Магия поиска  

Рубрика в газете: Глоток свежего воздуха, № 2023 / 50, 22.12.2023, автор: Александр РЯЗАНЦЕВ

Порой, погружаясь в суматоху, кажется, что времени в сутках становится всё меньше и меньше. А проблем, наоборот, – только больше. Время не стоит на месте, жизнь движется всё быстрее, и уже не каждый поспевает за её ритмом. Это рождает сумятицу в умах и делах, желание забыть о сложностях – и хоть немного побыть наедине с собой. Как и в прошлые века, книга становится тем самым глотком свежего воздуха, в котором так нуждаются люди, уставшие от хаоса больших городов.

 

 

Сборник повестей и рассказов Екатерины Харитоновой «Ужин у князя Монако» – та самая, настоящая проза, которая создаёт в душе ощущение покоя, внутреннего баланса. За счёт того, что сам автор, создавая по крупицам свои рассказы, ищет этот баланс – и находит. Между формой и содержанием. Вымыслом и автобиографичностью. Разумом и чувством.

«Здесь болезнь стерегли с одной стороны спрятавшееся под скалами Чёрное море, с другой – Крымские горы, пропитанные сосновым воздухом. Чуя их молчаливую силу, щупальца обычно становились смирнее, отпускали сдавленные лёгкие и притворялись невинным першением в горле. В особняке с Кудрявой жила Дзинтра-Велдра Харалдовна – пожилая экономка (она же сиделка, кухарка и воспитательница) прибалтийского происхождения, имевшая отдалённое внешнее сходство с мумиями рыб из магазина «Живое пиво». Определённого возраста у женщины не было: время навечно завялило её в промежутке между тридцатью и шестьюдесятью годами. Дзинтра существовала в «аквариуме» затем, чтобы три раза в день давать Кудрявой таблетки, выводить её на прогулку, готовить больничную еду и усердно протирать пыль. Кроме того, она считала своей обязанностью постоянно шипеть шершавым голосом: «Астма в сочетании с аллергией — вещь опасная. Вы должны соблюдать режим». От общества Харалдовны, каменных стен и выжженной, неприветливо ощетинившейся полянки под окном на душе становилось день ото дня как-то серее, пустыннее».

Речь идёт о повести «Амикус», в которой рассказывается про талантливую девочку без имени – мы знаем лишь её прозвище, Кудрявая. Она болеет астмой и потому почти всю жизнь проводит дома – хотя душой искренне любит природу, единения с которой ищет в книгах Бианки, Хэрриота и Пришвина. Редкие прогулки помогают ощутить красоту окружающего леса, цветов, насекомых – но не почувствовать себя живой и здоровой. Пока в её доме не появляется таинственное растение – Амикус.

«Время устало дотекло до границы между летом и осенью и приостановилось, чтобы немного отдышаться. Первый сентябрьский четверг, пропитанный запахом тыквенных пирогов и яблочного варенья, начался для Медулки удивительно благополучно. Она бодрым маршем пересекала поле, ещё не ставшее похожим на земляной суп от ливней, и размышляла о своей пациентке. Девочка из иссиня-белой превратилась в розоватую, стала чаще улыбаться во время приёмов. Горшечный житель, похоже, пустил корни в повседневную жизнь, расцветив её новыми интересами и своеобразной дружбой. Кудрявая посвящала доктора во все тонкости цветочных экспериментов и во все приключавшиеся с кустиком истории, масштабами сравнимые с романом-эпопеей».

Прозу Екатерины Харитоновой отличает богатый язык и чуткое внимание к слову, неторопливость и благородная степенность, позволяющие погрузиться в конструируемый автором мир. Ей удаётся возвышаться над текстом и, смотря на него как будто бы сверху, подробно описывать то, что замечает; она создаёт из слов картины – в которых важна каждая деталь, каждый штрих. Текст буквально заставляет читателя быть внимательным и не пропускать ни одного слова, потому что стоит лишь на секунду прикрыть глаза и упустить один образ – и вся композиция разрушится, и приходится перечитывать абзац заново. Читать не через силу, а с удовольствием, с желанием разгадать и прочувствовать всю красоту и сложность образов. Это бунинская традиция, которую Екатерина Харитонова успешно развивает в каждом своём рассказе.

 

 

Интерес и любовь к природе, жизни, вкупе с умением её описать и создавать сложные, точные образы создают эффект достоверности, без которого невозможна хорошая история. Достоверности как приятной, так и не очень – автор не боится обращаться к негативному опыту и описывать болезни, дискомфорт, ноющую боль, при этом избегая новомодных литературных тенденций вроде автофикшена или телесности, но соблюдая тонкий баланс между пережитым опытом и художественной отстранённостью:

«Астма притаилась внутри липким осьминогом. Не верилось, что такое чудовище смогло поместиться в тщедушном угловатом теле. Оставалось загадкой, зачем из сотен других детей оно выбрало самую кудрявую и курносую, неловко-беззащитную, и без того вызывавшую в подсознании жалостливое умиление. Но болезнь всё же протиснулась между рёбрами, поранив внутри всё, до чего могла дотянуться, и срослась с девочкой в единый организм: тело, кажется, человечье, а задыхалось по-осьминожьи. Астма сжимала бронхи, рисовала на губах трещинки, не давала бегать, плавать, подниматься по крутым склонам; отталкивала своими щупальцами всех приближавшихся, пугала хриплым, недетским кашлем, постепенно превращаясь в новую болезнь – одиночество».

Да, одиночество – это одна из основных проблем, которую автор изучает в своих повестях и рассказах, переходя от одного к другому – будь то болезнь Кудрявой или загадка ведьмочки, гуляющей по ночному городу, лесу и кладбищу. Она одна и самостоятельна; она исполняет ритуалы и ищет единения с тёмными силами. Негатив ей близок, хоть и неприятен, потому что привычен; однако нужно ли ему следовать? Авторы многих мистических рассказов, обращаясь к тематике зла, чаще всего показывают его действие, реже – как зло можно одолеть, но почти совсем не делают даже попыток разъяснить, в чём же истоки зла. Екатерина Харитонова, обращаясь к жанру мистики и магического реализма, не ограничивается жанровой фабулой, а, наоборот, использует её, чтобы, возвысившись над жанровой составляющей, рассказать о настоящей проблеме – отсутствии любви и глубоком несчастии одинокой, талантливой девочки, которая, не находя поддержки в окружающих, рискует использовать свой дар во зло – просто потому, что перед глазами нет хорошего примера, способного подсказать, а какой же смысл делать что-то доброе и хорошее; какой вообще смысл – быть.

«К семи часам все уже проснулись, койки опустели. Дети в одинаковых пижамах радостно толпились у двери, шушукались, толкались. На табуретках были разбросаны вчерашние костюмы: русалочьи хвосты, пиратские повязки, клыки в коробочках, разноцветные парики, открытый пакетик с булавками. Праздничную атмосферу не хотелось распихивать по шкафам. На одной из верхних коек сидел, нахохлившись, подросток с перебинтованной рукой. Девочка лет тринадцати. Глаза задумчивые; подёрнуты плесенью, как каменные колодцы, и полны отчаяния. К ней с пыхтением влезла крепенькая толстушка, под всеобщий хохот криво нахлобучила своей жертве на голову зелёный парик и в довершение дала подзатыльник: «Ве-е-едьма».

У негатива может быть и обратная сторона: когда человек не находит в нём мотивации и не стремится изменить жизнь к лучшему, а просто убивает чувства и рушит судьбы людей, которые его любят. Как главная героиня повести «Повилика», с именем «старым и неуклюжим, как пузатый самовар». Она, словно дикая трава, впитывает тепло и добро, заполняя собой появившееся пространство просто для того, чтобы бессмысленно расти дальше – но для чего? Для того, чтобы, столкнувшись с угрозой смерти, найти то хорошее, что всегда было в душе – глубоко сокрытое в травах повилики.

«Перед Повиликой лежало её собственное тело. Изуродованное, частично разложившееся, но, несомненно, её. Те же белёсые ресницы, те же губы, даже недавняя ссадина над ключицей. Схватившись за голову, девушка то ли закричала, то ли зарыдала».

Важно отметить, что эта повесть в большей степени сюжетная, чем описательная, что создаёт приятный баланс между высоким темпом динамики и тонким чувством настоящего русского языка, не стремящегося соответствовать переводам западных бестселлеров (который, однако, пытаются копировать в своих романах многие «премиальные» российские авторы). Достаточно прочитать начало центрального рассказа сборника – «Ужин у князя Монако»:

«Бежевые занавески еле заметно колыхались в такт перестуку колёс. Солнечные лучи, сумевшие-таки пробраться в купе, шарили по потолку и кокетливо преломлялись в гранёных стаканах с чаем, рисуя на скатерти причудливые волны из света и тени. Какой-то непонятно откуда взявшийся винтик шумно подскакивал – колесо наезжало на стыки рельс. Воздух излучал тёплый свет – он был переполнен успокаивающей симфонией железной дороги и незатейливыми запахами съестного».

Екатерина Харитонова в принципе не старается ни на кого походить, не работает в русле какого-то направления или жанра – её проза самобытна и не ограничивается каким-то одним настроением и образным рядом: негатив и затаённый страх смерти чередуется с сильной иронией и умением написать так, что вместе с автором улыбнётся и читатель. Как в случае с рассказом «Английский газон», который удачно завершает сборник «Ужин у князя Монако».

«Смиth утверждала, что наш газон напоминает ей о Родине – Великой Британии (от произнесения слова «Британия» подбородок у воспитательницы неимоверно задирался, будто она старалась разглядеть Туманный Альбион прямо из русской деревушки). Мисс даже взяла на себя обязанности по уходу за лужайкой: орошение, стрижка и охрана от проникновения инородных тел, будь то ноги соседских сорванцов, мусор или сорняки. Главным образом англичанка ненавидела желтые одуванчики, называя их зловредными creatures. Если их не обезвредить in time, то цветы размножатся и испортят газону всю английскость. Я же терпеть не могла монотонную зелёнку: с солнечными вкраплениями было куда веселее. К тому же из жёсткой травы венков не сплетёшь».

В этом рассказе чувствуется сам автор, ощущается его новая интонация – которая даёт все основания для того, чтобы с радостью дожидаться новых рассказов.

«Ужин у князя Монако» Екатерины Харитоновой – это умный и многоплановый сборник, написанный в одном из подмосковных лесов. Сама проза Екатерины Харитоновой похожа на лес – лес слов, по которому гуляет читатель: спокойно, внимательно наблюдая за каждой травинкой, капелькой воды, падающей с листа берёзы, шорохом змеи, ползущей по земле, и мягким светом, что льётся сквозь ветви лип. Важно очень внимательно бродить по этому лесу – хотя в нём сложно заблудиться и опасностей никаких нет. Но всего одно слово, одна маленькая деталь, спрятанная меж цветами образов, может заключать в себе подсказку, что поможет раскрыть очередную тайну. Да, в рассказах Екатерины Харитоновой много тайн и загадок, которых с каждым перечитыванием становится только больше. В этом и есть потаённая магия – магия настоящего слова. Магия поиска. И обретённого покоя.