Как убивали поручика Лермонтова?

Рубрика в газете: Версия, № 2025 / 9, 06.03.2025, автор: г. Воронеж (Руслан ГОСТЕВ)

Не так давно Депутат Государственной Думы РФ господин Николай Бурляев обратился с призывом расследовать гибель известного русского поэта Михаила Лермонтова. Депутат заявил о недобросовестном следствии по делу о гибели Лермонтова. Бурляев выразил уверенность в том, что «как таковой дуэли не было». По его словам, поэта намеренно лишили жизни.

Год назад вышла книга: «Ликвидация поручика М.Ю. Лермонтова». Авторы – генерал-лейтенант запаса ФСБ Миронов И.К. и полковник милиции в отставке Литвинов Н.Д. – провели исследование и пришли к выводу, что дуэли вообще не было. Поручика М.Ю. Лермонтова пристрелил его родственник, капитан Столыпин А. Стрелял из пистолета, сидя верхом на лошади, в упор, с левой стороны. Поэтому входное отверстие от пули в левом боку, в районе сердца, а выходное – в правом подреберье, под углом 45-50 градусов. Ликвидация Лермонтова М.Ю. была спецоперацией III Отделения… Разжалованный майор Мартынов в это время лежал в тени на своей знаменитой черкеске. А всё следствие – обычная фальсификация.

Естественно, это наша авторская версия. Мы не считаем свой труд истиной в последней инстанции. Поэтому и книга называется: «Версия». Представляем на Ваше усмотрение рецензию на неё депутата Государственной Думы I-VI созывов Гостева Р.Г., доктора исторических наук, профессора.

 

С уважением,

полковник милиции в отставке

Литвинов Н.Д.

 

---

 

 

О жизни поручика М.Ю. Лермонтова написаны сотни книг и тысячи статей. Казалось бы, в его биографии не осталось белых пятен. При этом лемонтоведы до сих пор не смогли ответить на ряд вопросов.

Вопрос первый: почему через три года после ликвидации А.С. Пушкина французом Дантесом французское посольство приступило к подготовке спецоперации по убийству М.Ю. Лермонтова? Который только что получил чин поручика.

Вопрос второй: дуэли в России были запрещены уголовным законодательством. Почему сын французского посла Проспера де Баранта, Эрнест, столь уверенно пошёл на дуэль, с уверенностью убить русского поручика ударом шпаги? Не опасаясь уголовной ответственности по Российским законам? Он не был сотрудником посольства и не обладал дипломатическим иммунитетом. Почему Эрнест де Барант не смог убить Михаила Лермонтова ни ударом шпаги, ни выстрелом из пистолета?

Вопрос третий: почему в подготовке дуэли на стороне французов принимали участие дядя Михаила, воспетый им в поэме, Столыпин-Монго, а также известный русский литератор А.И. Тургенев?

Вопрос четвертый: почему в июле 1841 г. для ликвидации в Пятигорске поручика Лермонтова была задействована группа офицеров, в том числе и сотрудник контрразведки? Почему в убийстве Лермонтова под видом дуэли обвинили его земляка и друга, разжалованного майора Мартынова?

В лермонтоведении, как и в целом в русской литературе, в основном используется описательный стиль событий. В результате из поколения в поколения озвучивается версия, что Лермонтова на дуэли убил отставной майор Николай Мартынов, что причина дуэли – скверный характер самого убиенного поручика, который донимал бывшего майора издевательствами по поводу его черкески и длинного кинжала.

В начале 2024 года в Воронеже вышла книга: «Ликвидация поручика М.Ю. Лермонтова». Необычность книги не только в её названии, но в её авторах и рецензентах. Авторы: профессиональный контрразведчик генерал-лейтенант запаса ФСБ РФ Иван Кузьмич Миронов и специалист в области терроризма полковник милиции в отставке Николай Дмитриевич Литвинов. Для Литвинова это уже вторая книга о Лермонтове. Первую: «М.Ю. Лермонтов: величие и трагедия», он выпустил в 2015 году. Новая книга – полноценное научное исследование, где авторы не описывают исторические события, а анализируют и исследуют их. В роли рецензентов выступили известные учёные: М.Ю. Гутман – доктор юридических наук, кандидат исторических наук, профессор, заслуженный работник высшей школы РФ (Санкт-Петербург) и С.И. Захарцев – доктор юридических наук, академик РАЕН (Москва). Работа вышла под общей редакцией и со вступительным словом доктора юридических наук, академика РАЕН, заслуженного деятеля науки РФ В.П. Сальникова.

Особенность книги «Ликвидации поручика Лермонтова» также в том, что её писали специалисты по контрразведке и терроризму. Они обратили внимание на многие события, оказавшиеся непонятными многочисленным лермонтоведам.

В 1837 году французское посольство провело блестяще организованную операцию по ликвидации русского поэта и писателя А.С. Пушкина. Через два года, в декабре 1839-го, оно приступило к подготовке операции по ликвидации уже ставшего известным литератора Лермонтова. На вечеринке вюртембергского посланника Гогенлоэ первый секретарь французского посольства барон д’Андрэ от имени посла де Баранта (!) отдал распоряжение русскому писателю А.И. Тургеневу собрать дополнительную информацию о Лермонтове. Тургеневу поручили протестировать Лермонтова на предмет его отношения к французам. Судя по всему, от этого зависела разработка возможных вариантов спецоперации по ликвидации Лермонтова.

Авторы обращают внимание на то, что секретарь французского посольства от имени посла отдал распоряжение русскому писателю А.И. Тургеневу собрать дополнительную информацию о русском поручике М. Лермонтове. «Позже друзья Лермонтова упрекали Тургенева, что он ввязался в эту историю, связал поэта с Барантами, да и вообще зачем-то обсуждал с французским послом его стихи о гибели Пушкина».

А теперь, внимание, ответ Тургенева:

«Тургенев уже оправдывался перед Вяземским: «Я был вызван к изъявлению моего мнения самим Барантом» (см.: Бондаренко В.Г. Лермонтов. Мистический гений. М. 2013. С.406.).

Гражданские лермонтоведы не обращают внимание на следующее признание Тургенева: «Я был вызван к изъявлению моего мнения самим Барантом». Внимание на цитату обратили контрразведка и милиция.

Тургенев – подданный Российской империи. Он не находится на службе у французов. Бегать на побегушках перед французским посольством он мог в одном случае: если был завербован французами ранее, во время своего пребывания во Франции или уже в России. Потом, как агент, был передан на связь резиденту, де Баранту. Только поэтому он был не приглашен, а «вызван» к послу. Вызывают агентов (!), которые бегут отчитываться о выполнении задания либо получать новое задание.

К подготовке спецоперации «Ликвидация поручика» французское посольство привлекло дядю Лермонтова, Столыпина-Монго. Столыпин А.А., после выхода в отставку в звании поручика выехал в Париже. Вернувшись в Питер, вышел на связь с французским посольством. И принял участие в подготовке спецоперации по ликвидации своего племянника – Михаила Лермонтова. Он доложил французам, что Лермонтов как кавалерийский офицер отменно владеет саблей, но не держал в руках шпагу. На этой информации и была построена тактика убийства поручика. Ему на дуэли давали шпагу, которой он, якобы, не владел. Французы надеялись, что пока Лермонтов будет махать шпагой, как саблей, француз проткнет его ударом клинка. В нарушение дуэльного кодекса доктора с собой не взяли. Любая рана таким образом оказалась бы смертельной.

Французы были уверены, что барон Эрнест де Барант сможет ударом шпаги легко убить русского поручика-сабельника. Для защиты Эрнеста от уголовного преследования была привлечена княгиня Щербатова.

Как считают контрразведка и милиция, в лермонтовской энциклопедии дана совершенно ложная информация о княгине Щербатовой и её взаимоотношениях с М.Ю. Лермонтовым. Вот что там сказано:

«Щербатова Мария Алексеевна (урожд. Штерич) (ок. 1820–79), княгиня; в первом браке за князем М.А. Щербатовым, во втором – за И.С. Лутковским. Лермонтов был увлечён ею в 1839–1840 гг. Молодая вдова, красивая и образованная, Щербатова вела в Петербурге светский образ жизни, но предпочитала балам салон Карамзиных, где, видимо, и познакомилась с Лермонтовым… Щербатова высоко ценила поэзию Лермонтова, после чтения у неё «Демона» она сказала поэту: «Мне ваш Демон нравится: я бы хотела с ним опуститься на дно морское и полететь за облака. По свидетельству А.И. Тургенева, Щербатова испытывала к Лермонтову серьёзное чувство («Сквозь слёзы смеётся. Любит Лермонтова»). Однако бабушка Щербатовой (С.И. Штерич) «ненавидела Лермонтова»… Поэт посвятил Щербатовой стихотворение «Молитва» («В минуту жизни трудную») и «М.А. Щербатовой». Последнее отдано в печать после смерти Лермонтова самою Щербатовой».

Контрразведчик Миронов и милиционер Литвинов утверждают, что все высказывания подобного рода не соответствуют действительности. Они дают совершенно ложный портрет Щербатовой.

Мария Штерич вышла замуж в 17 лет за однополчанина Лермонтова, штабс-ротмистра лейб-гвардии Гусарского полка князя Александра Михайловича Щербатова. Свадьба князя Щербатова с М.А. Штерич состоялась 17 января 1837 г. В Российской империи дворяне очень внимательно относились к тому, на ком жениться и за кого выходить замуж. От этого зависела чистота рода, финансовое состояние и карьера. Судя по биографии Марии Штерич, женитьбу на ней молодого и богатого князя, офицера элитного гусарского полка, имевшего особняк в С.-Петербурге, владельца поместья и тысячи душ крестьян, обеспечила бабушка – Серафима Штерич. Она сумела каким-то образом «подложить» внучку под князя и шантажом заставить его жениться на ней. Ибо в последующем жена и её бабушка вызывали стойкую неприязнь князя, что приводило к многочисленным конфликтам. По воспоминаниям современников, князь «по злому» относился к юной жене и к её бабушке.

Молодая княгиня Щербатова забеременела, и князь отправил её в деревню, в поместье. В конце 1837 года он приехал в деревню «на зимние каникулы», приближалось время родов. Неожиданно князь заболел в деревне. Жена не вызвала мужу врачей из города, не отправила его в городскую больницу. Княгиня и её бабушка С. Штерич оставили больного мужа в деревне, а сами выехали в Петербург под предлогом родить там ребёночка. Муж, оставшись больной в деревне, совершенно неожиданно в начале 1838 года умер.

А вот здесь авторы задаются рядом вопросов. Почему заболевший гусар не выехал срочно из деревни в Москву или Петербург, чтобы обратиться к докторам? Почему ему не привезли врачей из города? Почему он не поехал с женой в Петербург, где она должна была родить ему ребёнка? Почему беременная княгиня Щербатова и её бабушка, бросив больного князя в деревне, самостоятельно поехали в Петербург, в особняк князя? Почему они не побоялись гнева гусара, который после выздоровления вернулся бы в свой родовой особняк?

Ответ может быть только один: уезжая из деревни, княгиня М. Щербатова и её бабушка С. Штерич «знали наперёд, что князь не выздоровеет, помрёт, и в Петербург уже не вернётся»! Судя по тому, что князь не смог отдать распоряжение дворецкому вывезти его в город, князь был парализован. Авторы напоминают, что Русь всегда славилась колдовством и бабками-травницами. А травки, они разные бывают.

Князь А.М. Щербатов умер в деревне 9 марта 1838 г. А через две недели, 26 марта 1838 г., в Питере у него родился сын Михаил.

После смерти мужа Щербатова М.А. не смогла стать в Питере полноценной княгиней. В многочисленных воспоминаниях нет информации о том, что Щербатова проводила время в кругу княжеского клана князей Щербатовых. Родственники мужа, его сестры, не приняли её в свою семью. Щербатова не смогла вписаться в светское общество. Во-первых, по уровню образования и воспитания, во-вторых, из-за негативного отношения к ней самого общества, знавшего о смерти князя.

Княгиня напросилась к Карамзиным на визиты, где и познакомилась с Лермонтовым, который на неё внимания не обращал. Начав посещать «Карамзинский салон», вдова стала заманивать завсегдатаев салона к себе домой. Лермонтов побывал у вдовы Щербатовой в гостях на коллективном обеде в Павловске 25 июля 1839 года. Ни в каких личных контактах с княгиней Лермонтов не был замечен.

Особенность исследования Миронова и Литвинова в том, что они подвергают сомнению любой исторический источник, перепроверяют каждый факт и каждое слово. Их исследовательский девиз: «во всех делах разумное полезно недоверье». К примеру, современник Н.М. Смирнов в «Памятных заметках» говорит о любви Щербатовой и Лермонтова:

«…он влюбился во вдову княгиню Щербатову… за которою волочился сын французского посла барона Баранта. Соперничество в любви и сплетни поссорили Лермонтова с Барантом… Они дрались…».

Цитата звучит достаточно легкомысленно. И.Миронов и Н.Литвинов развенчивают ложь лермонтовской энциклопедии о том, что Лермонтов был увлечён княгиней М. Щербатовой в 1839–1840 годах. Лермонтов знал историю преждевременной смертушки своего товарища по гусарскому полку и держался подальше от Щербатовой. «Соперничество в любви» послужило причиной дуэли. Исследователи напоминают легкомысленным авторам, что дуэль – это не хлопки ладошкой по чужой оголённой попе. Дуэль – это узаконенное покушение на убийство. Классическая дуэль – это шпага и пистолет. Тот, кто вызывает на дуэль, рискует также своим здоровьем и жизнью, как и объект дуэли. Французы, провоцируя дуэль, были уверены в стопроцентной безопасности Эрнеста, который отменно владел шпагой. Княгиня Щербатова «прибилась» к салону Карамзиных в Павловске, пригороде Петербурга, потому как её нигде в Питере не принимали. Там она и познакомилась с Лермонтовым. Лермонтоведы часто цитируют слова Щербатовой к Лермонтову о Демоне, «мне ваш Демон нравится: я бы хотела с ним опуститься на дно морское и полететь за облака», как признание в любви к автору. Между тем, эти слова очень плохо характеризуют её.

Демон – это Дьявол, владыка Тьмы и Ада. Мария Штерич-Щербатова готова была вступить в сговор с Демоном-Дьяволом, чтобы воспользоваться его силой: «опуститься на дно морское и полететь за облака». Она объяснилась в любви к Демону, а не к Лермонтову.

В качестве очередного подтверждения любви Лермонтова к Щербатовой называется стихотворение «На светские цепи, на блеск утомительный бала…». По мнению Миронова и Литвинова, оно не посвящалось княгине М.А. Щербатовой. Стихотворение было посвящено «красавице графине Орловой-Денисовой». Это была Наталья Алексеевна Шидловская (1821–1883). По оценке современников, она была «одна из красивейших женщин, когда-либо составлявших украшение общества. Она была высокого росту, безукоризненно сложена, с прекрасными белоснежными плечами; у нее были золотистые волосы, чёрные, как смоль, брови и тёмно-синие, почти чёрные глаза. Она была родом из Малороссии и очень молодой вышла там за богатого казака Орлова-Денисова, весьма угрюмого, вовсе не ценившего свою добрую и красивую жену. После смерти мужа она вышла за генерала Лужина, который в 1848 г. усердно за нею ухаживал. Вторично выйдя замуж, она покинула свет и была Лужину верной и преданной супругою». Последние слова стихотворения, «Полюбит не скоро, / Зато не разлюбит уж даром», Лермонтов М.Ю. не мог посвятить М. Щербатовой, зная историю её замужества и преждевременной смерти её мужа. У Щербатовой, судя по всему, была копия этого стихотворения. После гибели М.Ю. Лермонтова она принесла стихотворение в редакцию и заявила, что оно было посвящено ей. А графиня Орлова-Денисова, Наталья Алексеевна Шидловская (1821–1883), в силу скромности, нигде не говорила о посвящении ей стихотворения. Это осталось лишь в воспоминаниях близких ей людей.

Для знакомства поручика и француза Лермонтов был приглашён во французское посольство на новогодний бал, который состоялся во французском посольстве 2 января.

16 февраля 1840 года Лермонтов и француз встретились снова, на сей раз в особняке французского графа де Лаваля. Здесь собирались члены французской диаспоры, проживавшей в Питере. Здесь, в окружении французов, де Барант буквально вырвал у Лермонтова согласие на дуэль, изобразив себя потерпевшей стороной^[1].

Генерал контрразведки И.К. Миронов и полковник милиции Н.Д. Литвинов сумели совершенно по-иному осветить давно известные факты. Многочисленные лермонтоведы не обращают внимания на особый статус особняка де Лавалей, бывший дворец светлейшего князя Меньшикова, сподвижника Петра I. Это была резидентура Французской разведки и клуб многочисленной французской миграции в Петербурге. Из этого особняка осуществлялось руководство восстанием декабристов. В этом особняке разрабатывалась операция по ликвидации А.С. Пушкина. Здесь же была спровоцирована конфликтная ситуация между Эрнестом де Барантом и Михаилом Лермонтовым.

В доме на Английской набережной собирались на светские тусовки представители чиновничьего мира столицы, интеллектуальная элита. Здесь бывали А.С. Пушкин, И.А. Крылов, Жуковский, П.А. Вяземский, Н.И. Гнедич, А.И. Тургенев, А.Н. Плещеев, И.И. Козлов и многие другие. Здесь иногда бывал и император Александр I. Разговоры на дачных приёмах князь П.Вяземский называл «живой газетой Петербурга». Здесь происходил обмен информацией между представителями различных ведомств и социальных слоев. С точки зрения разведки – идеальное место для сбора информации «на слух», идеальное место для встречи с агентурой.

18 февраля 1840 года состоялась дуэль между Эрнестом де Барантом и поручиком Михаилом Лермонтовым. Вся спецоперация, как уже упоминалось, была построена на создании преимуществ для Э. де Баранта. Как оскорблённый, он имел право выбора оружия. Француз выбрал шпагу и пистолеты. Французское посольство, напомним, было уверено, что пока Лермонтов будет махать шпагой, как саблей, француз «наколет» его на шпагу. На всякий случай взяли дуэльные пистолеты и не взяли доктора. При отсутствии медицинской помощи любая рана была опасна для жизни Лермонтова.

Многочисленные лермонтоведы даже не пытаются понять, почему шпажист Э. де Барант не смог шпагой убить сабельника Лермонтова. При этом, во время боя на шпагах француз испытал такой страх быть убитым Лермонтовым, что не смог использовать эффективно дуэльные пистолеты (рука дрожала).

Французы не изучили биографию поручика, а доверились информации А. Столыпина о Лермонтове. Мишель Лермонтов прошёл профессиональную подготовку по владению шпагой в 1828–1829 годах. Когда он приехал в Москву учиться в Благородном пансионе в августе 1828 г. бабушка наняла ему гувернёра-француза, Жана-Пьера Келлет-Жандро, который был капитаном наполеоновской гвардии и, по непонятной причине, «находился под полицейским надзором». Бывший капитан наполеоновской гвардии обучил Мишеля Лермонтова владению холодным оружием, шпагой и кинжалом. Причём капитан учил Мишеля не дуэльной, а боевой шпаге. Француз Эрнест сразу же почувствовал, что соперник профессионально владеет боевой шпагой.

По словам Лермонтова, дуэль на шпагах не получилась. Поняв, что Лермонтов профессионально владеет шпагой, «француз нападал вяло». Он боялся нарваться на колющий удар отточенной шпагой поручика. Лермонтов «не поддавался». Столыпин, бегая вокруг дуэлянтов, матерно комментировал событие; своей ложной информацией о Лермонтове он подставил сына французского посла под убийство Лермонтовым. Именно Столыпин убедил французов, что Лермонтов не владеет шпагой. Потом у Лермонтова неожиданно переломилась шпага, и секунданты остановили дуэлянтов. Миронов и Литвинов, изучив историю холодного оружия, пришли к выводу, что шпага Лермонтова могла быть подпилена. А.Столыпин подал пистолеты. При стрельбе из пистолета Эрнест повторил приём Дантеса, с помощью которого тот пристрелил Пушкина. Эрнест выстрелил на счёт «два», до команды «три». И промахнулся. И остался стоять безоружным перед гусаром, который подтвердил опыт владения пистолетом ещё на Кавказе. Это к вопросу о вызове на дуэль: тот, кто вызывает, легко может превратиться в мишень для удара шпагой или пули из пистолета. По словам Лермонтова, француз «выстрелил и дал промах, я выстрелил на воздух, мы помирились и разъехались, вот и всё».

Это подтверждается показаниями Лермонтова. В официальном донесении полковому командиру Лермонтов показал:

«Мы должны были стрелять вместе, но я немного опоздал. Он дал промах, а я уже выстрелил в сторону».

То есть боевой офицер-гвардеец-гусар ждал команду «три», а потому «опоздал выстрелить». А гражданский человек Эрнест выстрелил на счёт «два». В случае убийства Лермонтова (в результате нарушения правил дуэли), секунданты дали бы заведомо ложные показания, что дуэль прошла по правилам.

Почему Лермонтов не пристрелил де Баранта, а выстрелил в сторону? Да потому, что в этом случае он, русский боевой офицер, выступил бы как убийца бедного французского паренька, который влюбился в русскую женщину, а на пути этой светлой и чистой любви встал убийца в офицерском мундире. Дуэли в России были запрещены. Поэтому после убийства Эрнеста Баранта Лермонтов попадал под суд, с него снимали офицерские эполеты, лишали дворянства и отправляли на каторгу в Сибирь.

Таким образом, тщательно подготовленная французским посольством спецоперация по ликвидации поручика Лермонтова не увенчалась успехом.

Исследователи Миронов и Литвинов предлагают обратить особое внимание на «секунданта со стороны г-на Барона де Баранта». Им был «его соотечественник Граф Рауль д’Англес». Фигура графа Рауля д’Англеса не стала объектом исследования лермонтоведов; между тем она заслуживает особого внимания. Он не был сотрудником французского посольства. Он появился в Петербурге за несколько дней до дуэли, присутствовал на дуэли и через несколько дней после неё уехал в Париж. Авторы высказывают предположение, что граф Рауль д’Англес представлял некую французскую организацию, которая была заинтересована в ликвидации Лермонтова. Он специально прибыл в Россию, чтобы присутствовать при ликвидации М.Ю. Лермонтова.

Естественно, по делу о дуэли началось следствие. Столыпин-Монго во время следствия «валил» своего родственника Лермонтова. Он написал, что «меня… поручик Лермонтов просил быть его секундантом на бале у графини Лаваль 16 числа февраля. Меры для примирения их были приняты все, но барон де Барант требовал извинений, которые были отказаны поручиком Лермонтовым»^.[2]. Получается, что потерпевший француз попросил оскорбившего его поручика попросить извинения и не доводить дело до дуэли. Поручик отказался. Барон Модест Андреевич Корф, товарищ Пушкина по Царскосельскому лицею, впоследствии член Государственного совета, оставил комментарии по поводу дуэли Лермонтова и де Баранта.

«Странно, что лучшим нашим поэтам приходится драться с французами: Дантес убил Пушкина, и Барант, вероятно, точно так же убил бы Лермонтова, если бы не поскользнулся, нанося решительный удар, который таким образом только оцарапал ему грудь»^[3].

Княгиня Щербатова М.А., боясь, что всплывёт её потенциальная готовность выступить в защиту француза, бежала из Петербурга. И это при том, что сынишка её был серьёзно болен. Врачу, пользовавшему малолетнего князя в течение 1839 г., было уплачено 500 рублей. Сынишка умер, был похоронен в течение двух дней. Мама-княгиня на похороны сынишки не приехала, пряталась в Москве.

Но наследство умершего мужа принадлежало не ей, а её сынишке, Михаилу. Опеку осуществляло Дворянское собрание. Сёстры убиенного Марией Штерич князя Щербатова вручили Щербатовой М.А. 45 тысяч рублей «отступного» и выгнали из особняка. Став богатой невестой, она сохранила за собой социальный статус: «вдова гвардии штабс-ротмистра».

В начале 1844 г. М.А. Щербатова вышла замуж за полковника И.С. Лутковского, адъютанта великого князя Михаила Павловича.

За участие в спецоперации по ликвидации Лермонтова М.Ю. Щербатова-Штерич «получила награду»: зарубежную поездку в Европу. 15 октября 1840 года газета «Санкт-Петербургские ведомости» сообщила об отъезде «М.А. Щербатовой за границу».

«Серафима Ивановна Штерич, вдова статского советника с внуками ея: княгинею Мариею Алексеевною Щербатовой, вдовою гвардии штабс-ротмистра; девицею Поликсеною Алекеевною Штерич, дочерью надворного советника, и девицею Елизаветою Михайловною Фёдоровою, дочерью коллежского асессора», выезжали в Европу. «Туристов» сопровождали: «прусская подданная девица Розалия Клейн; саксонский подданный Константин Будендорф».

Куда они ездили, установить не удалось. Перед выездом в Европу М. Щербатова встречалась с Эрнестом де Барантом, снова заехавшим в Россию.

1 ноября 1840 года княгиня Мария Щербатова написала письмо дочери французского посла П. де Баранта, Констанции.

«Я вновь встретилась с Э. Я полагаю, что он скоро присоединится к своей семье, и ты сможешь узнать подробности с другой точки зрения.

Поблагодари его от моего имени за его деликатность, выразившуюся в том, чтобы более не посещать меня, я об этом его просила, хотя мне и было трудно ему об этом сказать, и я ему, очень благодарна за последнее доказательство его дружбы ко мне».

Да будет земля ей такой, какую она заслужила…

Многочисленные лермонтоведы отмечают резкое ухудшение взаимоотношений между графом Бенкендорфом, начальником контрразведки России, и поручиком Лермонтовым. Причины ухудшения назвали Миронов И.К. и Литвинов Н.Д.

Посол Франции собирался сделать сына Эрнеста вторым секретарем посольства Франции в России. Министр иностранных дел Франции, узнав о дуэли Эрнеста, отказался подписывать назначение. Чтобы отмыть своего сыночка, де Барант обратился к министру иностранных дел России Нессельроде и начальнику III Отделения всесильному графу Бенкендорфу: Лермонтов должен был принять на себя вину за дуэль. Тем самым французский посол, известный писатель и разведчик, «ложился» под контрразведку России. Он готов был сотрудничать с ведомством графа Бенкендорфа, и туда же отдавал своего сына Эрнеста, начинающего европейского дипломата. Лермонтов, отказавшись писать покаянное письмо, сорвал вербовку двух французов. А заодно «опустил» и графа Нессельроде, МИД, и графа Бенкендорфа, контрразведку.

Практически до конца 1840 года Лермонтов находился на Кавказе. В сражениях с горцами он проявлял чудеса хладнокровия и храбрости.

24 декабря 1840 г. командующей всей кавалерией полковник князь Голицын направил представление командующему войсками на Кавказской линии и в Черномории генерал-лейтенанта Граббе наградить Лермонтова золотой саблей с надписью «За храбрость».  30 декабря 1840 г. на имя военного министра графа Чернышева был направлен рапорт командира Отдельного Кавказского корпуса генерала от инфатерии Головина. Поручик Лермонтов М.Ю. представлялся к «Ордену св. Станислава 3-й степени».

Царь не подписал представления о награждении поручика Лермонтова. Тем самым лишив его мотивов «за белый крестик жизнью рисковать». В начале 1841 года Лермонтов М.Ю. прибыл в Москву. Он надеялся выйти в отставку.

А на Кавказе уже разворачивалась подготовка к очередной спецоперации по убийству поручика Лермонтова. 23 февраля 1841 года Высочайшим, царским приказом, «состоящий по Кавалерии Ротмистр Мартынов», увольнялся «от службы по домашним обстоятельствам». Через пять месяцев из него сделают убийцу Лермонтова М.Ю.

2 апреля 1841 г. «В Тифлисе выдана подорожная князю А.И. Васильчикову», на проезд от Тифлиса до Петербурга: «давать по три лошади с проводником…, без задержания». Через четыре месяца он примет участие в ликвидации поручика Лермонтова.

Около 11 апреля 1841 г. дежурный генерал Главного штаба граф П.А. Клейнмихель вызвал Лермонтова и в резкой форме потребовал в 48 часов покинуть столицу и отправиться на Кавказ в Тенгинский пехотный полк. Как потом выяснилось, это было сделано во исполнение указания начальника спецслужбы графа А.Х. Бенкендорфа.

27 апреля 1841 г. жандармский подполковник А.Н. Кушинников выехал из Москвы на Кавказ.

9 мая 1841 года. А.А. Столыпин и Лермонтов прибыли в Ставрополь. 10 мая 1841 года Лермонтову М.Ю. была выдана «подорожная за №709». «От города Ставрополя доя крепости Темир-Хан-Шуры Тенгинского пехотного полка господину поручику Лермонтову с будущим из почтовых давать по две лошади с проводником, за указные прогоны, без задержания».

А вот здесь появляется новое лицо, которое изменило судьбу Лермонтова: «ремонтер Борисоглебского уланского полка П. Магденко». После чего и Лермонтов, и Столыпин самовольно меняют маршрут движения и едут в Пятигорск.

Фигура «ремонтёра Борисоглебского уланского полка П. Магденко» заслуживает особого внимания. Именно после общения с ним в крепости Георгиевская Лермонтов и Столыпин приняли решение изменить намеченный маршрут движения и отправиться в Пятигорск.

«Ремонтёр» – это военный ветеринар, покупающий лошадей «для ремонта» кавалерийских, казачьих частей и др. Лошади, как и люди, выходили «из строя» по возрасту, болезням, убийствам и ранениям в боях. Замена вышедших из строя лошадей требовала ежегодно многих тысяч лошадей для «ремонта» конского поголовья войсковых частей. Подбор и закупку лошадей для войсковых частей производили особые офицеры, «ремонтёры». В частности, на Дон ежегодно приезжали ремонтеры-офицеры с командами солдат для покупки «ремонта» – новых строевых лошадей. Солдаты с опытом кавалерийской подготовки нужны были для того, чтобы гнать табуны лошадей в войсковые части. В офицерской службе офицеров-ремонтеров была одна особенность: они обладали правом свободного перемещения на больших территориях и имели наличные деньги для покупки лошадей. Офицеры-ремонтёры обычно передвигались со своими командами по заранее определённым и согласованным маршрутам.

В отличие от гражданских лермонтоведов, Миронов и Литвинов обратили внимание на ряд особенностей «ремонтёра Борисоглебского уланского полка П. Магденко». И сделали вывод, что он являлся сотрудником спецслужбы, а статус «ремонтёра» использовался в качестве легенды прикрытия. Ибо Борисоглебский уланский полк дислоцировался в том регионе, где было много конных заводов и ежегодно проводились конские ярмарки. Необходимое количество любых лошадей полк мог закупить по месту дислокации.

Прежде всего, ремонтёр передвигался на Северному Кавказе «в четырёхместной коляске, с поваром и лакеем, с подорожного «по казённой надобности». Коляски «с лихой четвернёй» лошадей полагались генералам, но никак не военному ветеринару. Военный ветеринар, направлявший для приобретения лошадей, передвигался без команды солдат, которые должны были гнать приобретённых лошадей в войсковую часть.

Прибыв в Ставрополь, Магденко сразу же поднялся в гостинице на второй этаж, где два офицера в форме Тенгинского пехотного полка играли в биллиард. «Совершенно случайно», одним из офицеров был товарищ Магденко, Нагорничевский, «недавно поступивший в Тенгинский полк, стоявший на Кавказе». Нагорничевский негласно указал Магденко на своего партнёра по игре, также одетого в форму Тенгинского пехотного полка. И представил: поручик Лермонтов. Тем самым состоялось бесконтактное и одностороннее «знакомство»: Магденко указали на объект последующей разработки – Лермонтова.

Миронов и Литвинов проверили списки офицеров Тенгинского пехотного полка. Среди офицеров полка никогда не было Нагорничевского. Отсюда вывод: Нагорничевский использовал форму Тенгинского пехотного полка, чтобы быстро войти в контакт с поручиком Лермонтовым. Наличие единой формы и принадлежность к одной войсковой части легко сближает офицеров. Что позволяет говорить об оперативной комбинации.

11 мая 1841 года Лермонтов и Столыпин, покинув Ставрополь, выехали в крепость Темир-Хан-Шура по маршруту: Ставрополь, крепость Георгиевская. В соответствии с подорожной им была представлена карета с «двумя лошадьми». В крепости Георгиевская они были вечером 12 мая 1841 года. Здесь их уже ждал ремонтёр Магденко, обогнавший их в пути на четвёрке лошадей. Ночь и начавшийся сильный дождь задержали всех в крепости. За ужином, с «кахетинским вином», Магденко принялся уговаривать офицеров не торопиться «участвовать в «экспедициях против горцев».

«Я утверждал, что не понимаю их влечения к трудностям боевой жизни, и противопоставлял ей удовольствия, которые ожидаю от кратковременного пребывания в Пятигорске, в хорошей квартире, с удобствами жизни и разными затеями, которые им в отряде, конечно, доступны не будут».

К утру Столыпин и Лермонтов приняли решение согласиться с доводами корнета Магденко и вместо Темир-хан-Шуры ехать в Пятигорск.

На основании изложенного авторы делают предположение, что «корнет П.И. Магденко» был агентом III отделения собственной его императорского величества канцелярии. Наличие подорожной позволяло ему свободно передвигаться по большой территории, не опасаясь военных патрулей и комендантов гарнизонов. Наличие у него в коляске «повара» и «лакея» создавало дополнительные возможности, которые могли понадобиться для ведения наружного наблюдения, оперативной установки, задержания нужного человека.

13 мая 1841 года П. Магденко, Лермонтов и Столыпин поздно вечером въехали в Пятигорск. Остановившись в гостинице Найтаки, Лермонтов узнал, что его друг майор Мартынов, «Мартышка, Мартышка здесь. Я сказал Найтаки, чтобы послали за ним».

В установленном порядке Лермонтов и А.А. Столыпин подали рапорты коменданту гарнизона о болезни и ходатайства о разрешении пройти курс лечения минеральными водами. Оба получили разрешение остаться в гарнизоне и пройти курс лечения.

В конце мая 1841 года А.А. Столыпин и Лермонтов съехали из гостиницы. Они сняли в Пятигорске дом у капитана В.И. Чилаева. То ли «по счастливой случайности», то ли в соответствии с оперативной комбинацией подполковника корпуса жандармов Кушинникова, но в соседних домах остановились М.П. Глебов, С.В. Трубецкой и Н.С. Мартынов – участники ликвидации Лермонтова. 9 июня 1841 года в Пятигорск прибыл князь А.И. Васильчиков. Хотя 2 апреля 1841 г в Тифлисе князю А.И. Васильчикову была выдана подорожная на проезд от Тифлиса до Петербурга ^[4].

Потом, после убийства Лермонтова, А. Васильчиков, сын председателя Государственного совета и Комитета министров, спокойно вышел сухим из следствия и суда. Он везде и всюду обвинял Лермонтова в оскорблении Мартынова. До 70-х годов XIX века «все его симпатии были всецело на стороне убийцы поэта – Мартынова, которого он всячески старался оправдать в ущерб доброй памяти убитого». Одновременно долго обвинял Лермонтова в том, что он сам спровоцировал свою гибель^[5]. Но позднее, в 1872 году, когда имя поэта гремело в России, Васильчиков опубликовал в журнале «Русский архив» заметку под названием «Несколько слов о кончине М.Ю. Лермонтова и о дуэли его с Н.С. Мартыновым». Здесь он уже в открытую называет Н. Мартынова убийцей поэта.

Лермонтоведы не обращают внимания на биографию майора Мартынова, который был уволен из вооружённых сил, но не выехал в Россию после увольнения, а остался в Пятигорске. Мартынов добровольно выехал на Кавказ в 1837 году. Он не скрывал цели выбора нового места службы. Он мечтал получить генерала, заслужить награды и вернуться в Питер в генеральских эполетах и «с орденами на блатной груди». В 1840 году ротмистр Мартынов служил в станице Червлённой, будучи прикомандированным к Гребенскому казачьему полку Он воевал в самой «суровой» войсковой части, какой был Гребенский казачий полк. Он не вылезал из сражений; дослужился до майора и получил боевой орден.

Сам Мартынов был неплохим поэтом. Естественно, ему не сравниться с Лермонтовым. А, кстати, кто из поэтов после гибели Лермонтова может сравниться с ним поэтическим дарованием? Он поэтически описывал сражения с горцами, в которых ему довелось принимать участие.

Одновременно, в перерыве между боями, Мартынов занимался переводами с французского. Летом 1840 года Мартынов перевёл на русский язык стихотворение певца Великой французской революции Андре Шенье, в котором весьма цинично звучал отзыв о русском самодержавии. На Кавказе было полно агентуры III отделения собственной его императорского величества канцелярии, были офицеры Корпуса жандармов. Тому было две необходимости: а) прифронтовая полоса, и б) нахождение на Кавказе множества ссыльных декабристов.

Судя по всему, власть не сразу среагировала на экстремистский стих майора Мартынова. Жандармы не стали раздувать «дело Мартынова». Не исключено, что к этому времени он уже был «назначен» на роль «убийцы» своего друга Михаила Лермонтова. А потому жандармы просто искали компромат на майора. Майора уволили из вооружённых сил. Он не уезжал из Пятигорска, надеясь восстановиться на службе.

Естественно, всё произошедшее послужило громадным стрессом для майора. Вот почему исследователи пишут, что после неожиданного для всех выхода в феврале 1841 года в отставку «по домашним обстоятельствам» Мартынов из весёлого, изящного светского молодого человека сделался каким-то дикарём: отрастил огромные бакенбарды, ходил в черкесском костюме, с огромным кинжалом, вечно мрачный и молчаливый.

Во многих воспоминаниях подчёркивается, что он постоянно ходил в черкеске. В 1890 году в журнале «Русская мысль» была опубликована статья С.Н. Филиппова о Мартынове.

«Тогда у нас на водах он был первым франтом. Каждый день носил переменные черкески из самого дорого сукна и все разных цветов: белая, чёрная, серая и к ним шелковые архалуки такие же или ещё синие… К такому костюму он привешивал на серебряном поясе длинный чеченский кинжал без всяких украшений, опускавшийся ниже колен»^[6].

Не исключено, что длинный чеченский кинжал достался Николаю Мартынову в бою и был дорог как трофей.

В воспоминаниях современников и трудах лермонтоведов мартыновская черкеска была предметом постоянных насмешек Лермонтова. Между тем, это была официальная военная форма кавказского казачества, в первую очередь, гребенских казаков. 16 января 1831 года черкеска была закреплена за всеми казаками на Кавказе на законодательном уровне. Черкеска являлась особой гордостью казаков; она служила как бы символом принадлежности к казачьей кавказской элите. Популярность черкески как военной формы была столь велика, что её носили и пехотные солдаты и офицеры. Сам Лермонтов одел своего главного героя «Героя нашего времени» Печорина в черкеску. А это значит, что сам Лермонтов любил черкеску.

Мартынов был уволен со службы как офицер Гребенского казачьего полка, в котором черкеска была официальной военной формой. Поэтому он и ходил везде в своей бывшей военной форме, единственно, без знаков различия. Ни Лермонтов, да и никто другой, не могли насмехаться над черкесской как военной формой. Таким образом, военная форма Мартынова черкеска, её изображение на карикатурах и дружеских шаржах, не могли быть причиной конфликта.

Также поводом для конфликта и дуэли не мог стать кинжал Мартынова, которым, якобы, донимал его Лермонтов. Кинжал, в основном, оружие ближнего боя. В России в XVIII и первой трети XIX века кинжалы состояли на вооружении различных казачьих частей, в первую очередь на Кавказе. Твёрдо установленных образцов казачьих кинжалов не было, они отличались большим разнообразием в отделке. На Кавказе у многих народов кинжал являлся принадлежностью национального костюма.

Чеченское восстание полыхнуло после того, как полковник Пулло (итальянец на русской службе) вздумал отобрать у чеченцев холодное оружие, шашки и кинжалы. Но для горца кинжал – это не просто украшение костюма. Это собственная безопасность, безопасность семьи, это элемент этнической культуры. Не желая сдавать холодное оружие, чеченцы подняли восстание. Чеченцы пригласили бывшего руководителя горского восстания имама Шамиля возглавить это восстание.

На Кавказе ценилось холодное оружие, шашки и кинжалы. Оружие – это жизнь. Либо оно спасёт тебя в ближнем бою, либо ты будешь убит. Кавказ находился на перекрестье миров: Европы, Азии, Индии, Ближнего Востока. А потому на Кавказе были в ходу кинжалы разных эпох и народов. В большом ходу оставалось холодное оружие времён Крестовых походов. Горцы разрывали могилы крестоносцев и добывали оттуда доспехи, панцири и холодное оружие. Иногда возникали ситуации, которые иначе как мистическими не назовёшь. В 1839 году при штурме Ахульго была взята шашка с латинской надписью: «Vivat Zawichal». Это была фамилия известных польских магнатов. По странному стечению обстоятельств, в отряде, штурмовавшем аул, находился гвардейский офицер поляк Завиша, раненный при штурме аула. Вот ему и вручили эту старинную шашку, которой, не исключено, владел кто-то из его предков^[7].

Старинные шашки и кинжалы были известны Кавказу, как и их владельцы. Ради получения такого оружия нередко совершались преступления. Достаточно редким оружием были длинные кинжалы, длиной свыше стандартных сорока сантиметров. Судя по всему, такой редкий, длинный кинжал был и у Мартынова. О «Кинжале» писали стихотворения А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, другие поэты. Таким образом, Лермонтов не мог смеяться над кинжалом Мартынова, и провоцировать его на дуэль.

По непонятной причине право Мартынова на убийство Лермонтова обосновал местный священник протоирей В. Эрастов.

«Вы думаете, все тогда плакали? – писал в воспоминаниях В. Эрастов. – Никто не плакал. Все радовались… От насмешек его избавились. Он над каждым смеялся….На всех карикатуры выдумывал. Язвительный был…»

Подобная озлобленность священника непонятна. Почему такая ненависть к безвинно убиенному офицеру? Его-то какое дело? Где христианское прощение? Хотя, говорят, у священника матушка была молода да хороша собой. Может, поручик где-то матушку прихватил, да грехи ей отпустил?

Таким образом, карикатура с кинжалами и отзыв о «длинном кинжале» как повод для дуэли также отпадает.

Теперь, к вопросу о конфликте в доме Верзилиных. Миронов и Литвинов, проанализировав многочисленные источники, высказали предположение, что дом Верзилиных был не светским салоном, а гарнизонным притоном. А сама Эмилия Клингенберг (Верзилина) – гарнизонной шлюхой. Лермонтоведы пытаются «повесить на Лермонтова» увлечение Эмилией Клингенберг (Верзилиной). Увлекаться Эмилией как шлюхой поручик не мог, был брезглив. Эмилии был посвящён экспромт, приписываемый Лермонтову: «За девицей Emilie / Молодёжь как кобели».^[8] Лермонтов не мог пристраиваться к Эмилии в качестве одного из кобельков. Летом 1841 г. в Пятигорске было достаточно много дам, которые могли подарить свою любовь знаменитому поэту.

13 июля в доме Верзилиных не было никакого конфликта между Мартыновым и Лермонтовым. Мартынов ходил по Пятигорску и боялся собственной тени. Дуэли были запрещены, тем более в прифронтовой полосе. Мартынов добивался восстановления на службе, поэтому ему не нужны были никакие дуэли, за которые можно было и реальный срок получить. Сам Лермонтов в это время жил в Железноводске, где снял квартиру, не сдавая, впрочем, квартиру в Пятигорске.

На первых допросах после убийства Лермонтова «Звезда Кавказа» Эмилия по поводу событий 13 июля 1840 года заявляла следующее:

«13 числа июля месяца были вечером у меня в доме господин Лермонтов и Мартынов, но неприятностей между ними я не слыхала и не заметила, в чём подтвердят бывшие тогда же у меня гг. поручик Глебов и князь Васильчиков».

Потом с ней «поговорили», и она уже подтверждала конфликт между Лермонтовым и Столыпиным в её доме.

А вот как, по версии Миронова и Литвинова, проходила спецоперация по ликвидации поручика Лермонтова. За неделю до ликвидации Лермонтова в Пятигорск из Тифлиса приехал поэт Дмитревский. По версии Миронова и Литвинова, это был опытный сотрудник контрразведки. На одном из общественных мероприятий он вошёл в оперативный контакт с поручиком Лермонтовым.

12 июля Лермонтов снялся с учёта в комендатуре г. Пятигорска и в любой момент мог выехать к месту службы. Вот почему ликвидация Лермонтова была намечена на 15 июля. В этот день к Лермонтову рано утром приехали две мало знакомые дамы, Е.Г. Быховец^[9] и Обыденная, которых сопровождали верхом юнкер А.П. Бенкендорф, поэт М.В. Дмитревский и майор Л.С. Пушкин. Лермонтова вытащили на пикник в колонии Каррас, которая называлась Шотландка. В результате пикника Лермонтов задержался в пути. В это время на пути его движения в Пятигорск уже готовилась засада. Как говорил в показаниях А. Васильчиков, «15 июля, часов в 6-7 вечера, мы поехали на роковую встречу».

В назначенное время сотрудник контрразведки (по версии авторов) поэт Дмитревский выехал с Лермонтовым на дрожках в Пятигорск. «Маневренная группа» то ли осталась в Каррасе, то ли отправилась в другую сторону. Дмитревский, довезя Лермонтова до места засады, оставил его у подножия Машука, а сам поехал в Пятигорск. Заявившись к Верзилиным, он не рассказал о том, что провёл день с Лермонтовым; что по пути в Пятигорск оставил Лермонтова у подножия Машука в компании со Столыпиным, Васильчиковым, Глебовым… Он сформировал себе алиби. Верзилинская компания в последующем могла показать, что в вечер убийства Лермонтова поэт Дмитревский находился у них в гостях. Судя по всему, скрыть полностью свою причастность к убийству Лермонтова Дмитревскому не удалось. Вот почему по Пятигорску ходили слухи о том, что Дмитревский был причастен к убийству Лермонтова, но его даже не вызывали на допросы. Как и Столыпина.

У подножия Машука, недалеко от кладбища, Лермонтов вышел из телеги и подошёл к группе офицеров. Столыпин, сидя верхом на лошади, подъехал к нему с левой стороны и выстрелил из пистолета в упор. Вот почему пуля, войдя в районе сердца (маленькая ранка, из которой капала кровь), вышла в правом подреберье, под углом 45-50 градусов (дымящаяся рваная рана). Мартынов в это время лежал в тени, под деревом, на своей знаменитой черкеске. О чём он сам сказал в своих показаниях:

«Мне неизвестно, в какое время взято тело убитого поручика Лермонтова. Простившись с ним, я тотчас же возвратился домой и послал человека за своей черкеской, которая осталась на месте происшествия, чтобы явиться в ней к коменданту. Об остальном же и до сих пор ничего не знаю»^[10].

То есть Мартынов, не знавший о планируемом убийстве Лермонтова, настолько испугался убийства Лермонтова у него на глазах, что бежал в Пятигорск, оставив на месте убийства свою знаменитую черкеску, за которой и послал потом слугу.

Пятигорск был прифронтовым городом, здесь отдыхали офицеры-фронтовики. Все отлично знали баллистику, судебную медицину, знали следы, оставляемые в теле человека пулей. Оценив раны Лермонтова, общество пришло к выводу, что поручик был подло убит, а не погиб на дуэли.

О возможной причастности Корпуса жандармов к убийству Лермонтова можно судить по таким косвенным признакам, как неожиданно большое количество жандармских офицеров в Пятигорске на следующий день после убийства Лермонтова.

«Я заметил, – писал в воспоминаниях декабрист Лорер, – что прежде в Пятигорске не было ни одного жандармского офицера, но тут, бог знает откуда, их появилось множество, и на каждой лавочке отдыхало, кажется, по одному голубому мундиру».

Для того чтобы подвезти из центра России (а, может, и из Питера) жандармских офицеров, надо 7-10 дней. А это значит, что жандармские офицеры были направлены на Кавказ загодя, но с привязкой к конкретному дню. Чтобы раньше не маячили в Ставрополе, Пятигорске и не привлекали к себе внимания.

Интересные сведения о событиях 15 июля 1841 года оставил наблюдательный офицер Арнольди. Он обратил внимание и на неожиданное появление в его доме живописца Шведе, за несколько часов до привоза трупа Лермонтова.

«Смеркалось, когда я проехал Шотландку, и в темноте уже светились мне приветливые огоньки Пятигорска, как вдруг слева, на склоне Машука, я услыхал выстрел; полагая, что это шалят мирные горцы… я приударил коня нагайкой и вскоре благополучно добрался до дома, где застал Шведе, упражнявшегося на фортепиано»^[11].

Никто не задается вопросом, каким образом «живописец Шведе» оказался в доме, рядом с жилищем Лермонтова за несколько часов до убийства поручика и привоза в дом его трупа? Получается, что художник Р.К. Шведе был заранее подготовлен для того, чтобы написать портрет покойника. Поэтому он сидел в доме, рядом с домом Лермонтова, и ждал, когда приступать к работе.

«Поклонники» А.А. Столыпина с восторгом пишут о том, что в 1953 году, когда началась Крымская война 1853–55 годов, Столыпин добровольцем ушёл воевать, «хотя возраст уже позволял не делать этого». А какой возраст? В 1953 году ему исполнилось 37 лет. Даже в современной Российской армии это возраст офицерского расцвета. Помер-то Столыпин совершенно молодым, в 42 года. В Крымской войне принимал участие и Лев Николаевич Толстой, высоко ценивший творчество М.Ю. Лермонтова. Они познакомились. Естественно, офицер Л.Н. Толстой имел возможность наблюдать за образом жизни и поведением знаменитого Столыпина-Монго во время Крымской кампании. Естественно, писатель Л. Толстой стремился получить дополнительную информацию о своем кумире М. Лермонтове из уст его родственника.

Лев Николаевич Толстой вёл дневник. Кстати, дневник очень интересен по содержанию. Так вот, в 1854 году он сделал запись в дневнике следующего содержанию:

«Ещё переход на Фокшан, во время которого я ехал с Монго. Человек пустой, но с твёрдыми, хотя и ложными, убеждениями…».

И далее:

«Утром был у Столыпина и вынес неприятное чувство…»

А, кстати, контрразведка смотрит на «героический поступок» А. Столыпина – на его добровольное участие в Крымской войне – с другой стороны. Начиная со школы гвардейских юнкеров, Столыпин не любил военную службу. И не собирался делать военную карьеру. В 1837 году он, корнет, выехал на Кавказ, в связи с чем досрочно получил звание поручика. В 1839 году поручик А.А. Столыпин, сняв офицерские эполеты, добровольно бежал из Вооруженных Сил России во Францию. Чем он там занимался, биографы не выяснили. Да, похоже, и выяснять не собираются, дабы не вляпаться… После возвращения из Франции вышел на связь с французским посольством в Петербурге. Принял участие в подготовке и проведении спецоперации по ликвидации Лермонтова руками француза де Баранта. По непонятной причине, восстановился в армии, второй раз получил внеочередное звание – капитана. В 1840 году выехал на Кавказ. В боях замечен не был. Отсиживался в Тифлисе. В 1841 году, как считают Миронов и Литвинов, принял участие в подготовке спецоперации по ликвидации М.Ю. Лермонтова: по версии авторов, лично пристрелил родственника из своего пистолета. После этого где-то числился в вооружённых силах, а затем бежал (снова) во Францию. Революционной (сатанинской) Франции служил его отец, Аркадий Столыпин. Во Францию уехал и сын после очередного выхода в отставку. А что связывало отца и сына Столыпиных с Францией?

В Крымской войне основными участниками были Франция и Англия. Так почему А. Столыпин, друг и поклонник Франции, уехал в Крым воевать с Францией? Внимательная контрразведка считает, что Столыпин, находясь в Крыму и «защищая» Севастополь, занимался шпионажем в пользу французов. А то, что за участие в Севастопольской кампании он получил золотое оружие и чин майора, говорит не о храбрости в боях, а о широких связях в Питере.

В сорок лет он стал болеть. Исследователи сваливают чахотку на питерский климат. Хотя в Питере он не жил, а жил за рубежом. Помирал А. Столыпин тоже за рубежом, во Флоренции. Даже перед смертью он боялся вернуться в Россию. Похоронен он был на Лазаревском кладбище Александро-Невской Лавры в Санкт-Петербурге, где нашли упокоение все Столыпины.

И последнее. Это уже вопрос к психологам. Среди многочисленных воспоминаний есть один фрагмент, который проходит мимо внимания исследователей. О нём рассказал Аким Павлович Шан-Гирей (1818–1883), троюродный брат и близкий друг Лермонтова. А, коль родственник Лермонтова, то и родственник Столыпиных. Навестив А. Столыпина-Монго в его квартире, Аким Павлович обратил внимание на два предмета: посмертный портрет Лермонтова, написанный живописцем Шведе, и пистолет, из которого был убит Лермонтов, Кухенрейтер № 2. Пистолет висел в спальне у Алексея Аркадьевича Столыпина, «на стене над кроватью, подле портрета, снятого живописцем Шведе с убитого уже Лермонтова».

В дуэльном ящике пистолеты были пронумерованы, №1 и №2. Висковатов утверждает, что Лермонтов был убит из пистолета №2^[12]. Есть великолепная «информация для размышления» о дальнейшей судьбе этого пистолета и о Столыпине. Когда труп убиенного Лермонтова привезли в Пятигорск, Столыпин попросил художника Шведе написать портрет покойника. Портрет убиенного поручика Лермонтова и Кухенрейтер хранились у Столыпина. «На стене над кроватью, подле портрета, снятого живописцем Шведе с убитого уже Лермонтова», висел тот самый пистолет №2, крупнокалиберный и дальнобойный Кухенройтер, из которого был убит Лермонтов^[13], – записал в воспоминаниях А. Шан-Гирей.

Почему? Почему Столыпин держал над головой пистолет, из которого был убит Лермонтов, и портрет покойника? Мучила совесть? Или как подтверждение добросовестного служения силам Тьмы?

Монография «Ликвидация поручика М.Ю. Лермонтова» буквально насыщена информацией о родах Столыпиных, Лермонтовых, о светском обществе, вооружённых силах. О мятежном Кавказе, о спецназе поручика Лермонтова. Она полностью ломает многие утвердившиеся стереотипы о жизни М.Ю. Лермонтова. К сожалению, тираж книги совершенно не велик, 500 экз. Будем надеяться, что книга получит доступ к широкому кругу читателей.

 

Руслан ГОСТЕВ,

депутат Государственной Думы РФ I-VI созывов,

доктор исторических наук, профессор,

главный редактор журнала «Берегиня-777-Сова»

 

 

---

Об авторах рецензируемой книги:

 

Миронов Иван Кузьмич – генерал-лейтенант запаса ФСБ РФ, атаман войскового казачьего общества «Центральное казачье войско», член Совета при Президенте Российской Федерации по делам казачества, казачий генерал.

Литвинов Николай Дмитриевич – доктор юридических наук, полковник милиции в отставке. Специалист в области национальной безопасности, терроризма и др. Автор более 30 книг различной тематики.

 

---

ПРИМЕЧАНИЯ:

 

^[1] По воспоминаниям современников, конфликт происходил следующим образом. 16 февраля 1840 года между де Барантом и Лермонтовым произошла конфликтная ситуация. Де Барант с запальчивостью требовал от Лермонтова объяснений по поводу каких-то дошедших до него обидных речей. Михаил Юрьевич объявил всё это клеветой и обозвал сплетнями. Де Барант не удовлетворился, а, напротив, выразил недоверчивость и прибавил, что «если всё, переданное мне, справедливо, то вы поступили дурно». – «Я ни советов, ни выговоров не принимаю и нахожу поведение ваше смешным и дерзким», – отвечал Лермонтов. На это де Барант заметил: «Если б я был в своём отечестве, то знал бы, как кончить дело» – «Поверьте, что в России следуют правилам чести так же строго, как и везде, и что мы, русские, не меньше других позволяем оскорблять себя безнаказанно», – возразил Михаил Юрьевич. Тогда со стороны де Баранта последовал вызов (Горожанский в передаче Висковатого).

^[2] Из показаний секунданта А. Столыпина. Цит. по: Щеголев П. Е.  Вып. 2. Л.: Прибой, 1929. С.27

^[3]Записки барона М. А. Корфа // Русская старина. 1899. № 9. С. 475

^[4] Герштейн Э.Г. называет Васильчикова А.И. «тайным врагом» Лермонтова. И даже высказывает предположение, что «Васильчиков специально был послан следить за Лермонтовым царём и Бенкендорфом» (Герштейн Э. Судьба Лермонтова. М. Сов. Писатель. 1964. С. 161-181)

^[5] См. Алексеев Д.А. Указ. соч. с. 141.

^[6] Бондаренко В.Г. Лермонтов. Мистический гений. М. 2013. с.483.

^[7] См. Потто В.А. Кавказская война. В очерках, эпизодах, легендах и биографиях. М. 2014. С. 1049.

^[8] См. Т. П. Голованова, Г. А. Лапкина, А. Н. Михайлова. Примечания // Лермонтов М. Ю. Сочинения: В 6 т.. – М., Л.: Издательство АН СССР, 1954. – С. 377.

^[9] В лермонтоведении Быховец проходит как «кузина» Лермонтова. Тому в немалой степени способствует литературная фальшивка, известная в лермонтоведении как «Письмо Кати Быховец». Настоящая Быховец была дочкой калужской помещицы. Она привлекла к себе внимание тем, что вела достаточно нравственный образ жизни. Н.П. Раевский так описывал появление Баховец в окружении Лермонтова. «А дочка калужской помещицы Быховец, имени которой я не помню … получила прозвище «прекрасная брюнетка». (Раевский Н. П.  Рассказ о дуэли Лермонтова (в пересказе В. П. Желиховской) // Нива. 1885. № 7. С. 166–170). В «Письме Кати Быховец» неизвестный автор (авторы) называет Быховец «кузиной Лермонтова», которая была в достаточно близких отношениях со своим «кузеном».

^[10] Н.С. Мартынов. Ответы на вопросные пункты Следственной комиссии. «Русский Архив», 1893 г., кн. 8, стр. 598

^[11]Арнольди А. И. Из записок // Литературное наследство. М.: Изд-во АН СССР, 1952. Т. 58. С. 475–476.

^[12] Висковатов П. А.. Указ. Соч. С. 374

^[13] Шан-Гирей А. П.  М. Ю. Лермонтов // Русское обозрение. 1890. Кн. 8.С. 753