Волшебник, который не верил в чудеса

№ 2023 / 22, 09.06.2023, автор: Валентин ПИНЯЕВ (г. Саранск)

О том, что в селе Селищи Атяшевского района Мордовии ещё в начале 20-го века стояла Христорождественская церковь, напомнила в социальных сетях жительница города Челябинска Ирина Леванова, корни которой из этого села. Она написала, что церковь в Селищах была построена на пожертвования местных жителей в 1884 году, а перед началом Великой Отечественной войны разобрана до брёвнышка. Но на этом месте сохранился колодец, который, по местному обычаю, для всех скончавшихся селян становится последней остановкой на их пути к погосту.

 

Три «Георгия» отца

 

Ирина Леванова назвала и нескольких священников Христорождественской церкви. Но нет в её списке Степана Фёдоровича Матвеева, который, похоже, был перед закрытием церкви последним его священнослужителем. Биография его интересна уже тем, что в 1914 году Матвеева призвали в армию, служба в которой для него в чине старшего унтер-офицера началась в Восточной Пруссии. Там Вторая армия Северо-Западного фронта генерала Самсонова с боями передвигалась на Запад, тесня разбитую Восьмую армию немцев. Но в решающем наступлении в результате предательства и бегства командующего Первой армией генерала Раненкаумпфа армия Самсонова была окружена и разбита. Домой Степан Матвеев вернулся с войны в начале 1916 года кавалером одного золотого и двух серебряных Георгиевских крестов. За эти награды их обладателю полагалось ежегодно из казны по 50 рублей. Для сравнения: стоимость коровы была в то время 5-7 рублей. Но революция отменила льготы героям царской России. Зато Георгиевские кресты в голодный 1921 год всё же сослужили Матвееву службу. Один из крестов он обменял на четыре мешка муки, чем спас свою семью от голода.

На церковное служение в Селищи уроженца села Маколово Чамзинского района С. Ф. Матвеева перевели в 1922 году из соседнего Сабанчева, где он был дьяконом. Из Сабанчеева и его жена Наталья Кондратьевна Николина, отец которой имел там 2 магазина и очень гордился званием купца 1-й гильдии. А в 1929 году кто-то из прихожан шепнул, что священнику и купеческому зятю грозят арест и ссылка. В тот же день многодетная семья священника, оставив всё имущество, тёмной ночью бежала в Душанбе, где Степан Фёдорович с тестем плотничал, а после все вместе оказалась и в Свердловске.

 

Знаменитость без звания и наград

 

С этим городом и связана судьба одного из сыновей С.Ф. и Н.К. Матвеевых – Валентина. Всего же в их семье было 7 детей. О Валентине Степановиче Матвееве я, тоже уроженец села Селищи, узнал случайно. Хотя, не исключаю, что с односельчанином и тёзкой мог встречаться в коридорах Уральского госуниверситета имени А.М. Горького, в котором он был старшим преподавателем, а я в годы его работы в УрГу – студентом факультета журналистики, который и сейчас на одном этаже с философским факультетом. Но я не знал Валентина Степановича Матвеева, у которого и научного звания не было. Уже в наше время прочитал в Википедии, что В.С. Матвеев – знаменитый даже за пределами СССР психолог, который разработал и успешно читал курсы «Методика эстетического воспитания», «Психология», «Физиология высшей нервной деятельности». Его лекции слушали не только студенты, но и психологи и врачи со всей страны, специально приезжая для этого в Свердловск. Профессор и писатель Владимир Блинов вспоминает, как он не смог попасть в переполненную аудиторию, в которой демонстрировал свои опыты знаменитый лектор-психолог:

«Она была набита. А четверо студентов ловко устроились аж на шкафу. Я лишь встал на стул, с которого соседка то и дело сталкивала меня тугим, как боксёрская груша, бедром. И всё-таки кое-что увидел, кое-что услышал».

Написал Матвеев и учебные пособия по психологии, физиологии высшей нервной деятельности, логике и педагогике. С начала 1960-х гг. демонстрировал и объяснял на учебных занятиях опыты по «чтению» мыслей на расстоянии и внушению гипнотического состояния. Он обучал «чтению» мыслей на расстоянии, основываясь на идиомоторных актах, проводил аутогенные тренировки. Руководил секцией психологии научного студенческого общества философского факультета Уральского университета.

Среди его трудов и ряд научных работ по тематике «Неосознанные формы психической деятельности». Совместно с А. С. Новомейским выдвинул гипотезу об экологической (эволюционной) природе изменения неосознаваемых реакций на цвет в темноте и при естественном освещении.

Несмотря на это и блестящие характеристики от авторитетнейших людей, В.С. Матвееву было отказано в приёме в аспирантуру Московского института психологии. Возможно, из-за отца-священника, который подвергался репрессиям, бегал от преследований и сидел даже в тюрьме, но до самой смерти не отрёкся от сана. Он в сане протоиерея и с церковным именем Стефан был похоронен в ограде восстановленной им церкви в селе Присельское в 40 км от Смоленска. Всего этого Валентин Степанович в анкете не утаил, но это, видимо, и стало решающим в отказе ему. Прочитавшему по линии общества «Знание» более двух тысяч лекций по всему Советскому Союзу, Матвееву было отказано и в присвоении звания «Заслуженный работник культуры РСФСР». Зато у него были уважение и любовь его студентов, коллег, друзей, благодарных слушателей, что сам он ценил более всего и ради чего прощал невнимание к себе официальных лиц.

 

«Советский интеллигент» в Дрездене

 

Друзей у В.С Матвеева было много, среди которых выдающийся философ, член-корреспондент Академии Наук СССР и Российской Академии наук Михаил Руткевич, заслуженный деятель науки РСФСР и почётный профессор УрГУ социолог Лев Коган, певец Борис Штоколов, кинорежиссёр Владимир Мотыль, актёр Владимир Кадочников, лидер молодёжной поэзии 60-х годов Борис Марьев, композитор и автор «Уральской рябинушки» Евгений Родыгин. Марьев написал с фотографии портрет друга, и при этом очень переживал, что не удастся уловить его взгляд. Тогда известный на Урале художник Григорий Ничеухин «за чашкой чая» сделал на портрете несколько штрихов, и он «ожил». А написанный самим Ничеухиным потрет В.С. Матвеева под названием «Советский интеллигент» экспонировался в знаменитой Дрезденской галерее. Авторское его повторение в память о своём старшем преподавателе и удивительном человеке купил Уральский госуниверситет. В Германии оригинал портрета «застрял» на 4 года, и все уже считали, что он навсегда утерян.

«Умный человек виден за версту по взгляду, по тому, как он смотрит, – написал о герое своего портрета Григорий Ничеухин. – Матвеев никогда не отводил взгляда от собеседника. Он всегда был уверен в том, что говорил, потому что говорил глубоко изученное. Много людей я писал, но было только двое, перед которыми я робел – писатель Василий Белов и психолог Валентин Матвеев. По масштабу мысли они одинаковы».

Сегодня работа Ничеухина хранится в доме сына Матвеева – Юрия и его жены Валентины. «Для нас это самое желанное и дорогое наследство от Валентина Степановича», – говорят о портрете супруги.

 

Мессинг – «зубной лекарь»?

 

Валентин Степанович был знаком и переписывался со знаменитым предсказателем Вольфом Мессингом. Но называл его «одарённым эстрадным артистом», который «с большим мастерством демонстрирует свои психологические опыты».

«Заговаривать зубы» и изгонять головную боль, что Мессинг умеет делать, не нужно знаменитых знахарей, – писал он о Мессинге. – Это сможет, вероятно, любой рядовой гипнолог путём обычного внушения. Мессинг утверждал, что однажды он предъявил кассиру чистый листочек из школьной тетради и получил по нему, как по бланку, сто тысяч. Или как он вышел из охраняемого здания через три ряда охранников. В нашей стране он ездил с сеансами угадывания мыслей и отыскивания спрятанных в зале вещей. Но, во-первых, ни одного свидетельского показания, ни одного протокола об этих фактах. Мессинг не приводит, от проведения научных экспериментов отказывался. Мои наблюдения за ним показывают, что это не телепатия, а тончайшее угадывание идеомоторных актов – прогревание рукой точек на теле имеет такое же право на жизнь, как горчичники или берёзовый веник в парилке».

Позже Матвеев критически высказывался и о Кашпировском с Чумаком. После одного из разговоров с Чумаком он сказал:

«Критический крючок заострился во мне ещё сильнее. Вечный выбор между верой и сомнением. Учёный выбирает сомнение, Алан Чумак – веру. Веру других в него».

Другому из пары «целителей» дал такую оценку:

«При всём моём уважении к господину Кашпировскому, считаю, что вреда от него не меньше, чем пользы. Он прекрасный врач-психотерапевт с большим опытом, человек, который может творить чудеса с гипнозом. Но он обладает, мягко говоря, авантюрными чертами характера».

В своих воззрениях на «загадки психики» Матвеев был последовательным материалистом и не признавал всего, что можно назвать мистикой. Соглашаясь, что ум и психика человека – явления до сих пор малопонятные, настаивал на том, что их надо терпеливо и объективно исследовать, постепенно лишая загадочности. Он считал, что в каждой деревушке были и есть бабки-повитухи, ворожеи, которые и роды примут, и грыжи вправят, и боль заговорят.

«Повторяю: слово, внушение – помогают. Они включают в разбалансированном организме систему саморегуляции, но от серьёзных болезней не излечивают. А если отвлекают от настоящей помощи, то приносят вред».

 

“Да, я атеист”

 

В ноябре 1990 года Валентин Матвеев с лекциями о загадочном в психике выступал в городе Инта, после чего в местной газете «Искра» появилась заметка «Волшебник, который не верит в чудеса».

«Он считает, – написал о Матвееве автор заметки, – что все экстрасенсы, ясновидцы, гадалки и т.д. – либо больные, либо ловкие мошенники. Свою лекцию он венчает сеансом гипноза, объясняя все чудеса с точки зрения учения о физиологии академика Павлова».

Журналист рассказал и о том, как, подчиняясь воле В.С. Матвеева, люди на сцене вели невидимую машину, пили, якобы, горячий чай, гладили несуществующего котёнка, и хохотали, словно на просмотре кинокомедии. Но всем «заколдованным» Матвеев обещал крепкий сон и бодрое состояние утром.

Я же решил провести маленький эксперимент, дав наугад двум «подопытным» свой рабочий телефон – с просьбой позвонить о состоянии здоровья. «Вы знаете, сплю обычно плохо, часто просыпаюсь, по утрам мучают головные боли. А тут – все прекрасно! Как бы продлить это состояние?», – рассказал один из позвонивших мне. «На сцену вышел с глазной болью, – рассказал другой. – Думал – а вдруг поможет? Боль утихла, но не прошла. Но ведь я же дал себе установку – сопротивляться гипнозу! Заметили? И не получилось, подчинился». Этот человек позже всех впал в состояние гипноза. Значит, эффект воздействия – более 50%. А разве у Кашпировского больше? А ещё Валентин Степанович может выводить бородавки словом, и были в его практике случаи излечения психических заболеваний одним внушением. Набор – достаточный для того, чтобы заняться эстрадой или врачеванием. А он выбрал лекторство и занялся развенчиванием чудес».

Удивлённый всем этим, журналист спросил Матвеева: «Похоже, вы атеист?». И услышал в ответ: «Да, я атеист, хотя активно этим никогда не занимался, не считаю, что нужно ругать Бога».

Друзья, коллеги и знакомые В.С. Матвеева вспоминают, что он был очень добрым и скромным человеком, который мог появиться на свет в семье, в которой превыше всего ценились порядочность, доброта, служение однажды выбранному делу, и в которой не подавляли личность.

 

В фоте лица своего

 

Матвеев родился 29 июня 1924 года, и после того, как ребёнком покинул с семьёй малую родину, в село Селищи не возвращался. Вся его последующая жизнь связана с городом Свердловском, в котором учился в школе, а в годы Великой Отечественной войны, работая контрольным мастером на танковом заводе №50, получил высшее образование на историко-филологическом факультете УрГУ. Работа на заводе запомнилось ему жалобами, которые поступили заводчанам от участвовавших в Курской битве танкистов. В ходе боя у нескольких «тридцатьчетвёрок» ломалась одна из важных деталей ходовой части, из-за чего танки становились лёгкими мишенями для боевых машин врага.

«У меня поджилки тряслись, но оказалось, что в этом не наша вина. Наказывать нас не стали. После того, как многочисленными замерами деталей смогли убедить членов комиссии, что это вина танкового завода из другого города, мне даже выписали премию и выдали талоны на спирт и табак», – вспоминал об этом случае Валентин Степанович.

После окончания университета преподавал в школах уральской столицы русский язык и литературу, психологию, логику, а с 1952 по 1985 год работал в университете преподавателем на кафедре педагогики, психологии и частных методик, в 1995-2001 годах читал лекции и вёл семинарские занятия на Высших женских курсах при Уральском университете, выпускниц которых без вступительных экзаменов зачисляли в вуз.

С 19 лет Валентин Степанович вёл дневники, в которых описывал свои дела и мысли. В одной из записей он недоволен собой:

«Дела мои в весьма в плачевном состоянии. Что я сделал за прошедшие два месяца? Ровным счётом ничего».

А в почтенном уже возрасте, собрав более 1000 фотографий, составил из них альбом «В фоте лица своего…». Они, как и 40 афиш о публичных лекциях, которые прочитал в разных городах страны, стали документальными свидетельствами лишь части всего, что успел он сделать за свою жизнь. Умер В.С. Матвеев 21 ноября 2001 года и похоронен на Сибирском кладбище Екатеринбурга.