Злоба и зависть
Интервью с писателем, критиком Вадимом Чекуновым
Рубрика в газете: Исповедь правдоруба, № 2020 / 29, 30.07.2020, автор: Вадим ЧЕКУНОВ
Вадим Чекунов – русский писатель, литературный критик. Родился в Москве в 1970 году. Служил в армии в 1990-1992 гг. Окончил филологический факультет МГУ. Автор номинировавшейся на «Русский Букер» книги «Кирза» («самой честной книги об армии», как её назвал Дмитрий Быков), а также книг «Шанхай. Любовь подонка», «Пластиглаз» и других. Работал рубщиком мяса, охранником, преподавателем русского языка для иностранцев, редактором, руководителем направления в издательской группе АСТ. Живёт попеременно на два города – в Москве и в Шанхае, так как семья международная, жена-китаянка. С ним беседует писатель Дмитрий Филиппов.
– Вадим, добрый день! Начнём с места в карьер! Ты человек бывалый в литературном мире, известен и как писатель, и как редактор ведущих отечественных изданий. Но литературная общественность вновь заговорила о тебе после ряда острых и даже провокационных критических разборов таких топовых писателей, как Гузель Яхина, Евгений Водолазкин, Алексей Иванов. С чем связано обращение к жанру критики?
– Приветствую, Дмитрий! С места в карьер и отвечу: конечно же, зависть – разве что иное может двигать критиком, верно?
– Ну, ещё злоба…
– Вот с языка снял! Во всяком случае, в этом убеждены некоторые читатели (к счастью, далеко не все) и некоторые авторы и их покровители (к сожалению, большинство из них).
А я и не собираюсь отрицать. Потому что и впрямь завидую, причём сильно. Завидую тем временам, когда на слуху среди читающих людей были совсем иные книги. Завидую тем читателям, которым Яхину и Водолазкина не впаривали как Большую Литературу. Я не идеализирую былое, там хватало всякого. Но того непотребства, той вакханалии, что царят сейчас – всё же не было.
Жанр критики мне помогает сказать наиболее актуальное сейчас для меня: «Ребята! С нашей литературой большая беда!»
Критика нынче не в почёте. Занятие это не прибыльное. Критический разбор – абсолютно идеалистическое занятие по нынешним временам. Сегодня книга – это бизнес. А бизнес требует рекламы, положительных и, разумеется, лукавых отзывов о «сырном продукте», «напитке фруктовом», «фарше колбасном»… Книжная продукция ничем не хуже (или не лучше) – тоже требует этого. Нужны коммерчески выгодные отзывы – от именитых людей, обязательно положительные. Вот главная поп-критикесса Галина Юзефович нам и демонстрирует, задаёт тон. «Гоголь с Чеховым нервно курят! Достоевский бьёт в ладоши! Толстой пляшет вприсядку! Булгаков жмёт руку!» – об очередном выходящем в «престижной» редакции словесном мочале.
Возникло желание хотя бы попытаться противостоять всем этим пляскам. И для меня был полной неожиданностью поток комментариев и писем людей, которые благодарили за то, что я пишу. Причём поток этот возрастал от обзора к обзору, люди спрашивали, когда следующий будет и жали руку «через экран». В общем, я понял, что люди хотят слышать правду про платья нынешних литературных королей и королев.
– Но согласись, мало сказать, что король голый, важно ещё, как ты это говоришь. В своих критических статьях ты выбрал форму иронии, эдакого обличительного стёба. На этом основании обиженные тобою и им сочувствующие отказывают тебе в легитимности, мол, это завистливые фельетоны, не более того. А как ты сам относишься к своему методу? Насколько оправдано высмеивать на той поляне, на которой априори ждут вдумчивого разговора?
– Да, кому-то из них, наверное, хочется, чтобы критические статьи писались «по правилам». Чтобы всё было, как у них самих – скучненько, гладенько, угодливенько, никем не читаемо (кроме пары-тройки «своих»), а если уж остренько и полемичненько – то сродни скаканию на палочке с головой лошадки и размахиванию деревянной сабелькой, как в детском саду на утреннике. Или благоразумное и острожно-пустопорожнее болботание, пускание пузырей в стиле премудрого пескаря: кабы чего не вышло! В общем, дело товарища Огурцова из «Карнавальной ночи» живёт и процветает. Эти ребята крайне серьёзны и ужасно душны. Они резко отрицательно относятся к юмору, иронии, боятся их, как Бастинда боялась воду. Поэтому вот как прав был «Доцент» из «Джентльменов удачи», говоря, что «вежливость – лучшее оружие вора», так и я, надеюсь, прав буду, если скажу: «Смех – лучшее оружие современного критика».
Ну или вот другая проблема тоже есть. Нежно любимая мной критик Анна Жучкова любит в рецензиях написать что-нибудь типа «локализация инсайтов», «метафизический план», а то и «сцепка трансцендентного и фактологического». Ну скажи, кто кроме кучки страшно далёких от народа специалистов поймет всё это? Нормальный человек – точно нет. Мы-то все, кто с литературой связаны, не совсем нормальные… Одна из моих бывших тёщ так и сказала своей дочке про меня: «Он же ненормальный – разве будет нормальный человек книжки писать?!». Я тогда обиделся на неё, по молодости, а потом с годами понял – великого ума женщина была… Так вот, разве кто из обычных, нормальных людей осилит слово «трансцендентный» не то что выговорить или написать, а хотя бы дочитать его до конца? Нет, конечно.
Поэтому я решил, как молодой Ульянов – пойти другим путём. Тем более, что ещё Владимир Коркунов ведь совершенно здраво предлагал шаг навстречу читательской публике сделать. Он об этом очень хорошо сказал в статье «Критика как объект дискуссии». Что читателя надо уметь завоёвывать, пусть даже и опрощением. Коркунов называл это спуском до уровня возможной аудитории, чтобы заинтересовать, а потом подтягиванием её до уровня произведения, которое критик разбирает. Правда, сдаётся мне, он имел в виду более-менее вменяемые книги.
– Честно признаюсь, без помощи гугла не скажу, кто такой Владимир Коркунов. Вроде бы конфеты такие есть!
– Вот об этом и речь. Наша оптика сбита к чёртовой матери! Литература качественного уровня просто не попадается нам на глаза.
К сожалению, у тех произведений, которые я беру для разбора, иной уровень. Повальное дилетантство, торжествующее безмыслие, раздутая глупость и полное незнание жизни – вот что характеризует практически все премиальные тексты нашего времени. По поводу матчасти – хочешь, не хочешь, поверишь в захват Земли инопланетянами-рептилоидами, потому что так не знать элементарных жизненных вещей и писать совершеннейшую ахинею о жизни людей могут только пришельцы из других миров. Одни пишут, другие награждают.
Иными словами, уровень большинства современных книг так называемой «большой литературы» – дно глубокой ямы. И мне приходится, кроме шага навстречу публике, ещё и руку подавать – чтобы читатели не упали в эту яму. А тех, кто всё же упал, срочно оттуда вытаскивать.
– А не слишком ли ты суров? В современном литературном мире все друг друга знают, прошли вместе не один фуршет, съели не один пуд креветок…
– И не заметили, как литература превратилась в повод для фуршета.
Зло (а принижение и размывание современными книгами таких понятий как «литература», «искусство», да даже «беллетристика» – это самое настоящее зло) обязательно нужно высмеивать. Яркий пример – превосходное пародирование Чаплиным речей Гитлера, высмеивание им «великого диктатора».
Люди мне признаются в комментариях: мы никогда лонгриды не читали, а тут ждём продолжения, постоянно на страницу заглядываем вашу. Ну и в противоположном стане интересные движения вдруг возникли: они сначала вообще пытались отрицать само явление, что кто-то принялся их высмеивать, затем морщились «да кто там это читает!», а когда оказалось, что читают будь здоров – принялись брюзжать, что это всё останется лишь в соцсетях и не стоит обращать внимания. А мне главное, чтобы оставалось в головах. То есть у нас с ними разная система ценностей. Это нормально.
Да и вообще, я бы на месте авторов и сочувствующих авторам не огорчался. Ведь я всего лишь оживляю их тексты таким образом, нахожу среди напичканной в них буквенной мертвечины что-то смешное. Ну а то, что вся текстовая нелепость высвечивается – такова уж природа смеха, тут неча пенять.
– Ты долгое время прожил в Китае, да и сейчас продолжаешь жить на две страны. Насколько сильно влияет на писателя смена языковой среды, да и культуры в целом? Появляется ли некая «оптика иностранца», позволяющая со стороны посмотреть на те процессы, что происходят сейчас в русской литературе?
– Китай тем и прекрасен, что ты всегда в нём отчётливо будешь себя осознавать чужим. Такова уж здешняя культура. Можешь отлично знать китайский язык, китайскую историю, можешь стать каллиграфом и выводить кистью иероглифы, или выучиться виртуозно играть на эрху – всё равно всегда будешь «лаоваем», то есть «иностранчиком». Поэтому нет опасности раствориться в местной культуре, по-серьёзному окитаиться. Душой я всегда дома, на родине, в Москве. Зато Китай помогает, как мы, местные русские, тут говорим, «отращивать себе дзен» – то есть на многие вещи начинаешь смотреть с юмором, сам становишься спокойнее, легче в помыслах и деяниях. Иначе просто сойдёшь с ума тут, без шуток. И ещё Китай помогает познать удивительное ощущение одиночества среди невероятного людского столпотворения. Я об этом в своё время написал книгу «Шанхай. Любовь подонка», замаскировав её под любовный роман.
Смотреть со стороны на происходящее в нашей литературе из Китая трудно, если честно. Уже хотя бы из-за проблем с интернетом – даже в «Фейсбук» не выйти без vpn, а его тебе могут отключить в любой момент. Многие иностранные сайты не открываются или грузятся со специальным замедлением. Но это тоже закаляет, укрепляет «отращиваемый дзен», а как же! Так что в ближайших моих планах поскорее вернуться домой, в родную среду.
– А как в Китае обстоит дело с современной литературой?
– Мне не слишком близка и интересна современная литература Китая по двум причинам. Всё же мой китайский не так хорош, чтобы читать серьёзные художественные книги, это раз. И второе – то, что мне удавалось прочесть самому, или жена читала и пересказывала, или я читал в английском или русском переводе – меня не впечатляет. Такое ощущение, что они задержались где-то в конце 80-х или начале 90-х годов. Китайцы же страшные традиционалисты. Плюс надо помнить о государственной цензуре, она тут ого-го какая! Поэтому все их «эксперименты», даже явно молодых авторов – обычно запоздалые на несколько десятков лет. С одной стороны, это даже неплохо, когда читаешь Лю Цысиня – будто возвращаешься во времена добротной фантастики своего юношества. С другой стороны, я вот не могу вообще читать Мо Яня – ни на каком из доступных мне языков. То есть вряд ли дело в переводах. Жена моя тоже его не любит, да и никто из знакомых китайцев не читал его толком. Вот, пожалуйста – а ведь лауреат, да.
– Хорошо, вернёмся к нашим пенатам. Московский критик и литературовед Олег Демидов на своей странице в «Фэйсбуке» причислил тебя к «истерикам, неудачникам, крикунам, у которых нет ни пороха, ни терпения». Как ты сам оцениваешь количество пороха в своих статьях?
– Олег вообще по-царски щедр, даже расточителен в мой адрес. Он, кстати, молодец – не только на своей странице беспокоится обо мне, но время от времени появляется в комментариях где-нибудь ещё, и мне лично сообщает: «Неандерталец, нулина и звать тебя никак… Ты так и останешься… в совершенном окололитературном подвале с тучей озлобленных уродов. Приятного тебе, вадимка, тления».
Ну вот видишь, московский критик и литературовед желает мне тления, а сам вспыхивает, как праздничный фейерверк. И это прекрасно. Что ж, если мы говорим о порохе – главное, это чтобы у оппонентов был в закромах порох. А уж фитиль-то я поднесу. Тление так тление, на то он и фитиль. И за длину его беспокоиться этому московскому критику не нужно – достаточная, на его век и век тех, кого он обслуживает, вполне хватит. А насчёт терпения – так я много лет китайцев русскому языку обучал. Любой опытный коллега подтвердит: людям без терпения этот труд просто не по плечу.
Ну и конечно, мне важен порох читателей: вспышки смеха, взрывы хохота – лучшая награда для меня. Значит, всё не зря. Значит, люди видят, чувствуют, понимают.
– Тот же Олег Демидов как-то назвал тебя «литературным киллером». Давай пофантазируем. Возможна ли ситуация, чтобы какой-нибудь автор или издательство тебе за деньги заказали хвалебную статью? Или наоборот, заплатили денег, чтобы ты никогда их больше не ругал?
– Я как раз Олегу пояснял тогда, что он не в ладах с матчастью. Киллер – это ведь равнодушный наёмник. А я это делаю по велению души и бесплатно, какой же из меня киллер? Я, скорее, как боец-доброволец, с пером, приравненным к штыку, из окопа да в атаку на захватчиков. Ведь факт захвата нашей литературы, скажем так, недружелюбными к нашей стране и культуре людьми – отрицать невозможно. Нет, литературного киллера из меня не получится никак. Равно как, впрочем, и в литературные «хиви» не гожусь. Мне нравится приписываемое Раневской высказывание, её ответ на предложение в рекламе сняться: «Деньги я проем, а стыд останется».
Признаюсь: гораздо труднее, если в ход идут куда как более ценные для меня категории – отношения и чувства. Знаешь ведь, как это бывает – мол, ну что же ты, а, ну как же так… ну мы ведь друзья… Тут приходится отшучиваться в стиле «Платон мне друг, но истина дороже».
– То есть мы не дождёмся в конце статьи фразы: «А вот мой «Яндекс-кошелек»?
– Не наш метод (смеется).
– Практически все авторы, чьи тексты ты основательно разлохматил в своих статьях, издаются в «Редакции Елены Шубиной». Это совпадение или крестовый поход против «РЕШ»?
– Пожалуй, совпадение. Но не случайное. Так уж вышло, что славная «Редакция Елены Шубиной» во время моей работы в АСТ была совсем рядом, за невысоким шкафом – ибо модный «оупен спейс» в офисе. Поэтому по сто раз в день пересекались так или иначе. Да и вообще, там женская часть редакции – умницы и красавицы, я в них во всех влюблён просто. Да что там! Ты вот не знаешь, а меня ведь сама Елена Даниловна хвалила, ставила в пример своим сотрудникам, да. И с Тургеневым сравнивала ещё. Согласись, не всякий такой чести удостоится. Дело было так. Зашёл я в кофе-зону, и вижу, как Елена Даниловна чашки кофейные моет и на поднос их ставит. А чашек много и поднос тяжёлый. Я поднос у неё забрал и до её редакции донести помог. Она и говорит всем своим: «Вот, видите, какой Вадим молодец! А вы!». Мне даже неловко стало. А потом она посмотрела на меня внимательно, снизу вверх, и спрашивает: «А какой же у вас рост?» «193 сантиметра!» – докладываю. И Елена Даниловна с восхищением: «Как у Тургенева!». Я, конечно, не стал её поправлять, что Иван Сергеевич на сантиметр пониже меня будет – ну чего придираться и зазнайствовать, верно?
Так что отношения были самые дружеские у меня с «РЕШ», и я по-доброму завидовал им – надо же, думаю, вот люди занимаются настоящей высокой литературой, пока я тут с боевой фантастикой разбираюсь… И время от времени просил у них то один экземпляр, то другой – но вдумчиво почитать времени и сил практически не было. А что урывками удавалось читать – ничего не откладывалось, не усваивалось. Редакторский труд тяжёл, это не секрет – суток не хватает. И я решил так: вот поеду в очередной раз на родину жены, там у меня свободного времени больше будет, вот там-то и почитаю, всласть и вволю. Сказано – сделано. Не представляешь, полчемодана книг привёз с собой, и большинство из них как раз вышли у соседей в «РЕШ». Такой уж я, для души если читаю, то именно бумажную книгу мне надо, с экрана и по работе начитался. Ну приехал, лёг на свой бамбуковый топчанчик, открыл книгу… Как сейчас помню – «Ненастье» Алексея Иванова, давно хотел прочитать что-нибудь «реалистическое» у него. Что за чёрт, думаю… А у меня ещё Яхина была, я ж люблю колоритное всякое, думаю – дай-ка тогда прогремевшую на всю страну (да ещё и самим Захаром Прилепиным расхваленную) книгу про Зулейху почитаю… Что за чёрт опять! Ладно, говорю себе, может, Водолазкин положение выправит… Так он своей коллаборационистской повестью «Близкие друзья» чуть до инсульта меня не довёл. Как бы описать это… Вот представь ребёнка, который ждал с нетерпением новогодних подарков, с утра пораньше вскочил, под ёлкой видит кучу коробок, начинает их открывать – а там вместо подарков коровьи лепёхи вперемешку с соломой… Меня и раньше настораживали авторы нашей «боллитры», выходящие в «РЕШ» – Степнова, Чижова, Шишкин… Но я списывал это на другое, себя винил – мол, усталость хроническая, профдеформация из-за сталкеров в Зоне, да пауков с щупальцами в туннелях метро, не могу постичь высокие материи премиальных книг…
Из этого ряда только, пожалуй, Захар Прилепин выделяется – к нему, как к литератору, я всегда относился и отношусь уважительно. Он не без греха, да, но так у него и книга с таким названием есть. Моя любимая из всех прилепинских, кстати. А вот отношение к нему как к общественному деятелю, да и просто как к человеку – совсем иное. Но тут уж он сам виноват, и к литературе это не имеет никакого отношения, как и некоторые его книги, выходящие в «РЕШ» под видом романов.
– Твой первый роман «Кирза» о службе в армии на сломе эпох впервые вышел двенадцать лет назад и стал событием в литературной жизни. Сейчас, по прошествии лет, что-нибудь хочется изменить в тексте, дописать, исправить? Есть ли вообще у тебя привычка возвращаться к уже написанному и заниматься саморедактурой?
– Скорее всего, нет. Потому что я сам не ожидал, что книга станет народной – практически каждый прошедший армию узнает в ней себя и увидит в ней своих сослуживцев. Разные округа, разные войска, разные годы призывов – роли не играет это всё. Книга и писалась-то буквально в режиме «он-лайн», главы выкладывались на знаменитом в то время контркультурном сайте udaff.com, их читали с пылу, с жару и так же жарко комментировали, в тексте есть частицы той народной реакции. Пусть текст и несовершенен, зато он искренний. Мне совсем неважно, что он попал в номинацию на премию, нет, мне важнее другая, настоящая награда. Однажды мне передали групповое фото ребят, солдат той самой части, где я служил на двадцать лет раньше их, и на обороте фото надпись: «Вадиму на память и в благодарность за книгу «Кирза» от пацанов в/ч ….». Уж сколько лет прошло с выхода книги, а постоянно люди пишут мне, благодарят за книгу.
Как сказал однажды солист «Сектора Газа» Юра Хой, которым мы в армии заслушивались: «Так что пусть в этой песне всё остаётся, как было!»
– Поговорим ещё немного о «Кирзе». Твой лирический герой похож на автора? И всегда ли нужна граница между героем и автором? Например, в романе Захара Прилепина «Некоторые не попадут в ад» героя зовут Захар Прилепин, у него жена и биография Захара Прилепина, граница между личностью автора и персонажа практически стёрта. Это нормально?
– Прямо искушаешь меня. Хочется сразу взор затуманить, позу какую-нибудь покрасивее принять и пуститься в томные рассуждения об авторе и его герое… Но я лучше по-простому отвечу: да откуда ж я знаю! Писательство, в сущности, и есть ведь попытка познания себя, практически бесконечная. Помнишь, герой «Бойцовского клуба» говорил: «Только подравшись, ты сможешь узнать себя». Так и в нашем случае – только написав, сказав, всё что хотел, наверное, можешь себя понять и решить, кто же ты и кто твой лирический герой. А редко так ведь бывает, когда можешь заявить: всё, что хотел, я уже сказал. А так, конечно, в «Кирзе» много совершенно реальных персонажей, даже с реальными именами. Был у нас, скажем, сержант Рыцк – здоровенный и страшный. Ну как можно такую фамилию рычащую, да заменить? Решительно никак. А раз в книге столько людей реальных, то и главному герою нечего выделываться, а надо быть самим собой. Может, поэтому книга и удалась, что не выделывался? Не знаю, тут читателям судить.
С Прилепиным ситуация несколько иная. Их ведь несколько, этих Прилепиных, и они множатся. Есть, например, бритоголовый брутальный воин, глыба, эпоха (честное слово – он так себя и называет) и защитник «по всем направлениям» Захар Прилепин. А есть Евгений Николаевич Прилепин – нервный, суетливый, с блестящей лысиной, в армии вообще не служивший, толком не воевавший. Есть литератор Прилепин, а есть блогер и публицист Прилепин – эти Прилепины мало знакомы друг с другом и пишут взаимоисключающие тексты. А к ним ещё присоединяется Прилепин-общественник, это вообще отдельная история. Про театрального деятеля Прилепина я уж молчу, а то никакой дзен, боюсь, не поможет мне…
Евгений Николаевич Прилепин, изначально породивший всех этих своих остальных Прилепиных, изо всех сил пытается слепить их в один большой ком, который ему, очевидно, видится неким памятником самому себе. А получается как-то криво. Вот буквально на днях в одном из читательских отзывов о Прилепине прочитал: «И вообще поражает контраст между его героическими фотографиями, статьями-интервью и неуверенной заплетающейся речью». Тот случай, когда голос народа всё верно подмечает.
– Но тот же народ и являет из своих глубин самородков. Вот у нас на сегодняшний день огромное количество премий, семинаров и грантов для молодых писателей. А нового Шолохова не рождается. С чем это связано, на твой взгляд?
– Ответ очевиден – не гранты, не семинары и не премии растят писателей, а сама жизнь, её масштабность. Сейчас и неоткуда новому Шолохову взяться, время совсем другое. Упрощая, скажу: такое впечатление, что молодым писателям высказаться, выкрикнуть – намного важнее, чем осмыслить и понять происходящее. Ну и ещё у них задача – удержаться. Время такое, что всё улетает, уходит мгновенно в толщу минувшего, ты должен всё время барахтаться на поверхности, напоминать о себе, пулять книжку за книжкой и плевать на качество, оно же никому не нужно, ведь это всё книжки-однодневки, но ты должен их производить… Это и таких писателей, как Прилепин, губит, потому что и у него начинаются уже или книжки в стиле «а вот мы собрали много интервью со мной под одну обложку» или «романы-фантасмагории» – халтура, которую не спасают даже его верные и ручные вассалы-критики.
Опять же – культ продаваемости и продажности, тоже, знаешь, ни Шолохова, ни Шукшина не явят нам.
– Давай подробнее остановимся на теме премиальных историй. Не надо быть писателем или даже искушённым читателем, чтобы заметить определённый междусобойчик крупнейших отечественных литературных премий. Одни и те же имена в шорт-листе, те же фамилии в списках на международные книжные ярмарки. Если раньше институт премий был знаком качества, то сегодня ситуация перевернулась: назови мне победителя «Большой книги», и я точно не буду это читать. Реально ли сегодня вернуть премиям свой растраченный авторитет? И надо ли его возвращать?
– Да пусть остаётся так, как есть. Ведь главное же назначение премий сохранилось – показатель качества. То есть несомненно благое дело делается, и ты прав – та же «Большая книга» это словно табличка возле колодца: «Воду не пить!». Можно, конечно, проверить и нахлебаться, но лучше обойти стороной. Мы не можем отменить эти премии, не можем их отскоблить и отмыть от налипшего на них за всё это время. Но мы можем помогать людям, раскрывать им глаза – потому что многие ведь в заблуждении, недоумевают: да как же так, столько премий, столько наград, такой автор именитый весь, а пробуем читать и нас тошнит… А вот не надо и пробовать, тогда и тошнить не будет. А уж анализ воды из этого «колодца» мы покажем любому желающему.
– На твоей странице в «Фэйсбуке» в разделе о себе ты написал: «Простой советский парень». Союза давно нет. Что это: ирония или ностальгия?
– Вот да, ты сказал «давно» – и ведь действительно давно уже Союза нет. А внутри меня всё равно будто вчера всё это было – неба утреннего стяг, в жизни важен первый шаг… Ностальгия? Ну может, да. Я же сформировался именно тогда, я ведь рос в советское время и давал советские клятвы. Это же всё остаётся внутри. А ещё, знаешь, какое у меня любимое стихотворение в детстве было? «Рассказ о неизвестном герое» Маршака. Помнишь ведь это: «Ищут пожарные, ищет милиция…» Вот я всегда на того парня равнялся – он для меня образец простого советского парня. Я даже помню, когда уже в классе седьмом вымахал ввысь и выбился из каноничного «среднего роста» – то сильно переживал… Но потом понял, что не в росте ведь дело. Хотя плечистым и крепким быть хорошо. Даже в мире литературы – это пригодиться может.
– И последний вопрос: какие у тебя творческие планы на ниве критики, художественной литературы, издательских проектов?
– На ниве критики у меня план вот какой: добраться, разыскать, найти – ну или дождаться появления – такой «премиальной» книги, которую хотелось бы читать с удовольствием, а не морщась и не скрипя зубами. Которую можно было бы с чистой совестью похвалить, от всей души. Я знаю, что это невыполнимая мечта, но ведь трудно жить без веры в чудо, вот я и надеюсь.
Но одной надеждой на чудо тоже не дело жить. Так что сейчас с коллегами по литературным сайтам, с которых мы когда-то начинали, мы создаём креативную группу. Будем искать литературные таланты и издавать их.
А можно, пользуясь случаем, вот как эти все игроки на «Поле чудес» передают приветы, так и я передам всем пишущим кое-что? Я совсем коротко, обещаю! Вот так: «Если вы пишете, и пишете действительно хорошо, но по каким-то причинам вас не публикуют в тех издательствах, куда вы уже обращались – свяжитесь со мной».
Вот это и есть мой самый заветный план – помочь пробиться настоящим талантам. Хотя Дадзай Осаму однажды верно заметил насчет планов: «Разумеется, всякий план – роса на листьях бамбука».
Но попытаться-то – всё равно надо.
Так он сам же и ответил на вопрос. который поднят в этом тексте: КНИГА стала БИЗНЕСОМ. Всё, дальше можно ничего не объяснять. Умный поймёт, а дурак даже не задумается. Зачем ему задумываться над очевидным?
Vadim prosto molodec!
Вот сразу видно, что и критик, и писатель. Выразился остро, но образно. Сбита оптика, и баста.
Пока литературу будут считать товаром, а коммерческое чтиво — стимулировать премиями и грантами, никакого толку не будет. Толстой, Достоевский и Куприн могут идти отдыхать. А Гоголя, Зощенко и Булгакова попрошу задержаться )
У бывшего руководителя направления в издательской группе АСТ, как мне кажется, двоякое отношение к своему прошлому месту работы.
В XIX веке издание книг тоже было бизнесом. Но потребитель товара был другой. Образованная интеллигенция (дворня и разночинцы) была платежеспособна и располагала свободным временем для чтения. Золотой век русской литературы создали помещики (одни писали, другие читали). А сейчас основная читательская аудитория – подростки.
Увы, de facto и de jure,
“Качки” пришли в литературу.
Огромное спасибо Чекунову за его острый и неравнодушный взгляд. Такие статьи нужны, чтобы литература оставалась литературой. И в писателях были писатели, а не графоманы, коих развелось сейчас. Хотелось, чтобы упомянутые и пропесоченные авторы обиделись, и перестали марать бумагу. Благодаря Бушину, написавшему “Кушайте дрцузья. Это все ваше” Окуджава понял, что писатель из него никакой, и посвятил себя–к общему удовольствию–сочинению песен. Надеюсь, что столь же отрезвлящим (для тех которые вменяемы) будет (и надеюсь–БУДУТ) критические разборы Чекунова. Жаль будет, если он перестанет прореживать отечественную словесность
Ушакову. Легче всего критиковать и упрекать, а тем более запрещать людям писать, если им это нравится. А себя выставлять гением. Пример с Окуджавой как раз опровергает установку комментатора: сначала были стихи: первая публикация стихов была в 1946 году. Затем были песни до конца дней барда, ну а проза пошла с 1961 года: именно тогда в “Посеве” была напечатана повесть “Будь здоров, школяр! “. Потом шли “Дилетанты”, “Бонапарт” и другие (точные названия не помню, сами посмотрите, если интересно), параллельно и песни писались. Кажется, Булат Шалвович никогда в себе не сомневался… ни в прозе, ни в стихах. Кстати, В.Бушин считал, что Окуджава тоже мог бы не марать бумагу
Ушакову. Пусть Чекунов с вас начнет “прореживать” литературу. Для этого у него хороший облик, бицепсы и самодовольство. Я бы не доверял “прореживателю”, которого с третьего курса филфака МГУ отчислили за неуспеваемость. Ну а вы – как знаете.
Я потерял интерес к этому автору после того, как прочитал в Сети некоторые его рассказы, а главное – его ответы на вопросы некой анкеты: это легко разыскать в интернете. Мой частный совет: не стоит тратить время.
1. О Вадиме Чекунове ранее ничего не слышал. Лит. мир велик. Спасибо “ЛР” искренне. И что В.Ч. – имеет независимое мнение от любых лит. “ефрейторов”.
2. Цитирую В.Ч. : “На ниве критики у меня план вот какой: добраться, разыскать, найти – ну или дождаться появления – такой «премиальной» книги, которую хотелось бы читать с удовольствием, а не морщась и не скрипя зубами. Которую можно было бы с чистой совестью похвалить, от всей души. Я знаю, что это невыполнимая мечта, но ведь трудно жить без веры в чудо, вот я и надеюсь”.
Ну что ж! Предлагаю В.Ч. зайти на сайт “Звезда полей” (о котором он наверняка не слышал, как и я о В.Ч.) и почитать хотя бы статью Ю.К.М. “Как Рубцов в литинститут поступал…” или несколько глав из планируемой монографии “Николай Рубцов: “За всё Добор расплатимся Добром!” (редакция 2020).
3. А уж о Рубцове (если ранее В.Ч. похоже и не подозревал), то не грех и преподавать русскую поэзию китайским студентам. Хотя одна из китайских студенток, кажется, два года назад защитилась по теме Н. Рубцова.
В марте 2020 года, в начале пандемии коронавируса, на страницах литературных газет я увидал бурную дискуссию по поводу отношений между руководством Союза писателей России и редакцией «Литературной газеты». Своими комментариями в двух газетах я попытался как-то смягчить эти отношения, наивно полагая, что другие авторы тоже озабочены будущим писательского сообщества. Но большинство авторов, используя комментарии, занимаются пиаром, саморекламой или обижаются на отношения к ним со стороны властных структур, вместо обсуждения конкретных тем.
Читая комментарии авторов, я взял что-то полезного для себя, в то же время понял «гнилость» части писателей, которая не желает добра стране, а хочет каких-то революций, переворотов, смены власти, пытаясь изнутри страны подорвать устои государственности.
Сейчас, после спада пандемии коронавируса, открываются библиотеки, архивы, поэтому пора возвращаться к книгам. В связи с этим я прекращаю направлять свои комментарии в газеты «Российский писатель» и «Литературную газету». Спасибо писателям и читателям, что терпели мои комментарии и отзывались на них.
Анатолию Головкину. Иди, товарищ. Память о тебе навсегда сохранится в наших сердцах.
Понял Головкин писак грязнохвостых –
И наказал их… В ближайшие дни
Он прекратит свои каменты постить…
Пусть-ка попробуют выжить они!
Головкину. Ваше право, куда отправлять комментарии, а куда не отправлять. Думаю, что вам не здесь надо было оповещать о названиях неугодных вам ресурсов, а писать прямо туда. Хотя я думаю, что и “Российский писатель”, и “Литературная газета” регулярно сюда заглядывают и о вашем решении непременно узнают. Согласен, что революции и перевороты себя в истории не оправдали.
Когда ссылаются на Дм. Быкова как на авторитет, читать книгу ” простого советского парня” “Чекунова не возникает желания и как критику ее автору не веришь. Его обличение премий такой же PR самого себя, только с другой стороны зеркала. И поклон в сторону Быкова, и ласковый взгляд на Шубину – это доказывают .
Ложь в псевдочестной обертке.
Так разговор и шел об этом:
Как половчей соврать фуршетом.
Спасибо Вадиму за откровенный взгляд на современную литературу. Всё правильно сказал. Смело!!!
Надеюсь, Вадим будет регулярно публиковать “разборы полётов” на литературном поприще. Нам нужен свежий взгляд на литературный поток.
№19. Взгляды всякие нужны,
взгляды всякие важны!
Но, желательно, чтоб взгляд
применял лекарством яд.
Весь разбор полетов можно свести к одной дежурной фразе: “Еще один залетел”. И это будет объективно.