Платиновый сплав: в поисках современного российского литературного процесса
Рубрика в газете: Нужен ли АСПИР?, № 2024 / 45, 22.11.2024, автор: Денис БАЛИН (пос. Мга, Ленинградская область)
Редакция «Литературной России» предложила мне поучаствовать в дискуссии на тему «Нужен ли АСПИР?». Название достаточно провокационное. А нужен ли Союз писателей, литературные журналы или портал Стихи.ру? Нужны ли все эти литературные премии? Вопросов много, ответы на них у каждого свои. Ранее я уже высказывался о своём отношении к Ассоциации и форумам молодых писателей в небольшой статье для «Лёгкой кавалерии» журнала «Вопросы литературы»: «О расцвете форумов молодых писателей».
На часах 18:30, среда, 6 ноября. Я приехал после работы в петербургский «Дом писателя» на презентацию поэтической книги Майки Лунёвской «Недостаточно памяти». Событие для меня исключительное, редко выезжаю за пределы Ленинградской области, потому что в её географических границах находится моя зона комфорта. В Петербурге тесно, многолюдно, а дорога до него занимает в среднем полтора часа. Сначала 50 минут на автобусе из города Кировск до Дыбенко (или 40 минут до Рыбацкого, если еду со Мги), потом поездка в метро с уставшими к середине рабочей недели горожанами, привыкшими к любым новостям официальных СМИ, с загадочными подростками, живущими в своём прекрасном мире открытий, мудрыми глазами поседевших мужчин и женщин. Повсюду искусственный свет, суета и движение.
Писательское здание, красивое и помпезное (как и положено подобным заведениям, пережившим пионеров и генсеков), в ноябрьской полутьме внутреннего двора, выглядит уныло. Это пространство могли бы использовать в качестве декораций для какого-нибудь эпизода из первого сезона сериала «Улицы разбитых фонарей». Поздней осенью практически любая центральная часть города может претендовать на подобную роль.
Мой первый региональный форум молодых писателей прошёл в 2009 году именно в этом пафосном «Доме», необжитом и холодном, только открывшим свои двери после капитального ремонта. Подборку стихотворений для разбора на семинаре я приносил в декабре 2008 года в старое помещение петербургской писательской организации на Конюшенной улице, а сама конференция молодых литераторов Северо-Запада проходила уже в этом новом здании на Звенигородской.
Достался мне семинар тогдашнего руководителя секцией поэзии. Шёпотом в кулуарах рассказывали, что мастер нашего семинара очень не любит поэтов мужского пола, а любит через подобные конференции продвигать женщин, с которыми у него сложились близкие и дружеские отношения, в члены союзписа. Так ли это или просто слухи, возникшие на пустом месте, я утверждать не берусь, дело личное. Мне больше запомнился семинар тем, что он был самым жестоким поэтическим разбором на моей памяти. Точнее, никакого анализа или разбора стихов не было. Писательский начальник среднего звена сидел весь красный, с налитыми кровью глазами, задыхался и кричал чуть ли не матом, бросаясь общими фразами. Я думаю, что он не читал мои стихи до этого момента, выдумывая прямо на семинаре. В итоге я выдержал и даже пришёл на второй день разборов, чем многих удивил, но состояние было подавленное. Конечно, второй мастер нашего семинара, который как раз умел вести подобные мероприятия, попытался сгладить агрессивное поведение своего коллеги, но не сильно помогло.
Потом я пропустил две северо-западные конференции и весной 2014 года стал победителем очередной. Меня рекомендовали в Союз писателей, но вступать я не стал. В последующие годы я участвовал во многих других форумах для молодых писателей, но подобного неадекватного мастера больше не встречал.
В своём эссе «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы» Д.С. Мережковский, провозглашая появление «нового искусства», писал в начале 1890-х годов:
«Во времена Пушкина критики так же красноречиво оплакивали безнадёжное падение русской литературы, как во время Тургенева, Достоевского и Толстого. Старики любят употреблять это оружие против молодых. Отживающие искренне убеждены, что во времена их молодости и небо было яснее, и земля плодороднее, и девушки красивее, и писатели талантливее. Но характерная черта таких недобросовестных и неосновательных жалоб на падение литературы – личная нота, торжествующая насмешка и злорадство».
Не хочется из себя строить какую-то жертву и переходить на прозу травмы, обсуждаемую не так давно всеми, но очень жаль, что подобные «наставники» имели возможность работать с начинающими авторами. Наверное, он был хорошим организатором, другом кому-то и автором. Ничего об этом не могу сказать. Ну было и было. Тут интересно другое: моё фактическое существование в литературном мире ограничивалось очень небольшим пространством «толстых» литературных журналов, приходивших в местную библиотеку, книг, местным отделением союзписа, ЛИТО и разными группами молодых литераторов, выступающих на площадках города. Социальные сети уже приобрели первую популярность, но коммуникация только налаживалась. Информации не было так много, как сейчас. Я знал о существовании премии «Дебют», следил за книжными новинками, интересовался фестивалями, читал многих авторов, но единой картины происходящего не вырисовывалось. Обычный литературный путь среднего литератора в моём окружении представлялся примерно таким: литературное объединение, первая книга, кандидат на вступление в Союзе писателей, вторая книга и вступление в Союз писателей. Можно назвать это ограниченной провинциальной оптикой, но на самом деле вся наша литература только приобрела своё новое лицо, только нащупала свои темы. После череды общественных потрясений 90-х годов нефтяные нулевые создали для этого благоприятную почву, но расширение эстетических возможностей, возросшее многообразие художественных писательских установок и концепций столкнулось с великим упадком влияния литературы на общество, а писательский успех стал оцениваться рыночными и медийными достижениями.
Мода на критику советского периода угасла, и возникла новая реальность – постсоветская. Теперь уже осуждению подверглись 90-е годы, а СССР всё больше вспоминался с ностальгией. Постмодернистское направление уступило место литературе иного формата. Среди начинающих писателей «нулевых» можно выделить в первую очередь Захара Прилепина, Романа Сенчина, Михаила Елизарова, Павла Крусанова, Алексея Иванова, Сергея Шаргунова, Германа Садулаева. Их называли тогда «новыми реалистами», а в их произведениях преобладали традиционные ценности, социальный реализм, фантасмагория, искренность; начинал зарождаться автофикшн и метамодернизм.
Многие из авторов 2000-х прошли через семинары Форума молодых писателей России в легендарных Липках, организованные Фондом социально-экономических и интеллектуальных программ. Начинающие литераторы со всей страны и ближнего зарубежья получили возможность вживую общаться друг с другом, обмениваться мнениями, более активно участвовать в формировании нового литературного процесса. Во времена, когда рынок диктовал свои условия вхождения в литературное поле, липкинский форум создавал ему альтернативу, поддерживая молодых прозаиков, поэтов, критиков, драматургов. Среди очевидных плюсов, которые эта система давала начинающему автору: критический разбор твоего произведения ровесниками и известными писателями, публикации в журналах, выпуск первой книги, знакомство с литературным сообществом. Это уже не плохой бонус для старта. Другое дело, что далеко не каждый смог воспользоваться этим шансом по разным причинам.
С моего первого форума молодых писателей на Звенигородской улице прошло 15 лет. Внутри «Дома» свет более уютный, может даже излишне яркий, а интерьер всё такой же помпезный и холодный, что и снаружи. Слева помещение охраны, справа полуподвальный зал, где проходят встречи некогда легендарного ЛИТО «Пиитер». Сейчас я не очень представляю, чем они занимаются, но в рамках очередной встречи ЛИТовцев и проходит вечер Майки Лунёвской. Начало мероприятия запланировано на 19:00. Иду направо. Ещё никого нет, кроме самой Майки и Евгения Больдта, который сходу начинает задавать мне каверзные вопросы типа: Блок или Уитмен? (Женя, ну как тут можно выбирать: конечно Блок, но Уитмен тоже важен).
Постепенно зал наполняется людьми. Свободных мест не остаётся. Много знакомых лиц из людей, участвующих в литературном процессе Петербурга и в семинарах различных писательских слётов, в том числе и «Липок». Сажусь в предпоследний ряд с Максимом Кашеваровым (который не стал со мной списываться и звать на вечер поэзии, но оставим это на его совести). С ним мы познакомились на первой Всероссийской мастерской АСПИР, а с Евгением и Майкой в «Липках». Майка Лунёвская начинает читать стихи. Образный ряд её поэтических текстов часто выстраивается вокруг собственного творческого мифа – человека, живущего в глубокой современной провинции, – как внутренний мир сталкивается с окружающим и пытается в нём жить. В её стихах нет пафоса, позы, ты им веришь, они пронзительны, виртуозны, интимны и эмоциональны. Кажется, что она помнит наизусть всё, что написала. У Майки очень узнаваемая поэтическая интонация, считаю её одним из ярких голосов в поэзии 2020-х годов. Люди в переполненном зале внимательно слушают стихи.
Все мы находимся на отрезке времени, когда современной российской литературе исполнилось 33 года. В 91-ом году советские писатели проснулись российскими писателями. Союз писателей превратился в Союзы, а издательства стали ориентироваться на читательский спрос. Прежний писательско-читательский союз разрушился. Наступило самое свободное время для литературы за всю историю России (но это не точно).
Горбачёвско-перестроечный период обозначился возвращением ранее запрещённых произведений в общее культурно-историческое поле. Произошла легализация подпольной литературы. Например, «Пушкинский дом» или «Москва – Петушки» стали частью литературного процесса позднего СССР.
Целому поколению молодых авторов, входившему в литературу, пришлось конкурировать в журналах с классиками (тираж «Нового мира» составлял несколько миллионов экземпляров), извлечёнными из архивов и самиздатов. Среди них: Андрей Платонов, Евгений Замятин, Борис Пастернак, Владимир Набоков, Александр Солженицын, Варлам Шаламов, Марина Цветаева, Анна Ахматова, Иосиф Бродский и др. Ещё одной крайностью и маркером эпохи можно назвать писательские стратегии, направленные на поиск ранее запрещённых тем (тюрьма, армия, эротика, мистика, проститутки, бомжи) и попытки уйти в условное «новаторство», эксперимент, пусть даже формальный.
В 1990-е появились частные издательства «Эксмо», «Дрофа», «АСТ», «Азбука», «Вагриус», освобождённые от цензуры Союза писателей. Тиражи «толстых» литературных журналов начали стремительно падать, а на первое место вышла массовая литература. Начался кризис российской критики, чьи оценки выходивших книжных новинок стали расходиться с читательскими предпочтениями. Среди заметных событий стало появление с большим опозданием русского постмодернизма, позаимствовавшего многое у своего западного аналога. Яркие писатели этого периода: Александр Проханов, Виктор Пелевин, Владимир Сорокин, Владимир Личутин, Вячеслав Пьецух и многие другие.
Майка Лунёвская поделила своё выступление на блоки по 15 минут: читает стихи, потом отвечает на вопросы ведущего и зала. Вопросы задают стандартные: как вы пишете стихи? Расскажите о любимых поэтах? Они меня всегда ставят в тупик. Не знаю, как сам бы на них отвечал, а Майка молодец, умеет общаться с аудиторией.
2010-е обозначились появлением «Редакции Шубиной», начавшей выпускать главные новинки современной прозы. Издательство сделало ставку на то, что интеллектуальная проза тоже может стать бестселлером, а не только масскульт. Нон-фикшн вырвался вперёд, оставив худлит позади. Большое влияние на литературный процесс и книжный рынок теперь оказывали литературные премии: «Большая книга», «Национальный бестселлер», «Ясная поляна», «Русский Букер», «НОС» и другие. Премии для молодых писателей – «Дебют» и «Лицей» – открывали новые имена, помогали найти свой путь в «большую литературу».
Форумы для молодых писателей тоже превратились в неотъемлемую часть этого процесса. Съезды, слёты, фестивали получили благоприятные условия для развития. Даже дряхлый и неповоротливый Союз писателей России получил второе дыхание благодаря Совету молодых литераторов, привнёсшему в него новую энергию. Это лучший проект СПР 2010-х годов.
Конечно, нельзя описать всё происходившее в рамках небольшого эссе: «актуальная поэзия», противостояние новаторов и традиционалистов, ф-письмо, литература травмы, мифопроза и так далее. Всё это требует отдельного большого разговора, как и каждый из периодов 33-летней истории становления отечественной литературы. Не очень правильно классифицировать её десятилетиями, без учёта общественно-политической обстановки, социальных потрясений и других факторов. К тому же ещё живы многие советские авторы. Но оставим это исследователям.
Майка заканчивает читать стихи из второго блока выступления. В зале поэты разных возрастов: молодые, начинающие и уже зрелые. У нас разные политические убеждения, разные взгляды на форму и содержание, но Лунёвская для нас – универсальная поэтическая фигура. Это тот момент, когда настоящая поэзия побеждает любые идеологии. Мне кажется, что это очень важно, это вдохновляет. Спасибо за этот вечер поэзии.
Подходит к завершению первая пятилетка 2020-х годов. Делать выводы о нынешней ситуации ещё рано, но можно попытаться обозначить некоторые особенности. Так, популярность поэзии не изменилась: люди продолжают активно читать и писать стихи. Изменился статус самого поэта и поэтической книги. Во многом причина в том, что стихи в большом количестве размещаются в интернете: зачем покупать новую книгу автора, если можно почитать стихи бесплатно на его странице или в журнальной публикации? А если учесть количество пишущих стихи, то и фигура самого поэта подвергается некой девальвации. Каждый может опубликовать в свободном доступе своё стихотворение. С прозой куда сложнее, поскольку её пишут меньше людей (она требует больше времени), а в интернете её читать не так удобно, как короткое стихотворение. Поэтому за прозаиками ещё сохранился условный статус элитарности.
Ещё один момент: сегодня в российском литературном процессе складывается ситуация, когда на фоне грандиозного расцвета поэзии, повышенной востребованности современного романа и устойчивой популярности нон-фикшн, институт критики, который мог бы осмыслить происходящее, пребывает в серьёзном упадке. Точнее, у большинства литературных критиков даже нет возможности выйти за рамки журнальной публикации. За рядом исключений их читают в основном специалисты и коллеги. Отсюда следует один из факторов непопулярности критического направления: новых интересных критиков появляется мало, что тоже влияет на внутрицеховой (писательский) и читательский интересы. Да и откуда им появляться. Даже в крупнейших литературных премиях с участием авторов до 35 лет критическая номинация чаще отсутствует, чем наоборот. У авторов, перешагнувших порог официальной молодости, дефицит премиальных возможностей ещё более ограничен.
Литературные премии продолжают по инерции быть значительными факторами погоды в литературном пространстве, они хоть как-то привлекают внимание к новым авторам, дают им возможность найти издателя или заработать хорошие гонорары, а получают у нас значительные деньги за художественную литературу единицы (хотя они же часто и становятся лауреатами этих премий, что вряд ли является простым совпадением). Но в этом контексте мы можем говорить только о писателях премиальных списков и масслита, а книги с литературной критикой, если всё-таки публикуются, то внимание привлекают незначительное. Сложно сказать, насколько был бы эффективен пиар издательств, направленный на такую книгу, приложи они аналогичные усилия, которые вкладывают в продвижение ряда молодых авторов из своего издательского портфеля. Сама перспектива подобного издательского внимания практически отсутствует, что свидетельствует об отсутствии и читательского запроса.
Единственные литературные критики (или, скорее, обозреватели), имеющие доступ к обширный аудитории, сотрудничают с крупными медиаресурсами («Афиша», «Коммерсант»), но их авторское влияние не так значительно, тут скорее ведущую роль имеет авторитетность ресурсов, где они публикуются, чем личный авторитет самих авторов. Есть ещё буктьютерский сегмент с достаточно активными зрителями, но называть проекты PunkMonk, Артём и Фёдор или Полина Парс литературно-критическими не приходиться. Это популизаторские, развлекательные проекты, демонстрирующие, что интерес к литературе у людей есть, иначе бы эти видео не набирали сотни тысяч просмотров.
Тут важно понимать, что разговор идёт о небольшом пространстве. К 2024 году литература значительно проиграла более зрелищным видам развлечения. Даже в рамках книжного рынка страны, худлит уступает другим видам изданий. По итогам 2023 года, опубликованным Министерством цифрового развития, связи и коммуникации Российской Федерации, художественная литература занимала долю книжного рынка России в чуть более 20% (выросла на 3,4 п.п. по сравнению с 2019 годом) по общему «числу выпущенных названий» и 16% (на 3,7 п.п.) по «совокупному тиражу». По сравнению с 2019 годом показатели выросли на несколько пунктов, но говорить о каком-то прорыве не приходиться.
Так откуда будут появляться новые критики в современной литературе, когда сама она занимает невысокие позиции среди интересов общества? Например, критики могут вырасти на форумах молодых писателей, чей расцвет в первой половине двадцать первого века очевиден. Ранее – на региональных школах Фонда СЭИП и Липки, сейчас – через мастерские АСПИР или курсы Школ критики, которые тоже в последние годы стали появляться, ведётся работа с начинающими авторами. Эта тенденция набирает обороты. Молодых критиков наконец-то начали как-то поддерживать, обсуждать с помощью семинаров и курсов.
Дискуссия вокруг Ассоциации союзов писателей и издателей России возникла неслучайно: АСПИР получает значительную финансовую поддержку государства. Кто-то завидует, кто-то сам хочет получать эти деньги, считая, что он лучше знает, как нужно распоряжаться в сфере литературы подобными бюджетами. Если в литературной критике у нас ощущается дефицит, то бытовая, кухонная критика всё так же наплаву. Это только подчёркивает её значимость и необходимость Ассоциации.
Союзы писателей являются древними окаменевшими литературными институтами, лишёнными былых рычагов управления литературными процессами. Более того, внутри самих Союзов на уровне провинции всё ещё наблюдается деградация и инерция. Я подчёркиваю, что речь идёт про региональные организации (в столичных городах дела идут куда лучше), а не про Советы молодых литераторов (СМЛ), постепенно переламывающие эту тенденцию уныния и упадка. Кстати, это сообщество молодых писателей, несмотря на огромную проделанную ими работу, тоже долго встречало сопротивление среди своих же коллег, но практика показала эффективность предложенного ими формата деятельности: сеть региональных отделений, семинаров молодых писателей, фестивалей, конкурсов. При этом, чтобы быть участником, не нужно быть членом Союза писателей, что расширяет возможности и масштабы сотрудничества. Они молодцы, ничего не могу сказать против. Хотя приглашение 300 молодых литераторов в Химки ради красивой цифры и объявления своего Совещания самым масштабным – сомнительное действие, направленное на утирание чьих-то носов. Не знаю насколько это оправдано. Им виднее. Ребята, помню, посетовали, что Ассоциация не вложила деньги в их проекты, а сделала свои Мастерские. Вот эти вот «войны» и обвинения тоже никого не красят. Опять же, я рассуждаю, как посторонний наблюдатель. Не более.
Объединение Союзов писателей страны – важный этап. Да, они продолжают существовать независимо друг от друга, но появление Ассоциации – первый шаг к единству при условии сохранения многообразия. На мой взгляд, это положительный момент. Люди с разными эстетическими установками могут легко существовать в одном большом сообществе. Правления Союзов могли бы умерить своё тщеславие, желание управлять процессами в литературе и получать гранты, быть чиновниками от литературы, став представительствами АСПИР. Представьте, что нет больше союзписов, а есть одна общая Ассоциация. Но никто на это не пойдёт. Понятно почему. Я нисколько не хочу принижать труд людей, которые болеют за судьбу русской литературы. Но когда плачут, что деньги дали не тем, а те не так их тратят, то со стороны это всё смотрится суетой и тленом. Эта возня вызывает скуку.
Я предлагаю переформатировать все существующие писательские организации в одну большую, централизованную и мощную организацию. Союзы писателей нужны только для поддержки своего же существования и привлечения в свои ряды новых участников. Фирма либо расширяется, либо перестаёт существовать. Я ничего против не имею, но зачем тратить бюджеты на такое количество организаций?
Всё ли правильно делает АСПИР? Наверное, есть направления их деятельности, где не всё получается. Я не знаю, что происходит за кулисами, я не слежу за тем, как распределяются бюджеты. У нас и так полно любителей следить за подобными вещами. Они обязательно расскажут, как нужно было бы сделать «лучше». Оставим это им.
В «нулевые» годы российская литература не отказалась полностью от пародии, игры, «смерти автора», но снова захотела говорить о серьёзном, опираясь на свои истоки, на классику. Неореалисты вышли на первый план, стремясь к точному и объективному изображению действительности, а также к глубокому психологическому анализу персонажей. Одним из ключевых авторов нашего времени стал Эдуард Лимонов: его влияние на современный литературный ландшафт ещё предстоит осознать и исследовать. Но к одному явлению нельзя сводить нашу эпоху, ведь главная тенденция первой четверти 21 века – стирание границ межу жанрами. Постмодернизм тоже никуда не ушёл, он стал приёмом, частью инструментария автора, перестав быть всеобщим мироощущением.
Российская литература в 21 веке представляет собой многогранный и динамичный мир, в котором переплетаются различные жанры и направления. Она характеризуется активным развитием массовой литературы, которая находит отклик у широкой аудитории. В то же время наблюдается рост популярности таких жанров, как фантастика, фэнтези и исторические романы, что свидетельствует о стремлении читателей к новым мирам и эпохам.
Одним из заметных явлений в российской литературе начала 21 века является повышенное внимание к жанру антиутопии. Авторы обращаются к нему, чтобы предостеречь общество от возможных опасностей и проблем, связанных с технологическим прогрессом, глобализацией и другими аспектами современной жизни.
Ещё одной важной тенденцией в российской литературе является появление «женской прозы». Это направление отражает женский взгляд на мир и женскую идентичность, исследуя темы любви, семьи и женской независимости.
К 2020-м годам развитие интернета и социальных сетей сделало поэзию одним из самых популярных литературных жанров. Короткие стихи легко разместить и прочитать в сети. А вот с большими романами сложнее – их неудобно читать в интернете. Люди предпочитают короткие произведения длинным, что делает стихотворение идеальным форматом. Людям сложно разобраться в многообразии текстов, а голоса критиков почти неслышны, к тому же, критики чисто физически не могут прочесть всё, что есть в интернете. Здесь возникает проблема — упадок института критики и литературоведения, о котором я рассуждал выше.
В целом, российская литература начала 21 века отличается разнообразием и богатством тем и жанров. Она продолжает искать новые пути и меняться, отражая новые тенденции и интересы читателей. Литературный процесс постоянно эволюционирует, создавая новые направления и течения, которые отражают сложность и многообразие современного мира. Одновременное существования такого огромного количества жанров, авторов, умеющих работать на их стыке, привело к возникновению новой метамодернисткой парадигмы, где каждый может найти свою уникальную форму для высказывания.
Жаль, что ни пол-словечка у автора материала не нашлось для замечательного литературного стилиста из Питера, автора потрясающе самобытной прозы Александра Ильянена…