НИСХОЖДЕНИЕ (Глава 6)

Малый роман

Рубрика в газете: Проза, № 2023 / 36, 15.09.2023, автор: Иван ОБРАЗЦОВ (г. Барнаул)

Предыдущую главу читайте в № 34

Глава 6

«А теперь создание завершилось. Оно желает отделиться, стать самостоятельным

и начать радостный и дерзновенный полёт через пространства…»

Иван Ильин. «Поющее сердце. Книга тихих созерцаний.

II. Школа жизни. 6. Мыльный пузырь»

Перед отъездом Прукин подготовил целую программу по просвещению российского села «в лице обучающихся в средне-образовательных учебных заведениях в посёлках городского типа». Вузовское руководство без проблем поддержало альтруистическое, как им казалось, начинание Прукина и выдало ему соответствующее направление на прохождение практики в одной из сельских школ.

Прокоп забрал необходимые для поездки документы и решил попрощаться с некоторыми мамиными коллегами, что числились в среде их провинциального ВУЗа своеобразными диссидентами от образования. Сейчас напротив Прукина сидел старый знакомый семьи, настоящий профессор «старой закалки» и возмущённо рассказывал:

– Послушай, пора уже увидеть очевидные вещи. Какая комиссия может быть, если результат всегда никакой? Вот, сам посмотри, – поседевший доктор наук вытянул из толстой стопки бумаг рядовую брошюрку автореферата. – Они сидят и без зазрения совести выдают вот «этому» кандидатскую, – он потряс брошюркой.

– Я сам это наблюдал, когда ещё то сообщество, что зовётся «научным» казалось мне чем-то существенным, как всё превращается вот в «это», – он вновь помахал тоненькой авторефератной книжицей.

– Вот, – бросил он обратно в папку брошюрку. – Одна юная особа решила, что может стать кандидатом наук. Да, у неё уже накопилось достаточное количество опубликованных текстов в достаточно толстых журналах и сборниках. Правда, все эти тексты были то да потому. Но зато в них настойчиво перечислялись тексты и имена авторов до того уже прошедших карьерные подъёмы и являющиеся достаточно статусными по документам для того, чтобы их перецитировать без проблем. Надо сказать, что «по удивительному стечению обстоятельств» основной объём цитирования приходился у этой очаровательной кандидатки в кандидаты на имена членов диссертационного совета. И вот, значит, сочинила эта милая девушка свою, так называемую, кандидатскую, но фокус в том, что ничего серьёзного, а уж тем более нового в работе у неё нет и быть не могло. И не было у неё никаких соответствующих знаний, так сказать, по факту, – он возмущённо хлопнул по столешнице ладонью.

Ведь вот же, вот текст и из него очевидна недостаточная глубина её знаний по данной теме. Разрозненность фактов и незнание смежных, в том случае крайне важных, художественных произведений. Короче говоря, о кандидатской автору было абсолютно рано даже думать, а не то что бы собираться. Хотя и кое-какие мысли автор имел, пускай и в самом зачаточном, неразработанном виде, но они были именно зачаточные. Но ведь нашёлся же какой-то кретин, что надоумил неразвитый девичий ум на всё это безобразие! – он вновь возмущённо хлопнул ладонью по столешнице.

Вместо того, чтобы ещё на стадии подготовки направить девушку по пути изучения и размышления над её зачаточными мыслями, вот это вот сообщество псевдоучёных кретинов запросто выдало ей справку о кандидатстве. Ведь большая часть этого сообщества оказалась такими же поверхностными, но крайне активными деятелями. Прохвосты одним словом, махинаторы. Каждый из участников процесса с годами обрастал не научными исследованиями и открытиями, не глубокими работами, развивающими области знаний, а справками и медалями, членскими корочками и орденскими ленточками. Только за всеми этими справками и медальками стояла полная пустота. А так как пустота эта была и остаётся пустотой человеческой, то и породить она ничего не может, кроме той же пустоты. Это богу возможно из ничего создать всё, а человек в данном случае остаётся с тем же, с чем и начал – с пустотой, – седовласый профессор встал из-за стола и прошёлся по кабинету. Рассуждая вслух практически с самим собой, он указывал иногда на Прукина, как бы призывая его в свидетели происходящего нарушения морально-нравственных норм и научной этики.

Легко чувствовать себя кем-то среди никого, потому и умножать никого тоже легко и незатратно. Все эти статусы и регалии по своей сути – лишь бумажно-чернильные листочки и кусочки металла. Превратили науку в чёрт знает что. Человек, который копит эти клочки материи выглядит довольно странно, если не сказать больше. Представь человека, нацепившего на себя кусочки металлов различной формы и окраски, да ещё с пачкой бумажных листков в руках, а теперь представь, что он на полном серьёзе считает это всё крайне значимым, надувается от значимости и возмущается, если другие этого не почитают. Представь, сколько энергии этот человек тратит на убеждение окружающих в значимости всего этого металлолома и макулатуры, представь, скольких он соблазнит на такую же пустую трату жизни, – профессор взял со стола многострадальную брошюрку и приложил её к своей груди, видимо имея в виду продемонстрировать всю нелепость описываемых им явлений. Профессорский спонтанный перформанс выглядел вполне себе убедительно.

– Вот и выходит, что глупо это, нелепо и очень, очень печально, ведь именно такой мир и прорывается вокруг в различных сегментах реальности. «Страшный мир, он для сердца тесен…» – именно здесь до боли становятся понятны слова русского поэта, именно здесь!

Прукин шёл от старого доктора наук со смешанным чувством горечи и вдохновения, рассуждал про себя: «Самая страшная смерть – от богатства и нищеты, это смерть мучительная и изощрённая, а всё по одной простой причине – не знаешь с кем бороться. Врага в этой борьбе нет, у него нет лица и имени. Безликий и безымянный враг, который, скорее всего, прячется где-то близко и нигде одновременно. В открытом бою всё просто – ты и противник, а здесь, сегодня? Сегодня богатство изловчилось и распухло до неимоверных широт, оно сегодня канонизировано справками и наделено статусами учёности.

Нет, он, Прокоп Прукин, не такой, он точно из другого теста слеплен. Мать всё зудела про должности, общественное признание – какая чепуха. Настоящее богатство он стяжает в селе, когда вчерашние школьники, бывшие вроде без перспектив, станут вдруг художниками, поэтами, музыкантами, исследователями тайн природы. Вот его будущее и настоящее богатство, а кандидатские пускай останутся слабым и невежественным обывательским умам».

Прокоп вышел на улицу и поднял воротник пальто. Люди входили и выходили на остановках в автобусы и трамваи. Лица у всех были смазаны и неопределённы. Он заметил, что давно не видел в этом городе красивых лиц.

«Нет, дело не в самих лицах, физиология была здесь ни при чём, дело было в глазах и… всё же в лицах. Не было света в этой толпе обывателей, одни серость и туман».

Следующую главу читайте в № 37