Русская икона и любимый кот царя Алексея Михайловича
№ 2025 / 30, 30.07.2025, автор: Татьяна САМОЙЛОВА
У царя Алексея Михайловича был любимый кот. Настолько любимый, что облик кота, по царскому указу был увековечен в гравюре. Честь создать портрет царского кота выпала польскому гравёру Вацлаву Холлару. Гравюра, датированная 1663 годом сохранилась и находится ныне в Национальной библиотеке Франции. На ней мы видим голову кота. Кот явно с характером. Боевой котяра, с помятыми ушами и выраженным косоглазием; котик без всякой милоты и приглаженности. Подпись на листе, сделанная на французском языке, гласит «Подлинный портрет кота великого князя Московии».
Смотришь на портрет и понимаешь, любил царь этого бандита. А в нашем родном Эрмитаже, который также известен своей любовью к котикам, тоже хранится гравюра с изображением кота царя Алексея Михайловича. Сотрудники Эрмитажа считают, что это гравюра второй половины XIX в., выполненная с оригинала весьма известного голландского художника Фредерика де Мушерона.
В общем, ясно, что портрет кота пользовался успехом и воспроизводился мастерами разных стран, то есть имел практически мировую известность. Других каких-либо известий о царском коте история нам не сохранила. Вот и возникают сомнения у многих, а правда ли кот Алексея Михайловича на гравюре или так… мистификация?
И вот, неожиданно всплыло ещё одно подтверждение существования этого выдающегося кота. Совсем недавно после длительной реставрации распахнул свои двери для молящихся Смоленский собор Новодевичьего монастыря. Входишь в собор и замираешь от огромности его пространства, красоты его фресок и икон.
Всем известно, что история монастыря теснейшим образом связана с историей царской фамилии, начиная с эпохи Василия III. Жаловал эту обитель и царь Алексей Михайлович. Одна из икон, ныне стоящих в местном ряду большого соборного иконостаса, была вложена царём в собор как залог непрестанной молитвы о нём и его семье. На этой иконе в молении Богоматери Знамение изображено четырнадцать святых. Все они – покровители, соименники членов царской семьи того времени, когда Алексей Михайлович состоял в браке с Марией Милославской. Интересно, что в центре первого ряда святых, представленных в полный рост, мы видим святых покровителей двух старших сыновей, царевича Алексия, названного в честь митрополита Московского Алексия, и царевича Фёдора, носившего имя святого воина Фёдора Стратилата. И только вслед за ними идут святые, чьи имена связаны с царственной четой – Алексей Человек Божий и Мария Египетская.
Третий царский сын Симеон был назван в честь епископа Симеона Персидского. Он изображён во втором ряду. Изображённые на иконе святые царица Ирина и мученицы Татьяна и Анна имеют отношение к сёстрам царя – царевнам Ирине, Анне и Татьяне. Остальные шесть святых – великомученица Екатерина, святые София и Феодосия, преподобные Марфа, Евдокия и Мария – святые покровительницы дочерей царя Алексея Михайловича и царицы Марии. Среди святых нет Иоанна Предтечи, имя которого было дано будущему царю Ивану Алексеевичу. Он родился в 1666 году. Это обстоятельство позволило сделать вывод, что икону написали до 1666 года и вложили её в Смоленский собор Новодевичьего монастыря для молений о здравии царской семьи, царственных супругов и их детей.
Итак, святых всего четырнадцать. И большинство среди них женские святые. Но первыми в самом центре композиции стоят митрополит Алексий и святой Феодор Стратилат, соименники старших сыновей, предполагаемых наследников престола. Присмотримся к воину-мученику Феодору. Он представлен в роскошном доспехе. Нижняя часть доспеха, закрывающая бёдра – собрана из крупных золочёных пластин. Верхняя, защищающая грудь – монолитная и испещрена «черневым» орнаментом. Этот тип доспеха получил распространение в элитарных кругах, в эпоху Возрождения и продолжал пользоваться популярностью и в XVII веке. Владели такими доспехами и русские цари. Их или привозили из стран заморских, либо их изготавливали в Москве приезжие иностранные мастера. Часто в таких доспехах изображали святых воинов на иконах XVII в. В европейских доспехах эпохи Возрождения довольной важной, особо декорируемой деталью были наплечники. Часто им придавали вид морды какого-нибудь экзотического хищного зверя. Так, на известном доспехе короля Франции Генриха II с наплечника на нас смотрит гривастый лев.
На иконе поверх доспеха воина Фёдора накинут алый плащ, но он, как бы невзначай, оставляет открытым наплечник. Какой же дикий зверь изображён на нём? А на нём изображен вовсе и не дикий зверь. Не лев, не пантера, не химера какая-нибудь. На нём мы видим довольную, круглую морду серого кота с маленькими ушами, который внимательно смотрит на нас и улыбается. И да, он изображён не на самом плече воина, а как бы намеренно «съехал» с плеча так, чтобы смотреть нам прямо в глаза. Любопытно и то, что рука Марии Египетской, святой, которая «представляет» на иконе царицу Марию Милославскую, тоже, как бы случайно, касается кота, как бы невзначай, поглаживая его пушистый подбородок. И это явно не «оплошность» мастера, а намеренный, рассчитанный приём.
Вот такой неожиданный поворот. Кот пробрался на икону. Ну и какого же кота могли ввести в строго продуманную композицию царской патрональной иконы, да ещё таким хитроумным способом?! Ну, конечно же, только того самого, любимого, которого и портрет гравировали. И тут возникает вопрос: а не была ли гравюра 1663 года тем самым образцом, с которого мастер «переводил» портрет кота на наплечник доспеха воина Фёдора? Ведь теперь, благодаря многочисленным исследованиям, мы хорошо знаем, что мастера XVII века очень любили работать по западно-европейским гравюрам, используя их как образцы. Тогда становится понятным и то, почему гравёр изобразил не всего, целого кота, а только его голову. Вполне возможно, что гравюра и задумывалась как образец, с которого иконописцу будет сподручно изображение кота перенести в свою композицию, на доспех святого воина.
Если это так, то мы открываем ещё один интереснейший аспект использования гравюры в иконописи XVII века. Этот вывод, конечно, касается науки, истории искусства. Но если взглянуть шире, то просто удивительно, как он обогащает наше представление и об иконописцах XVII столетия и о наших государях. Столь оригинальный способ внедрения кота в иконописную композицию, где собраны все святые соименники членов царской фамилии и представляющую собой фактически молитву за царскую семью, весьма красноречиво говорит о том, что кота считали полноправным членом семьи, и специально для него иконописец разработал особую композицию, позволившую «незаметно» ввести в неё этого героя.
Вполне может быть, что инициатива исходила от царицы Марии. Видится во всём этом нежная шалость молодой государыни. Видимо, согласно именно её пожеланиям святую Марию Египетскую, представляющую царицу, поставили сразу за Феодором-воином, святым патроном её старшего сына и наследника престола, и поставили так, чтобы она касалась его плеча. А на плече Фёдора изобразили кота. Кот довольно улыбается и даже не прикидывается наплечником. Радуется, что про него не забыли, что и он тут, вместе со всеми своими любимыми царевичами и царевнами прокрался в вечность. Кот улыбается, и, надо сказать, очень утепляет образ строгого государя Московской державы и его царицы.
Факт очень интересный! Он оживляет персон царской семьи и доносит до нас их интерес к жизни, окружающему миру, связь между странами и жизнь искусства.
Прелестная история.