ДВЕ С ПОЛОВИНОЙ БУТЫЛКИ НА БРАТА, или Тайное дело о комсомольских вождях
Рубрика в газете: Кремлёвские интриги, № 2020 / 42, 12.11.2020, автор: Вячеслав ОГРЫЗКО
1. Удар по кадрам
ближайшего конкурента Брежнева
Когда осенью 1964 года Леонид Брежнев пришёл к власти, для него чуть ли не задачей номер один стало не просто удержать, но и всячески укрепить в стране и партии cвоё лидерство. Как человек, давно поднаторевший в политических интригах, он понимал, что главная опасность для него после получения первого в партии поста исходила не от поверженного льва – Никиты Хрущёва, рядом с которым практически до момента отречения находился Анастас Микоян, а от вчерашних союзников – прежде всего от Александра Шелепина и от украинской партии в лице Николая Подгорного и Петра Шелеста.
Почему новый первый секретарь ЦК засомневался в этих людях? Да хотя бы уже потому, что эти люди считали себя сотворцами акции по смещению Хрущёва. Они были уверены в том, что без них Брежнев ни за что не воцарился бы в Кремле. А раз так, то эти люди претендовали не просто на какие-то дивиденды, а на свою, и очень весомую, долю пирога во власти.
Но в планы Брежнева не входило всерьёз делиться с кем-либо своими новыми полномочиями. Он явно не желал быть равным среди равных членов Президиума ЦК КПСС.
Кстати, свою долю пирога надеялись получить и некоторые другие коллеги Брежнева, в частности Николай Игнатов и Дмитрий Полянский, а может быть, Геннадий Воронов и Кирилл Мазуров. Но тут была одна загвоздка. Те же Полянский или Игнатов не имели ни серьёзной команды, ни мощного административного ресурса для перехвата у Брежнева власти. Такими возможностями в 1964–1966 годах в Президиуме ЦК располагали лишь два человека: Шелепин и Шелест. За первым стояли десятки влиятельных фигур, занявших командные высоты в ряде силовых структур, в правительстве и в ведущих идеологических организациях. Вспомним, к примеру, председателя КГБ Владимира Семичастного, руководителя Москвы Николая Егорычева, председателя Гостелерадио Николая Месяцева и главного комсомольца Сергея Павлова. А Шелест опирался прежде всего на парторганизации Украины, от голосования которых во многом зависело принятие или отклонение ключевых решений в Москве.
Неудивительно, что Брежнев, не успев возглавить партию, исподволь стал отовсюду убирать кадры Шелепина – чтобы лишить возможного конкурента какой-либо опоры в партаппарате и правительстве. Весной 1967 года он, обвинив спецслужбы в ротозействе – прошляпили в Индии побег дочери Сталина, убрал из КГБ Семичастного. Потом генсек прицепился к неосторожной речи на пленуме ЦК Егорычева, высказавшего сомнения в эффективности систем ПВО вокруг Москвы, и заменил главного начальника в столице. А в конце 1967 года очередь дошла и до комсомола, где правил многолетний товарищ Шелепина и Семичастного Павлов.
Понятно, что официально Брежнев оттеснял членов команды Шелепина не за то, что они приятельствовали с его возможным конкурентом. Он просто дал своему ближайшему окружению указание нарыть на всех видных шелепинцев убийственный компромат.
2. Купеческий размах комсомольских вожаков
Интересно, что лично первого секретаря ЦК комсомола Павлова до поры до времени Кремль не трогал. Огонь был сосредоточен по ближайшим сподвижникам комсомольского лидера и прежде всего по председателю Комитета молодёжных организаций Владимиру Яровому.
Проверив поступившие в ЦК КПСС письменные жалобы, партийные комиссары в конце 1967 года доложили партруководству:
«В письмах в ЦК КПСС совершенно справедливо высказывается тревога в связи с неправильным, вредным стилем работы с зарубежными молодёжными делегациями и их лидерами. Как отмечается, беседы, проводимые т. Яровым с делегациями, очень поверхностны, политически не заострены, в них слабо раскрывается советская действительность, мало говорится о героических делах нашей молодёжи, таким образом, они недостаточно используются для целенаправленной политической работы. Нередко деловые беседы с зарубежными делегациями подменяются показными встречами. При этом, как со стороны КМО, так и руководителя ЦК ВЛКСМ, допускаются большие излишества и расточительство средств. В практику вошли пышные приёмы, как отмечают товарищи, пьянки с «купеческим размахом и употреблением большого количества винно-водочных изделий, что особенно недопустимо в работе с молодёжными делегациями.
В подтверждение можно сослаться на такие факты. На питание делегации молодёжи Франции в составе 5 человек, а также трёх сопровождающих и переводчика за период с 16 по 22 января 1967 года только по ресторанам «Юность» и «Шереметьево» затрачено 747 рублей, или по 13 руб. 34 коп в среднем на человека в день, при утверждённой ЦК ВЛКСМ норме 6 руб. 50 коп. За эти дни на делегацию израсходовано 12 бутылок коньяка, 11 бутылок водки, 21 бутылка вина. Кроме того на приём этой делегации 18–19 января в доме отдыха «Переделкино», на который было приглашено 18 человек с участием т. Ярового, ещё было затрачено 470 рублей, или свыше 26 рублей на одного человека, против установленной нормы 4 рубля. На этом приёме по отчётным данным было выпито 20 бутылок коньяка, 21 бутылка водки и 11 бутылок вина, т.е. в среднем почти по 2,5 бутылки винно-водочных изданий на человека» (РГАНИ, ф. 4, оп. 20, д. 309, лл. 9–10).
Партийные комиссары выяснили, что комсомольское руководство многие пьянки устраивали в комсомольском доме отдыха «Переделкино». В справке они указали в том числе и такие факты:
«1) 12.I.1967 г. (четверг). Были 5 человек, в том числе т.т. Павлов, Решетов, Гагарин, Светликов. Спиртные напитки: водка и коньяк – 4 бутылки, пиво – 5 бутылок.
2) 3.II – 1967 г. (пятница). Были 4 человека, в том числе т.т. Павлов, Светликов, Ельченко, Гагарин. Выпито: коньяка – 3, пива – 6 бутылок.
3) 28.IV – 1967 г. (пятница). Были 4 человека, в том числе т.т. Павлов, Светликов, Гагарин, Яровой. Выпито водки и коньяка – 2, шампанского – 2 бутылки.
4) 5.V – 1967 г. (пятница). Были 4 человека, в том числе т.т. Павлов, Светликов, Яровой. Выпито коньяка – 11 бутылок, шампанского – 3 бутылки.
5) 11.V – 1967 г. (четверг). Были 4 человека, в том числе т.т. Павлов, Светликов, Гагарин. Выпито: водки и коньяка – 3, шампанского – 3, пива – 6 бутылок» (РГАНИ, ф. 4, оп. 20, д. 309, л. 5).
А всего таких пьянок в «Переделкине» с участием главных комсомольцев страны парткомиссары насчитали двенадцать.
3. Назначенный на роль стрелочника Яровой
27 декабря 1967 года ответственный контролёр Центральной ревизионной комиссии КПСС В.Канатчиков, инструктор-ревизор Управделами ЦК КПСС А.Верёвкин и заведующий финансово-бюджетным отделом ЦК ВЛКСМ Е.Пушкин на пятнадцати страницах расписали все нарушения, допущенные Комитетом молодёжных организаций при расходовании средств на официальных приёмах.
Спустя две недели, 11 января 1968 года заместитель заведующего отделом оргпартработы ЦК КПСС Николай Петровичев, завсектором Международного отдела ЦК КПСС Григорий Шумейко и завсектором профсоюзных и комсомольских органов ЦК КПСС Г.Федотов внесли предложение жёстко наказать Ярового, а заодно строго указать и Павлову.
Два слова о главном виновнике Яровом. Ему было всего 37 лет. После школы он год отпахал разнорабочим на целлюлозно-бумажном комбинате в Архангельской области. Потом по рабочей квоте его приняли в Московский институт международных отношений. Там Яровой свободно овладел английским языком и научился хорошо читать по-французски (потом он изучил ещё и чешский язык). А дальше началась красивая жизнь номенклатурного работника.
Сразу после окончания МГИМО Яровой получил направление в Комитет молодёжных организаций (КМО). Отсидев четыре года в центральном аппарате, он был откомандирован в Прагу. По возвращении в 1964 году в Москву его назначили первым заместителем председателя КМО. А весной 1966 года заместитель заведующего международным отделом ЦК КПСС В.Корионов и завсектором общего отдела ЦК Г.Шумейко предложили утвердить его председателем КМО.
«Тов. Яровой В.Г., – доложили партфункционеры партийной верхушке, – проявил себя политически грамотным, инициативным и серьёзным работником, глубоко разбирающимся в проблемах международного и студенческого движения» (РГАНИ, ф. 4, оп. 18, д. 1005, л. 73).
И что – за полтора года этот самый Яровой разложился? Или он и прежде жил очень красиво, только раньше верхи это не волновало?
4. Предварительная
разведка двух партбоссов
Безусловно, Старая площадь всё знала о выкрутасах комсомольских вожаков. Но до поры до времени там на всё закрывали глаза. А потом возникли новые обстоятельства. В дело вступили сразу два секретаря ЦК КПСС: Иван Капитонов, отвечавший за кадры, и Борис Пономарёв, в ведении которого находились международные дела. После получения записки Петровичева они вызвали на Старую площадь первого секретаря ЦК комсомола и председателя Комитета молодёжных организаций и показали им материалы проверки.
Какие цели преследовали секретари ЦК? Вряд ли им нужны были от провинившихся какие-то объяснения. Скорей всего секретари ЦК зондировали почву. Они, видимо, хотели понять, сразу ли признают комсомольские вожаки свои ошибки или бросятся искать защиты и, если бросятся, то к кому – к Шелепину, на телевидение к Месяцеву, к космонавтам или ещё к кому-то.
Судя по всему, встреча в ЦК КПСС ничего не дала. Комсомольцы никакие намёки не уловили и по-тихому покидать свои посты не пожелали. Значит, проблему надо было решать по-серьёзному, с выносом в высшие партийные инстанции.
5. Несостоявшееся покаяние Ярового
23 января 1968 года вопрос о недостатках и ошибках в работе Ярового был включён в повестку Секретариата ЦК КПСС.
Заседание вёл Михаил Суслов. Для начала он предложил Яровому объясниться. Председателю Комитета молодёжных организаций по-хорошему следовало бы сразу покаяться и тогда не исключено, он мог бы отделаться одним выговором. Но этот функционер, видимо, заручившись чьей-то поддержкой (может Шелепина), избрал другую тактику, решив прежде всего отчитаться за успехи. К своим достижениям Яровой отнёс приём 189 молодёжных зарубежных делегаций и проведение двенадцати крупных мероприятий. Это возмутило всех присутствовавших на заседании секретарей ЦК. Ярового прервали и как по команде стали только ругать.
«Речь идёт, – заявил очень влиятельный член Политбюро Андрей Кириленко, – о барском пренебрежительном отношении к своим товарищам, к своему служебному долгу. Откуда у вас это взялось? Кто вам привил такие привычки» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 3, л. 18).
Секретарь ЦК партии по сельскому хозяйству Фёдор Кулаков бросил Яровому упрёки в том, что тот всегда сторонился людей и не созывал ни президиумов, ни пленумов Комитета молодёжных организаций.
6. В плену старых, вредных привычек
Видя, что заседание приняло только обвинительный уклон, в дискуссию вступил первый секретарь ЦК комсомола Сергей Павлов. Он стал распинаться, рассказывать, как комсомольская верхушка день и ночь укрепляла антиимпериалистический фронт, ради чего каждую неделю принимала и отправляла по нескольку зарубежных и советских делегаций. В свой отчёт главный комсомольский функционер как бы мимоходом вставил и Брежнева. Павлов хотел дать понять, что все приёмы проводились исключительно с одной целью – ради укрепления солидарности советской молодёжи с молодыми борцами за свободу из других стран, как этого требовал Брежнев. Ну а в ходе приёмов, да, организаторы в чём-то перебарщивали. Но разве это грех?
«Что касается излишеств в организации приёмов, – объяснил Павлов, – то об этом, товарищи, стыдно читать. Мы были в плену старых, вредных привычек, но это у нас не было системой <…> Пьянок не было <…> Никто пьяным с приёма не уходил» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 3, лл. 20–21).
Но стоило секретарям ЦК КПСС поинтересоваться, на какие средства гулял комсомол и откуда брался коньяк для приёмов, Павлов враз поплыл. Секретарь ЦК по вопросам тяжёлой промышленности Михаил Соломенцев прямо спросил: «Скажите, откуда берётся в таком количестве коньяк и другие спиртные напитки?» То же самое интересовало и Кириленко: откуда брались подарки. И что ответил Павлов?
«Мы, – признался он, – не следили за этим. Я просто сейчас развожу руками и не нахожу ответа на все эти вопросы. Вот, например, в ресторане гостиницы «Юность» накрывали столы по просьбе иностранных делегатов. Делалось это бесплатно, а затем представляли счёт, и Управление делами списывало. Не хочу сказать, что пьяных не было. Деньги на организацию приёмов у нас имеются. За последние 10 лет комсомол работает без дотации» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 3, л. 27).
Павлов пообещал навести в комсомольском аппарате порядок. Но ему, похоже, не поверили.
7. Мнение главного кадровика партии Капитонова
Возникшая на заседании дискуссия подталкивала к одному – к безусловному наказанию Павлова. Но секретари ЦК поначалу не могли определиться, как поступить: слегка пожурить комсомольских вожаков, припугнуть или снять их с работы?
Тут многое зависело от позиции секретаря ЦК КПСС Ивана Капитонова. Ведь именно он по партийной линии отвечал за комсомол. Капитонов же был настроен весьма решительно. Он заявил:
«По существу обсуждаемого вопроса я хочу сказать, что вызывает весьма серьёзную тревогу.
Установлено, что в Комитете молодёжных организаций сложилась явно ненормальная обстановка в работе. Тов. Яровой, как председатель комитета, не оправдывает доверия. В практике работы т. Ярового проявляются грубость, администрирование, противопоставление себя всему аппарату КМО. Он игнорирует организацию. Он ни одного раза не присутствовал на заседаниях партбюро КМО, хотя является его членом.
В связи с тем, что в КМО создалась такая ненормальная обстановка, в ЦК КПСС поступил ряд писем, авторы которых сигнализировали об этом. Мы заинтересовались этими письмами и провели соответствующую проверку, результаты которой изложены в представленных Секретариату материалах.
Вместо того, чтобы по-настоящему заниматься организацией работы Комитета молодёжных организаций, т. Яровой стал на путь организации различного рода банкетов и дорогостоящих подарков. Этим он подменил настоящую политическую и организаторскую работу КМО. Всё это создаёт у представителей зарубежных молодёжных организаций уродливое, искажённое представление о нашей молодёжи, как будто бы она транжирит деньги налево и направо, ведёт такой образ жизни; а в действительности наша молодёжь не такая: она трудится на самых различных участках нашей страны и добивается больших успехов.
Совершенно странно получается, что ни одна встреча с иностранными делегациями в КМО не обходилась без организации выпивок» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 3, лл. 22–23).
Капитонов на этом не успокоился. Продолжая, он отметил:
«…т. Яровой в организацию этих попоек втянул космонавтов, чтобы их авторитетом прикрыть недостатки. Я считаю, что Секретариат даст этому факту принципиальную оценку. Откуда брались средства на организацию различного рода подарков? Мы знаем, что у нас широко организован сбор металлолома, макулатуры. Это проводится пионерами на местах, но эти пионерские деньги и идут, как мы установили, на закупку дорогостоящих подарков, которые затем отсылаются в ЦК ВЛКСМ.
Почему это случилось? Случилось это потому, что во главе КМО стоит т. Яровой – человек политически незрелый, невоспитанный в партийном духе. Но если бы он не пользовался поддержкой со стороны ЦК ВЛКСМ, то он бы и не делал этого.
Тов. Павлов знал об организации всех этих приёмов, но мирился с этим. Он знал о недостатках в работе комитета, о недостатках в работе т. Ярового, но по существу попустительствовал этому, сам принимал участие во всех приёмах. Все поборы делались с ведома т. Павлова. При выездах за границу они брали с собой большое количество подарков на крупные суммы денег.
Характерно отметить следующий факт. На отчётно-выборном собрании ЦК ВЛКСМ выступал зам. председателя КМО т. Колюжный, который рассказал о недостатках в работе КМО и т. Ярового. Вместо того, чтобы прислушаться внимательно к этой критике и принять её как должное, т. Яровой на второй же день вызвал к себе т. Колюжного и угрожал ему, что он поставит вопрос об освобождении его от работы, что он ему ещё покажет.
Тов. Яровой не дал партийной оценки этому факту. И здесь он выступил неискренне.
Требуется укрепить руководство КМО, наказать т. Ярового в партийном порядке» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 3, лл. 23–24).
Сосредоточив огонь на Яровом, Капитонов в какой-то момент начал выводить от ответственности Павлова. Случайно это или нет? Думаю, что нет. Ведь по политическим взглядам Павлов никогда с консерваторами из партийной верхушки не расходился. Павлов, как и Капитонов, не приветствовал либералов.
Похоже, для Капитонова было важно одно – отколоть Павлова от группы Шелепина. Другими словами, Капитонов давал Павлову шанс остаться в номенклатурной обойме, но взамен Павлов должен был отречься от своего главного покровителя. А Павлов к полной сдаче Шелепина ещё не был готов.
8. Партийной закалки нет
Сильно досталось Яровому и от других начальников. Его разругали, в частности, секретарь ЦК КПСС по обороне Дмитрий Устинов и секретарь ЦК по международным делам Борис Пономарёв.
«В КМО, – подчеркнул Пономарёв, – нет демократии, критика зажимается. Тов. Яровой прямо после школьной скамьи пошёл на высокую должность, жизненного опыта у него мало, партийной закалки нет, трудностей в работе он не имел, а это очень опасно» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 3, л. 25).
Похоже, судьба Ярового была уже предрешена. После таких уничижительных отзывов оставлять его в прежней должности вряд ли бы кто посмел. Но, повторю, Яровой в той игре оказался лишь пешкой. Всех волновало: перекинется ли огонь на Павлова, а то и на Шелепина.
9. Разнобой в комсомольской верхушке
В ходе Секретариата ЦК всё время в воздухе витал вопрос: а что – никто в комсомоле не видел, чем занимался Яровой? А куда смотрел, к примеру, второй секретарь ЦК комсомола Борис Пастухов? Но что мог сказать Пастухов? С одной стороны, он всё знал, а с другой – у него имелись серьёзные расхождения во взглядах с Павловым. Из-за разных подходов к роли почвенничества в политике и культуре главный комсомолец страны часто игнорировал Пастухова и на многие коллективные пьянки его не приглашал.
Либерально настроенная часть партаппарата хотела, чтобы Пастухов сдал своего шефа со всеми потрохами.
«Меня вызывают в ЦК, – вспоминал Пастухов, – и говорят: завтра состоится секретариат ЦК, всё ваше бюро приглашено. Будет обсуждаться кадровый вопроса. Вы должны встать и чётко сказать, что Павлов – пьяница, развратник, что он развалил работу в комсомоле и его необходимо убрать с руководящей должности» (Б.Пастухов. Друзей моих прекрасные черты. М., 2017. С. 153).
Но Пастухов не был дураком. Он понимал, что предателей нигде не любили. Начни Пастухов сдавать людей Павлова, его тут же самого бы слили. Поэтому он сослался на то, что когда-то что-то недоглядел. Это и спасло лично Пастухова от оргвыводов. Его только пожурили, но убирать из руководящих комсомольских органов не стали.
По-иному повели себя другие приглашённые на секретариат ЦК КПСС комсомольские вожди. К примеру, Марина Журавлёва сразу сдала Ярового.
«Тов. Ярового, – призналась она, – я знаю 9 лет. Личные качества его заслуживают серьёзной критики: грубость, нетактичность, нежелание советоваться с людьми. Он делал выводы, когда ему указывалось на недостатки, но эти выводы он быстро забывал. Комитетом молодёжных организаций мы плохо руководили. Тов. Яровой пользуется авторитетом у международных молодёжных организаций, но сейчас выявляются крупные недостатки в его работе. Мы знали о слабых сторонах т. Ярового и не контролировали его» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 3, л. 28).
С другой стороны, Журавлёва возмутилась, почему партаппарат заранее не познакомил её с материалами партийной проверки.
«…мы, – сообщила она, – многое не знаем. Нам хотелось бы знать более подробно об этих замечаниях. Поэтому мы просили бы нас ознакомить и с теми материалами, которые имеются у ЦК <КПСС> и с которыми нас не знакомили» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 3, л. 28).
К слову, она имела на это полное право, ибо являлась кандидатом в члены ЦК КПСС и как кандидат в члены высшего парторгана могла в любой момент потребовать доступа к соответствующим документам. Однако Журавлёву тут же одёрнул главный оборонщик страны Дмитрий Устинов, дав понять, что для секретариата ЦК КПСС она, по сути, никто.
В отличие от Журавлёвой другой секретарь ЦК ВЛКСМ Юрий Торсуев, как раз курировавший в комсомоле международные отношения, попробовал оправдать себя и Ярового.
«Я считаю, – заявил он, – что нет ничего зазорного в том, что мы на приёмы приглашали известных артистов, учёных, космонавтов. Этим мы хотели показать, как следует организовать работу с молодёжью» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 3, л. 29).
Но это был уже перебор.
10. На грани истерики
Торсуева тут же перебил Дмитрий Устинов.
«Вы подумайте, – бросил он ему, – правильный ли тон в Вашем разговоре на Секретариате?» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 3, л. 29).
Позже Устинов набросился уже на всех комсомольских вожаков.
«Откровенного разговора, – отметил он, – не получилось ни со стороны т. Ярового, ни со стороны т. Павлова, ни со стороны т. Журавлёвой, ни со стороны т. Торсуева. Тов. Журавлёва даже сказала, что пусть нам покажут материалы о нас, о чём якобы кто-то намекал, тогда мы-де разберёмся в этом и выскажем своё отношение.
Товарищи, вы все члены партии, руководящие комсомольские работники, а вести себя должным образом не умеете. Или товарищи не понимают существа того, что случилось, или хотят увести нас в сторону. Товарищи дают явно несостоятельные объяснения. Принципиальной, партийной оценки всему случившемуся в КМО здесь дано не было. Дело не в числе рюмок, которые вы выпили на приёмах, а в принципе оценки всех тех недостатков, которые допущены в работе т. Ярового и КМО. Мы, наверняка, теряем в международной пропаганде организацией такого рода широких приёмов, организацией поборов.
Что это такое? Неужели не могли этого видеть секретари ЦК ВЛКСМ? Ведь все посылки, которые приходят в ЦК ВЛКСМ с такими дорогостоящими вещами, должны приходоваться. Это элементарное дело, но этого не делалось. Всё это получилось в результате вопиющей бесконтрольности, высокомерия и зазнайства.
Я хочу сказать о выступлениях секретарей ЦК ВЛКСМ. Или они материал не читали, или они не понимают своей ответственности. Они здесь защищали друг друга, выгораживали. Я поэтому спрашиваю, куда вы пришли и что вы думаете? Или вы согласны с постановкой вопроса, как он здесь был сформулирован в выступлениях проверявших товарищей, или вы не понимаете существа этого вопроса? То, о чём здесь говорилось, относительно организации приёмов, получения посылок и т.д., это ведёт к разложению. Этого допустить нельзя. Мы примем все необходимые меры для того, чтобы наши молодёжные организации работали так, как этого требует ЦК КПСС» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 3, л. 31).
Своё удивление поведением комсомольских вожаков высказали также Андрей Кириленко, Михаил Соломенцев и Пётр Демичев.
11. Мы подойдём дифференцированно,
или Выводы Михаила Суслова
Итоги разбора полётов подвёл Суслов.
«Чувство горечи вызывает такое положение, – признал он. – Я согласен с секретарями ЦК КПСС. Мы собрали узкий Секретариат, чтобы с вами с глазу на глаз, откровенно переговорить по всем вопросам, которые возникают в связи с теми фактами, которые вскрыты в работе т. Ярового и КМО, чтобы поговорить о том, как покончить с этим делом.
Правильно критиковали т.т. Ярового и Павлова. В своих выступлениях они сосредоточили внимание на успехах комсомола, на успехах КМО. Это делалось, по-моему, для того, чтобы приуменьшить те недостатки, о которых рассказано в представленных материалах. Допустимо ли, например, делать приём по случаю дня рождения жены секретаря ЦК Союза молодёжи ГДР? Если не пресечь такую практику, то могут получиться очень плохие результаты. Чувство ответственности у вас, товарищи, притупилось. Приёмы устраивались систематически. Может быть, и не выпито столько бутылок на приёмах, сколько показано в отчётах, они были, видимо, просто украдены. Плохо то, что ведь это всё видят зарубежные делегации, которых вы приглашаете. Какое впечатление в связи с этим складывается у них? Дети собирают металлолом, макулатуру, а на что идут эти деньги? Это же недопустимо.
Мы вас предупреждаем, что это плесень, и эту плесень надо снять.
Тов. Яровой показал себя плохим руководителем. Это серьёзный вопрос. Мы подойдём дифференцированно. Мы не позволим бросить тень на комсомол.
Тов. Ярового надо снять с работы и наказать.
Тов. Павлова надо серьёзно предупредить.
Не развёртывая кампании, следует посмотреть и в низовых организациях, как устраняются недостатки с организацией приёмов, подарков.
Приём с хоккеистами, организованный вами, товарищи, вредный. Нельзя так воспитывать наших спортсменов.
Перед ленинградской встречей т. Павлов был у меня. Он рассказал, как они думают организовать встречу. Он сказал, что после встречи представители молодёжных организаций зарубежных стран будут приглашены в Москву. Я предупреждал, чтобы не делать приёмов, но, несмотря на это, они организовали приём.
Я считаю, что над проектом постановления нам следует ещё поработать с учётом замечаний, которые были здесь высказаны» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 3, лл. 33–34).
12. Без огласки
Здесь что стоило бы отметить?! Смотрите: Суслов признал, что Секретариат ЦК собрался не для того, чтобы наказать зло, а главное – продумать систему мер для того, чтобы больше не допустить массовых пьянок и грубых финансовых нарушений в комсомоле. И уж совсем не было цели придать вскрытым фактам широкую огласку. Суслов подчеркнул, что партруководство специально собрало узкий круг, чтобы без лишних глаз и ушей разобраться не с порочной системой, а всего лишь с одним-двумя зарвавшимися функционерами. Часть приглашённых на этот секретариат людей из этого сделала вывод, что всё затевалось не для реформирования системы, а главным образом для того, чтобы ударить по близкому Павлову человеку и соответственно бросить тень на самого Павлова. Другими словами, Яровому досталась роль козла отпущения.
Буквально через месяц, 28 февраля 1968 года состоявшийся под председательством Кириленко секретариат ЦК КПСС утвердил следующим председателем КМО тридцатиоднолетнего Геннадия Янаева, до этого руководившего Горьковским обкомам комсомола. Но что интересно: новый назначенец оказался ещё большим пьяницей, чем его предшественник. Но Старую площадь это никогда не смущало. Значит, Ярового убрали из КМО всё-таки не из-за пьянок, а по другой причине – чтобы скомпрометировать Павлова и Шелепина.
Дело о Комитете молодёжных организаций подготовило почву для последующей отставки Павлова. Другой вопрос: Кремль позволил Павлову в отличие от Ярового уйти по-тихому, без скандала и обвинений в пьяных загулах и финансовых растратах. 31 мая 1968 года Суслов на секретариате ЦК КПСС как бы невзначай сообщил, что появилась подходящая фигура для комсомола.
«Состоялся обмен мнениями о кандидатуре т. Тяжельникова, рекомендуемого на должность секретаря ЦК ВЛКСМ» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 3, л. 152).
Перед этим партийные кадровики подобрали Павлову новую синекуру – Комитет по спорту, откуда он уже никак не мог влиять на большую политику и помогать Шелепину в осуществлении каких-либо планов по замене высшего советского руководства. Для Брежнева Павлов больше уже никакой опасности не представлял.
Узнав об отставке комсомольского лидера, заместитель главного редактора журнала «Новый мир» Алексей Кондратович 3 июня 1968 года записал в свой дневник:
«Как сняли Павлова, о котором, кстати, газеты всё ещё молчат. Оказывается, он со своей свитой и девочками летал на самолётах и устраивал пирушки. Так они прилетели в Днепропетровск на какой-то комсомольский слёт. Конечно, на этом слёте произносились самые высокие слова. А потом оргия. Да такая, что весь город подивился. Тогда секретарь обкома махнул письмо Брежневу. Павлов ходил к этому секретарю и просил, уговаривал его. Но тот оказался непреклонным. Была создана комиссия, включавшая финансовых работников. Эта комиссия и выяснила всё. Растраты — что-то около 40–50 т.
Коррупция. И удивительнее всего, что она не считается чем-то уж очень предосудительным.
– Зато он хорошо воевал на идеологическом фронте, – сказал кто-то, не чувствуя ужасной фальши этих слов.
Но Павлов останется. «Свой» (А.Кондратович. Новомирский дневник. М., 2011. С. 429).
Дальше подошла очередь строптивой Журавлёвой. Её назначили заместителем министра вузов СССР. Чуть позже «ушли» из комсомола и Торсуева (он был утверждён руководителем издательства «Прогресс»).
А Яровой с горизонта исчез. Куда – это осталось загадкой.
К этому материалу интересна история “Вальки пол стакана”, очень известной сегодня личности. В комментарии об этом не рассказать, даже романа будет мало, чтобы всё описать. Кто-то тонул, а кто-то и выплывал….
Интересна статья. А могучая глотка была у товарища Ярового! Кстати, и фамилоия очень характерная.
Ничто человеческое и им не было чуждо…
А еще вспоминается “ЧП районного масштаба” Юрия Полякова.
Именно! Тем более, что на халяву! А на неё, родимую, как известно, и уксус сладок.
Ну, если романа про Вальку-полстакана будет мало, тогда нужно наваять роман-эпопею. В семи томах.
Думаю, что кто-то уже пишет.
Какой-нибудь отшельник в темной келье…
О таких людишках критик Дмитрий Писарев писал;”карлики”/не в смысле роста,а в смысле интеллектуального убожества” и “вечные дети”/упиться!как алкать материнское молоко/…
Потому-то вместо государственного,социального и экономического строительства происходила деградация управленческих элит.
В СССР никто к власти не приходил.
Хозяева ставили генерал-резидентов смотрящими.