Владимир ПУЧКОВ. Я камень подниму – так затвердела речь…
Рубрика в газете: Поэтический альбом, № 2018 / 32, 07.09.2018, автор: Владимир ПУЧКОВ (Владимир)
* * *
Я камень подниму – так затвердела речь,
Так холодом в ладонь легло литое слово,
Что заново придти и плоть переоблечь
В первоначальный гул – нет смысла никакого.
Он канет в темноту, но свет произойдёт
Из крутобедрой тьмы, и отделятся воды
От камня и земли. И там, где небосвод,
Откроются глазам невидимые своды!
АНГЕЛЫ
Нас Бог лепил из глины золотой,
Выковывал из утреннего света,
Мы из горнила вышли, как металл,
Мы не познали слабости людской,
И весело нам вспомнить в час рассвета,
Как он меха в горниле раздувал!
Как из огня выстругивал он ясли,
Как, разлетевшись, искры не погасли,
И до сих пор сияют в небесах!
Но даже нам смотреть невыносимо,
Когда, как пламя, он проходит мимо
И закипают слёзы на глазах!
* * *
Остановись среди зимы,
В кругу её строений мрачных,
Издалека увидишь ты
Сиянье этих дней прозрачных.
И воздух, блещущий углом,
И первый холод одичанья,
И за родительским столом
Беседы светлое молчанье.
* * *
Трудовое гуденье пчелиного роя,
Воздух плугом распахан, рассыпчат и крут.
Чернозём отливает густой синевою,
И от зноя стеклянные стрелы бегут.
Где в сырое беспамятство рухнули тени,
И стальной колокольчик сквозь камень пророс,
Я увижу, в траву опустясь на колени,
Красоту, осушившую землю от слёз.
Пересохло во рту. Вдалеке над полями,
За машиной столбом поднимается пыль.
И сверкает река за сухими стволами,
Как в плетёной корзине – хмельная бутыль.
* * *
Волна, как джинсовая складка,
Слегка потёртая на сгибе,
И дышится легко и сладко
Тяжёлой большеглазой рыбе.
Ведёт мелодию без фальши
Высокий хор столетних сосен.
И в десяти шагах, не дальше,
Уже стоит, но медлит осень.
* * *
Ледяные ухабы и рытвины,
И забитая в ямы вода;
До чего эти клёны молитвенны,
Я не видел таких никогда!
Белым снегом молчанье заполнится,
Глубиной переполнится взгляд.
За кого они, тихие, молятся,
Всею грудью прозрачной стоят?
И небесные реки калёные
Протекают сквозь них без конца.
И молитва летит удивлённая,
Словно пёрышко, в руки Отца.
Странные образы – подспудные. Затвердела, легло в ладонь. Можно не только камни поднимать, но и груши околачивать. Как старик Фрейд.
Давно не встречал таких пустопорожних (графоманских) текстов. В газете нет редактора поэзии?
Газета высоко ценит талант одного из самых выдающихся современных русских поэтов (ТК “Культура”, 13.11.2017)
http://tvkultura.ru/video/show/brand_id/19725/episode_id/1564752/video_id/1698098/viewtype/picture/
и в свое время наградила его премией “Лит.России”, чем поэт по праву гордится Недавно газета опубликовала рецензию на новую книгу стихотворений поэта В.Пучкова “Косточка мира”, 2017г. (книга удостоена 4-х наград в 2018 году); http://litrossia.ru/item/ljuboe-slovo-javljaetsja-puchkom/
Поэтому эта подборка является логическим результатом давнего сотрудничества поэта с одним из старейших литературных отечественных еженедельников. Поэт работает, значит, будут и новые подборки. А завистников просим удалиться и не множить в интернете инсинуации о порядочном человеке, патриоте своей Родины и уважаемом поэте – В.П.Пучкове…
Пресс-секретарь В.Пучкова Наталия Завьялова
Сейчас время такое – талантливых поэтов много, как никогда прежде. Владимир Пучков – один из самых лучших. Это не только мое частное мнение (профессиональное, кстати), но и многочисленных жюристов нескольких поэтических конкурсов, которые ему присуждали победу. Много разных течений в нынешней поэзии, и не все способны оценить что-либо за рамками своих представлений. Грустно то, что те, кто любит дегтем мазнуть, всегда откликаются первыми.
“Один из самых лучших” – такая оценка не имеет перспективы. Кому-то этот поэт кажется лучшим, кому-то худшим. У каждого ценителя свои аргументы. Нельзя говорить о поэтах “лучше” или “хуже”. Говорят “нравится больше или меньше”. Также и награды – не самый главный показатель объективности (смотря из чьих она рук даётся). Кого-то восхищает техника стихосложения.. Другого (я лично в их числе) привлекает глубина и широта мировоззрения автора. Считаю грубостью, когда о поэте отзываются так, как это сделали первые два комментатора. Впрочем, приписывать критику только зависти тоже нельзя. Всегда последует вопрос” “Чему завидовать?”
Ворону. Прошу пояснить слова “Моё частное мнение (профессиональное, кстати)”. В чём вы профессионал? И почему КАК ПРОФЕССИОНАЛ не подписываетесь именем и фамилией? Профессионалам СКРЫВАТЬ НЕЧЕГО. На то они и профессионалы.
Владимир Павлович замечательный поэт! Его стихи читаю на оном дыхании! Просто великолепно!
Здоровья и всех благ Владимиру Павловичу!
Вы, видимо, еще мало пожили. Одно дело открытую полемику вести, на профессиональном уровне. И другое – пикироваться с ёрничающими подлецами. Зачем доставлять им удовольствие – подставляться? Мы, люди с хорошим литературным вкусом, натуры тонкие, чувствительные. ))
Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха…
Друзья, столько слов наговорили… Кто о чём…
Ну, хоть бы один сказал о самих стихах, о произведениях, прокомментировал их содержание или форму (если вы адепт формализма)…
Не важно – “за” или “против”, но – о самих стихах, об их сущности, о том, какие чувства они у вас вызывают, на какие мысли (если, конечно, приходят, ха-ха-ха-ха-ха-ха…) наводят… О том, отражением чего они являются, ЧТО образно воспроизводят, какие новые сферы действительности открывают для нас…
Я уж молчу об идее, о пафосе, о проблематике, об идейно-эмоциональной направленности, об идейно-эмоциональной оценке действительности в этих произведениях…
Право слово, не вижу ни грана профессионализма, – полное отсутствие теории литературы… Как будто в природе не существует и никогда не существовало знание этого предмета!
…Ведь, весь наш знаменитый – богатейший! (как сейчас сказали бы: успешный! – ха-ха-ха-ха-ха-ха…) – Белинский – это сплошная эстетика Гегеля, изученная им в подлиннике.
Без теории нет и не может быть практики.
О чём наглядно и свидетельствуют все ваши комментарии. Не так ли?
Начиная с того уровня, когда стихи перестают быть просто рифмованными текстами ремесленного уровня, но становятся неуловимым “фактом поэзии”, оценка их людьми, эту самую поэзию способными воспринять, никак не может быть объективной и однозначной – речь уже идёт о созвучности или несозвучности стиха внутреннему состоянию читающего, которое может зависеть от массы факторов, неподдающихся учёту.Скажем, существует классический пример антагонизма: любящие стихи Мандельштами зачастую совершенно не воспринимают стихи Есенина, обожающие цветаевскую страстность, недоумённо пожимают плечами на ахматовскую строгую сдержанность, и так далее. Это – созвучность душе, близость мировосприятия. И нужно быть не просто хорошо разбирающимся в литературе человеком, но ещё и иметь немалое мужество и смирение, чтобы признать: “Да, стихи такого-то мне совсем не нравятся, они меня не трогают, но он – большой мастер. И если мне, например, близки стихи Рубцова, а Бродского – не близки, то это не значит, что я страдаю дурновкусием и ничего не смыслю в поэзии. А если мой знакомый любит стихи Бродского, а Рубцова не понимает, то это не значит, что он – выпендрёжник, равнодушный к поэтике России”. Что же касается данной горячей и, к сожалению, далеко не всегда корректной полемики, то моё мнение таково: Владимир Пучков, несомненно, один из крупных российских поэтов, он – очень настоящий. Мне стихи Пучкова созвучны, поэтому я их люблю. Всем они нравится абсолютно не обязаны – на то они и настоящие стихи. Но то неприкрытое агрессивное хамство, которое я прочитала, к сожалению, здесь, совершенно недопустимо не только для “человека читающего”, но и для человека вообще. Так вот куснуть анонимно из-за угла, понимая, что автору будет больно, но ответить он тебе не сможет – крайне недостойно, если не сказать больше. И вот именно это сподвигло меня написать комментарий. Владимиру же Пучкову от всей души желаю здоровья, вдохновения и новых прекрасных стихов
Екатерина излагает, не в обиду будь сказано, целую кучу банальностей, общеизвестных истин… вперемешку с заблуждениями.
Не буду касаться ни этих истин, ни заблуждений, дело не в них, и даже не в Екатерине, которая, на мой взгляд, конечно же, правильно понимает, что тут подлость, низость человеческая, а что – нет… Дело не в этом.
Продолжу разговор о конкретной сущности стихотворений того или иного поэта (а в данном случае – Пучкова), который я завёл в предыдущем своём комментарии.
Для разбора возьму стихотворение “Трудовое гудение пчелиного роя…”. Итак, читаем…
Читаем, читаем… Внимательно читаем. Вчитываемся в каждую строчку, в каждое слово, постигая образность произведения…
Вчитались? Прочувствовали? И идею, и пафос?
А я нет. Поэтому очень интересно было бы услышать ваш ответ на поставленный вопрос: в чём же заключается тут идея? в чём пафос?
Что до меня, то я ничего не почувствовал и не понял.
Что может возникнуть в душе читателя, когда он ничего толком не почувствовал и не понял, – какое отношение?
Одни вопросы.
Вот они:
Каким плугом распахан воздух? Тракторным? Которым тут только что поднята стерня, ведь ясно сказано – сырой чернозём отливает синевою (сырой!)? Но как тогда понимать распахивание воздуха – не земли, а воздуха! – тракторным плугом? Как вы себе это представляете?
Может, не тракторным, может, здесь сложнейшая метафора, имеется в виду, что это пчёлы распахивают воздух?
Далее. Тени чего рухнули в борозду? И почему этот сырой чернозём беспамятен? Что означает беспамятство сырой распахнутой земли? О чём речь?
Если я ещё могу понять – не столько, правда, понять, сколько почувствовать, – какая красота привиделась лирическому герою стихотворения, а именно – красота летнего зноя, то, от каких или от чьих слёз зной осушил эту землю, мне никак не додуматься.
Не проясняет эту картину, созданную словесными красками (а может, красивостями?) и заключительное четверостишие.
При чём тут вдалеке уходящая машина, поднимающая пыль?
Что, лирического героя, не похмелив, в знойный полдень вывезли в поле и бросили на произвол судьбы? И вся надежда у него теперь на реку, сверкающую за “сухими стволами” – как бы доползти и хотя бы водой промочить пересохшее горло (“Пересохло во рту”!)
Да (возвращаясь к одному из предыдущих вопросов), можно представить, что допился до того, что отшибло память, но всё равно не понятно, почему именно мать сыра-земля должна страдать беспамятством…
И в заключение.
Стих “Трудовое гуденье пчелиного роя” – безграмотен. Ответственно заявляю (как тот пушкинский сапожник!): когда пчёлы трудятся, они не роятся; когда роятся, они не трудятся, так что одно из двух здесь неверно. Или “трудовое гуденье”, или “пчелиный рой”. Если верно трудовое гуденье, то тогда – не рой, а отдельно летающие пчёлки.
Словосочетание “хмельная бутыль”, по-моему, также, если не безграмотно, то не совсем точно. Хмельная бутыль – это пьяная большая бутылка. Но пьяных бутылок, как известно, не бывает. По крайней мере в данном контексте она ни к селу и ни к городу.
Господа доморощенные критики, к чему пространство под великолепной стихотворной подборкой в уважаемой газете, превращать в демагогический балаган? Вы хотите поставить под сомнение компетентность редакторов? Для Вас высокое мнение известного поэта о коллеге по цеху – куча банальностей? Как невозможно объяснить человеку без чувства юмора, в чем соль шутки, так невозможно разжевать суть поэзии тому, до кого образность не доходит, как музыка до глухого. Свежие незаёмные метафоры Пучкова – это его паспорт в поэзии. Его лица необщее выраженье. Есть в его стихах и глубокая мысль, и космичность, и волшебство. И особая светлая энергия… Если вы этого не ощущаете, ну и ладно. Пишите-ка лучше добрые отзывы о том, что вам понятно и приятно. Для очистки кармы. И тысячу раз подумайте, прежде чем бросить в Поэта словесный камень.
Татьяне.
“Есть в его стихах и глубокая мысль, и космичность, и волшебство. И особая светлая энергия…”, – говорите вы.
Допустим. Допустим, что всё это имеется в его стихотворениях…
Но я не спрашиваю у вас про “энергию”, про “волшебство”, боже избавь, вы мне хотя бы про “мысль” ответьте, про обыкновенную человеческую мысль : в чём она здесь, в разобранном мной стихотворении, заключается?
P.S. “Как невозможно объяснить человеку без чувства юмора…”, – с видимой глубокомысленностью приводите вы, Татьяна, один из самых расхожих взглядов на взаимоотношение человека и поэзии…
Так вот, к слову, о юморе: побольше юмора, господа-товарищи писатели и читатели!
“Да не будьте мрачными и хмурыми!”
Татьяне. Кажется, Вы сами устроили балаган. Ваши собственные аргументы – одни лишь обвинения других комментаторов в том, что они доморощенные критики, выдают кучу банальностей, не видят лица необщее выражение и незаемные метафоры. Может быть Вы нам поясните, где это все находится. Покажите, как надо понимать Вашего протеже. Мы поучимся. Если Вы выше всех нас и такая понимающая. Я вот всегда считал Поэтами с большой буквы совсем других авторов. Развенчание мое заблуждение. Заранее спасибо. Только не талдычьте снова, что аз грешный ничего не понимаю. Потому и нижайшей прошу просветить меня. Не бросайте словесный камень. Докажите, что Вы не доморощенный критик.
Мне было бы лестно, если бы Пучков был моим протеже. Или если бы я была протеже Пучкова. Но мы живем в разных государствах, и я видела его лишь раз в жизни – тогда, когда ему вручали награду за победу на Тютчевском конкурсе. То, что Пучков – настоящая звезда в поэзии понимали мы все – и конкурсанты, которые получили там более скромные награды, и члены жюри. С тех самых пор слежу за его творчеством, и оно меня не перестает восхищать. (Хотя сама пишу совсем в другой манере.) Несколько слов о личности поэта. При всей очевидной харизме, это человек необычайно скромный, не лезущий вперед, не расталкивающий никого локтями. В этом сходятся все, кто с ним имел дело, и это качество не может не вызывать уважения. Вообще-то я не Пучкова защищаю. Он, поверьте, в этом не нуждается. А вот защищать творческих людей от панибратского снисходительного тона, от некомпетентных суждений под видом критики, от откровенного злопыхательского хамства – дело, конечно, донкихотское, но необходимое.
Давно известно, что появился новый вид деятельности – диванная аналитика. А комментарии и обсуждения стали частью “игры” любой публикации, видео, статьи и т. д. Как говорят в таких кругах, надо лишь запастись попкорном и наслаждаться полемикой. Люди так выплескивают свою злобу и ненависть к окружающему миру, который их почему-то не согревает. Прежде чем что-то написать, разберитесь, что движет вами. Насколько вы законсервированы собственными комплексами и способны ли вообще рассуждать объективно.
Для “Кто-то там что-то…” Давно известно, что если литератор опубликовал своё произведение, оно уже ему не принадлежит, а полностью относится к пространству. Коли в газете сделали возможность комментирования и придумали всякие капчи и обязательные поля, то иной читатель полноправно воспользуется этой возможностью, хоть на диване лежа, хоть стоя, хоть сидя. И если Вы выливаете свою критику на желание людей высказать своё мнение, то сначала подумайте, что движет Вами, какие комплексы, тогда не останется времени осуждать других. Тем более, что в Ваших порицаниях не больше доброты и доброжелательности, чем у тех, кого Вы не жалуете. Или следует только угодливо хвалить тех авторов, которые Вам угодны? Легче всего приписать другому зависть, ненависть, злобу и любовь к попкорну.
Глубокоуважаемые Екатерина Полянская и Татьяна Шпартова!
Ну, или любой другой человек, способный помочь “моему горю”!
Ещё раз: не надо мне про вящую состоятельность или, используя ваши понятия, “настоящность”, “особость”, “светлость энергии” и “волшебство” творчества Пучкова, понятно, что не всякому сии туманные вещи по зубам, – ответьте мне, пожалуйста, хотя бы на вопрос о том, в чём заключается идея стихотворения “Трудовое гуденье пчелиного роя…”, раз вы вполне допускаете, что поэзии Пучкова отнюдь не чужда “глубокая мысль”?
В чём состоит эта мысль в данном стихотворении?
Господин доморощенный “критик” А.Турчин! Насладившись стихотворениями глубоко уважаемого мной поэта В.Пучкова, увидела ваши комментарии. Задавшись логичным вопросом «А судьи кто?», предприняла попытку изучить Ваше творчество по открытым источникам, дабы понять, по какому праву Вы на странице уважаемого издания устроили пустопорожнее шельмование известного поэта. И вот, представьте, наткнулась на прелюбопытнейший образчик Вашей самокритики. И ведь не в бровь, а, так сказать, в глаз сказано! Как точно и справедливо Вы изволили выразиться об уровне вашего собственного “творчества” (речь шла о Вашей же “статье” годичной давности в “ЛР”, посвященной философии, за публикацию которой вы благодарите редакцию). Вот что Вы пишете о своем тексте: “Да, слабовато, конечно, написано, слабовато… Писать я никогда не умел и по-прежнему не умею. Так и не получилось просто и ясно рассказать, что же такое философия как учение о понятиях, посредством которых человечество мыслит реальный мир. — Сплошные абстракции, которые простому, моему любимому рядовому читателю из народа, ничем иным, как тарабарщиной, не покажутся…” Лучше и не скажешь, г-н Турчин, о Вашем опусе. В заключение внесем свой небольшой вклад: на наш взгляд, указанная статья (УВЫ, НАМ ПРИШЛОСЬ ЕЕ ПРОЧИТАТЬ – ВСЮ) представляет собой псевдонаучную попытку хаотичной выжимки из базовых учебников по обществознанию для старшеклассников на тему “что такое философия и с чем ее едят”. К сожалению, Ваш текст не тянет даже на школьный реферат. Конечно, по-человечески понятно: Вам хочется славы, а ее все нет. Задерживается! И очень хочется поставить себя, “мыслящего реальный мир” (ваше выражение, весьма сомнительное с точки зрения стилистики русского языка), в один ряд с Гоголем, простите, с Гегелем (вечно их путаю:). А также с Лениным, Кантом, Платоном и иже с ними, ну, еще Бердяева туда можно добавить “до кучи”… да много кого можно добавить – покойники-то уже и не скажут Вам ничего… только какой толк от этого пустого винегрета читателю “Литературной России”? По принципу «интернет все стерпит»? Как Вы правильно заподозрили, от такой “тарабарщины” проку читателю никакого не будет. И, что характерно, после такой зубодробительной самокритики Вы, видимо, чтобы взбодриться, обрушиваетесь со всей мощью своего критического дарования на поэзию Владимира Пучкова. Который матерьялистом в жизни не был, признает за миром сугубо божественное начало и, таким образом, к сфере ваших псведонаучных интересов никаким боком не относится. Остается предположить, что Вы, милейший, пристрастны. И просто не можете пройти мимо чего-то, что недоступно Вашему пониманию. Но тут начинает работать одно правило: как говорила наша учительница английского еще во времена СССР, use your brains if you have any (что в переводе означает: “используйте ваши мозги, если они у вас есть”). Боюсь, вторая часть этого высказывания как раз непосредственно касается Вас… А потому примите добрый совет – оставьте поэта Пучкова в покое. За него есть, кому постоять в литературной среде, его поэзию давно знают, ценят и любят тысячи людей – от Америки и Чукотки до Уэльса и Германии с Австрией. Да, вспомнился еще один Ваш перл – в Вашем многословном разборе рассказа В.Распутина Вы пишете: “о чем говорит нам сюжет рассказа?” (“ЛР” от 16.03.2017) После этого изысканного по стилю и смыслу речевого оборота уровень вашей «подготовленности» к критическому осмыслению сложных литературных явлений (к коим, вне всяких сомнений, относится поэзия Владимира Пучкова) становится еще более очевидным. На сем разрешите откланяться, а то как-то неудобно столь долго занимать интернет-эфир Вашей персоной. Еще возгордитесь, не приведи Господь. И напишете новую «философическую» статью)))
Не вдаваясь в интимную переписку двух комментаторов о значительности творчества поэта (или о её отсутствии), советую обращение “Вы” и производных от него писать всегда с большой буквы. Это усилит пафосность и поднимет уважение к адептам обсуждаемого автора и к нему самому.
Восприятие поэзии – вещь очень индивидуальная. Предлагаю ознакомиться с интервью Владимира Пучкова, которое он дал одной из московских газет.
http://gazetauzao.ru/vladimir-puchkov-poeziya—eto-umenie-videt-taynu-zhizni/
Я камень подниму – так затвердела речь,
Так холодом в ладонь легло литое слово,
Что заново приДти и плоть переоблечь
В первоначальный гул – нет смысла никакого.
А может, всё-таки есть смысл приДти? Пусть уж луТше гул, чем пустое бормотанье.
Интереса ради поинтеремовалась судьбой эпитетами “хмельной”. Чаще всего он используется в прямом смысле: у Гоголе о Тарасе Бульбе и казаках, например. Есть в Современном языка Пушкина и тоже – в прямом смысле:” и привез гонец хмельной в тот же день приказ такой. ..” или “речь гостей хмельна, шумна. ..” (“Пир Петра Первого”). У И.Анненского: “Воздух был нежен и хмЕлен…” (“Сизый закат”). С.Есенин: “В благовесте ветра хмЕльная весна…” (“Троицыно утро, утренний канон”). У Ахмадулиной: “Лоза хмельная ластится к ограде…” (“Летит с небес плетеная корзина”). Только в переводе О.Румера рубая Омара Хайяма встретила выражение “хмельная чаша”.
Теперь советую порефлексировать о правомерности словосочетания “опустясь на колени”.
Лане. Владимир Пучков – человек немолодой и, возможно, учился правописанию, когда были прааомерны обе формы. Сейчас унифицирована одна форма “прийти”. Многие люди старого закала не отвыкли от старой формы. Вот и “кофе” многие считают словом единственно мужского рода, хотя по словарям уже допускается средний род.
Лане. “Пусть уж луТше гул, чем пустое бормотанье”. А Вы покажите нам Ваши творения, пожалуйста. Вы-то уж точно настоящий поэт и уж наверняка не “пустое бормотанье” выдаете на-гора, верно? Ради пустоты Вы бы и не садились за работу, не так ли? Только ради явного шедевра. да? Так порадуйте нас. И фамилию Вашу настоящую не забудьте указать. А то как-то некомильфо с безнаказанными (и безвестными) гениями тут беседовать. Мы-то с открытым забралом. Да, вот еще для расширения Вашего кругозора. Рецензия на книгу стихотворений Владимира Пучкова “Небесная флейта или С небом сотовая связь” (2017) в старейшей литературной газете страны: http://www.lgz.ru/article/-51-52-6626-27-12-2017/nasyshchennost-inoy-realnostyu/
Некоторые комментарии – как сапогом поддых. Зачем же так, господа? Ну не нравятся вам стихи – и проходите мимо. А по-моему – это настоящая первоклассная поэзия, насыщенная тонкими образами. Как можно от поэта требовать конкретики? Это же не инструкция по вспашке озимых. Владимир Пучков создаёт собственную мелодию, которая, возможно, не каждому слышна. Но те, кто ее слышат, обязательно оценят тонкое сочетание звуков и образов, отзывающееся в душе. А сапогом, да с хряканьем, да с отмашечкой – это легко. Написать же что-то равноценное поэзии Пучкова – это не каждому по силам
Наталье Завьяловой. Ваша просьба к другим комментаторам показывать Вам их собственные творения как аргументы в пользу стихов Вашего шефа некорректна: история показала, что не все критики и литературоведы, обсуждавшие поэзию и прозу, сами писали стихи и романы. Ваше ссылка на собственную рецензию в “Литературной газете” неприлична. Ваши комментарии (ИМХО), к сожалению, грешат неуверенностью и выдержаны в грубом тоне, что не делает чести ни Вам, ни Вашему любимому поэту.
Особое замечание: иногда комментаторы не сообщают свои Ф.И.О. во избежание доносов в свой адрес.
Пучков – чудесный поэт. У него очень тонкие и изящные ассоциации. Хорошие метафоры. Его поэзия оставляет след в душе. Что еще надо? Он может нравится или нет, как любой поэт. Это всего лишь дело вкуса. Но упрекать его в том, что он пишет плохие стихи, просто нелепо. Разумеется, как и у любого другого поэта, у Пучкова есть стихи сильные, есть послабее. А где абсолютные гении? Как когда-то сказал о Блоке Маяковский: “У Блока из десяти стихотворений — восемь плохих и два хороших, но таких хороших, мне, пожалуй, не написать”. Лично мне все метафоры Пучкова понятны и близки, и про распаханный плугом воздух (именно пчелы и есть этот поуг), и про машину, поднимающую столбом пыль. Александр Турчин, а почему не грамотно “трудовое гуденье пчелиного роя”? Спрашиваю чисто из интереса, просто задумалась. Когда пчелы собирают на медоносах пыльцу, то они всегда гудят, неоднократно на даче наблюдала. Пчелы садятся на цветы яблонь и гудят, собирая пыльцу. Они трудятся. В данном случае под “пчелиный рой” понимается большое количество пчел, а не одна-две, они в данном контексте не роятся, а собирают пыльцу с медоносов. Большое колличество пчел (рой) собирает пыльцу. А как еще можно назвать это самое большое количество пчел одномоментно собирающих пыльцу с цветущих растений? Я не знаю. Всегда употребляла именно это словосочетание – пчелиный рой. И, мне кажется, нельзя вот так разбирать стихи, построчно. Стихотворение воспринимается целиком, особенно если оно по сути метафорично. Лично мне в этом стихотворении все понятно: летний день, лирический герой стоит на цветущем лугу, вокруг жужжат пчелы, и воздух колышется, как бывает в жаркую погоду, впереди распаханное поле, вдалеке по дороге едет машина, оставляя след пыли. И ощущение щемящей любви к этому краю! Вот такая пасторальная картинка у меня возникла в сознании:)) так я вижу. А когда поэзия плохая, так никакой картинки не возникает. И я не критик, я читатель. Я важнее критика:))
Уважаемая Светлана! Есть такое выражение “Бог в деталях”; оно означает, что любое дело должно быть сделано самым тщательным образом, и малейшая неточная деталь его испортит. Есть и другое – “Дьявол в мелочах”; дьявол любой мелочью уничтожает напрочь любое хорошее дело. Есть стихотворение Пастернака “Давай ронять слова”, объясняющее, кто именно велит поэту быть точным – “всесильный бог деталей”. Один поэт, очень известный, написал стихотворение “Соловьиха”; у него в роще пела соловьиха, тогда как у соловьев самки не поют, поют только самцы, привлекая самок. Тем самым стихотворение уничтожено. Так и Пушкин высмеял одного современника-поэта: “Хвостова он напоминает:/ Отца зубастых голубей”. Закончу еще одним историческим рассказом о юном Пушкине: в Лицее детям дали задание написать стихотворение о Солнце; в опусе одного лицеиста Солнце вставало на западе, что вызвало такой экспромт юного Пушкина:
“Встает на западе румяный Царь Природы,
И изумленные народы не знают, что начать:
Ложиться спать или вставать”.
Стихотворение, как и любое дело, которое делаетя честно, не должно вызывать у читателя ни малейшего сомнения или упрека. Это слишком малая форма, чтобы быть небрежным. А если это у читателя возникло, то – увы! – это проблема не читателя, а автора. К массе таких ляпов читатель привыкает, это, например, всем известное “он шел на Одессу, а вышел к Херсону” или “что ты, милая смотришь искоса, низко голову наклоня” (попробуйте сделать подобную позу). Одна писательница – автор произведения о жизни Христа искренне считала, что Понтий – это имя Пилата. Напоследок замечу, что Ваш аргумент “мне понравилось” или “то-то и то-то у меня возникло в сознании”, возможно, не для всех значителен и авторитетен. Кто-то видит в стихах тонкие образы, другим они такими не кажутся, третьих коробят неточности и неграмотные детали. Что касается приведенного Вами суждения Маяковского о Блоке, то Вы опустили его мнение о собственных стихах, что снижает пафос его оценки Блока.
Гюрзе Гюрзовне или Гюрзе Гюрзовичу (не знаю, как правильно? прошу извинить).
1. Грубость я проявила, говорите? Где? Докажите. Грубостью иные “критики” нынче иронию называют – вот это новость. А Пучкову здешние комментаторы не хамят и агрессию не проявляют? Не называют его творчество “пустой болтовней”, “галиматьей” и прочими “царственными” эпитетами? Ну, конечно! Что позволено Юпитеру, то не позволено быку – так бы сразу и говорили, что придерживаетесь политики двойных стандартов, это очень удобно.
2. Говорите, неприлично ссылаться на свою же собственную статью годичной давности в ЛГ о творчестве поэта, которую редакция сама же, по своей воле, и разместила? Да ладно)))
3. А когда уважаемого поэта без всякого повода, в первом же комментарии к опубликованной РЕДАКЦИЕЙ подборке стихотворений, с лету смешивают с известной субстанцией – это как – прилично? Или предполагается, что поклонники поэта все эти оскорбления тихо “съедят” и, как бы это сказать, … заткнутся? Но тут Ваш сценарий диванного уничтожения всех, кто не похож на Вас, дает сбой. Это не я. а Вы сотоварищи попросту кушаете литераторов. Если бы Цветаеву так недоброжелательно разбирали по косточкам, от нее бы ничего не осталось! Кстати, ее и разбирали…И не осталось – известен ее конец… Но время было другое. 10-ю годами ранее и Маяковского гнобили такие же решительные пролеткультдеятели, как иные здешние”рецензенты”. Писали разгромные рецензии на его новаторские пьесы” Клоп” и “Баня”. Проблема с Пучковым заключается в том, что поднялся он в своей метафоричности гораздо выше того уровня, который доступен Вашему пониманию и пониманию Ваших единомышленников. Что ж, это хорошая новость – Вам есть, куда расти. А В.Пучкову есть, куда двигаться дальше.
Гюрзе неопределенного рода.
Вот именно, “Бог в деталях”. Грамотный Вы наш (наша)! Мое имя пишется через “И”. НаталИя. Именно это, довольно тонкое, различие выдает необразованных, но нахватавшихся “где-то там чего-то там” людей.
Справедливости ради: ляпы встречаются и у классиков. В Словаре Квятковского это называется “авторская глухота”. У Лермонтова: “…как львица/ С косматой гривой на хребте” (грива только у самцов).
Плещеев: о ласточке – “Дам тебе я зёрен..” (ласточки питаются насекомыми). Маяковский: “Поэмы замерли, к жерлу прижав жерло…” (жерло это отверстие в стволе пушки, им нет смысла “прижиматься”; у Лермонтова в “Бородине” – “направить пушек жерла” – правильно). Вот и у Шекспира: в трагедии “Юлий Цезарь” упоминаются пушки и башенные часы, которых, оказывается, в Древнем Риме не было.
В стихотворении “Ангелы” В.Пучкова написано: “… Как он меха в горниле раздувал!” Меха это пушнина, шубы, а в кузнице – мехИ (ударение на последнем слоге). Также и эти мехИ – не в горниле; горнило это очаг, куда мехИ подают сжатый воздух, чтобы пламя разгоралось и поддерживалась температура плавления металла; в кузнице мехИ находятся вне горнила.
Слушай, препод под ником “Гюрза”…
Где это у Корнилова “соловьиха поёт”?
У него поёт только соловей!
А соловьиха у него молчит, как ей и положено…!
Борис Корнилов
Соловьиха
У меня к тебе дела такого рода,
что уйдёт на разговоры вечер весь, —
затвори свои тесовые ворота
и плотней холстиной окна занавесь.
Чтобы шли подруги мимо, парни мимо,
и гадали бы и пели бы, скорбя:
«Что не вышла под окошко, Серафима?
Серафима, больно скучно без тебя…»
Чтобы самый ни на есть раскучерявый,
рвя по вороту рубахи алый шёлк,
по селу Ивано-Марьину с оравой
мимо окон под гармонику прошел.
Он всё тенором, всё тенором, со злобой
запевал — рука протянута к ножу:
«Ты забудь меня, красавица, попробуй…
я тебе такое покажу…
Если любишь хоть на половину,
подожду тебя у крайнего окна,
постелю тебе пиджак на луговину
довоенного и тонкого сукна…»
А земля дышала, грузная от жиру,
и от омута соминого левей
соловьи сидели молча по ранжиру,
так что справа самый старый соловей.
Перед ним вода — зелёная, живая —
мимо заводей несётся напролом,
он качается на ветке, прикрывая
соловьиху годовалую крылом.
И трава грозой весеннею измята,
дышит грузная и тёплая земля,
голубые ходят в омуте сомята,
пол-аршинными усами шевеля.
А пиявки, раки ползают по илу,
много ужаса вода в себе таит…
Щука — младшая сестрица крокодилу —
неживая возле берега стоит…
Соловьиха в тишине большой и душной…
Вдруг ударил золотистый вдалеке,
видно, злой и молодой и непослушный,
ей запел на соловьином языке:
«По лесам, на пустырях и на равнинах
не найти тебе прекраснее дружка —
принесу тебе яичек муравьиных,
нащиплю в постель я пуху из брюшка.
Мы постелем наше ложе над водою,
где шиповники все в розанах стоят,
мы помчимся над грозою, над бедою
и народим два десятка соловьят.
Не тебе прожить, без радости старея,
ты, залётная, ни разу не цвела,
вылетай же, молодая, поскорее
из-под старого и жесткого крыла».
И молчит она, всё в мире забывая, —
я за песней, как за гибелью, слежу…
Шаль накинута на плечи пуховая…
«Ты куда же, Серафима?» — «Ухожу».
Кисти шали, словно пёрышки, расправя,
влюблена она, красива, нехитра, — улетела.
Я держать её не вправе —
просижу я возле дома до утра.
Подожду, когда заря сверкнёт по стеклам,
золотая сгаснет песня соловья —
пусть придёт она домой с красивым, с тёплым — меркнут глаз её татарских лезвия.
От неё и от него пахнуло мятой,
он прощается у крайнего окна,
и намок в росе пиджак его измятый
довоенного и тонкого сукна.
Наталии. Конечно, извините, что невольно перепутала Ваше выдающееся во всех отношениях имя. Не нарочно. Вас обидеть не хотела. Все мои знакомые – пишутся Натальи. (Вот и Бехтерева была Наталья Петровна, а Бондарчук и поныне Наталья Сергеевна, например. А Гундарева? А Кончаловская?А Наталья Борисовна Иванова? Даже и Водянова? Кустинская, Белохвостикова, Линичук. .. И ведь все какие известные и прославленные! ). Очень рада за Вас и искренне надеюсь, что Ваше высокое мнение о себе и о своей образованности разделяется остальными и соответствует реальности. Больше всего на свете люблю, когда мне указывают на мои ошибки. Спасибо. Надеюсь, что мой недочет, на который Вы так любезно указали, единственный в моем комментарии. Еще раз спасибо. Что касается других комментаторов, которыми Вы остались недовольны, разбирайтесь с ними сами. Не уверена, что я должна за них отвечать. Я толерантна к чужим мнениям. Здоровья Вам и удачи.
Великосербов. Разве у меня написано, что автор упомянутого мной стихотворения Корнилов? Как говорит внук моей подруги: “Разуй глаза!” Уж извините за грубость.
Пучков – гений. Вот кого надо номинировать на Нобелевскую по литературе. Всё остальное не имеет значения. Вспомните высказывания “искусствоедов” 19 века на балет Чайковского “Лебединое озеро”. Ну, и где сегодня они, и кто помнит, кто вообще знает их имена? И где Чайковский и “Лебединое озеро”? То-то и оно! И таких примеров привести можно массу. Автору мой совет из Окуджавы: “Не обращайте вниманья, маэстро, не убирайте ладоней со лба”.
Пишите, Владимир, пишите! Знайте, у Вас масса поклонников и настоящих и тонких ценителей Вашего изумительного творчества.
Светлане.
Спасибо, что услышали мой вопрос, спасибо за ответ, спасибо за внимание. Только вы и снизошли до “доморощенного” (ха-ха-ха-ха-ха-ха… Нет-нет, не над вами смеюсь, не над вами. Другие участники этой “беседы” привнесли в неё столько юмора, что до сих пор пребываю в прекраснодушном настроении).
Признаться, в мои планы уже не входило ещё раз брать слово, – слишком много серьёзных тем здесь затронуто, и не только касательно стихотворений Пучкова, а – поэзии, поэтики вообще. и даже касательно не столько поэтического, сколько вообще словесного творчества как одного из проявлений человеческой культуры. – Нельзя объять необъятное! Не с моими силами…
Но, как говорится, “услуга за услугу”.
“Большое количество пчел (рой) собирает пыльцу”, – говорите вы, спрашивая, не одно ли это и то же?
Мне кажется, что я достаточно ясно пояснил свой взгляд на это дело, добавить мне нечего, повторяться не буду… загляните в словарь: рой, пчелиное роение и большое количество пчёл, собирающих пыльцу, – это две абсолютно разные вещи.
Посмотрел лекции Владимира Пучкова наугад, наткнулся в Сети. Лекции по литературе. Сказал бы, что уровень не слишком высокий – максимум для средней школы. И раздражала его жестикуляция – к тому же однообразная – движения руками и пальцы все время указывали то туда, то сюда, то прямо в зрителя тыкали и отвлекали от основного рассказа. Выглядело суетливо. И ничего интересного – общие слова. Потом я отвёл душу на лекции о Пушкине Валентина Непомнящего – там истинная наука и эрудиция. К тому же ничего не отвлекало: ни воздевания рук, ни тыканье пальцами.
А вопросы-то накапливаются:
«Воздух плугом распахан, рассыпчат и крут…» – А окучивать воздух, конечно же, мотыгой будут?
«Я увижу, в траву опустясь на колени, красоту, осушившую землю от слёз…» – Это красота осушила слёзы земле, так надо понимать? И какую такую красоту можно увидеть, опустившись на колени?
Вот если бы всё это словоблудие оценивали не пресс-секретари авторов, а уважаемые критики!
Не согласен с вами, Джульетта. Как выяснилось, как показывает история современности, критики уже вовсе не нужны, потому их и не существует, “уважаемых”…
Тут нужны уже основательно подкованные литературоведы, теоретики литературы и искусства, крупные специалисты по эстетике, – учёные такого масштаба, какими были, скажем, Михаил Лифшиц, Алексей Лосев, Михаил Бахтин… Или философы Э. Ильенков, В. Толстых, Г. Куницын…
Тут надо уже не о поэтике Пучкова, а о том, что есть поэзия: человеческое творчество, доступное познанию, продукт литературного труда (работы, как любил выражаться Максим Горький, не принимавший слово “творчество”), или всё-таки нечто божественное, неподдающееся человеческому разуму, действующее лишь на уровне чувств и подсознания?
Не знаю, правда, дойдёт ли до вас эта записка, – я сегодня отвечал Светлане на её обращение ко мне и благодарил за то, что она, единственная, снизошла до ответа на “моё горе”, но комментарий почему-то не появился…
Гений заслуживает не только одну Нобелевскую премию. Почему так мелко? Все премии всех государств. И памятники в городах (работы Церетели). В Москве, например, можно переместить памятник Пушкину (тем более, у Пушкина и премий никаких не было) и на его место взгромоздить Пучкова. Можно звезду назвать его именем. Выбросить из школьной программы классиков и вставить стихи Пучкова, хотя бы и те, что нынче здесь напечатали.
Сейчас легко назваться писателем, были бы деньги. Книг своих можно наиздавать, покрасоваться на публике. Хорошо, если публика чуткая к художественному слову, а не то подбрасывать под облака автора станет, и тот действительно уверует в свою уникальность.
Тем, кто стыдливо прячет личико за шекспировскими псевдонимами и иже с ними повторяю ссылку. Критики поэзию В.Пучкова оценивают, а газеты их отзывы публикуют:
http://litrossia.ru/item/ljuboe-slovo-javljaetsja-puchkom/
Джульетта. Вы совершенно правы. Добавлю, что жена или подруга сейчас могут назвать себя пресс-секретарем и облаять каждого, кому не нравится ее работодатель. Тем не менее пена у рта их не украшает.
Наталии. Разве это настоящая критика? Трапезников, Скорбилин, Вероника Долина… Разве это критика? Это рецензии школьного уровня. Если бы знать, зачем уж Вам так понадобились чужие имена. Вот Вы своё (своё ли?) имя здесь обнародовали, но лучше от этого не стали: грубая, самодовольная и тп. Разгулявшаяся купчиха.
Только позорите своего подопечного поэта. Здешние правила комментирования не требуют, чтобы комментатор называл своё паспортное имя. Вы же с упорством, достойным лучшего применения повторяете не одно и то же. Я не увидел в Ваших ссылках авторитетной критики. То, на что здесь Вы указали, для меня не критика и не критике. И Вы тоже.
Цитирую:
“Вот что:
Жизнь прекрасна, товарищи,
И она удивительна,
И она коротка, –
Это самое-самое главное.
Этого
В фильме прямо не сказано, –
Может, вы не заметили
И решили, что не было
Самого-самого главного?
Может быть,
В самом деле и не было –
Было только желание, –
Значит,
Значит, это для вас
Будет в следующий раз.
И вот что:
Человек человечеству –
Друг, товарищ и брат у нас,
Друг, товарищ и брат, –
Это самое-самое главное.
Труд нас
Должен облагораживать, –
Он из всех из нас делает
Настоящих людей, –
Это самое-самое главное.
Правда вот,
В фильме этого не было –
Было только желание, –
Значит,
Значит, это для вас
Будет в следующий раз.
Мир наш –
Колыбель человечества,
Но не век находиться нам
В колыбели своей, –
Циолковский сказал ещё.
Скоро
Даже звёзды далёкие
Человечество сделает
Достояньем людей, –
Это самое-самое главное.
Этого
В фильме прямо не сказано –
Было только желание, –
Значит,
Значит это для вас
Будет в следующий раз.
P.S.
Приятно видеть, что многие члены нашего литературного клуба – участники разговора – обладают замечательным, весьма тонким, чувством юмора и даже разбираются в некоторых типах современного человека.
Русский поэт, у которого есть собственный пресс-секретарь. Что за вздор. Зачем? Чтобы в приемной сидеть и никого до тела не допускать. Муза пришла, пресс-секретарь говорит, нельзя, мастер занят, пишет стихи на Нобелевскую премию.
Об интеллекте этого пресс-секретаря уж и не говорю. Напрасно потраченные деньги. Нанял бы лучше Льва Аннинского, он более благообразное впечатление производит, когда наводит тень на плетень, старается.
Может быть, она его жена или дочка? Боюсь предположить… Если нет, то ведь зарплату надо…