«Грибницу спутать запросто с гробницей…»

№ 2022 / 34, 02.09.2022, автор: Владимир БУЕВ

на фото – Владимир Буев

 

***

«…И тот, кто машет палочкой, и дующий в свисток –

Он может быть и лапочка, но запад есть восток…»

Алексей Александров

 

Восток не только запад есть, но также знойный юг.

А запад, хоть и есть восток, но также север он.

Кто нынче машет палочкой, тот пьян и криворук.

Свисток во рту у «лапочки» – запретного флакон.

 

***

«…И где его работа совсем не бей лежачего –

Стоящий полицейский беспечнее лежачего…»

Алексей Александров

 

Не надо бить лежащих, как рáвно и стоящего.

Лежачий полицейский испытанней стоящего.

Стоящий и лежащий, коль вдруг они сидячие,

Работать прекратили – не стоит бить сидящего.

Работ не бей лежачих для всякого сидящего

Сегодня нету больше, как рáвно для стоящего.

Бывают рифмы лучше, чем те полуботинки,

Которые со словом зарифмованы ботинки.

 

***

 «Я видел тучу, говорящую

Такую чушь…»

Алексей Александров

 

С иными тумбочки беседуют

Иль человечки на столах

Зелёные. Других преследуют

Горячки белые в стихах.

Меня же туча говорливая

Взялась измучить болтовнёй.

Была вчера слезоточивая –

Сегодня мозг сожрала мой.

 

***

«……но иногда

Становится понятно ящеру,

О чём в морях молчит вода…»

Алексей Александров

 

В воде большие мысли кроются.

Вода молчит не просто так.

Людишки кровью пусть умоются,

Не расшифруют мысль никак.

Субъекты есть ещё белковые

Живут они в моём мозгу.

Из моря мысли я готовые

Беру и к ящерам бегу.

Не приходя никак в сознание

И из него не выходя,

Я с ящером веду смыкание,

Но он молчит, секрет блюдя.

***

«…Депутат рыщет по улице с мелком…»

Алексей Александров

 

Мелок нашёл однажды депутат.

Не оставлять же без присмотра ценность.

Поднял. Потом раскаялся стократ,

Но проявил наружную смиренность.

Куда ненужный сей мелок девать?

Не выбросить же на дорогу снова.

Стал рыскать депутат, кому отдать.

Но шлют его на улицах сурово.

***

«Пароход мило философствует,

А самолёт давно деконструирован…»

Алексей Александров

 

Не философский пароход,

А философствует.

Был европейским тот исход.

Сейчас господствует

Иной подход к делам страны:

Молчи без высылки

Иль маргинально тихо сны

Смотри на выселках.

Наш самолёт вперёд летит –

Деконструирован

Наш паровоз. Такой кульбит

Запрограммирован.

***

«…В аптеке продают красное вино

По рецепту зубного врача…»

Алексей Александров

 

Имел врач из зубной клиники рецепт

Хорошего красного вина.

Был у врача сначала один адепт.

Потом их прибыло. Мать чесна!

 

И понял врач: в убыток зубы лечить.

Надо изготавливать вино –

В промышленных объёмах производить.

Небесами, знать, так суждено.

 

Но магазины не приняли продукт –

От Роспотребнадзора табу.

Здравомыслящий врач придумал конструкт

И проторил в аптеки тропу.

***

 «Дерево учит упрямых птиц

Любить свою Родину лютой зимой»

Алексей Александров

 

Родина летом давала тепло,

Но птицы не жаждали это ценить.

Родина вздумала птицам назло

Зимнею стужей мир угостить.

 

Дерево с Родиной в тесный альянс

Решило войти, смертей накуя.

Птицы, пропев прощальный альянс,

В тёплые устремились края.

 

***

«…Старые татарские глаголы,

Как ледышки брякают в ковше…»

Владимир Берязев

 

Новых существительных скопилось

И глаголов много в языке.

Так издревле в языках водилось

На любом развития витке.

 

Потому слова любые речи,

Коль они не модны и стары

Бряцают в ковшах, но не картечью –

Льдом, готовым снова дать пары.

 

Как прибудут новые эпохи

Или время обратится вспять,

Старые слова, как скоморохи,

Станут жуть, как модными опять.

 

Разольются газом в атмосфере.

Игом щегольским закабалят.

Ненадолго. Их потом в вольере

Иль в ковше ледышкой сохранят.

 

***

«…Когда стада деревьев гулки…»

Ян Бруштейн

 

Стада деревьев, птиц стада,

Но стаи сельского скота.

Тысячетонная руда

Была сегодня добыта,

Просеяна, изведена –

Словесных руд полна мошна.

Как образ свеж! Ведь новизна

В стихах и встарь была ценна.

 

***

«…Мы жили между городом и садом

Леса и реки обнимая взглядом…»

Ян Бруштейн

 

Не вылезали мы из нищеты,

И жить нам на природе приходилось.

Как лето – столько дивной красоты!

Зимой – да чтоб природа провалилась!

 

***

«…А я лечился древом и строкой…»

Ян Бруштейн

 

Неизлечимой хворь была моя.

Диагноз не могли врачи поставить.

Но верьте, что болел несчастный я.

Какой мне смысл пред обществом лукавить?

 

Не верьте, что была воспалена

Какая-то из персональных пяток.

Я так болел, что ночью допоздна

Уснуть не мог от разных лихорадок.

 

Лекарства всей планеты излечить

Несчастного больного не сумели.

И тут шедевры начал я строчить –

Плоды на древе сочные созрели.

 

И хвори отступили – я здоров.

Я исцелил себя самолечением.

Гоните прочь негодных докторов –

Мой стих подарит вам выздоровление.

 

***

«…Всё думал: может быть, добром и ладом

У нас всё выйдет, милая, с тобой…»

Ян Бруштейн

 

Я клинья подбивал и так, и этак

Под твою душу и под организм,

Добром и ладом, как других кокеток,

Пытался взять. Какой идиотизм!

 

Тогда решил с тобою злом и злобой

Поладить – получилось на ура!

Мгновенно стала ты моей зазнобой.

Зачем ломают дверь менты с утра?

 

***

«Я разговаривал с дворовыми собаками,

Я читал им стихи, их блохи кусали меня за пальцы…»

Ян Бруштейн

 

Я проститутке не читал свой стих.

Пожарить не решился спирт с бандюгой.

И кобелю на шею (я ж не псих)

Не стал свой галстук вешать на досуге.

 

Но псу способен стих свой прочитать.

Уж если пёс дворовый и облает,

То это блохи начали кусать.

…Творца кусать блоха лишь страсть питает.

 

***

«…Бросаешь в ноги мне обмылки льда…»

Ян Бруштейн

 

Ты так всегда: попользуешься мылом,

Обмылки заморозишь в морозилке –

В постылом этом виде и застылом

Бросаешь в ноги мне в кривой ухмылке.

Я сделаю немного по-другому:

Свои обмылки разведу водою.

Коль ты меня привадила к плохому,

К твоим ногам я месиво пристрою.

 

***

«…Но я иду, и трость моя тверда,

И в камни рассыпается вода…»

Ян Бруштейн

 

Вот я иду, и трость моя тверда

С дороги прочь, и камень, и вода!

Вода не только камень точит,

Но в страхе, камнем став, отскочит.

Пока лишь камни врассыпную.

Я дальше гордо марширую.

В моих руках башку дурную

Рассыпать может трость любую.

 

***

«…Но ты всё слышишь, человек без кожи…»

Ян Бруштейн

 

Чтоб слышать всё, что слышать невозможно,

Всю кожу надо с туловища снять.

Содрать её в теории не сложно.

На практике приходится вилять.

 

И лучше ободрать с другого кожу,

Ведь больно, коль сдерут её с тебя.

Другой пусть всё услышит (подытожу)

И всем расскажет, сердце не скрепя.

 

***

«…сирень доносится со двора…»

Владимир Гандельсман

 

Оставив запахи во дворе

Сирени, роз и других цветов,

Решила зелень: в такой дыре

Ей не дождаться простых стихов.

И стала зелень (сирень, цветы)

Самой собой доноситься сметь.

А запах? Запахам впредь – кранты!

Стоят на месте – не улететь.

 

***

«…и если сестра эта не моя,

и ветвь вдали не благая весть,

и если мальчик рядом не я…»

Владимир Гандельсман

 

и если родители не мои

родили коль они не меня,

таи секрет или не таи,

узнают все, что я не я.

 

***

«…Вдруг – тишина, точно буквочка

“ш” обветшалась…»

Владимир Гандельсман

 

Если гомон и шум, крики, гул и галдёж,

Схожесть с буквой любой в алфавите

Проявляется это. Любой выпендрёж

Может буквой любой быть покрытым.

Но когда тишина воцарилась вокруг

И причём тишина обветшала,

Тут без буковки «ш» – как без собственных рук.

…Только мышь в тишине прошуршала.

 

***

«…Истины босиком

друг за другом гуськом

по росе тянутся,

ни на миг не расстанутся…»

Владимир Гандельсман

 

Обманы обуты,

Поодиночке ходят.

Коль истины дуты,

Обувь находят.

Обманы разулись –

в истины обернулись,

гуськом потянулись,

от реноме отряхнулись.

 

***

«…Синих узких стрекоз

с лицами стариков…»

Владимир Гандельсман

 

На стрекоз я гляжу.

Нет широких средь них.

Все узки. Взгляд вожу:

Нету лиц молодых.

Кроме синих стрекоз

Больше нет никаких.

Может, это гипноз?

Вот ещё один штрих:

Рожицы – стариков.

Неужель у стрекоз

Быт насколько суров,

Что старух не нашлось?

 

***

«Я – великий поэт, и поэтому

Испускаю такой аромат,

От которого падают в обморок

Сотни женщин и долго лежат…»

Андрей Добрынин

 

Коль маньяк вышел ночью на улицу,

Перемазавшись в личном дерьме,

Не желают водиться с грязнулею,

Чтоб не пачкать своё реноме

Даже бабы-бомжихи вокзальные,

Кто привычен к любому душку.

У нормальных – исходы летальные:

Дух подобный приравнен к штыку.

 

***

«…Ей нравилось вставать на злом рассвете

и сочинять слова, слова, слова…»

Катя Капович

 

Писать, писать, писать в любое утро

слова, слова, слова, слова, слова,

не успевая нос припудрить пудрой,

успев глаза продрать едва-едва.

 

Лишь настоящий так поэт умеет

Творить шедевры. Сутками так жить.

И днём слова, и вечером потеет,

И в полночь рифм ораву наплодить.

 

***

«…мы общие смотрели сны

и что-то, видно, пропустили

с той стороны, где мчались дни…”

Катя Капович

 

Мы общие смотрели сны,

Когда в одной кровати спали.

Мы даже не были пьяны,

Но в снах совпали все детали.

 

Мы в сторону смотрели в снах

Одну и ту же, где недели

И месяцы летели в прах

(В итоге годы пролетели).

 

А в сторону, откуда дни

Скакали прямиком к кровати,

Из-за экстаза и возни

Мы не взглянули в результате.

 

В теперешний свой час ночной

Ты видишь сны в другой постели.

Я общий сон сама с собой

Смотрю… Подушки отсырели.

 

***

«…мы пропустили всё подряд…»

Катя Капович

 

Как то́рмозы иль тормоза́,

Мы пропускаем шанс за шансом.

Открыто я в твои глаза

Гляжу. Готова стать авансом.

 

Но всё же торможу не я.

Ты упускаешь шанс прекрасный

Себя из серого житья

Изъять, в меня влюбившись страстно.

 

Опять мужик очередной.

Я всех подряд попропускала.

И этот словно неживой:

Упустит шанс, начну сначала.

 

***

 «…В час напишет два письма,

в сутки двадцать девять.

Почтарям работы тьма…»

Игорь Караулов

 

…Это ж надо так уметь пальцы напрягать!

Писем девятьсот (почти) в месяц выдавать!

…Это ж мыслью как в стихах надо хайпануть,

Чтоб герою своему жизнь перечеркнуть.

 

***

«…Ещё опёнком изгнанный из дома,

весёлый груздь шагает по земле…»

Игорь Караулов

 

Чтоб стать груздём, не надо быть груздёнком.

(Груздёнки вырастают… может, в пни?)

Чтоб стать груздём, положено опёнком

Родиться средь груздей большой родни.

 

Опёнками становятся груздёнки?

Опятами? Непросто предсказать!

Ведь даже средь грибов теперь бабёнки

Умеют миф создать и поддержать.

 

Коль идентифицирован груздёнок

Опёнком инородным вдруг в семье,

Отец его из дома пнул. Опёнок

Пошёл шагать по пням навеселе.

 

Но пни его не приняли, ведь груздь он!

Пришлось шагнуть на землю, там и жить.

Аллюзии подобные в искусстве

Абсурда продолжают веселить.

 

***

 «…Вот, расставив руки, в небеса

мы упёрлись знаками победы…»

Караулов Игорь

 

Знак победы на одной руке.

На второй – такой же знак победы.

Ноги не обуты – налегке,

Потому от ног – одни лишь беды.

Ноги расставлять не стану я,

Чтобы поражения избегнуть.

(Упираюсь в землю втихаря,

Чтоб с небес не смог завистник свергнуть).

 

***

«…Я путаю события и даты,

переставляю в буквах имена…»

Караулов Игорь

 

Я врач духовный (также и телесный).

А, может, шарлатан и пародист.

Могу давать советы – всем известно.

Диагноз ставлю сразу – тут статист.

Здоровье запускать своё не стоит.

Стесняться не резон сходить к врачу.

Склероз всего скорее беспокоит.

Не стыдная болезнь. Я излечу.

 

***

«…Я проходил мимо грибницы Данте

и размышлял: она ли, не она?..»

Караулов Игорь

 

Грибницу спутать запросто с гробницей.

Неотличима крипта от грибниц.

И та, и эта сущности – темницы.

Аллюзиям поэтов нет границ.

Коль был в Равенне, то гробница Данте.

Но если в подмосковный лес забрёл,

То там грибник подскажет дилетанту,

Что гриб на вкус он праху предпочёл.

 

***

«…Иные травы так картавы,

что нам их говор не понять,

а между тем, иные травы,

как братьев, хочется обнять…»

Игорь Караулов

 

Я братьев часто обнимаю.

Они картавы у меня,

и я их речь не понимаю.

…Без обнимашек нет и дня.

 

И потому, как только в поле

Я выйду летом погулять,

Так рефлекторно поневоле

Траву кидаюсь обнимать.

 

Все люди мне, конечно, братья.

И братья – тоже братья мне.

Но лучшие мои объятья

Теперь с травой наедине.

 

***

«…Откуда же этот рассеянный свет,

что светит и светит сквозь вечную тьму?

От жалости, видно, к себе самому…»

Игорь Караулов

 

То ль свет пожалел в этом мире себя,

То ль некто живой сам себя пожалел.

Рассеивать тьму – вот поэтов судьба.

Жалеть всех подряд и себя их удел.

 

Рассеивать тьму – что рассеивать свет.

До донца последнего самого дня.

Способен метафору видеть поэт

Во тьме и в себе, если нету огня.

 

***

«…В Венецию едем, на сыр и вино,

в Венецию едем, на суд и на смерть…»

Игорь Караулов

 

Венецию нынче едем смотреть!

В Венецию едем попить и поесть.

Не может Венеция надоесть.

Парижу придётся такое стерпеть:

Увидеть Венецию – и умереть!

 

***

 «…Травинкам надобна иная,

травозащитная среда…»

Игорь Караулов

 

Коль есть права у человека

И коль правозащитник есть,

Траве не дóлжно быть в аптеках,

Траву скоту не дóлжно есть!

 

И у травы должны права быть,

Среда, которая спасёт

От тех животных, кто пограбить

Растительность в поля идёт.

 

Права травинкам человека

Необходимо срочно дать.

Трава – сестра или коллега,

Всем нам Отец иль даже Мать.

 

***

«…мы зачем спускаемся с горы,

что нам эти пастбища и гумна?..»

Игорь Караулов

 

Вот сидели мы Богами на горе.

И сидели бы спокойно дальше!

Но кому-то показалось: мол, в дыре

Мы сидим. Мол, парни, хватит фальши!

 

И попёрлись мы пешком с горы.

Что Гекуба нам! Что мы Гекубе!

На Олимпе восседали, как цари.

Нынче – с пастбищем и с гумном вкупе.

 

***

«…Не бывало пьянки благородней,

чем в укромной арке у ворот…»

Игорь Караулов

 

Не бомжей с ханыгами на пьянку

Я собрал под аркой у ворот.

Я аристократов спозаранку

Голубых кровей созвал на сход.

 

Графы и князья, ещё дворяне

(Столбовые из глубин веков) –

Все явились, как на поле брани.

Чтоб отведать вин и коньяков.

 

Нажрались все так, что многих рвало –

Некуда ступить из-за блевот.

…Пьянки благородней не бывало,

Чем под скромной аркой у ворот.

 

***

«…В городе тоскуют подворотни

об исчезновении людей…»

Игорь Караулов

 

Тёмные люблю я подворотни

И ночами там стою всегда.

Днём народа шастает тут сотни.

Ночью все лишаются стыда.

 

Хоть один бы нос свой в подворотню

Сунул на минуту невзначай,

Я восславил волю бы Господню

В миг, как говорил: «Кошель давай!»

 

Но пустые ночью подворотни.

Веры в Бога нынче больше нет.

Все работы будто бы почётны

Ремесло менять на старость лет?

 

***

«…Я назвался твоим человеком

и уже не уйду никуда…»

Игорь Караулов

 

В дверь ты гонишь меня, дорогая,

Я в окно залезаю к тебе,

На запреты твои невзирая.

Покориться придётся судьбе.

 

Будем вместе в твоей мы квартире

Жить в согласии, также в любви.

Не отдам никакому проныре

Я тебя, и губу не криви.

 

Я назвался твоим человеком

И уже никуда не уйду.

Накорми, поскребя по сусекам.

Я до ложа тебя доведу.

 

***

«А вот поэт – сторонен, дик, как встарь.

Он знает, что минуло время теней,

Но две эклоги, оду и тропарь

Неловко он пристроил на ступени…»

Сергей Круглов

 

Поэт не тень ушедших величин.

Себе он знает неземную цену.

Не признан гений? Есть иной трамплин:

Найдёт дороге к славе он замену.

За жизнь он много виршей сочинил,

Но в двух чужих куплетах – смысл Бога.

На паперти скромняга разместил

Тропарь и оду из чужого слога.

 

***

 «Кто способен молиться ногами,

В крестный ход с нами вышел в поля…»

Сергей Круглов

 

Каждый молится так, как умеет.

Кто руками, кто мыслью, а кто

Действо это священное смеет

И ногой замутить, если что.

Не предел для молений и ноги.

Огляди своё тело тайком.

Не стоять, коль прошёл полдороги!

Помолиться сумей животом!

 

***

 «Пророк в России больше, чем пророк…»

Сергей Круглов

 

Поэт в России больше, чем поэт.

Пророк себя крупнее самого.

Лишь человек с самим собой дуэт

Как равное исполнит существо.

 

***

«В лужах – листиков насеяно,

Грузовик плывёт по ним…»

Сергей Круглов

 

Листик лужу трансформирует

То ли в море, то ли в пруд.

И машины провоцирует

Грузовые на дебют.

 

Мол, плывите, сбетонировал

Листик жёлтый гладь воды.

Грузовик поконкурировал

С судном… Где его следы?

 

***

«Мчится лавой и рубится конница,

Кричит потревоженное вороньё, –

Это поэт со священником борется,

И поле битвы – сердце моё…»

Сергей Круглов

 

На лошади лихой сидит священник.

Рука попа размахивает саблей

Казалось бы, поэт – иноплеменник.

Ан нет! Поэт стихами не ослаблен.

 

Поэт на жеребце гарцует лихо

Оружием холодным козыряет.

Свой стих писать он не намерен тихо –

Он на попа оружье направляет.

 

Не трусы оба: ни поэт, ни отче.

И потому втыкают сабли в сердце

Не лишнему, но третьему. Короче,

Бессильному бессабельному перцу.