«Командиру……….»
Рубрика в газете: Честь имею, № 2021 / 24, 23.06.2021, автор: Алексей НЕПОШЛОВ
Уважаемые коллеги, я полковник запаса – член Союза журналистов Москвы, моя недавняя трудовая деятельность была связана в том числе и с журналистским направлением, правда, весьма специфическим. В настоящее время работаю над художественной книгой «Моя Сирия», в которой планирую раскрыть не только обстановку, в которой работают наши военнослужащие, но и показать силу и психологическую глубину характера российских военнослужащих, сокровенные тайны человеческой души.
Направляю Вам материал из книги – очерк «Командиру…..».
Командир подразделения российской военной полиции стоял на взлётно-посадочной полосе в аэропорту Дювали, расположенном в Дамаске. Наступала ночь. Солдаты привычно разгружали самолёт, таскали имущество в автотранспорт. Вокруг суетились сирийские военные, таможенники, служащие аэропорта, недоверчиво глядя на россиян. Звучала незнакомая речь. Впереди таможня, досмотр, а как же иначе: международные законы, чужая страна, в которой им предстоит выполнять задачи.
Рутина…
Он вглядывался в ночную тревожную даль, размышляя, что для него значит Сирия.
Наверное, ничего – очередной сложный район, очередная страна, разломанная войной. Сколько их, таких покорёженных, уже было в его судьбе!
Весной 2018 года после вывода на север страны боевиков, которые держали местное население в полной изоляции, обстановка в Сирии была катастрофической. В ходе многолетних боёв была практически разрушена вся инфраструктура, производство, транспортное сообщение, дороги, социально значимые объекты. Школы, больницы, административные здания были превращены боевиками в штабы, лагеря, тюрьмы. Страну ждали долгие годы восстановления, командира и его солдат – сотни километров разрушенных дорог, задачи по поддержанию порядка, сопровождение гуманитарных колон…
Давило неясное чувство тревоги, перемешанной с усталостью, и ещё чего-то необъяснимого, но он привычно отогнал эти мысли.
Рутина…
* * *
Уже наступила темнота. Ночь на Востоке наступает внезапно, как- то сразу, как будто злой джин в одно мгновение закрывает солнце. Было прохладно.
Патруль российской военной полиции, задержавшись из-за многочисленных обращений граждан в одном из населённых пунктов пригорода Дамаска, двигался на базу по автостраде, связывающую Дамаск и Хомс.
Мерно урчали двигатели, водители внимательно вглядывались в полосу света фар, разрывающую темноту, солдаты, переживая события уходящего дня, вели между собой негромкий разговор. Мимо проезжали машины, спешили по делам люди.
Внезапно на участке автодороги в районе Хараста Эль Басаль первые две машины резко отвернули влево, объехав что-то на дороге.
Водитель резко остановил машину, тяжёлый, бронированный УРАЛ резко фыркнул и встал как вкопанный:
– Командир, справа на дороге тело человека, – выпалил он.
– Колонна, стой! Все к машине! Перекрыть движение! Оцепить район! – принимал мгновенные решения командир и в радиостанции отрывисто звучали его чёткие команды. Солдаты привычно, сноровисто и даже с каким-то изяществом выпрыгивали из автомобилей, выполняя его команды.
Санинструктор и несколько солдат уже спешили к месту происшествия. Пред ними предстала страшная картина: на дороге лежала окровавленная женщина, вероятнее всего, сбитая машиной, а на груди её лежал мальчик лет пяти-шести. Своими крохотными руками он обнимал её, словно защищая от этого жестокого мира.
В его полных от ужаса глазах читалась мольба о помощи.
– Сержант, свяжись с «нашими», доложи обстановку, срочно медицинскую машину с врачом сюда. Переводчик, не забудь оповестить ближайший пост Мухабарат, – продолжали чётко звучать команды.
Малыша с трудом удалось оторвать от тела женщины, его подхватил на руки один из солдат. Мальчишка долго сопротивлялся, но потом обмяк, уткнулся лицом в жёсткий край бронежилета и тихо заплакал.
Санинструктор в свете фонарей осмотрел женщину.
– Командир, она дышит, потеряла много крови, есть внешние повреждения, обе ноги переломаны совсем и держатся на коже. Вколол ей обезболивающее, перевязал, кровотечение остановил. Ей срочно нужно в госпиталь. Пацан в норме, – санинструктор выжидательно смотрел на командира. Ситуация была критической. Военный врач, вызванный с базы, мог не успеть.
– Так, грузим в машину, пацана с собой. «Доктор», приказать тебе не могу, просто прошу, сделай всё, чтобы она дотянула, – отрывисто сказал командир.
– Всё сделаем, не переживай, дотянет, – санинструктору не впервой приходилось вырывать людей из лап смерти, и сейчас он был уверен, что они успеют. Его уверенность передалась всем остальным.
Женщину на носилках быстро погрузили в бронированный автомобиль, и колонна выдвинулась в район Восточной Гуты в полицейский госпиталь в Харасте Эль Басаль.
Так же мерно продолжали звучать двигатели, так же в полголоса разговаривали солдаты. Над женщиной колдовал санинструктор, а мальчишка, глядя в глаза солдата, держащего его на руках, беззвучно шептал: «Саад ни, саад ни садык». Солдат его не понимал – он не знал арабского языка – но в его голове звучало: «Друг, помоги, помоги»!
Машины прибыли в госпиталь и женщину передали сирийским врачам, а командир вместе с солдатами остался дожидаться приезда родственников, чтобы отдать мальчика.
Он спокойно смотрел на своих подчинённых – они сидели в стороне, негромко разговаривая о чём-то, у входа в госпиталь санинструктор общался с сирийским врачом на русском языке. Здесь многие знают русский.
– Наверное, обсуждают какие-то свои медицинские «примочки», – подумал командир.
Солдат, держащий мальчугана на руках, что-то весело ему рассказывал, и тот что-то отвечал.
– Как они друг друга понимают, разговаривают же на разных языках? – удивлялся он.
Женщину удалось спасти. Передали мальчика родственникам.
Мерно урчали двигатели, колонна уверенно двигалась на базу, в машинах уже никто не разговаривал, то ли сказывалась усталость, то ли происшествие…
У всех в голове звучали слова благодарности от людей, которых они спасли:
– Щукран, щукран джазилян садык! (Спасибо, большое спасибо, друзья!)
* * *
Военная полиция России продолжала выполнять задачи. Дороги, дороги, люди, страдания, разруха…
Рутина…
В Бейт Сахаме, где командир принимал обращения местного населения, в районе свалки недалеко от мечети и старого кладбища вдруг прогремел взрыв.
– По машинам! – раздалась команда, и патруль спешно двинулся к месту взрыва.
Подъезжая, командир обратил внимание на детей, бежавших наперерез машине. Размахивая руками, они кричали:
– Руси, руси саад ни, саад ни! (Русские, русские помогите!)
Он понял, что произошло. В голове мгновенно пронеслись кадры фильмов, в которых советские дети подрывались на «сюрпризах», оставленных фашистскими захватчиками.
Спешившись, солдаты аккуратно двинулись в направлении, которое указывали дети. На краю свалки увидели лежащее тело ребёнка.
Дети – они везде одинаковы, любопытны, бесстрашны, лезут куда попало, поэтому в таких ситуациях они страдают первыми.
Внимательно осматривая местность, выдвинулись сапёры – самим бы не нарваться на какие-нибудь «сюрпризы»:
– Командир, всё нормально! Можно идти!
Оцепив место взрыва, солдаты двинулись к ребёнку. Окровавленный мальчишка лет семи-девяти лежал на куче строительного мусора.
– Док! Осмотри пацана, – сказал командир и по отработанному алгоритму отдал команды.
– Район оцепить, доложить на базу и оповестить местные органы безопасности.
– Командир, пацан живой, но тяжёлый – раздроблена берцовая кость, тело посечено осколками, большая потеря крови, необходима срочная эвакуация. Я сделал, что смог!
Время исчислялось минутами. Загрузив мальчишку в машину, спешно двинулись в госпиталь в Дамаск, остальные же остались на месте до приезда сотрудников Мухабарат.
В госпитале ребёнка передали хирургам. Экстренная операция была сложной и длилась более двух часов. После её завершения хирург сообщил переводчику о характере полученных травм, о том, что у ребёнка помимо всего видимого было пробито лёгкое, многочисленные травмы внутренних органов и перелом конечностей. Россияне, фактически, вновь помогли спасти чью-то жизнь.
«Щукран, щукран джазилян садык, щукран руси»! («Спасибо, большое спасибо, русские»!)
* * *
Из-за продолжающихся боёв на севере и востоке страны, из-за нестабильной обстановки на юге, санкций и прочих проблем, Правительство Сирии не успевало охватить физически все пострадавшие населённые пункты. Безработица, наличие острых проблем с жильём, минная обстановка, людские потери среди населения значительно усложняли жизнь местным жителям.
В этих условиях личный состав военной полиции России психологически остро воспринимал реальность. Так родилась у солдат идея: дополнительно оказывать помощь местному населению. Поддерживали, чем могли – отдавали свои продукты, деньги малоимущим семьям, закупали школьные принадлежности, организовывали в школах спортивные мероприятия.
Не прошло и месяца с начала выполнения задач российской военной полицией в Восточной Гуте, как местное население, которое из-за многолетнего страха и дезинформации, навязанных боевиками с опасением смотревшее на военнослужащих России, поменяло мнение и радостно встречало их во всех уголках района.
«Щукран, щукран джазилян садык, щукран руси», – звучала везде эта фраза, которая стала своеобразным паролем, связывающем представителей двух разных народов, людей с разной культурой и менталитетом.
Наступила ночь, как всегда, внезапно.
Командир вглядывался в даль, смотрел на огни Дамаска, раскинувшегося до вершины горы Джебель-Касиюн. Огни плавно переходили в звёзды, рассыпались веером по ночному небу.
– Завтра, наконец, домой, – думал командир.
Что же для меня Сирия?! Ничего, и … весь Мир!
Самолёт плавно оторвался от взлётки и начал набирать высоту. Командир задумчиво смотрел в иллюминатор на быстро удаляющуюся землю. Улетая из этой искорёженной войной страны, от этих истерзанных, но несломленных людей, он оставлял здесь частичку своей души, и верил, что всё будет хорошо, а в его сердце звучал пароль:
– Асса лам аллейкум, братья!
– Щукран, щукран джазилян садык, щукран руси! – будто отвечала ему проплывающая внизу земля.
Добавить комментарий