МЕЖДУ ЕСЕНИНЫМ И ДЕМЬЯНОМ БЕДНЫМ

К 115-летию Бориса Корнилова

№ 2022 / 22, 10.06.2022, автор: Геннадий МУРИКОВ (г. Санкт-Петербург)

Борис Корнилов известен нашим современникам, пожалуй, преимущественно только одной «Песней о встречном» (стихотворение Б. Корнилова 1932 г., музыка Д. Шостаковича). О каком это «встречном», спросят сегодня юные литераторы, изучающие поэзию советского периода? Оказывается это не встречный некий поэт или пароход… А это так называемый «встречный план». Что же это за план такой, побудивший и Корнилова, и Шостаковича написать о нём почти что народную песню, которая до сих пор исполняется, по крайней мере, по радио, но, разумеется, не по Радио Рок, равно как не входит она и в альбом «Улыбнись, дурак» пресловутого Моргенштерна.

Хотя, если честно сказать, по уровню эпатажа между этими авторами есть много общего. Кто-то из мемуаристов, кажется Аскольд Шейкин, вспоминает такой эпизод из жизни Б. Корнилова. Однажды он со своей молодой женой О.Ф. Берггольц на рынке купил коровье вымя, засунул его в брюки, вошли в трамвай, остановившись на площадке. Через некоторое время Б. Корнилов вытащил наружу через ширинку коровий сосок. В ответ на возмущение пассажиров поэт невозмутимо произнёс: «Вам не нравится? Пожалуйста!». Достал из кармана нож, отрезал сосок и выбросил его. Все были потрясены. Как тут не вспомнить недавнюю, отнюдь не шуточную выходку нашего псевдодиссидента П. Павленского, прибившего свою мошонку гвоздями к брусчатке на Красной площади в Москве, а позже отправленного во французскую тюрьму за поджог банка в Париже.

Как известно, эпохи перекликаются, просто не все любят об этом вспоминать. Маяковский и футуристы, Есенин и его друзья тоже любили подобные шуточки. Борис Корнилов, можно сказать, был последним из этой когорты. Если бы Есенин или Маяковский дожили бы до 1937 года, боюсь, что их судьбы были бы близки к трагической жизни Б. Корнилова. 

И снова вернёмся к «Песне о встречном». К пятнадцатилетию «великого октября» на Ленфильме снимался фильм «Встречный» (режиссёры Ф. Эрмлер и С. Юткевич) о заводе, на котором был принят «встречный» план, то есть дополнительные обязательства коллектива рабочих к действующему пятилетнему плану. Напомним сегодняшнему, особенно молодому читателю, что такого рода «встречные планы» принимались в СССР до конца брежневского правления. Директор «Ленфильма» Адриан Пиотровский пригласил уже известного к тому времени в Ленинграде поэта Бориса Корнилова для написания песни к этому фильму, который буквально на студии за несколько дней написал текст, а Эрмлер пригласил Д. Шостаковича, который в это время начал писать музыку для звукового кино.

Песня получилась и стала в те времена почти что всенародным гимном трудящемуся классу, то есть рабочим. Таким образом, якобы сочувствующий крестьянству поэт Б. Корнилов превратился в певца пролетарской диктатуры в период строительства социализма в одной отдельно взятой стране, провозглашённый И. Сталиным.

Вспомним это стихотворение ещё раз. Там есть неожиданные, на первый взгляд, строки:

…И радость никак не запрятать,

 Когда барабанщики бьют:

 За нами идут октябрята,

 Картавые песни поют.

Отважные, картавые,

Идут, звеня.

Страна встаёт со славою

На встречу дня! (…)

А что за «картавые» песни поют «картавые» октябрята? Некий Н. Куковеров отметил, что картавил В.И. Ленин, и в куплетах песни, не включённых, кстати, в фильм, написал, что это прямой намёк на Ленина.

 

Хорошо известно, что творчество поэта высоко ценил Н. Бухарин. Оба были расстреляны практически одновременно в 1938 году, Корнилов 20 февраля, Бухарин – 15 марта. На Первом съезде советских писателей Н.И. Бухарин высказался о Корнилове так: «Среди поэтической “комсомольской” молодёжи следует особо сказать о Борисе Корнилове. У него есть крепкая хватка поэтического образа и ритма, тяжёлая поэтическая поступь, яркость и насыщенность метафоры и подлинная страстью. (…) Поступь железных шагов схвачена в напластовании словесных масс». Господи, как же тут не вспомнить знаменитое ленинское высказывание: «Нам истерические порывы не нужны. Нам нужна мерная поступь железных батальонов пролетариата» (В.И. Ленин).

Корнилов никогда не был поэтом, которого можно было бы причислить к противникам советской власти. Его «Песня о встречном» – отличное тому свидетельство. Вот что пишет о нём литературовед Никита Елисеев: «Корнилов никогда не рефлексировал, не размышлял. Он был орудием языка своего времени и своей страны» (Борис Корнилов, СПб, 2012, с. 15). Этот поэт мог написать всё по приказу партии и правительство. Дело в том, что Б. Корнилов вовсе не был каким-то страдальцем за репрессированную Сталиным крестьянскую деревню. Наоборот он гордился тем, что участвовал в так называемых частях особого назначения. Снова цитируем Н. Елисеева: «В карательных экспедициях ЧОНа Борис Корнилов участия не принимал, но чоновцев знал очень близко, воспевал в своих стихах. ЧОН (части особого назначения) были созданы для того, чтобы забирать у крестьян хлеб для города» (там же, стр.20).

Борис Корнилов был убеждённым коммунистом. И его печальная судьба вовсе не связана с его будто бы антисоветизмом. «Мировоззрения, продуманного, выстраданного в спорах с самим собой, как у Ольги Берггольц, у Бориса Корнилова не было. Такое мировоззрение появляется у людей образованных, то есть образовывающих самих себя, в этом и заключается образование у людей культурных, то есть впускающих культуру в себя. Упрёки современных критиков Корнилову в его малокультурности были совершенно справедливы» (там же, стр. 26).

Сейчас принято считать многих писателей и поэтов, погибших во времена сталинских репрессий, как бы борцами с большевистским режимом. Среди них П. Васильев, Н. Клюев и др. Но Борис Корнилов никогда не был не только врагом советской власти, но даже её осторожным критиком. Некоторые из его стихотворений можно рассматривать как критические. Почти что в духе Маяковского: у Маяковского – пьеса «Клоп», а у Корнилова – стихотворение «Вошь» (1932 г.).

Вошь ползёт на потных лапах

по безбрежию рубах,

сукровицы сладкий запах

вошь разносит на зубах.

Вот лежит он, смерти вторя,

сокращая жизни срок,

этот серый, полный горя,

полный гноя пузырёк.  (…)

Да, дела непоправимы,

ждали кризиса вчера,

и блестят, как херувимы,

голубые доктора.

Неужели же, товарищ,

будешь ты лишён души,

от мельчайшей гибнешь твари,

от комочка, ото вши?

Да, приходится признать, что так называемый коммунистический боезапас у Б. Корнилова иссяк, как и у В. Маяковского. «Клопы» и «вши» будто бы их загрызли. Но так ли это? Оба поэта вовсе не были при советской власти такими уж бедняками. Маяковский запросто мог привезти для Лили Брик из буржуазного запада машину, Корнилов же своей первой супруге – Ольге Берггольц – переводил деньги телеграфом на содержание дочери по её просьбам.

Конечно, Борис Корнилов никогда не был ни антикоммунистом, ни диссидентом в том смысле, который появился в 1960-х годах. Его современник Демьян Бедный, впоследствии тоже попавший в опалу, писал в то время так:

С какою возволнованно-нежной любовью

Рабочий, крестьянин, кузнец и поэт

Посмотрят на этот, окрашенный кровью,

Комсомольский билет!

Если вспомнить, что примерно в это же время Бориса Корнилова исключили из комсомола за неуплату членских взносов, то может показаться, будто бы он не такой истовый коммунист, как упомянутый Демьян Бедный. Эту мысль отчасти подтверждает и Ольга Берггольц в своих дневниках. Весьма любвеобильная женщина на рубеже 1920-х – 30-х гг. решила предпочесть Корнилову, хотя бы на некоторое время, «напостовца» Юрия Лебединского, но оказывается не потому, что она была в него влюблена, а скорее по идеологическим причинам: «Быть может, я идеализирую Юрия Лебединского – Г.М.), но он представляется мне, ну, что ли идеалом коммуниста» (запись в Дневнике от 10 ноября 1929 года).

            Здесь любопытно отметить вот что: любовь – это не страсть, не чувство, а верность коммунистическим идеалам. Конечно, Борис Корнилов, «хулиган и пьяница», проигрывает идеальному коммунисту Юрию Лебединскому. Но ведь и даже такой идеальный коммунист, как Демьян Бедный, в 1930-х годах попал в опалу и был выселен из кремлёвской квартиры, где он жил, единственный из писателей. Разумеется, куда уж было тягаться с классиком социалистического реализма Б. Корнилову, но, думаю, что он, в отличие от Демьяна Бедного, всё-таки был убеждённым романтиком-коммунистом. В поэме «Триполье» (1933– 34 гг.), в которой, хотя её часто трактовали и трактуют как «прокулацкую», тем не менее, есть такие строки:

…и на месте Триполья

село Комсомолье 

молодою и новой

бушует красой.

Комсомольская будущность словно бы не вызывает сомнений у Бориса Корнилова. В той же поэме «Триполье» третья часть названа: «Коммунисты идут вперёд» и дальше: «Вперёд коммунисты…/ И назад отступают бандиты». Сразу же возникает невольная ассоциация со знаменитым в советское время стихотворением А. Межирова «Коммунисты вперёд», написанным им в 1947 году. Двуличие А. Межирова, в том числе в личной жизни, хорошо известно, так что нет ничего удивительного в возможном поэтическом плагиате: в сталинскую эпоху реабилитация Бориса Корнилова не предвиделась.

            В 1956 году стараниями Ольги Берггольц Борис Корнилов был реабилитирован, кстати, и Демьяна Бедного восстановили в партии – тоже посмертно.

            Короткую, но непростую жизнь прожил Борис Корнилов. Возможно, ему и хотелось стать настоящим коммунистом, как Маяковскому, и участникам ЛАППа (Ленинградская ассоциация пролетарских писателей), как Ольга Берггольц, но что-то не получилось, видимо, как-то душа не лежала к этому. Но и до подлинно народной поэзии ему тоже не удалось дойти: «Песня о втречном» – это не «Погорельщина» Н. Клюева и не поздние стихи Сергея Есенина. Жизнь поэта оборвалась в тридцать с небольшим лет, он был расстрелян в Ленинграде 20 февраля 1938 года, точное место захоронения неизвестно. В 2011 году на Левашовской пустыни установлена мемориальная плита на условной могиле.

5 комментариев на «“МЕЖДУ ЕСЕНИНЫМ И ДЕМЬЯНОМ БЕДНЫМ”»

  1. Поэта нужно судить не по его политическим предпочтениям, а по стихам, которые и через сто лет трогают за душу. И такие стихи у Бориса Корнилова есть!
    А скелеты в шкафу… У кого их нет?

    До сих пор никак не могут понять некоторые, что личная жизнь большинства обычных людей сплошь и рядом не менее мерзка (если не более), чем личная жизнь поэтов. Но вот обычные люди не написали ни одного стихотворения, которое хотелось бы читать и повторять через сто лет. А поэты – написали!

    Так давайте судить поэтов по их стихам. А футболистов – по забитым голам. А токарей – по выточенным деталям.
    А не по количеству выпитых поэтами, токарями и футболистами бутылок водки и не по количеству брошенных ими жен.

  2. Коле Васину. Правильная мысль о суде над произведениями, да к тому же весьма оригинальная. Прозаиков, вероятно, тоже нужно судить по тому, что они написали? Не так ли? Трогательная констатация: “личная жизнь большинства обычных людей сплошь и рядом не менее мерзка (если не более), чем личная жизнь поэтов”. БРАВО, Коля! Поэты – это не “обычные люди” – это жители ОЛИМПА! Это боги, хотя… болшинству из них “ничто человеческое не чуждо”. А уж критикам – тем паче!

  3. Коле Васину. Поэтов не нужно судить. Судить можно о поэтах и их творчестве. Я сам постоянно жду какой-нибудь “подковырки” со стороны моего родного и горячо любимого, но ужасно коварного, русского языка!

  4. М. Каришнев-Лубоцкому.
    Дело здесь не в “подковырке” со стороны горячо любимого коварного языка”, а в том, что Г. Муриков, автор материала, в данном случае судит не столько о поэте и его творчестве, сколько о личной жизни Б. Корнилова, – именно судит Б. Корнилова, согласитесь.

  5. Да за одну только “Соловьиху” Борису Корнилову надо памятник поставить!
    А ведь есть еще:
    “Айда, голубарь, пошевеливай, трогай…”
    “Я замолчу, в любови разуверясь…”
    “По улице Перовской иду я с папироской…”
    А насчет “дружбы” поэта с убийцами, – вы загляните в биографию Есенина. Может, его тоже “сбросим с поэтического парохода”?

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.