За скобками скандалов

№ 2011 / 12, 23.02.2015

В последние годы писательское сообщество регулярно потрясают всевозможные скандалы в основном финансового и имущественного характера. Не стал исключением и Дагестан. Одно из свидетельств тому – письмо четырёх писателей из Махачкалы

В последние годы писательское сообщество регулярно потрясают всевозможные скандалы в основном финансового и имущественного характера. Не стал исключением и Дагестан. Одно из свидетельств тому – письмо четырёх писателей из Махачкалы М.Магомедовой, Б.Магомедова, М.Насруллаева и М.Османова, опубликованное 24 сентября прошлого года, которое вызвало потом целую цепную реакцию (в частности, корреспонденцию Багаудина Узунаева, вышедшую в «ЛР» уже в начале этого года). Обидно, что за финансовыми скандалами в тень отошли главные для каждого писателя вопросы – вопросы творчества. Поэтому сегодня мы сознательно беседу с крупнейшим аварским поэтом Магомедом Ахмедовым посвятили в основном литературе, оставив за бортом разговора все разборки по поводу собственности, аренды и распределения различных благ.

Магомед АХМЕДОВ

– Магомед, судя по федеральным телеканалам, Дагестан – сплошная территория риска. У вас каждый день стреляют и убивают. Другой жизни в республике, выходит, нет.

– В Москве тоже часто стреляют. Но ведь никто из этого глобальных выводов не делает. У нас идёт нормальная человеческая жизнь. Люди влюбляются, женятся, рожают, пашут землю, строят дороги. Больше того, кто-то пишет книги.

– Какие? И где они? Некоторые критики утверждают, что после Расула Гамзатова литература в Дагестане остановилась.

– Это неверное суждение. Литература у нас есть. Другое дело – она мало кем прочитана.

– Почему?

– Во-первых, практически все книги, написанные после развала Советского Союза на языках народов Дагестана, до сих пор не переведены на русский язык. У нас распалась великая школа переводов, которую при коммунистах создали Арсений Тарковский, Семён Липкин, Владимир Солоухин, Елена Николаевская, Яков Козловский, другие подвижники. Во-вторых, рухнуло книгоиздание.

– Разве? А как тогда воспринимать издательства «Эксмо», «Аст», «Азбука», «Амфора» – этих монстров книжной отрасли?

– Но у этих монстров нет редакций национальных литератур. Раньше каждое московское издательство имело подобную редакцию.

– Это хорошо или плохо? Не работало ли это на снижение творческого уровня? Не вело к снижению конкурентоспособности в писательской среде?

– Не спорю, всё было: и хорошее, и плохое. Раньше многим издательствам сверху спускали планы по выпуску книг национальных авторов. Поэтому наряду с интересными вещами немало выходило и разного мусора. А теперь Москва вообще нас не печатает. И кто от этого выиграл? Я не уверен, что появись сегодня талант, равный Расулу Гамзатову, он столь же мощно прозвучал бы на всю страну.

– Но, может, в этом есть доля вины и наших аксакалов? У меня сложилось впечатление, что наши классики, такие как Давид Кугультинов, Владимир Санги, Кайсын Кулиев, Юван Шесталов, не были заинтересованы в продвижении своих талантливых соплеменников. Судя по всему, они страшно боялись конкуренции и поддерживали в основном середнячков, но никак не крупные личности. Тот же Гамзатов, к примеру, в своё время не очень-то сильно помогал Адалло, чей творческий потенциал был не ниже гамзатовского, а может, даже и превосходил Гамзатова.

– Я не согласен. Один великий поэт не может мешать другому великому поэту. Талант нельзя остановить. Да, поэта могут не печатать, но это не значит, что он лишён голоса. Народ всё видит. Стихи Адалло были известны в каждом аварском селении.

Потом. Мне не нравится, что сейчас появилась тенденция вешать на Гамзатова всех собак. Почему так быстро забывается всё доброе, что сделал Гамзатов для писателей? Вы знаете, что благодаря его усилиям в центре Махачкалы в своё время специально для литераторов Дагестана было построено два комфортабельных многоквартирных дома?

– Какие новые тенденции появились сегодня в литературе Дагестана?

– Тенденций много. Но мне далеко не всё нравится. Я, к примеру, не могу понять нашу молодёжь. Молодости всегда были свойственны поиски чего-то нового. Наши же ребята стали уподобляться старикам и ударились в назидание. Кругом такая жизнь бурлит, а они никак не могут уловить современные мотивы.

– Даже Алиса Ганиева?

– Ну, она уже давно москвичка. Алису-то я как раз очень ценю. Она знает жизнь улицы. Но, смотрите, Алиса, даже когда касается тёмных сторон, никого не обличает. Она сохранила к своим неуклюжим героям любовь. Ею движет не зло, не месть, а сострадание. Это то, чего так не хватает нашим молодым авторам. И самое главное: Алиса не открещивается от своего народа.

– Вас не смутил её мужской псевдоним – Хирачев?

– Нет. Хирач в дословном переводе с аварского означает «дорогая». Для русского уха Алисин псевдоним, может быть, не слишком благозвучен. Но я увидел в этом художественный ход, элемент игры. В новой литературе без этого, видимо, не обойтись.

– Есть ли сегодня на Северном Кавказе имена, сопоставимые с Расулом Гамзатовым, Кайсыном Кулиевым и Алимом Кешоковым?

– Может, и есть. Но я их не знаю. Мы даже на Северном Кавказе сейчас слишком разобщены. Нас почти не переводят, и мы не знаем, что творится сейчас у осетинских коллег, что происходит в кабардинской литературе, каковы достижения ингушских собратьев. Это композиторы и художники – счастливые люди. Им переводчики не нужны.

– Вернёмся к тенденциям современного литературного процесса.

– Я пока на многие вещи смотрю пессимистически. Мы дожили до того, что в условиях хронического безденежья некоторые наши писатели пошли в услужение к олигархам и стали слагать о них оды.

– Но разве не Расул Гамзатов подал этому пример? Вспомните одну из последних его поэм, кажется, «Чёрный ящик», в которой он восславил депутата Махачева, увидев в нём чуть ли не будущего лидера Дагестана.

– «Чёрный ящик» – это, если хотите, один из символом лихих девяностых годов. Но в этой поэме есть всё-таки и много любопытного. Это – отражение расколотого времени. А я говорю сейчас о других вещах. У нас в Дагестане, по сути, родился новый жанр: рифмованные жизнеописания больших начальников.

– И кто лидирует в этом жанре?

– Я очень ценю лирику Арбена Кардаша. Но не понимаю, зачем он переводит на русский язык весь этот мусор, посвящённый олигархам.

– Давайте уточним: кого всё-таки переводит Кардаш? Кто именно променял свой талант на оды олигархам?

– Пожалуй, я тут воздержусь. А то в нашем писательском мире начнётся новая война. А я от всех этих скандалов устал. Хочется мира. Давайте жить поэзией. Я, например, сейчас подготовил к печати новую книгу стихов «Двадцать первый век». Но кто её переведёт на русский язык? Вот о чём я сейчас думаю.

Интервью взял Вячеслав ОГРЫЗКО