ВСЕСИЛЬНЫЙ НЕКОНСТИТУЦИОННЫЙ ОРГАН ВЛАСТИ

Рубрика в газете: Тайны Кремля, № 2021 / 44, 24.11.2021, автор: Вячеслав ОГРЫЗКО

---

Не секрет, что в советское время нашей страной управляло не столько правительство, а прежде всего коммунистическая партия. Именно она сначала рассматривала все большие и малые вопросы и только потом принимались правительственные постановления.
В партии была выстроена своя иерархия. Официально высшим партийным органом считался съезд, а в перерывах между съездами всё определялось на пленумах Центрального Комитета. Но с конца 50-х годов прошлого столетия фактически все съезды, как правило, были всего лишь бутафорией. На них обычно штамповались те решения, что заранее подготовил партаппарат.
Реально много лет вся власть находилась в руках Политбюро ЦК. А текущей работой партии управлял Секретариат ЦК, опиравшийся на соответствующие отделы ЦК.

---

 

Немного истории

Вообще-то Секретариат появился в ЦК чуть ли не сразу после октябрьского переворота 1917 года. Но поначалу он выполнял чисто техническую роль. Достаточно сказать, что весной 1919 года весь Секретариат ЦК состоял из одного ответственного секретаря Якова Свердлова и пяти технических сотрудников. Но через несколько лет в нём числилось уже свыше шестисот сотрудников, из которых первые скрипки играли всего несколько человек.
Впоследствии Секретариат превратился в группу из 9–12 человек. Руководил им, естественно, генсек (или первый секретарь). Все остальные, как правило, курировали или какие-то отдельные направления партийной работы, или конкретные отрасли народного хозяйства. Правда, статус у остальных секретарей был разным. Одна группа секретарей обладала большим политическим весом, нежели другая, потому что она состояла из членов и кандидатов в члены Политбюро.
В разные периоды у Секретариата ЦК были разные задачи. Вот как они были сформулированы, к примеру, в послевоенное время.

«Установить, что Секретариат ЦК ВКП(б) является постоянно действующим рабочим органом ЦК. Главной задачей Секретариата ЦК является подготовка вопросов, подлежащих рассмотрению Оргбюро, и проверка исполнения решений Политбюро и Оргбюро ЦК. Секретариат определяет повестку дня Оргбюро и предварительно рассматривает проекты решений по вопросам, вносимым на рассмотрение Оргбюро. Секретариат организует через соответствующие управления и отделы ЦК исполнение решений ЦК. Секретариат ведёт также работу по распределению руководящих партийных, советских и хозяйственных кадров. В соответствии с изложенным характером работы Секретариат не имеет регулярных заседаний и собирается по мере необходимости. Секретариат ЦК не имеет своего плана работы, а руководствуется планом работы ОБ и решениями Политбюро».

Так постановило 2 августа 1946 года Политбюро. А ведение Секретариата на какое-то время перешло к Андрею Жданову. Но в последние годы жизни Сталина управлять текущими делами партии стал Георгий Маленков. Правда, после девятнадцатого партсъезда новый высший парторган – Бюро Президиума ЦК постановило:

«Принять следующее предложение Секретариата ЦК КПСС:
Заседания Секретариата ЦК КПСС созывать регулярно один раз в неделю и по мере необходимости в зависимости от срочности вопросов.
Председательствование на заседаниях Секретариата ЦК КПСС в случае отсутствия тов. Сталина возложить поочерёдно на т.т. Маленкова, Пегова и Суслова. Поручить им также рассмотрение и решение текущих вопросов.
Постановления Секретариата ЦК КПСС издавать за подписью – Секретариат ЦК КПСС».

Впоследствии функции Секретариата ЦК не раз серьёзно уточнялись и дополнялись. В частности, новые формулировки появились в 1966 году в 38-м пункте Устава партии.

«Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза избирает: для руководства партии между Пленумами ЦК – Политбюро; для руководства текущей работой, главным образом по подбору кадров и организации проверки исполнения, – Секретариат. Центральный Комитет избирает Генерального секретаря ЦК КПСС».

Теперь остановлюсь более подробно на структуре и составе Секретариата ЦК и механизмах его работы.

 

Всё решают кадры

Вообще с 1917 по 1991 год в секретарях ЦК побывали почти сто человек. Но на первых позициях в разное время находились лишь шесть человек: Иосиф Сталин (1922–1953), Никита Хрущёв (1953–1964), Леонид Брежнев (1964–1982), Юрий Андропов (1982–1984), Константин Черненко (1984–1985) и Михаил Горбачёв (1985–1991).
Официально партия никогда не имела второго секретаря ЦК. Во всяком случае ни в одном уставном документе должность второго секретаря ЦК не значилась. Но на практике всё было иначе.
Вспомним хотя бы эпоху Сталина. Разве тогда не существовала негласная иерархия?! Если говорить о второй в партии позиции, то во времена Сталина её последовательно занимали Вячеслав Молотов, Лазарь Каганович, Андрей Андреев, Андрей Жданов, Георгий Маленков, потом вновь Жданов и затем снова Маленков…
И уже иначе иерархическая лестница выглядета в хрущёвский период. Хрущёв вообще поначалу старался не выпячивать фигуру второго человека и предпочитал держать его в тени. Я имею в виду Михаила Суслов. Но в году пятьдесят восьмом Хрущёв стал настойчиво везде и всюду продвигать бывшего руководителя Украины Алексея Кириченко. Но тот быстро зарвался и настроил против себя значительную часть других секретарей. Хрущёв вынужден был дважды по этому поводу собирать Президиум ЦК и в конце концов удалить Кириченко.
Уже летом 1966 года тогдашний руководитель Украины Пётр Шелест задался вопросом: почему Кириченко так рано сошёл с политической арены?

«Говорят, – размышлял Шелест, – что у него был тяжёлый характер. Я его немного тоже знаю, работал под его руководством – характер у него был нелёгкий, подчас ветреный и вспыльчивый, но не подлый. Не могу подтвердить лично, но идут большие разговоры, что Брежнев приложил немало «стараний» к тому, чтобы убрать Кириченко с политической арены, очевидно, в этом большая доля правды есть. Брежнев много вёл разных интриг и говорил гадости о Кириченко, он неоднократно обращался к Н.С. Хрущёву, плакал в его кабинете, жаловался на «невыносимый» характер Кириченко, когда тот, будучи секретарём ЦК КПСС, предъявлял требования к Брежневу. Хрущёв на первых порах действительно ни одного серьёзного вопроса не решал без Кириченко. И вдруг такой крутой поворот. Тут была использована какая-то оплошность и слабость Кириченко, не исключены провокация и интриги, наговоры на него Хрущёву. И во всём этом «деле» была далеко не последняя роль Брежнева. Всеми доступными и недоступными средствами и гнусными приёмами довели «дело» до того, что склонили Хрущёва, и он дал согласие устранить Кириченко. Тут Н.С. Хрущёвым была допущена непростительная ошибка и опрометчивость, которая стоила впоследствии поста первого секретаря ЦК КПСС. Его же «доброжелатели» использовали всё против Хрущёва» (П.Шелест. Да не судимы будете. М., 2016. С. 277).

26 ноября 1959 года Президиум ЦК КПСС постановил:

«Имея в виду, что руководство работой Центрального Комитета между пленумами осуществляется Президиумом ЦК КПСС, а на Секретариат ЦК возложено руководство текущей работой, главным образом организация проверки исполнения решений партии и подбор кадров, считать нецелесообразным, чтобы председательствование на заседаниях Секретариата осуществлялось постоянно лишь одним секретарём ЦК. Установить, что на заседаниях Секретариата секретари ЦК председательствуют поочерёдно (помесячно)» (РГАНИ, ф. 3, оп. 14, д. 336, л. 1).

Впрочем, менее чем через год партийная верхушка свои позиции пересмотрела. С одобрения Хрущёва в управлении текущей деятельностью Секретариата ЦК многое начал замыкать на себя Фрол Козлов. Но когда новый фаворит советского лидера тяжело заболел, функции второго в партии человека стали делить меж собой Леонид Брежнев и Николай Подгорный.

В начале царствования Леонида Брежнева

Теперь о том, что Секретариат ЦК представлял из себя на старте брежневской эпохи. Для начала я укажу тех, кто входил в этот партийный орган между 23-м и 24-м съездами партии, то есть с весны 1966 по март 1971 года, когда генсек Леонид Брежнев находился на пике своей рабочей формы.
Итак, 8 апреля 1966 года на первом после 23-го съезда пленуме ЦК генсеком был избран Леонид Брежнев. Вновь секретарями ЦК стали Юрий Андропов (он был секретарём с 23 декабря 1962 года), Пётр Демичев (с 31 октября 1961 года), Иван Капитонов (с 6 декабря 1965 года), Андрей Кириленко (с 8 апреля 1962 года), Фёдор Кулаков (с 29 сентября 1965 года), Борис Пономарёв (с 31 октября 1961 года), Александр Рудаков (с ноября 1962 года), Михаил Суслов (с 24 мая 1947 года), Дмитрий Устинов (с 26 марта 1965 года) и Александр Шелепин (с 31 октября 1961 года). Но Рудаков вскоре умер. Вместо него 13 декабря 1966 года секретарём ЦК был избран Михаил Соломенцев.
Добавлю: 21 июля 1967 года пост секретаря ЦК в связи с утверждением в должности председателя КГБ оставил Андропов. Кроме того, в 1967 году на профсоюзную работу перешёл Шелепин. Зато 10 апреля 1968 года в Москве на Старой площади появился новый секретарь ЦК – переведённый из Горького Константин Катушев.
Все ли указанные в этом списке лица были равны (генсек Брежнев тут не в счёт)? Нет. После генсека наибольший политический вес имели Кириленко, Суслов и Шелепин. Это и понятно. Ведь они входили в главный партийный орган – в Политбюро.
Вторая группа секретарей ЦК состояла из Демичева и Устинова (они являлись кандидатами в члены Политбюро).
Остальные были вроде бы рядовыми секретарями ЦК. Но и среди так называемых рядовых тоже наблюдалось некое неравенство. Несколько человек считались не совсем полноценными секретарями. Они были секретарями, образно говоря, через дефис, то есть секретарями ЦК – заведующими профильными отделами (скажем, Капитонов возглавлял в ранге секретаря ЦК отдел оргпартработы, Кулаков – сельхозотдел, Андропов – отдел по связям с соцстранами, а Пономарёв – международный отдел).
16 мая 1966 года Политбюро распределило между секретарями ЦК конкретные обязанности. В частности, к Петру Демичеву отошли вопросы пропаганды, культуры, науки и учебных заведений. Андрею Кириленко достались вопросы машиностроения, капитального строительства, транспорта и связи. В сферу Суслова попали внешнеполитические вопросы и загранкадры. Устинов получил в своё ведение вопросы оборонной и химической промышленности. Шелепин стал курировать вопросы плановых и финансовых органов, лёгкой и пищевой промышленности, торговли и бытового обслуживания.

Замечу: когда в 1966 году распределялись обязанности, Политбюро не выделило человека, ответственного за текущие дела Секретариата ЦК КПСС. Но не потому, что Брежнев хотел всё замкнуть на себя. Проблема заключалась в другом. Весной 1966 года Брежнев ещё не определился с тем, кто мог бы выполнять функции второго в партии человека. На тот момент на эту роль претендовали три члена Политбюро и секретаря ЦК: Александр Шелепин, Андрей Кириленко и Михаил Суслов (до этого существовал ещё один кандидат – Николай Подгорный, но Брежнев незадолго до 23 партсъезда нейтрализовал его, передвинув на церемониальный пост председателя президиума Верховного Совета СССР).
Из оставшейся троицы генсека менее всего устраивал Шелепин. Брежнев видел в нём сильного конкурента. За Шелепиным стояла достаточно многочисленная и сплочённая команда бывших работников ЦК комсомола и Комитета госбезопасности, которая при случае могла перехватить в Кремле власть. Не поэтому ли ближайшее окружение Брежнева старалось не допускать частого председательствования Шелепина на секретариатах ЦК (после двадцать третьего съезда Шелепин председательствовал всего на двух заседаниях секретариата ЦК: 19 и 25 июля 1966 года)?
Кириленко и Суслов пользовались у Брежнева куда большим доверием. Но, думается, и на них он полностью положиться не мог. Ему было выгодно исподтишка стравливать этих двух функционеров, поддерживая то одного, то другого. С его согласия Кириленко в 1966–67 годах провёл десять заседаний Секретариата ЦК, а Суслов – двадцать восемь.
Уже в постсоветское время некоторыми влиятельными историками и архивистами стала усиленно внедряться в общественное сознание мысль, будто партийное руководство в брежневское время было очень блёклым и малоэффективным. Правда, никто не мог пояснить, как серые личности могли превратить страну в мощную державу. Значит, не такие уж бесхребетные фигуры входили в состав Политбюро и Секретариата ЦК. А какие?
Начну с Леонида Брежнева. Он, безусловно, был очень крупной фигурой.
Став лидером партии, Брежнев взял под свой личный контроль практически все нити, ведшие к управлению страной. Секретариат ЦК не оказался исключением. Да, лично он с 1964 по весну 1971 года провёл всего несколько заседаний секретариата. Но, с другой стороны, генсек внимательно отслеживал, какие вопросы включались в повестку каждого заседания секретариата и как эти вопросы готовились. Через заведующего общим отделом ЦК Константина Черненко он регулярно давал указания, к каким темам и проблемам усилить внимание, а что следовало отложить на какое-то время или вовсе снять с обсуждения.
Масштабность личности Брежнева позже признали все непредвзятые политики и историки.

«До подкосившей его в 1976 году болезни Леонид Ильич, – утверждал в последнем прижизненном интервью один из членов брежневской команды Владимир Долгих, – был толковым и деятельным руководителем» («Литгазета». 2020. № 42).

Брежнева многому научила работа секретаря ЦК по оборонке в конце 50-х годов.
«Брежнев, – рассказывал в 2001 году генерал-полковник Игорь Илларионов, – в короткие сроки смог освоить новое для себя дело. И ведь как! Приглашал к себе заведующего отделом оборонной промышленности ЦК, специалистов из этого отдела, министров, ведущих конструкторов техники. И с ними он выверял каждую фразу в уже одобренных, со всеми визами, постановлениях ЦК, которые оставалось только проголосовать на политбюро. Спрашивал присутствующих: «А как можно осуществить это? А это? Всем приходилось выкладывать свои аргументы, а Брежнев потихоньку вникал в суть вопроса. И одновременно оценивал деловые качества людей. Это ведь был не тот Брежнев, которого помнят сейчас. Я тогда присутствовал на его выступлении в Ленинграде, в Смольном. Как он говорил! Без всяких бумаг, дельно и так зажигательно» («Коммерсант». 2001. 20 ноября).

Повторю: Брежнев много лет демонстрировал высший пилотаж в аппаратных делах.

«С аппаратом, – утверждал бывший сотрудник ЦК Александр Бовин, – Брежнев справлялся. Знал аппаратные нравы и правила. Знал, где нужно уступить анонимной аппаратной силе, а где настоять на своём <…> В аппаратных интригах он действовал на опережение» (А.Бовин. ХХ век как жизнь. М., 2017. С. 221).

По свидетельствам многих партфункционеров, Брежнев, когда это отвечало его интересам, демонстративно проявлял благодушие и мягкость, мог побалагурить и надавать много обещаний. Но если он чувствовал угрозу своей власти, то его коварству не было предела. Как рассказывал руководитель Москвы Виктор Гришин, Брежнев конкуренции не терпел и, если что, «принимал крутые меры, освобождался от тех, кто вёл закулисные переговоры о недостатках его работы, отрицательно высказывался о нём».
Безусловно, в Секретариате ЦК весомую роль, помимо Брежнева, играли также Суслов, Кириленко, Устинов, Кулаков и Андропов, хотя кто-то из них друг друга и недолюбливал (к примеру, нередко трения возникали между Кириленко и Сусловым).
Возьмём Устинова. Это был трудоголик. На работе, как свидетельствовали его помощники, он появлялся уже в восемь утра, а уходил лишь за полночь. Почти сразу после его избрани секретарём ЦК Брежнев лично захотел увидеть, как в новом кабинете обустроился главный оборонщик страны и со своего пятого этажа на Старой площади спустился на третий. Весь партаппарат был изумлён. До этого ни один генсек по кабинетам секретарей ЦК не ходил.
Устинова очень ценили технари, меньше – армейские генералы и совсем не уважала та часть интеллигенции, которая придерживалась левых взглядов.

«Это он, – писал 25 декабря 1969 года заместитель главного редактора журнала «Новый мир» Алексей Кондратович, – кричал вслед за <маршалом> Жуковым о том, что надо разделаться с интеллигенцией, во времена Сталина был министром вооружений, генералом, на такой пост ставили абсолютно своих людей».

По слухам, Устинов в конце 60-х годов метил на место председателя правительства Косыгина.
Некоторые же фигуры до сих пор не разгаданы. Скажем, Андропов. Работавший с середины 60-х годов с ним Александр Бовин рассказывал:

«С Андроповым было интересно работать. Он умел и любил думать. Любил фехтовать аргументами. Его не смущали неожиданные, нетрафаретные ходы мысли. Правда, была граница, которую было лучше не переходить. Это – интересы социализма, основы социализма в его поственгерском восприятии» (А.Бовин. ХХ век как жизнь. М., 2017. С. 213).

Интересные наблюдения сохранил Леонид Замятин, в конце 60-х годов работавший в министерстве иностранных дел.

«В брежневскую эпоху, – утверждал он, – стиль работы с документами определил Андропов, как ни странно. Ещё будучи секретарём ЦК по соцстранам. Он считался интеллектуалом, знатоком искусств и литературы. Брежнев ему доверял по всем вопросам, особенно в идеологии. Андропов начал практиковать у себя совещания интеллектуалов, и за его столом в ЦК партии появились такие люди, как Арбатов, Бовин,Иноземцев,Черняев,Бурлацкий. Различные вопросы, в том числе и подготовку документов, сначала выносили на свободное обсуждение этой группы».

Наверное, меньшего калибра, чем Андропов или Устинов, были фигуры Демичева и Пономарёва. Во времена Хрущёва эти два функционера эволюционировали в сторону антисталинизма, но при этом один остался на охранительных позициях, а другой, по сути, примкнул к либералам. Не случайно они оба с 60-х годов скрытно враждовали друг с другом.

«В аппарате, – отметил в своём дневнике уже 31 декабря 1973 года искушённый партфункционер Анатолий Черняев, – известно, что его [Пономарёва. – В.О.] трусливо и подобострастно, но люто ненавидит Демичев».

С другой стороны, с Пономарёвым очень долго в натянутых отношениях был министр иностранных дел СССР Андрей Громыко. Конфликтовали они, видимо, в основном из-за того, что никак не могли определить, кто из них главнее. Интрига разрешилась лишь в 1973 году, когда Громыко вошёл в Политбюро, а значит, по статусу стал и более значимой фигурой, нежели Пономарёв.
Сильной личностью с очень внятной позицией был Фёдор Кулаков. Он много сделал для сельского хозяйства. Это по его плану власть весной 1965 года списала с колхозов и совхозов огромные задолженности, сняла ограничения на ведение приусадебных хозяйств и повысила закупочные цены на зерно. Кулаков вообще хотел поменять всю систему управления сельским хозяйством.
«Невозможно поднять сельское хозяйство, – говорил он в узком кругу, – да его никто и не поднимет при той системе управления, когда лапу на всё накладывали, жили по принципу: всё забрать – ничего не отдать. Нельзя работать при закрытом хозяйствовании, нужно сделать его свободным. Пусть сами крестьяне выбирают путь, по которому нужно идти».
Но у Кулакова был один серьёзный недостаток: он очень любил выпить.

«Сам-то он, – вспоминал его шофёр, – не коньяк, только водку пил – стаканами. Но никогда, чтобы вусмерть. Сколько ни выпьет, даже не качается».

Ещё больше злоупотреблял спиртным сын Кулакова, который служил в МВД.
Загадкой для многих по сию пору остаётся Катушев. Кое-что поведал в своём дневнике бывший заместитель главного редактора журнала «Новый мир» Алексей Кондратович.

«Приходил Рой Медведев, – записал он 17 марта 1969 года, – и со ссылкой на статью в «Шпигеле» рассказывал биографию Катушева – фигуры загадочной. Как пишет «Шпигель», Катушев отличался необыкновенными способностями в школе, в институте. Но нигде не был ни пионером, ни комсомольцем. После института его приметил конструктор танков Жозеф Котин, и Катушев в его конструкторском бюро сразу же тоже показал себя. Участвовал в модернизации «Т-34». В 52 году Котина и его вызвали для доклада к Сталину. Катушев отвечал толково, и Сталин похвалил его. «Вот как работают коммунисты». Катушев смутился: «Но я не член партии». – «Как?» – «Не член». Он уехал в Горький, и тогда же туда пришла телеграмма о приёме Катушева в члены партии. Ну тут же – событие! – его стали выдвигать. Вскоре сделали секретарём парткома. Он и здесь показал свои способности. И пошёл… Уже в 60-е годы стал секретарём горьковского обкома. Когда приезжал в Горький Брежнев, он отлично его встретил и понравился Брежневу. Вот и выдвинули…»

Другой важный момент: был ли Секретариат ЦК монолитной командой? Нет, не был. Но Брежневу в Секретариате ЦК и не требовалась дружная сплочённая команда. Он нуждался прежде всего в преданных исполнителях. А некоторые секретари, которые, к слову, помогли ему осенью 1964 года отправить в отставку Хрущёва, вызывали у него сомнения. Брежнев не был уверен в лояльности, к примеру, Шелепина. Он опасался, что этот секретарь, имевший серьёзную опору в партаппарате, спецслужбах и комсомоле, мог его переиграть и перехватить власть.
Но действительно ли Шелепин представлял для генсека опасность? Его приятель Николай Егорычев, руководивший с 1962 года Москвой, вспоминал:

«Шелепин остро выступал против культа личности – острее его никто не говорил. Но я никогда не видел его в роли Первого или Генерального секретаря ЦК КПСС, потому что у него был большой пробел: он ни одной партийной организацией не руководил, а комсомол – это не партия. Но он был действительно способный человек и, безусловно, честный» (Н.Егорычев – политик и дипломат. М., 2006. С. 181).

Тем не менее Брежнев поставил себе цель к очередному 24-му партсъезду полностью вычистить верхушку от людей Шелепина и от тех, кто оказался под влиянием или обаянием Шелепина. Он даже в году 66-м или 67-м подумывал об удалении из Секретариата ЦК Устинова – только за то, что Устинов одно время симпатизировал Шелепину.
Кстати, на первых порах некоторые оценки Шелепина по вопросам истории и внутренней политики разделяли работавшие с Брежневым с молдавских времён Виктор Голиков и Сергей Трапезников (один так до конца жизни генсека числился его помощником по сельскому хозяйству, а другой в 1965 году возглавил в ЦК отдел науки и учебных заведений). Но когда они смекнули, за что шеф взъелся на Шелепина, то быстро от этого деятеля отмежевались.
Надо отметить, что Брежнев нередко поощрял столкновения меж секретарями ЦК. Он не хотел, чтобы все дружили. Ему нравилось брать на себя роль верховного арбитра.
Некоторые секретари ЦК, как я считаю, были впоследствии сознательно оболганы влиятельными прогрессистами. Почитайте мемуары помощника генсека по международным делам Андрея Александрова-Агентова или дневники многолетнего сотрудника международного отдела ЦК Анатолия Черняева. Как в них представлен главный партийный кадровик Иван Капитонов! И безграмотен, и интриган. Но, как оказалось, именно Капитонов много лет разруливал в стране национальные конфликты. Почти все другие секретари ЦК боялись национальных вопросов как огня.

За непосильные загрузки каждому секретарю ЦК по буфетчице

Объём работы у каждого секретаря ЦК всегда был просто колоссальным. Судите сами: Политбюро и Секретариат ежегодно принимали до десяти тысяч различных постановлений. Ещё две тысячи вопросов решались согласием членов Политбюро и секретарей ЦК. Кроме того, каждый секретарь ЦК за год получал примерно 15 тысяч шифротелеграмм и информационных документов и огромную почту от населения. Другими словами, в течение года каждый секретарь ЦК имел дело с 30 тысячами документов. Эти цифры в 1985 году привёл тогдашний сотрудник ЦК Анатолий Лукьянов, который в конце горбачёвской перестройки возглавил Верховный Совет СССР (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 40, л. 149).
К слову, первым прилюдно взвыл от обилия бумаг Брежнев. Он долго терпел, но потом сорвался. 2 сентября 1973 года генсек направил обращение руководителю своего секретариата Георгию Цуканову, первому заместителю заведующего общим отделом ЦК Клавдию Боголюбову и личному референту Евгению Самотейкину.

«Уважаемые Георгий Эммануилович, Клавдий Михайлович, Евгений Матвеевич! – писал он. – Прошу вас, по возможности, сократить посылку мне материалов примерно на 50%. В первую очередь сократите посылку материалов ТАСС, в которых, кроме пустой информации, ничего принципиального не сообщается. Что касается шифровок, в которых нет постановочных вопросов, то их посылку тоже можно было бы сократить. Взамен всего этого можно сделать пятиминутный звонок кому-нибудь из вас или тов. Самотейкину. Шифровки, относящиеся к США и Японии, направляйте, естественно, и протоколы Политбюро» (РГАНИ, ф. 80, оп. 1, д. 317, л. 31).

Но другие секретари ЦК таких поблажек требовать не посмели и вынуждены были в ежедневном режиме разгребать кучи бумаг, половину из которых без ущерба для дела вполне могли переварить рядовые сотрудники тех или иных отделов ЦК.
Отдельно надо сказать о том, что каждый секретарь ЦК имел свой небольшой аппарат. Если секретарь ЦК входил в состав Политбюро, ему полагались два помощника и два секретаря, не считая секретарши на телефонах. Рядовые секретари (нечлены Политбюро) имели помощников помощника. Но если кто-то одновременно возглавлял какой-нибудь отдел ЦК, то он получал дополнительно ещё одного помощника как завотделом. Исключение составлял генсек Брежнев, чей личный аппарат был более внушительным (но этот аппарат весь числился в Общем отделе ЦК).
Я знаю, что у Суслова с давних времён в помощниках числились Степан Гаврилов и Владимир Воронцов. У Александра Шелепина много лет работал бывший директор издательства «Молодая гвардия» Иван Васильев и В.Беляков. Андрею Кириленко в 1966 году в качестве помощников были определены Евгений Разумов и Дмитрий Секретарёв (а после назначения Разумова в 1967 году замзавом отдела оргпартработы ЦК освободившуюся вакансию занял Иван Попков). Помощником Демичева до 1968 года был будущий академик-философ Иван Фролов, а потом журналист из комсомольских кругов Александр Гаврилов.
Подчеркну: все помощники и секретари секретарей ЦК в обязательном порядке утверждались не отделом кадров, а постановлением Секретариата ЦК.
Но помощники занимались в основном бумагами. А секретарям ЦК надо было обедать, делать перекуры, пить чай. А это входило в обязанности других специально обученных людей, в частности, буфетчиц. И представляете – долгое время все буфетчицы также утверждались постановлениями Секретариата ЦК. Правда, я не нашёл по этому вопросу документов с датами брежневского времени. Но читал постановление Секретариата ЦК за 12 декабря 1962 года, которое разрешало Управлению делами ЦК принять на должности буфетчиц 10 человек для хозяйственного обслуживания секретарей ЦК, причём на каждую буфетчицу была составлена подробная биографическая справка (РГАНИ, ф. 4, оп. 18, д. 276, лл. 126, 127).
За свою работу каждый секретарь ЦК получал ежемесячно по 600 рублей (исключение составлял Брежнев, ему платили 800 рублей). Кроме того, те секретари, которые входили в Политбюро, имели охрану из нескольких человек, которые подчинялись 9-му управлению КГБ, и автомобили марки ЗИЛ (другие секретари разъезжали на «Чайках»). И все, помимо зарплаты, ежемесячно получали в спецмагазинах продукты в общей сумме на 250 рублей.

 

Новшества главного канцеляриста партии Константина Черненко

Тут надо отметить, что долгое время многие заседания Секретариата ЦК готовились хаотично, без какого-либо порядка. Вплоть до 1967 года аппаратчики, формируя повестки дня и собирая к ним соответствующие материалы, придерживались инструкций тридцатилетней давности. На это вскоре после двадцать третьего съезда партии обратил внимание опытный канцелярист Константин Черненко, который до назначения в 1965 году заведующим общим отделом ЦК несколько лет возглавлял аналогичную структуру у Леонида Брежнева в аппарате Президиума Верховного Совета СССР.

«В настоящее время отделы ЦК при подготовке материалов к заседаниям Секретариата ЦК КПСС, рассылке, хранении, ознакомлении и возвращении протоколов ЦК или выписок из них руководствуются постановлениями ЦК, принятыми по отдельным вопросам, в разное время 30 и более лет назад. Так, например, о хранении выписок из протоколов действует постановление ЦК «О порядке хранения выписок из протоколов Политбюро и Оргбюро», принятое 30 ноября 1922 года. Работу с секретными документами регламентируют «Правила обращения с конспиративными документами ЦК РКП», утверждённые Пленумом ЦК 19 августа 1924 г. Порядок хранения, ознакомления и возврата протоколов, выписок из них и повесток определён постановлениями ЦК «О порядке хранения,ознакомления и возвращения протоколов заседаний ЦК ВКП(б)» от 10 июня 1927 года и «О порядке возврата повесток и выписок из протоколов заседаний Оргбюро и Секретариата ЦК» от 29 декабря 1938 г. Эти решения, естественно, во многом устарели и не отвечают требованиям.
Документа, определяющего порядок подготовки материалов к заседанию Секретариата вообще не имеется, вследствие чего, как показывает практика, нередко допускаются ошибки фактического характера, проекты постановлений ЦК КПСС не всегда согласовываются с соответствующими организациями и министерствами, не указываются сроки исполнения постановлений ЦК и т.д.» (РГАНИ, ф. 5, оп. 59, д. 483, л. 2).

Чтобы исправить ситуацию, Черненко в начале 1967 года разработал новые инструкции и предложил принять постановление ЦК «О порядке подготовки заседаний, представления документов и ознакомления с постановлениями Секретариата ЦК КПСС».
Черненко считал, что заседания Секретариата ЦК следовало бы проводить один раз в неделю по вторникам. По его мнению, на любом заседании Секретариата имели право присутствовать члены и кандидаты в члены ЦК и члены Центральной Ревизионной комиссии КПСС. Он полагал, что на заседания Секретариата стоило бы приглашать заведующих отделами ЦК, председателя правительства России, секретаря парткома при Секретариате ЦК, первых руководителей профсоюзов и комсомола, главных редакторов печатных органов ЦК – газет «Правда», «Известия», «Советская Россия», «Сельская жизнь», «Экономической газеты» и журналов «Коммунист» и «Партийная жизнь», начальника Главного политуправления армии и флота и председателя Комитета народного контроля СССР. Остальные партаппаратчики или представители ведомств должны были вызываться лишь к рассмотрению конкретных вопросов, включённых в повестку того или иного заседания.
Детально расписал Черненко и порядок заседаний Секретариата. Он предлагал:

«1. В ЦК КПСС представляется докладная записка и проект постановления ЦК со всеми указанными в его тексте приложениями, а также просьбы по данному вопросу партийных комитетов, министерств, ведомств и других организаций. Если постановление Секретариата ЦК вносится на утверждение Политбюро, то к этим материалам прилагается проект постановления Политбюро ЦК КПСС.
Записки без проектов постановлений представляются на согласие Секретарей ЦК лишь по вопросам, не требующим оформления постановлением Секретариата ЦК КПСС.
2. Просьбы и предложения министерств, ведомств, местных партийных органов и других организаций предварительно рассматриваются в отделах ЦК и после этого вносятся в ЦК КПСС.
3. Проекты постановлений Секретариата ЦК пишутся на бланках установленного образца, а Политбюро ЦК КПСС – на чистом листе бумаги. При этом тексты постановления Секретариата ЦК – проекта постановления Политбюро ЦК должны быть одинаковыми.
4. Записки, направляемые в ЦК, адресуются в Центральный Комитет КПСС, должны иметь заголовок, раскрывающий их содержание, подписаны лицом с указанием занимаемой им должности и даты.
5. Проекты постановлений и приложения к ним визируются заведующим отделом ЦК или его заместителем, а также тем работником, который готовил данный документ.
6. Размер записок вместе с проектами постановлений не должен превышать 4–5 страниц, а по крупным вопросам – 8 страниц.
7. При подготовке документов для рассмотрения в ЦК отделы определяют степень их секретности (секретно, совершенно секретно, совершенно секретно особой важности («особая папка») иди для служебного пользования) и в правом верхнем углу документа ставится соответствующий гриф.
8. В документах, вносимых на рассмотрение ЦК КПСС, не допускаются какие-либо подчистки и исправления.
9. Проекты постановлений ЦК КПСС, в которых имеются поручения отделам ЦК, министерствам, ведомствам, организациям и учреждениям предварительно согласовываются с ними:
а) Проекты телеграмм и указаний в адрес советских послов согласовываются с Министерством иностранных дел (кроме вопросов по межпартийным связям);
б) Проекты постановлений ЦК КПСС по вопросам финансирования, штатов, изменения структуры партийных органов согласовываются с Отделом организационно-партийной работы и Управлением дедами ЦК КПСС.
10. Согласование проектов решений и указаний оформляется путём визирования проектов данных документов руководителями соответствующих отделов ЦК, министерств и ведомств, иди устно, о чём указывается в докладных записках.
11. Отделы ЦК должны указывать сроки исполнения проектируемых постановлений ЦК и лиц, ответственных за исполнение.
12. Предложения об утверждении или освобождении кадров вносятся на рассмотрение ЦК в соответствии с утверждённой ЦК КПСС номенклатурой. Представляемые на утверждение кандидатуры согласовываются со всеми заинтересованными отделами ЦК, а также с министерствами, ведомствами и организациями. Назначение работников на новую должность оформляется одновременно с освобождением его от занимаемой должности.
Одновременно с проектами постановления ЦК по вопросам об утверждения кадров, Отделы ЦК представляют биографическую справку (объективу) и записку отдела. Копии указанных материалов, характеристика и представление местных партийных органов, министерств и ведомств, а на впервые утверждаемых работников дополнительно личный листок по учёту кадров, автобиография и две фотокарточки направляются отделали в сектор учёта руководящих кадров Отдела организационно-партийной работы ЦК КПСС.
13. Согласие отдела об утверждении работника учётно-контрольной номенклатуры отмечается на поступивших в ЦК КПСС материалах от местных партийных органов, министерств и ведомств. После этого представление и характеристика местных партийных органов, министерств и ведомств, личный листок по учёту кадров, автобиография и две фотокарточки направляются в сектор учёта руководящих кадров Отдела организационно-партийной работы ЦК КПСС.
14. Проекты постановлений ЦК КПСС по утверждению кадров работников аппарата ЦК КПСС визируются Отделом организационно-партийной работы и Управлением делами ЦК КПСС.
15. В тех случаях, когда на рассмотрение ЦК КПСС вносятся предложения об освобождения работника от занимаемой им должности, к проекту постановления ЦК прилагается записка отдела с указанием причин освобождения работника от занимаемой должности и предполагаемое назначение его на новую работу. Представления местных партийных органов, министерств и ведомств по этому вопросу направляются отделами в сектор учёта руководящих кадров Отдела организационно-партийной работы ЦК КПСС.
16. К проектам постановлений по выездам за границу прилагаются следующие материалы: записки министерств, ведомств и других организаций, заключение отдела с указанием срока о выезде с визой Отдела загранкадров, справка-объективка и характеристика.
17. К проектам постановлений ЦК КПСС по вопросам награждения орденами и медалями СССР, Почётной грамотой Президиума Верховного Совета РСФСР и присвоения почётных званий прилагаются следующие документы: записка отдела, проект Указа Президиума Верховного Совета соответственно СССР или РСФСР, справка-объективка, представление местного партийного органа, министерства, ведомства.
18. На проектах Указов Президиума Верховного Совета СССР, приложенных к проектам постановлений ЦК, делается пометка о его опубликовании (с указанием органов печати) или неопубликовании в открытой печати; на проектах Указов Президиума Верховного Совета РСФСР о присвоении почётных званий и награждении Почётной грамотой пометка о порядке опубликования не делается.
19. В документах (записках или проектах постановлении ЦК) по вопросам приветствии и юбилейных дат указывается дата их проведения и опубликования в печати.
20. Все материалы по вопросам, вносимым на рассмотрение Секретариата ЦК КПСС, представляются не позднее чем за 3 дня до заседания. Материалы, поступившие позднее этого срока, в повестку дня очередного заседания Секретариата не включаются.
21. Вопросы в повестку дня очередного заседания Секретариата ЦК включаются по указаниям Секретарей ЦК КПСС. Вопросы, не включённые в повестку дня, но требующие их коллективного рассмотрения, голосуются Секретарями ЦК путём опроса.
Предложения для голосования опросом представляются отделами не позднее 5 дней до проведения данного мероприятия (юбилей, выезд за границу, утверждение планов и т.д.) в случаях, когда сроки представления этих материалов нарушены, должны быть названы конкретные виновники, допустившие это нарушение.
22. Все материалы к заседаниям Секретариата ЦК по вопросам, указанным в повестке, рассылаются только Секретарям ЦК КПСС, заведующим отделами ЦК рассылается повестка дня заседаний Секретариата и материалы, имеющие отношение к работе отдела.
23. По получении повестки дня заседания Секретариата ЦК отделы составляют списки лиц, которых надлежит вызвать на заседание по внесённым ими вопросам, и представляют их в Общий отдел ЦК.
24. Протоколы Секретариата ЦК рассылаются членам Политбюро, кандидатам в члены Политбюро и Секретарям ЦК КПСС не позднее чем на следующий день после подписания протокола, а первым секретарям ЦК компартий союзных республик, крайкомов, обкомов партии, заведующим отделами ЦК и другим лицам, указанным в пункте третьем настоящего постановления, лишь после утверждения в Политбюро вопросов, рассмотренных на данном заседании Секретариата и внесённых на утверждение Политбюро.
25. Постановления Секретариата ЦК, принятые опросом, не включаются в протоколы, предназначенные для рассылки заведующим отделами ЦК, первым секретарям ЦК компартий союзных республик, крайкомов, обкомов партии и другим лицам, за исключением отдельных особо оговариваемых случаев.
26. Выписки из протоколов заседаний Секретариата ЦК направляются в соответствующие организации, министерства и ведомства не позднее чем на следующий день после подписания протокола или принятия постановления путём голосования.
27. Ознакомление с подлинными материалами к протоколам Секретариата ЦК разрешается с согласия заведующего Общим отделом только в помещении их хранения» (РГАНИ, ф. 5, оп. 59, д. 483, лл. 5–9).

На основе внесённых Константином Черненко предложений Секретариат ЦК 28 марта 1967 года принял соответствующее постановление (РГАНИ, ф. 4, оп. 20, д. 169, лл. 36–39).
В контексте этого документа становилось очевидным, что Общий отдел ЦК, по сути, превращался из аморфной канцелярии в очень важный штаб, который отныне регулировал всю внутрипартийную жизнь (и не только её).

«Он [Общий отдел ЦК. – В.О.], – утверждал один из помощников председателя КГБ Юрия Андропова Игорь Синицин (как помощник этот аппаратчик помогал шефу в подготовке материалов для заседаний Политбюро, через него проходила, в частности, большая часть адресованных главному чекисту страны бумаг со Старой площади, да и числился этот функционер не в штате Лубянки, а как раз в Общем отделе ЦК), – был политическим подразделением наряду с Секретариатом ЦК. Может быть, даже более влиятельным, чем Секретариат» (И.Синицин. Андропов вблизи. М., 2015. С. 107).

Осведомлённые люди даже утверждали, что возглавивший при Брежневе этот отдел Черненко имел не просто неограниченные полномочия, а, по сути, был глазами и ушами генсека в партаппарате и тайно руководил неофициальной партийной разведкой.
А внешне Черненко очень часть выглядел этаким простачком. Кто бывал у него в служебном кабинете, и подумать не мог, насколько могущественен был заведующий Общим отделом. Впрочем, упоминавшийся мною Синицин догадывался, что скрывалось за аккуратизмом и невзрачностью Черненко. Он, не раз бывавший по поручению Андропова на Старой площади, рассказывал, что всегда в кабинете Черненко видел совершенно свободный от бумаг стол.

«За ним, – писал Синицин, – сидел человек с бело-серыми волосами, которые казались ещё белее, поскольку скуластое лицо его было смуглым. Тонкий, немного крючковатый нос, тёмные, с небольшой монгольско-азиатской раскосинкой глаза, довольно тонкие бледные губы были неподвижны».

Чуть позже я коснусь особенностей структуры и работы Константина Черненко партийного штаба, ибо без этого нельзя понять многие нюансы функционирования Старой площади, в частности, того же Секретариата ЦК.

Посиделки на Старой
площади по вторникам

Итак, заседания Секретариата ЦК проходили, как правило, по вторникам в главном здании ЦК на Старой площади. Формирование повестки шло обычно целую неделю. Но последние материалы от отделов для рассмотрения на Секретариате принимались, как правило, в пятницу. А в понедельник Общий отдел уже начинал рассылку части документов по Секретарям и утряску списков приглашённых. Правда, в последний момент кто-то из Секретарей мог внести любой вопрос для обсуждения вне (ранее) утверждённой повестки.
Интересовались ли Секретари ЦК подробностями включённых в повестку дня вопросов или автоматически штамповали заготовленные партаппаратом решения? Каждый раз по-разному. Всё зависело от накала страстей. Если во время дискуссии обнаруживались разногласия в позициях Секретарей, то председательствовавший на заседании – а это обычно был Суслов или Кириленко, предлагал ограничиться обсуждением вопроса и конкретные постановления не принимать. В иные разы секретари ЦК и вовсе договаривались не заносить те или иные вопросы в протокол, о чём присутствовавший на заседании заведующий вторым сектором Общего отдела ЦК делал на внесённых документах соответствующие пометы.
Одно время существовала и другая практика. Какие-то вопросы решались не на заседаниях, а с участием того или иного секретаря ЦК без вынесения их на Секретариат ЦК.
Некоторые же вопросы тот или иной Секретарь ЦК и вовсе в какой-то момент снимал с рассмотрения.

 

Ломовые лошади – отделы ЦК

Подчеркну: практически все вопросы для рассмотрения на Секретариате готовили отделы ЦК. В 1966 году таких отделов в аппарате ЦК было двадцать. Перечислю эти отделы не в порядке важности, а по алфавитному принципу с указанием в скобках фамилий их руководителей.
– административных органов (Николай Савинкин)
– заграничных кадров (Александр Панюшкин)
– информации (Дмитрий Шевлягин)
– культуры (Василий Шауро)
– лёгкой и пищевой промышленности (Павел Сизов)
– машиностроения (Василий Фролов)
– международный (в ранге секретаря ЦК Борис Пономарёв)
– науки и учебных заведений (Сергей Трапезников)
– оборонной промышленности (Иван Сербин)
– общий (Константин Черненко)
– организационно-партийной работы (в ранге секретаря ЦК Иван Капитонов)
– плановых и финансовых органов (Борис Гостев)
– по связям с коммунистическими и рабочими партиями стран социализма (в ранге секретаря ЦК Юрий Андропов)
– пропаганды (Владимир Степаков)
– сельскохозяйственный (в ранге секретаря ЦК Фёдор Кулаков)
– строительства (Анатолий Бирюков)
– торговли и бытового обслуживания (Яков Кабков)
– транспорта и связи (Кирилл Симонов)
– тяжёлой промышленности и энергетики (Александр Рудаков в ранге секретаря ЦК до смерти в июле 1966 года, затем Михаил Соломенцев)
– химической промышленности (Виктор Бушуев).
Плюс ещё существовало всесильное Управление делами ЦК КПСС, которое распоряжалось финансами и имуществом партии и вело хозяйственную деятельность. Только там, к слову, знали всю правду о том, имела ли партия золото и, если да, то в каком объёме.
Впоследствии Александр Бовин в своей книге «ХХ век как жизнь» сделал классификацию отделов. Он разбил их на четыре группы. В одну он выделил идеологов, которые курировали культуру, искусство, науку и образование.

«Они, – писал Бовин, – знали, что такое «хорошо» и что такое «плохо». И отвечали за то, чтобы иные мнения не высказывались».

Вторую группу составили руководители народного хозяйства.

«Каждое министерство, – пояснил Бовин, – имело в аппарате своих «кураторов». Как правило, это были опытные, знающие дело специалисты».

Но Бовин считал, что они были лишними, ибо такие же специалисты работали в правительстве, и дублирование или подмена работников министерств партаппаратчиками ни к чему хорошему не приводило.
В третью группу Бовин выделил отделы ЦК, которые контролировали силовые функции государства: КГБ, МВД, армию, суд и прокуратуру.
А ещё существовала каста международников. Как рассказывал Бовин, в международных отделах работали люди со знанием языков и часто выезжавшие за границу.

«Эффективность их работы, – писал Бовин, – предполагала знание действительной, а не пропагандистской картины событий, умение аргументировать, определённую гибкость в дискуссиях».

 

 

Международники в отличие от идеологов достаточно скептически относились к догматическим тезисам советской пропаганды.
Но Бовин забыл про два самых влиятельных отдела ЦК – общий со штатом в 214 человек и оргпартработы (через один оформлялись все партийные решения, а через другой везде и всюду расставлялись кадры).
Всего же в 1966 году в двадцати отделах ЦК работали 1524 ответственных и 998 технических сотрудников.
Забегая вперёд, скажу: далеко не всех в Кремле устраивала такая структура партаппарата. Она была громоздкой и не совсем эффективной. Её, конечно же, следовало менять. Но власть долго на это не решалась. Первые серьёзные дискуссии на эту тему в партийной верхушке стали вестись лишь в конце 60-х годов.

 

Как кошки с собакой,
или Под надзором идеологов

Здесь нет возможности подробно рассмотреть структуру и задачи всех двадцати отделов ЦК. Остановлюсь поподробней на отделе пропаганды ЦК.
Этот отдел в реорганизованном виде появился в 1965 году. К моменту очередной реорганизации в 1966 году он состоял из десяти секторов (в скобках указу их тогдашних руководителей): по РСФСР (Николай Свиридов в ранге замзава отделом), по союзным республикам (Юрий Фишевский), партийной пропаганды (Махмут Габдулин), массово-политической и культурно-просветительской работы (Михаил Морозов), газет (Виктор Власов), радиовещания и телевидения (Павел Московский), издательств (Ираклий Чхиквишвили), журналов (Иван Кириченко), полиграфии и распространения печати (Михаил Яблоков), физической культуры и спорта (Иван Зубков), а также группа консультантов (Георгий Смирнов) и лекторская группа (Николай Головко).
Первым руководителей обновлённого отдела пропаганды ЦК стал Владимир Степаков (помощником к нему был назначен Фёдор Макаров). Первым же заместителем завотделом был утверждён Александр Яковлев, обычными замами – Анатолий Дмитрюк (он поначалу курировал партпропаганду, культпросветработу и лекторов) и Тимофей Куприков, ответственный за печать и издательства. А секретариатом в этом отделе заведовал Фёдор Паринов.
Всего в 1965 году в Отделе пропаганды числились 97 человек (80 находились на ответственной работе и 17 – на технической).
Потом отдел всерьёз расширился. В нём появились новые сектора: с весны 1967 года – культпросветработы (Владимир Синицын), с 1968 года – информации (Николай Черных), с 1969 года – по изданию бюллетеня ЦК (бывший помощник секретаря ЦК КПСС Алексея Кириченко – Леонид Речмедин). Потом добавился ещё сектор партийной учёбы и экономического образования (Николай Клепач). И уже через какое-то время штат отдела пропаганды увеличился на 27 процентов, достигнув 125 единиц.
Покажу, как происходило расширение отдела на примере лекторской группы. Осенью 1967 года начальство решило, что работы у лекторов прибавилось, а зарплаты у них маленькие. 30 ноября 1967 года Александр Яковлев внёс свои предложения.

«Отдел пропаганды ЦК КПСС просит рассмотреть два вопроса по лекторской группе Отдела.
Лекторская группа призвана повседневно обслуживать лекциями партийный актив областей, краёв и союзных республик, курсы и семинары лекторов, пропагандистов, оказывать организационную и методическую помощь лекторским группам партийных комитетов, организовывать работу внештатных лекторов, направлять работу Всесоюзного общества «Знание». В помощь лекторам, особенно на местах, она готовит разработки по актуальным проблемам внутренней и международной жизни.
В настоящее время в группе 15 человек. В силу большого объёма работы лекторская группа в её нынешнем составе не в состоянии должным образом решать многие из указанных выше вопросов. Значительное число заявок ЦК компартий, обкомов и крайкомов КПСС, центральных ведомств и организаций на выступления лекторов Отдела остаются не удовлетворёнными, хотя нагрузка на каждого лектора весьма значительная. За прошлый год и 10 месяцев текущего года лекторы Отдела выезжали в командировки 211 раз общей продолжительностью 1479 дней, прочитали почти 1,5 тысячи лекций, на которых присутствовало около полмиллиона человек. Лектор Смирнов В.Д. за это время пробыл в командировках 258 дней, прочитал 296 лекций, лекторы Бузулуков Ю.М. и Китаев В.П. были в командировках по 215–250 дней. И тем не менее в этом году лекторы Отдела не смогли побывать в трёх союзных республиках и 24 областях РСФСР, а в 8 областях не были уже два года.
За прошлый и текущий год лекторской группой подготовлено 29 различных разработок, несколько примерных тематик лекций и докладов, при непосредственном участии группы издано 15 брошюр из библиотечки к 50-летию Октября. Проведены месячные курсы и ряд тематических семинаров лекторов ЦК компартий, обкомов и крайкомов КПСС, состоялись 10-дневные семинары лекторов горкомов и сельских райкомов партии, которыми охвачено более 2 тысяч человек.
При такой нагрузке создаются трудности для работы над лекциями, углублённой разработки наиболее сложных теоретических вопросов. Лекторская группа стремится шире привлекать научных работников для чтения лекций на местах. За полтора года привлечено с этой целью 552 человека. Значительное число учёных, специалистов народного хозяйства, работников министерств выезжает в составе пропагандистских групп по разъяснению важнейших документов партии. По итогам работы XXIII съезда КПСС пропгруппы выезжали во все союзные республики и 36 областей РСФСР, в них участвовало 217 человек. Пропгруппы направлялись также по вопросам социалистической дисциплин труда, по разъяснению Тезисов ЦК КПСС «50 лет Великой Октябрьской социалистической революции». Только по Тезисам ЦК КПСС участниками пропгрупп проведено на местах около 200 семинаров партийного актива, прочитано более 1 тыс. лекций, на которых присутствовало свыше 215 тысяч человек. Однако запросы партийных организаций непрестанно возрастают. Как правило, местные партийные комитеты настаивают на командировании штатных лекторов Отдела.
Для более полного и эффективного решения задач в области лекционной пропаганды считали бы целесообразным увеличить лекторскую группу Отдела дополнительно на 7 человек, в т.ч. ввести должность референта (с окладом до 160 рублей, для выполнения организационных обязанностей), а вместо существующей в группе должности инструктора установить должность зам. заведующего лекторской группой.
В последние годы возникли определённые трудности в комплектовании лекторской группы за счёт высококвалифицированных, теоретически подготовленных кадров. Требования к уровню лектора ЦК значительно выросли, а его материальное положение остаётся прежним. Ставка заработной платы лектора Отдела сейчас 250–300 рублей. В то же время уровень оплаты научно-преподавательских работников сейчас более высокий, возможностей для творческой деятельности тоже больше, а нагрузка значительно меньше, чем у лектора. Кроме того, далеко не каждый из них пригоден для работы лектором ЦК КПСС.
Учитывая эти обстоятельства, просили бы решить вопрос об увеличении ставки заработной платы лектора Отдела пропаганды ЦК КПСС до 350 рублей.
Просим рассмотреть» (РГАНИ, ф. 4, оп. 20, д. 297, лл. 55–56).

Что постановил Секретариат ЦК? С 15 человек лекторская группа увеличилась на 7 штатных единиц, а лекторам с учёными степенями установили новые оклады в размере 280–320 рублей. Согласитесь, это для партаппарата было неплохо. А для народа?
Потом Степаков предложил при его отделе создать научно-исследовательский институт идеологических проблем со штатом 117 научных сотрудников и 70 единиц обслуживающего персонала, на что требовалось сразу порядка трёх миллионов рублей. Но тут опять-таки встал на дыбы управделами ЦК Павлов. Он не понял, для чего надо было создавать новую армию болтунов.
Со временем разросся не только штат отдела. Увеличилось и число замов у Степакова (их стало вместе с первым замом аж пятеро). Кстати, на одну из вакансий рассматривался завсектором газет Виктор Власов, в октябре 1969 года Степаков даже вносил его кандидатуру на рассмотрение Секретариата ЦК и секретарь ЦК Демичев даже завизировал проект постановления, но потом кто-то этому назначению воспротивился. Зато больше повезло Георгию Смирнову (его повысили и утвердили одним из замов Степакова в мае 1969 года). Позже, кстати, получил повышение и Ричард Косолапов. Но перед этим в ноябре 1969 года из Харькова в Москву был переведён Юрий Скляров. А в конце декабря 1970 года кто-то помог переехать в столицу из Ленинграда и Вадиму Медведеву.
Попутно замечу, в конце 60-х – начале 70-х годов ушли из замзавов Тимофей Куприков (на пенсию), Николай Свиридов (в Комитет по печати РСФСР) и Анатолий Дмитрюк (в Гостелерадио). Но если считалось, что Свиридов был повышен (он стал руководителем республиканского ведомства, по сути министром), то Дмитрюк, наоборот, оказался сильно понижен, получив пост начальника всего лишь какого-то маловлиятельного управления на телевидении (а убрали его из ЦК за указания партийной печати поддержать крамольные романы Ивана Шевцова).
Самой же многочисленной в отделе категорией работников были инструкторы (их численность колебалась от 50 до 60). Их набирали в основном из выпускников Академии общественных наук и из обкомов (как правило, с должностей замзава отдела пропаганды). Но иногда приглашали учёных из университетов или академических институтов. Если инструкторы не допускали серьёзных проколов, их через какое-то время выдвигали на повышение или на самостоятельную работу. Скажем, инструктор Николай Потапов возглавил отдел литературы в газете «Правда», Борис Яковлев получил новую должность в журнале «Журналист», а инструктор сектора журналов В.Н. Ерёменко впоследствии стал директором издательства «Советский писатель».
Но везло не всем. 9 апреля 1969 года заместитель заведующего отделом пропаганды ЦК Анатолий Дмитрюк доложил:

«В партийный комитет при Секретариате ЦК КПСС обратилась с письмом т. Шишкова Н.И. – жена лектора Отдела пропаганды ЦК КПСС т. Шишкова Ю.В., в котором сообщает о фактах неправильного поведения её мужа в семье. Эти факты т. Шишков не отрицает и ставит вопрос, так же как и жена, о расторжении брака.
Отдел пропаганды ЦК КПСС считает невозможным оставление т. Шишкова Ю.В. на работе в аппарате ЦК КПСС. С согласия дирекции Института мировой экономики и международных отношений Академии наук СССР он будет использован по специальности в указанном институте.
Проект постановления ЦК КПСС прилагается» (РГАНИ, ф. 4, оп. 20, д. 530, л. 98).

Добавлю: курировал отдел пропаганды во второй половине 60-х годов секретарь ЦК Пётр Демичев, у которого помощниками работали философ Иван Фролов (до 1968 года), бывший журналист Александр Гаврилов и партфункционер Лев Скворцов.
Что можно сказать об отделе пропаганды? Один из его сотрудников Борис Яковлев (а он попал в партаппарат в середине 60-х годов сразу после окончания Академии общественных наук) рассказывал:

«Обстановка в Отделе пропаганды складывалась тогда в основе своей творческая, к чему приложили усилия руководители отдела. Заведующий Владимир Ильич Степаков был человеком жёстким, но своим заместителям доверял, более того, полагался на них. Со временем жёсткость уходила, зато крепло в нём чувство интереса к анализу пропагандистской деятельности в стране, осознанию противоречий общественно-политической жизни, заложником которых становилась идеология. Его замы – прежде всего первый из них – Александр Николаевич Яковлев – играли в переоценке ценностей, происходившей в Степакове, очень важную роль» (Б.Яковлев. Записки счастливого неудачника. М., 2011. С. 152).

Но, похоже, Яковлев или был слепым, или ещё тем хитрованом. О каком творчестве могла быть речь? Отдел разбился на несколько группировок. Об этом хорошо рассказал историк Николай Митрохин. Одни стояли на сталинских позициях (к примеру, Черных). Другие примыкали к радикальным националистам (скажем, Кириченко). Третьи выступали за социализм с человеческим лицом (в частности, Биккенин). Своя позиция была и у куратора отдела Демичева, который хотел побыстрей избавиться от ярко выраженных сталинистов, но скрытно поддерживал русскую партию. При этом многим бросалось в глаза, что Степаков и Яковлев ориентировались прежде всего на Шелепина, Дмитрюк не ладил с людьми Суслова и чересчур часто советовался с членом Политбюро Полянским, а Смирнов метался между Сусловым и Кириленко. И какая тут могла быть дружба? Все в отделе работали, как кошки с собаками.

 

 

Выполнять планы не умеем

Начиная с середины 60-х годов, Секретариат ЦК не разделял попытки усилить плановое начало. Было заведено правило раз в полгода всем подразделениям вносить свои заявки. Как правило, каждый отдел ЦК предлагал рассмотреть на Секретариате ЦК один-два крупных вопроса, имевших большое политическое или народнохозяйственное значение. Затем все заявки обрабатывал отдел оргпартработы ЦК. Он составлял полугодовой план из тридцати с лишним вопросов.
Однако каждые полгода повторялась одна и та же картина: план выполнялся в лучшем случае на половину. Впрочем, судите сами.
В конце 1967 года Михаил Суслов, подводя итоги работы Секретариата ЦК за второе полугодие, отметил, что многие намеченные планы провалились. Вместо запланированных 35 вопросов Секретариат рассмотрел только одиннадцать.
В рабочую запись Секретариата попал следующий фрагмент выступления Суслова:

«Перечень вопросов, вносимых отделами ЦК КПСС на рассмотрение Секретариата с указанием о том, какие из них выполнены и какие не выполнены, рассылался по Секретариату. Очень многие вопросы не выполнены, хотя отделы брали в своё время обязательство подготовить их.
Видимо, надо проявлять больше активности. Если записываешь в план вопрос, то нужно его готовить.
Нам, следует подумать теперь о перечне вопросов, который будет рассматриваться на Секретариате в течение первого полугодия будущего года» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 2, л. 279).

Секретари ЦК решили:

«Условились поручить отделам внести свои предложения по этому вопросу до 5 января 1968 года» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 2, л. 279).

Смотрите: никто за срыв планов никакой ответственности не понёс. Неудивительно, что разработка плана на I-ое полугодие 1968 года затянулась. Секретариат ЦК рассмотрел предложения отделов ЦК лишь 6 февраля.
Кириленко негодовал. Выступая, он заметил:

«На второе полугодие 1967 года к рассмотрению на Секретариате ЦК было предложено отделами 35 вопросов. Подготовлено отделами к рассмотрению на заседаниях Секретариата 11 вопросов. Как вы видите, план выполнен примерно на одну треть. Как можно оценить такую нашу работу? Одно из двух – или работники отделов взяли на себя непомерно большие обязательства и не могли справиться с ними в срок, или нет у нас в работе необходимой дисциплины, настойчивости в борьбе за выполнение плана. Ведь план для того и составляется, чтобы его выполнять.
На текущее полугодие мы записали в план 38 вопросов, считая и те вопросы, которые являются переходящими из плана прошлого года, которые не были выполнены. Сможем ли мы справиться с этим делом? Если будем относиться к плану так, как к предыдущему, то наверняка не выполним. Надо продумать эти вопросы. Может быть, ещё раз отделам ЦК посмотреть план в течение 3 дней, доработать его с учётом обсуждения на заседании Секретариата, после чего считать принятым» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 3, л. 45).

Однако через полгода выяснилось, что и новый план оказался нереальным. И так продолжалось вплоть до двадцать четвёртого партсъезда. И никто за эти постоянные срывы даже замечания не получил.
Приведу одну из справок о том, как отделы ЦК выполняли утверждённые планы. Она была составлена в начале 1971 года и касалась итогов второго полугодия 1970 года.

«1. В августе 1970 г. Секретариат ЦК КПСС утвердил перечень основных вопросов, вносимых отделами ЦК на рассмотрение Секретариата во втором полугодии 1970 года.
Всего было намечено 20 вопросов.
По состоянию на 8 января отделами были внесены и Секретариатом приняты соответствующие решения по 8 вопросам.
Отложено рассмотрение вопроса «О мерах по улучшению использования производственных мощностей предприятий».
2. Внесены вопросы:
1) «О дальнейшем совершенствовании работы Высшей аттестационной комиссии (ВАК)», разослано 20.Х.70 г. к заседанию Секретариата;
2) О работе партийной организации колхоза «Прогресс» Гродненского района Белорусской ССР. Разослано 31.XII.70 г. к заседанию Секретариата;
3) О работе партийного комитета Всесоюзного научно-исследовательского института кормов им. В.Р. Вильямса. Разослано 5.I.71 г. к заседанию Секретариата.
3. Внесены предложения по следующим вопросам:
Отделом химической промышленности и др. отделами
– О ходе выполнения постановлений ЦК КПСС и правительства по повышению эффективности работы научных организаций и ускорению использования в народном хозяйстве достижений науки и техники. (По плану – октябрь).
Отделами машиностроения и сельскохозяйственным
– Об организаторской работе Харьковского обкома партии по выполнению постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 29 мая 1969 года № 409 «О создании мощностей по производству тракторов Т-150, их модификаций, двигателей и сельскохозяйственных машин к ним». (По плану – ноябрь).
Отделом организационно-партийной работы и др. отделами
– Об организаторской и политической работе Горьковского обкома КПСС по дальнейшему повышению эффективности производства и росту производительности труда в промышленности. (По плану – ноябрь).
Отделом машиностроения и др. отделами
– О работе промышленных министерств по созданию и укреплению производственных и научно-производственных хозрасчётных объединений. (По плану – декабрь).
Отделом культуры
– Об опыте работе Ленинградской городской партийной организации с творческой интеллигенцией. (По плану – декабрь).
Отделами: международным и оборонной промышленности
– О ходе выполнения постановлений ЦК КПСС от 31 января и от 27 июля 1966 года «О мерах по своевременному получению платежей по кредитам, представленным освободившимся от колониального господства империализма странам». (По плану – декабрь).
Отделами: сельскохозяйственным, оргпартработы и др.
– О работе ЦК КП Молдавии по выполнению решений июльского Пленума ЦК КПСС. (По плану – декабрь).
Отделами: оргпартработы, административных органов и др.
– О работе партийной организации Литовской ССР по усилению правового воспитания граждан и укреплению социалистической законности. (По плану – декабрь)» (РГАНИ, ф. 4, оп. 20, д. 818, лл. 11, 12).

О чём после этого можно было говорить? Эффективность работы партаппарата равнялась чуть ли не нулю.
Даже Кириленко, обладавший огромной властью, мало что мог изменить. В архиве сохранились его сетования.

«Нужно отметить, – грустно заметил он 25 января 1971 года во время очередного Секретариата, – что план <на 1-й квартал 1971 года> мы утверждаем не вовремя: уже прошёл почти месяц первого квартала, а план только рассматривается. И второе, о чём особенно неприятно говорить, мы очень плохо выполняем план: намечаем вопросы, а затем, очевидно, о них забываем и не выполняем. Надо брать такое количество вопросов, которое было бы под силу, и нужно добиваться их выполнения, раз они записаны в плане» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 7, л. 30).

Однако партаппарат все эти сетования члена Политбюро пропустил мимо ушей. Кириленко попробовал дожать партчиновников сразу после двадцать четвёртого партсъезда. Он грозно предупредил:

«Заведующие отделами должны нести персональную ответственность за выполнение в срок намеченного плана. Пока это не выполняется. Намечать мы умеем, а выполнять план не умеем» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 7, л. 206).

Кириленко летом 1971 года признал:

«Когда составляется повестка дня Секретариата, то вопросов плановых нет. Мы с трудом выколачиваем их из отделов» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 7, л. 235).

Кириленко рассчитывал, что навести порядок мог бы ему помочь Брежнев. И генсек вроде дал ему какие-то обещания. Но обещать – не значит сделать.

Вне плана

Итак, каждый год Секретариат ЦК должен был рассмотреть до ста плановых тем. А теперь посмотрим, сколько вопросов он рассматривал.
Согласно статистике, с апреля 1966 по март 1971 года Секретариат ЦК провёл 127 заседаний и рассмотрел 20 993 вопроса. Добавлю: 2806 вопросов были обсуждены непосредственно на заседаниях Секретариата и 18187 решены вкруговую, то есть путём опроса.
Откуда же взялось такое количество тем, если отделы ЦК постоянно срывали плановые задания? Их подбрасывала сама жизнь? Или партаппарат не мог выстроить эффективную работу?
В общем многое на Старой площади шло, скажем так, вне всяких планов. Каждый день в аппарат ЦК поступали десятки записок от различных отделов ЦК и ведомств, сотни обращений от известных людей, тысячи жалоб… Некоторые из этих материалов доходили до того или иного секретаря ЦК. И уже он решал, ограничиться ли поручениями конкретным чиновникам или какие-то документы вынести на обсуждение всего Секретариата ЦК.
В бывшем архиве ЦК КПСС (теперь РГАНИ) сохранились тысячи типографских карточек небольшого формата с отпечатанным предложением: «На рассмотрение Секретариата ЦК КПСС». Под некоторыми карточками остались автографы самого Л.Брежнева. Но чаще всего мне попадались карточки со ссылками на П.Демичева. Вот одна из них: «тов. Демичев П.Н. просил поставить на Секретариат ЦК КПСС. Гаврилов. 26/II-71» (РГАНИ, ф. 4, оп. 20, д. 846, л. 47). Александр Гаврилов был одним из помощников Демичева. И что хотел его шеф? Рассмотреть на Секретариате ЦК предложения о проведении в РСФСР декады литературы и искусства Литвы.
Вообще же резолюции и указания партийной верхушки – тема для интереснейшего разговора.

Во что и почему
вмешивался Брежнев

Чем интересны сохранившиеся резолюции и письменные указания Брежнева?
Начну с того, что эти документы позволяют судить о том, насколько Брежнев в первые годы своего пребывания на партийном олимпе контролировал партаппарат. Держал ли он руку на пульсе или, сосредоточившись на разработке стратегической линии партии, всё остальное с самого прихода к власти отдал на откуп другим людям?
Бытует мнение, будто Брежнев, когда воцарился в Кремле, почти всё внимание уделял только Политбюро, а всю текучку по Секретариату доверил конфликтовавшим между собой Суслову и Кириленко, поручив за ними тайно надзирать Черненко. Но это не совсем так. Да, Брежнев не часто приходил на заседания Секретариата ЦК. Но это вовсе не означало, что он ничего не ведал и ничто не контролировал. Генсек постоянно держал руку на пульсе и за всем, что считал значимым, бдительно следил, не раз давая Секретариату ЦК личные письменные указания.
Листаем архивные дела. Смотрите. 10 июля 1965 года Брежнев, рассмотрев записку первого секретаря Московского горкома КПСС Николая Егорычева о сооружении в Москве у Кремлёвской стены мемориала «Вечный огонь» и памятника неизвестному солдату, лично в отпечатанную типографским способом карточку «На Секретариат ЦК КПСС» от руки вписал:

«рассмотреть – с послед<ующим> обсуж<дением> на През<идиуме> ЦК. Л.Брежнев» (РГАНИ, ф. 4, оп. 18, д. 859, л. 171).

В другой раз Брежнев свой автограф оставлять не стал, но передал через своего помощника устное указание партаппарату. Это зафиксировала заведующая первым сектором Общего отдела ЦК М.Соколова (а первый сектор как раз занимался учётом и хранением материалов для Политбюро). Отправляя в рассылку внесённую 23 декабря 1965 года четырёхстраничную записку генпрокурора Р.Руденко, главного судьи А.Горкина, шефа Лубянки В.Семичастного, министра охраны общественного порядка В.Тикунова и заведующего отделом административных органов ЦК Н.Савинкина о мерах по усилению борьбы с преступностью, она на уже упоминавшейся мною типографской карточке «На рассмотрение Секретариата ЦК КПСС» сделала помету: «Указание т. Брежнева Л.И. (сообщил т. Цуканов). 5.I.66 г.» (РГАНИ, ф. 4, оп. 20, д. 1, л. 2). Уточню: Георгий Цуканов на тот момент, числясь в штате Общего отдела ЦК, реально возглавлял личный секретариат первого в партии человека.
К слову: в 1965 году Брежнев не только какие-то вопросы вносил на рассмотрение Секретариата ЦК. Что-то он – и не раз – и снимал. В частности, по его указанию в 1965 году из повестки Секретариата были исключены вопросы по личностям для начальства, которые предоставлял Четвёртый Главк Минздрава.
Теперь посмотрим, как и на что Брежнев реагировал после избрания его весной 1966 года генсеком.
Итак, весна 1967 года. Завотделом по связям с компартиями соцстран в ранге секретаря ЦК КПСС Юрий Андропов предложил на месяц отправить на Балканы группу экономистов «с целью более глубокого изучения проводимой в Югославии экономической реформы и возможных изменений в её внешнеэкономической ориентации» (РГАНИ, ф. 4, оп. 20, д. 1124, л. 37). Люди Андропова внесли для рассмотрения на Секретариате ЦК соответствующие документы. Однако вопрос в повестку очередного заседания Секретариата ЦК не попал. Кто вмешался? Читаем пометы на записке Андропова:

«Тов. Брежневу Л.И. доложено 6/IV-67 г. Решение вопроса отложено.
Тов. Кириленко доложено, в архив. 10/V.67. К.Боголюбов» (РГАНИ, ф. 4, оп. 20, д. 1124, л. 37).

Уточню: Боголюбов был первым заместителем Черненко.
Спустя несколько месяцев в ЦК обратился первый секретарь Карельского обкома партии И.Сенькин. Он просил помочь решить ряд проблем, связанных с ускоренным промышленным развитием региона. 26 июня 1967 года заведующий Общим отделом ЦК передал указание генсека секретарю ЦК, курировавшему тяжёлую промышленность.

«Тов. Соломенцеву М.С. Тов. Брежнев Л.И. просит Вас подготовить проект постановления ЦК по этому вопросу.
К.Черненко» (РГАНИ, ф. 4, оп. 20, д. 227, л. 164).

Летом 1968 года в ЦК поступило обращение уже из Элисты. Готовясь торжественно отметить 50-летие автономии, руководство Калмыкии напоминало, что за полвека республика так и не сумела обеспечить все сёла даже водой: в 205 из 274 населённых пунктов республики воду продолжали привозить из других мест. Первый секретарь Калмыцкого обкома Б.Городовиков слёзно просил помощи у Москвы. Генсек передал партаппарату соответствующие указания через Черненко.

«Тов. Петровичеву Н.А. [тот был первым заместителем заведующего отделом организационно-партийной работы ЦК КПСС. – В.О.].
Тов. Брежнев Л.И. просил Вас с заинтересованными организациями изучить и подготовить проект по этому вопросу.
К.Черненко.
21.VI.68 г.» (РГАНИ, ф. 4, оп. 20, д. 408, л. 4).

Иногда Брежнев с глобального уровня опускался до мелочей. Ну генсек ли должен был решать, стоило ли в конце 1968 года преобразовывать представительство Агентство печати «Новости» в Индонезии в центр и увеличивать там штат на 13 человек? Тем не менее кто-то показал ему внесённую руководством АПН в ЦК записку. А далее последовало указание двум секретарям ЦК и заведующему отделом пропаганды ЦК.

«Тов. тов. Демичеву П.Н.
Пономарёву Б.Н.
Степакову В.И.
Прошу рассмотреть и подготовить и оформлять.
Л.Брежнев.
Я – за» (РГАНИ, ф. 4, оп. 20, д. ?, л. 133).

Потом вдруг генсек обеспокоился распространением бардовских песен. Кто-то его накрутил, будто эти песни сплошь и рядом антисоветские. Изучением вопрос занимался Комитет партконтроля при ЦК. Пролистав внесённые документы, генсек осенью 1968 года собственноручно на карточке «Ознакомить Секретариат ЦК КПСС» вписал:

«Т<ов>. Суслову М.А.
Прошу обсудить на секр<етариат>е ЦК.
Л.Брежнев» (РГАНИ, ф. 4, оп. 20, д. 594, л. 1110).

К слову: с какого-то момента Брежнев прекратил давать указания всему Секретариату. Он стал подписывать адресные обращения. Скажем, в 1969 году он попросил обсудить вопросы помощи детской литературы на Секретариате Михаила Суслова.

«Михаил Андреевич! – писал генсек Суслову. – У меня был тов. Михалков. Главной темой беседы было воспитание детей и в связи с этим поставлены ряд вопросов, – внимания к людям, работающим в этой области, и придать значение со стороны ЦК всему этому вопросу. Вопрос заслуживает нашего внимания – пятидесятилетие <советской детской литературы>, возможно, и не следует отмечать, а другим образом поддержать их [писателей и художников. – В.О.], мне кажется, стоит. Отделы ЦК – кое-что предлагают. Прошу рассмотреть.
Л.Брежнев» (РГАНИ, ф. 4, оп. 20, д. 523, л. 47).

Вот ещё два указания генсека. Одно – Андрею Кириленко о предстоявшем 50-летии Удмуртской АССР.

«т. Кириленко А.П.
Рассмотреть вопрос на Секр<етариа>те ЦК. Л.Брежнев» (РГАНИ, ф. 4, оп. 20, д. 681, л. 53).

Кириленко тут же наложил свою резолюцию:

«т. Черненко К.У.
Прошу включить в повестку дня Секрет<ариата> ЦК. Кириленко».

Другое указание адресовалось главному пропагандисту:

«тов. Демичеву П.Н.
Прошу рассмотреть – затем обменяться мнениями по данному вопросу.
Л.Брежнев.
25/VI-70 г.» (РГАНИ, ф. 4, оп. 20, д. 759, л. 119).

Ещё одна маленькая деталь: генсек давал указания не только членам Политбюро и своему близкому окружению. Иногда он подписывал поручения тем или иным сотрудникам партаппарата. Скажем, 7 июля 1970 года вождь одно из указаний передал своим коллегам через заведующего вторым сектором общего отдела ЦК А.Антипова. Приведу текст карточки с поручениями генсека:

«Тов. Антипову А.И.
к № П 1300
Секретариату ЦК рассмотреть этот вопрос
Л.Брежнев.
7.VII.70 г.» (РГАНИ, ф. 4, оп. 20, д. 722, л. 135).

О чём эта карточка свидетельствовала? Во-первых, о том, что до Брежнева доходило довольно-таки большая часть вносившихся в ЦК записок. Ничто из важных документов от него не скрывалось. Второе. Смотрим, что именно заинтересовало генсека. Проблемы репатриации армян из-за границы. Как видим, Брежнев считал этот вопрос важным не только для Армении, но и для всей страны. И третье. Брежнев, может, не знал лично каждого из двух тысяч сотрудников центрального партаппарата, но от секретарей ЦК до завсекторами ему практически все были хорошо известны.

Продолжение следует