Какие книги печатают стотысячными тиражами?
№ 2025 / 48, 05.12.2025, автор: Инна ПУТИЛИНА (г. Липецк)
Уже не первый десяток лет интересуюсь тиражами книг, издающихся в нашей стране. Произведения самых лучших советских и российских писателей, классиков ХХ века, выходят тиражами 3000-5000 экземпляров, тираж 15000 увидела у сборника Искандера, но это исключение. В то же время для дамских романов и 100000 не предел. А каковы художественные достоинства этих книг, буквально заполонивших полки магазинов и стеллажи библиотек и пользующихся спросом у читателей?
В качестве примера предлагаю полистать роман Юлии Шиловой «Брак по расчёту, или Вокруг тебя змеёю обовьюсь» (Москва; «Астрель», 2012). Общий тираж книги в 2012 году составил 100 000 экземпляров.
Первое, о чём подумала, читая: автор не имеет никакого понятия о композиции литературного произведения. Книга начинается с «Пролога», в котором не происходит никаких событий: главная героиня на протяжении сорока пяти страниц рассуждает о том, почему замуж надо выходить по расчёту. Затем идут главы, почему-то прерывающиеся в самой середине разговора героев, а следующая глава – продолжение того самого разговора. Заканчивается произведение коротеньким эпилогом, в котором героиня (уже второй год как вдова), гуляя с маленьким ребёнком, знакомится с молодым обаятельным вдовцом, тоже катающим в коляске малыша:
«Мы пошли рядом, восхищаясь прекрасным днём. Погода солнечная, и на душе легко… После того как Алексея арестовали, я продала свой дом на Рублёвке, чтобы избавиться от воспоминаний о тех страшных днях, купила новый дом и перевезла туда маму».
Вот так в одном абзаце наша автор объединяет прошлое с настоящим, забыв даже упомянуть о том, что похоронила мужа: Алексея, любовника главной героини, как раз и арестовали за убийство её мужа. По логике вещей продала она дом не после ареста любовника, а после смерти мужа и юридической процедуры вступления в наследство. Но с логикой у автора вообще не очень.
Похоже, что повторение для Юлии Шиловой не столько мать учения, сколько гарантия успеха произведения, поэтому мысли и слова главной героини повторяются, повторяются…
«Мне казалось, что до него я не жила, а существовала» (стр.10).
«Без него, я не жила, а существовала» (стр.13).
«Я знала, где можно встретить подобного принца. В ресторане, фитнес-центре, не концерте в VIP-ложе, и, наконец, можно устроиться к богачу на работу личным секретарём» (стр.51).
«В Москве много мест, где можно встретить богатого папика. Таких, как мой Эдик, отлавливают на курортах, в клубах, казино, ресторанах, на выставках, презентациях и даже на занятиях дайвингом, серфингом, конным спортом и различных сафари» (стр.58). – Курорты, дайвинг, сёрфинг – это всё в Москве?!
«Чтобы познакомиться с богатым, нужно вращаться в их кругу» (стр.72).
Другие герои тоже не устают повторять. Вот цитаты из речи Эдика – богатого бизнесмена, женившегося на главной героине и уверенного, что он её первый мужчина:
«Для меня девственность – огромный козырь. <…> Такие девушки, как ты, – здоровье нашей нации. <…> Я думаю, каждому хочется, чтобы его супруга была до свадьбы чиста и невинна. Девушка, которая не сохранила девственность для мужа, однозначно его не уважает» (стр.78-79).
«То, что девушка – девственница, говорит о её порядочности. <…> Девственница чиста и непорочна, её репутация не запятнана. <…> Жениться на девушке, которую уже использовали не один раз… это всё равно, что плюнуть себе в душу» (стр.80).
«Невеста должна быть девственницей. И точка. <…> Бэушная тётка – это как рассказанный анекдот…» (стр.82).
«Поэтому девственность – самый дорогой товар для женщины» (стр.83).
«Нужно честно признать: девушка, которая имела сексуальные отношения до брака, гораздо меньше ценна для брака, чем девственница» (стр.84).
«Женская девственность и чистота ценились всегда…» (стр.85).
«У каждой девушки есть свобода, и если девственность и невинность для неё истинная ценность, то как бы её не соблазняли, она будет тверда» (стр.86-87).
«На хрен мне девица, которую имели все кому не лень?» (стр.87).
И всё это говорится сразу после первой близости героев. Верится в такое?
В школе (конкретнее – в 5-7 классе) учат, что портрет, пейзаж, интерьер – неотъемлемая часть художественного произведения. На уроках развития речи пишут сочинения на такие, например, темы: «Портрет моего друга», или «Осень в лесу», или «Наш двор зимой». И, знаете, у некоторых детей неплохо получается. Насчёт портретов наша автор «не заморачивается»: в романе вообще нет портретов героев. А вот что вышло у Шиловой, когда она попробовала описать пейзаж, а заодно и интерьеры курорта на одном из Мальдивских островов:
«Наш отель находился в красивейшем месте острова. Богатая тропическая растительность, огромное количество цветов… Здесь очень приятная дружеская атмосфера. Мы поселились на огромной вилле с тремя спальнями. Кровати были усыпаны лепестками алых роз. Вилла стояла прямо на воде и предназначалась, по мнению персонала, для самой уникальной романтической пары. На нашей вилле элегантные интерьеры современного дизайна гармонично сочетались с традициями Мальдивских островов, с характерными для них оригинальными украшениями. Джакузи прямо под открытым небом, душ на воздухе с видом на Индийский океан, бассейн, несколько уютных террас. Стоит сесть на деревянную лесенку, вытянуть ноги, и тебя ласкают тёплые бирюзовые волны. Много гамаков и качелей. Обувь на острове не нужна. Все ходят босиком. Людей на острове не видно. Наверное, каждый сам по себе» (стр.123).
Да, да, всё именно так, как я цитирую: одним абзацем. Если, как в школьном сочинении, подсчитать ошибки: речевые (неуместное употребление эмоционально окрашенных слов, бедность и однообразие синтаксических конструкций, неоправданный повтор одного и того же слова – «огромный»), логические (отсутствие связи между частями текста, между отдельными предложениями, например: если «людей на острове не видно», то откуда же взяться «приятной дружеской атмосфере»?) и приплюсовать к ним не выделенные там где нужно абзацы, то и не «троечку» не тянет.
Знакомятся школьники и со средствами языковой выразительности – эпитетами, метафорами, олицетворениями, сравнениями и так далее, – с которыми наша автор, похоже не в ладу: так определение «ужасно» она употребляет часто, например, в словосочетании «ужасно нравилось».
О речевой характеристике героя, о художественной детали в романе и говорить не приходится: все герои говорят абсолютно одинаковым языком, ярких запоминающихся деталей нет, да и откуда им взяться, если всё произведение (прошу прощения за просторечие) высосано из пальца.
Что касается «перлов», вот только несколько, встретившихся на первых страницах:
«Моя любовь вытекала из меня по капле» и «Когда смогла смириться с похоронами любви, я поднялась в духовном и моральном развитии и стала жить полноценно» (стр.10);
«Для встречи нам понадобится кровать и холодная бутылка шампанского» (стр.17).
Подборку можно продолжать до бесконечности, однако пощажу время читателя и приведу ещё только одну несравненную по новизне и глубине мысль:
«Любовь – очень личное чувство. Для каждого оно своё» (стр.22).
Да такие мысли не то что стотысячными, миллионными тиражами надо издавать! Как Шолохова и Фадеева в советское время.
Непритязательный читатель, поглощающий словесный попкорн от Юлии Шиловой, может наткнуться и на камушки, явно предназначенные для чьего-то огорода. Вот только парочка для примера:
«Я вообще не пойму, с чего все взяли, что олигархи кого-то ограбили? Какая-то коммунячья выдумка про то, что народу что-то там принадлежало… Ха-ха три раза!» (стр.182);
«Единственный нормальный олигарх – Михаил Ходорковский (признан в нашей стране иноагентом, экстремистом и террористом. – Ред.), человек с высшим экономическим образованием, сидит в тюрьме по ложному обвинению, потому что его бизнес приглянулся нашей власти» (стр. 186).
Так повелось, что люди считают книгой все сшитые и переплетённые листы бумаги с напечатанными на них буквами. Кто-то посчитает книгой и словесный попкорн, издаваемый под именем «Юлия Шилова», возьмёт на вооружение вычитанные мысли, будет строить свою жизнь по вычитанным советам…
Разумеется, наша автор отдаёт себе отчёт в том, насколько её творения далеки от литературы. Но, как и всякий, кому собственная неправота удобна и выгодна, она защищается – агрессивно, нападая. Как, например, в интервью, отрывок из которого привожу в качестве эпилога к нашему разговору:
«А я никакую критику не признаю. Я называю критиков литературными прихлебателями. Это люди, которые ничего своего не могут создать. А даже если могут – это не пользуется спросом и популярностью. Женщины-критики очень рано стареют, а у мужчин-критиков, говорят, очень ранняя импотенция. Я их жалею, это по-своему ущербные люди. Я настолько закалилась в боях, что полюбила своих врагов, поэтому я действительно жалею критиков. Критика – это вид заработка, бизнес. Люди продают свои мысли, но они паразитируют на чужом творчестве, и я считаю, что это неправильно, человек должен создавать своё».
P.S. Как-то не получается поверить, что популярность дамских романов полностью обусловливается рынком (то есть спрос стопроцентно определяет предложение). Издательства заинтересованы в прибыли и публикуют только то, что будет эту приносить прибыль – раскрученное до уровня популярности. Кто и на какие средства раскрутил десятки авторов текстов, художественные достоинства которых неуклонно стремятся к нулю? И не является ли обязательным условием такой раскрутки наличие эпизодов с идеологической «нагрузкой», как, например, упоминание про олигархов и иноагентов-экстремистов, вроде Ходорковского?
Думаю, что тут очень кстати придутся слова Евтушенко:
«Плохой вкус – это рычаг политики. Манипулировать людьми с плохим вкусом легче. Старый приём – и в искусстве, и в политике – формировать плохой вкус, а потом ссылаться на него, как на «мнение большинства».
Полностью согласен с таким анализом, коллега. Давно уже думаю, что раскрутка текстов подобного уровня – вещь небезопасная для культурного и духовного уровня людей. Слова Евтушенко приведены как нельзя более к месту.