрёстке играем и старые песни поём. А сейчас музыкальный инструмент-кормилец вышел из строя, надо восстанавливать.
При этом, разговаривая со мной, Борис Алексеевич красит масляной краской жестяные ставни на фасаде старого дома, возле которого стоит его прилавок с книгами. Мне объясняет:
– Это детский сад, я в нём разнорабочим подрабатываю.
– То есть вы торгуете книгами, поддерживаете в порядке детский сад, а по выходным ещё и на гармошке играете?!
– Что делать? Надо детям помогать. А дома, без дела я сидеть не люблю и не буду.
На следующий день на точку пришёл Шура, товарищ Артёма. Он невысокого роста, на голове копна взлохмаченных волос. Улыбка не сходит с лица, шутит постоянно и по любому поводу. Общаться с ним интересно, он буквально напичкан знаниями по истории Киева. Его самого на спуске знают почти все.
Когда-то он тоже держал здесь точку, торговал стариной. В дни удачных продаж гулял широко, по-купечески. Снимал на прогулочном пароходе каюту, закупал припасы, шампанского, собирал друзей, подруг и до утра ходил по Днепру с музыкой и танцами.
Теперь занимается только открытками. Участвует в виртуальных аукционах по всему миру. Часто бывает в России, особенно в Москве и Питере. Спуск посещает регулярно. Тянет сюда по-прежнему.
Весь спуск знает историю о том, как в прошлом году президент Ющенко, большой любитель старинных открыток, приехал в клуб коллекционеров на Левобережную. Там он присмотрел у Шуры две открытки, которые тот выставил по тысяче гривен каждую. Ющенко стал просить уступить ему открытки по восемьсот. Опытный торговец удивился:
– А почему я должен вам дарить эти деньги? Вы же мне ничего не дарите! Я же, например, не прошу, чтобы вы подарили мне свой галстук!
В ответ президент снял с себя галстук и протянул Шуре. Только после этого наследник бирючей сбавил цену на товар.
Артём и Шура рассказали мне ещё массу интересных историй. Потом Артём что-то продал. Предложил обмыть «на фарт». В этот вечер обмывание растянулось до ночи.
Потом ребята не сошлись во мнении, кто из них более уважаем и удачлив в торговле антиквариатом. Ночью, в свете фонарей, на обезлюдевшем спуске, они подрались. Подрались сильно, до крови.
Мне подумалось, что, возможно, тысячу лет назад, так же, на этом самом месте, дрались княжеские бирючи, не поделив между собой собранную за день мзду…
А потом оба, с трудом набирая разбитыми пальцами на клавиатуре мобильных телефонов комбинации цифр, кому-то названивали, призывая разобраться с оппонентом…
За неделю, которую я провёл на Андреевском спуске, мне удалось узнать и увидеть немало интересного, познакомиться со многими торговцами стариной. Это целый мир, который живёт по своим правилам и обычаям, у которого свои ценности и приоритеты. Этот мир параллелен нашему… И люди пересекаются с ним, только когда подходят за покупками к столам, на которых лежат иконы, старинные предметы быта и фотографии давно ушедших людей…
В последний день перед отъездом в Москву Артём и Шура подарили мне орден Отечественной войны. С шестизначным номером.
– Держи подарок, на память.
– Спасибо.
Я подумал – может быть, стоит попробовать разыскать владельца этой награды, либо его родственников? Зачем? Что бы вернуть им память! А вдруг эти родственники сознательно продали орден? Что тогда?
Но мои сомнения рассеял Шура – он попросил у меня орден «на минуточку», посмотреть. Больше этот орден я не увидел.
Константин РОЗАНОВ,КИЕВ – МОСКВА
Добавить комментарий