Новые грани сублимации

№ 2013 / 15, 23.02.2015

Об эросе писали с самых древних времён, даже тогда, когда не было развитой письменности, о нём говорили с помощью скульптур, живописи и других видов искусства. О сознании сказано тоже немало.

Об эросе писали с самых древних времён, даже тогда, когда не было развитой письменности, о нём говорили с помощью скульптур, живописи и других видов искусства. О сознании сказано тоже немало. Оно обсуждалось широко и предметно ещё до нашей эры, например, в рамках разных направлений буддизма, тхеравады и махаяны. Но, пожалуй, никто и никогда не рассматривал оба эти понятия в таком необычном свете.

Стюарт Соватски новатор, гениальный психотерапевт, доктор философии Пристонского университета и Калифорнийского института интегральных исследований, президент первого мирового конгресса «Психология и духовность». Одним из первых начал знакомить с йогическими практиками обитателей приютов, пациентов психиатрических клиник и подростков, находящихся в тюремном заключении. В Москве по его философии ведутся курсы йоги. Он вылечил и вдохновил огромное количество людей.

Сознание по природе своей эротично – этой мыслью пронизана книга писателя «Эрос, сознание, кундалини». Его подход, манера изложения этой идеи увлекают: как мягко и изящно он преподносит эту провокационную гипотезу. Сразу вспоминается дядюшка Фрейд, писавший о сексуальности и творчестве. И если после некоторых абзацев Фрейда хочется пойти помыться, то при чтении Соватски возникает чувство естественного очищения.

В некотором смысле, книга Стюарта – это переосмысление древних тантрических текстов. Писатель смещает акценты, отсекает религиозность и мистификацию тантристов, смотря глубже на суть, а не на форму, – он делает их эзотерические идеи современными, доступными западной публике. Он пишет: «Мы отвернулись от нашей глубинной красоты и больше не боготворим друг друга или землю, по которой ходим. Мы довольствуемся поверхностным «набуханием» желания, избегая пробуждений иного плана – благоговения и готовности отдаваться».

Однако писатель ничего не утверждает категорично и жёстко, напротив, придерживается мнения, что не должно быть чётко сформулированных истин, твёрдых систем, ведь ни одна из них не может быть исчерпывающей в нашем многоликом бесконечном мире. Задача его книги не разложить что-то по полочкам и не доказать какую-то интеллектуальную конструкцию, а позволить читателю прикоснуться к более тонким слоям живого и безмерного сознания, очаровать его вечной красотой неизведанного.

Читатель оказывается захвачен мировоззрением философа, глубиной и широтой его взгляда, на женское и мужское, на истинную гармонию всего сущего, противопоставленного в дуальности инь и ян, но единого в своей основе. Книга, кажется, соткана из кружева эфемерных намёков. Ничего прямолинейного, резкого, строго очерченного. То, о чём он пишет, лишь слегка ощутимо и практически неуловимо. Его книга – это некий эротический импрессионизм: «…мы будем говорить о более глубоком проникновении друг к другу, о чувствах, доведённых до утончённой высоты, о мягком терпении и ритмичном спокойствии».

Каждое предложение заставляет сильнее чувствовать то, как мало мы знаем об этом мире, о жизни, об устройстве Вселенной. И, в отличие от других авторов, которые призывают утолить информационный, научный голод, Соватски настаивает на ценности того, что мир остаётся тайной, несмотря на развитие науки. Писатель открывает в сократовском «я знаю, что я ничего не знаю» новые грани: по мнению автора, чувствовать себя всезнающим не интересно, гораздо важнее восприятие неизвестного и загадочного.

Писатель много пишет об ощущениях, наслаждении, но это не имеет ничего общего с гедонизмом эпикурейцев. Он рассуждает о категориях удовольствия, которые больше напоминают поэзию. Не жизнь ради удовлетворения, а развитие восприятия для более глубокого и многомерного чувствования жизни. Как он объясняет: «Знание об этих более тонких уровнях отношений важно для того, чтобы мы могли скучать по ним и, таким образом, распространять глубины человеческого томления на весь спектр нашего бытия».

Как психотерапевт автор понимает важность практического применения этих идей. Он описывает много техник, медитаций, способных вывести человека на более высокий психофизический уровень, рассказывает об опыте других людей. Сам философ практикует более двадцати лет брахмачарью, то есть целибат. И это ни в коем случае не противоречит тому, что он говорит об эросе. Для него это всеобъемлющее понятие, поэтому для него нет принципиальной разницы между воздержанием и удовлетворением. Даже наоборот, он уверен, что целибат способен принести даже больше удовольствия. Ведь «эрос – это не вещь, а неотъемлемое чарующее качество»– уверен доктор.

В основе теории Фрейда лежит положение о том, что любая энергия имеет сексуальную природу, а творчество – это сублимация эроса. Иными словами, взаимосвязаны творчество и эрос. Соватски же пишет о сублимации другого характера, приводящей к окончательному созреванию шишковидной железы и гипоталамуса, что позволяет сознанию человека воспринимать всё объёмно и полно, не вынося суждений. Он рассматривает в паре эрос и сознание.

А мы задаёмся вопросом, не смотрят ли два учёных на одну гору с разных сторон: может, речь идёт о триединстве сознания, творчества и эроса и их глубокой взаимосвязи друг с другом? Как знать… Может, точку в этом споре поставят нейропсихологи и квантовые физики, а нам остаётся наслаждаться тайной.

Наталья ГОРБУНОВА