НЕПТЕРОДАКТИЛЬНЫЕ ДАКТИЛИ
Рубрика в газете: Внутренний ребёнок, № 2018 / 46, 14.12.2018, автор: Александр МОСКВИН
Освоить законы стихосложения под силу даже птеродактилю, только вот такая мезозойская поэзия навряд ли растрогает даже самого чуткого и ранимого читателя. Совсем другое дело, когда за перо берётся человек, который помимо умения отличить ямб от хорея обладает искромётным чувством юмора, тонкой наблюдательностью, солидным жизненным и культурным багажом. Тогда читатель (в зависимости от замысла автора) будет плакать, смеяться, или, задумавшись над вечными вопросами, озадаченно чесать затылок, а поэтически одарённому птеродактилю придётся стать одним из персонажей «рифмованного зооцирка» – именно так отрекомендовал свой новый сборник стихов «Нью-энд-бестиарий» московский поэт Андрей Щербак-Жуков.
Книга составлена по музыкальному принципу – «новое и лучшее». Стихи распределены по нескольким разделам. В «Бестиарии» перед читателем предстаёт животный мир во всём своём обаянии – от долбящего пролом трилобита до парящего в небесах ангела. «Две трилогии, две дилогии» посвящены трамвайным раздумьям, посланиям несговорчивой деве и попыткам запечатлеть себя в изобразительном искусстве. «Дневник наблюдений за природой. Версия 2. 0» собрал удивительную подборку тонко подмеченных ситуаций – от торжественного отплытия кирпича до полуироничной мольбы: «Господи, что бы я ни просил, / мне никогда ничего не давай».
«А у меня есть детские стихи, / а есть совсем недетские… Хи-хи!», – в этой самоиронии очень точно отражена композиция сборника. Здесь легко можно обнаружить стихи, которые захочется разучить с ребёнком (а если ребёнка нет, то сначала его завести, а уже потом разучить):
Жил среди льдин
Тюлень один.
И тот тюлень
Варил пельмень.
Спросил тюленя ламантин:
– А почему пельмень – один?
– Воскресный день –
Готовить лень…
Один тюлень –
Один пельмень.
Только на соседних страницах притаились совсем недетские истории о космическом похмелье в компании трёх котят и надругательстве носорога над строптивой дамой. Ничего удивительного тут нет – всё-таки «пью я водку и слушаю блюз… / вот уже восемнадцать плюс». Такого рода бессистемность не идёт в ущерб сборнику, а совсем наоборот становится его фишкой. Автор обращается не к беззаботным карапузам и не к побитым жизнью жертвам кризиса среднего возраста. Его адресат – это внутренний ребёнок, обитающий в недрах личности каждого зрелого человека. У кого-то этот ребёнок топчется в углу, запуганный ремнём показушной взрослости, а у кого-то, напротив, радуется и резвится, то помогая проще смотреть на жизнь, то мешая решать важные проблемы. Только в таком состоянии можно всерьёз задуматься «почему еноты не бегемоты», а затем вдруг предаться «тоске по ностальгии и ностальгии по тоске».
Именно из симбиоза детства и взрослости выходят и считалочки для тех, кому за сорок, и риторические вопросы: «Ах, почему я не родился Мумми-троллем?». Этот тандем проявляется не только в темах, образах, выводах, но и в самом чувстве языка. С детской непосредственностью Андрей Щербак-Жуков отыскивает что-то новое в хорошо знакомых словах. Малейшее созвучие становится основой для целой истории с драматическими перипетиями и неожиданной развязкой. Сайра и кайра. Мангуст и лангуст. Трилобит и троглодит. Как они ладят друг с другом? Что между ними общего? Что получится, если кто-то из научных светил скрестит «сих феноменов»? Рифма «Полидори-коридоре» выливается в глубокую трагедию с любовным и культурно-историческим подтекстом, а история колдуна с бодуна и вовсе имеет все шансы стать заветной мечтой для любителей выпить.
Особо стоит сказать о заключительном разделе книги, где собраны «ащежуковки» – остроумные четверостишия – и полуащежуковки – их усечённые версии их двух строк. В них чувствуется что-то похожее на Игоря Губермана (но без политизированности и еврейского вопроса), на Бориса Заходера (но более жёстко), на Германа Лукомникова (но не столь минималистично). Где-то проскальзывает фривольность, где-то алкогольность, где-то романтичность, где-то депрессивность, но общим знаменателем всех ащежуковок вне зависимости от целости/дробности выступает добротный юмор.
Вообще юмора в книге много. Наверное, он представлен здесь во всех возможных ипостасях: и ехидная насмешка, и горькая самоирония, и забавные каламбуры, и пародийные переработки известных цитат, и просто заряд чистого позитива. Стихи, вызывающие улыбку, часто расцениваются как легковесные, но ведь именно они позволяют не бояться вопросов, которые при серьёзном отношении остались бы безответными. Особенно, если учесть, что «нас учили, что жизнь – этой бой, а она оказалась… гёрл», а наладить контакты со столь строптивой «герлой» без юмора никак нельзя.
Впрочем, не только с ней. Если бы упомянутый вначале птеродактиль был не персонажем, а вполне реальным существом, то, прочитав «Нью-энд-бестиарий», даже он перестал бы лить слезу в ритме дактиля. И на его клюве (насколько позволяют анатомические особенности) заиграла бы искренняя улыбка.
Андрей Щербак-Жуков. Нью-Энд-Бестиарий. Стихотворения. – М.: ИПО «У Никитских ворот»
Согласен. Рифмуй – а дальше уж что получится…
Но, рифмуй иль не рифмуй,
Всё равно получишь шиш.