Жизнь всегда в разливе
К 130-летию Бориса Пастернака
09.02.2020, 14:26
Февраль ворвётся шумами и жаждой творчества в русло поэзии русской; февраль, увиденный Пастернаком так выпукло, до слёз отчётливо, до боли живописно…
Ранние стихи топорщатся, будто не уместиться им в клетках четверостиший, словно сама страница им мала, и требуется пролиться ливнем…
Они, лилово изгибаясь и фиолетово играя оттенками, взрываются мощным принятием жизни, какой бы она ни была, и алхимическая реакция внутри сосудов стихотворений, сообщает такое же настроение читающему, несколько ошеломляя его.
Причудливо сверкают рифмы, будто опровергая весь существовавший доныне рифмо-ряд; и заряд Маяковского кажется слишком механическим по сравнению с благословенной природой и её дыханием, крупно увиденными и почувствованными Пастернаком.
Жизнь всегда в разливе, даже когда неизвестно, какое тысячелетие на дворе.
Ни одного слова вхолостую – только деловой и необыкновенно приподнятый отчёт о пребывании в жизни.
Евангельские стихи Пастернака, технически опровергающие его раннего, поднимаются до высот осознания тайны, которую нельзя осознать:
Я в гроб сойду и в третий день восстану,
И, как сплавляют по реке плоты,
Ко мне на суд, как баржи каравана,
Столетья поплывут из темноты.
Из темноты мерцающий свет – свет, шедший от рождественской ночи, обретает густоту и плотность, сообщая ощущение – без веры жизнь уйдёт в пустоту…
…была «Вакханалия» – зимнего города, мистически затканной снежными нитями Москвы, где грандиозное театральное представление словно выплёскивается в именитый кутеж буйного нутра безвестной квартиры; где каждое четверостишие отчеканено с предельной чёткостью, не допускающей никаких двусмысленностей.
Пастернак двигался путём технической аскезы: рифмы позднего просты и безыскусны, глубина стиха, кажется, становится беспредельной.
Плоды мудрости часто даруются на последней грани, поэтому, читая предсмертный монолог больного в стихотворении «В больнице», веришь в возможность разгадки тайны тайн…
* * *
Расхожая бытовая формула: Всё гениальное просто – опровергается более глубоким взглядом на реальность и её содержание: разве проста квантовая теория? «Божественная комедия»?
Гранёная – и вместе построенная по принципу сот проза Пастернака из того же ряда опровержений.
Оставив в стороне пресловутого Живаго – стихи которого очевидно из вершин и Пастернака, и поэзии русской – в относительно короткой его прозе откроем бездны – в том числе благодаря продолжению многих характерных черт его поэзии: выпуклость, прочувствованная мысль, букеты ассоциаций – будто жанровые границы стираются, и ступени лестниц становятся общими…
«Детство Люверс» – как вход в тайну, чьи мерцания совмещают и бытовую необычность отворённого ребёнком старого родительского шкафа, и ощущение бесконечности неба.
«Охранная грамота» пламенеет письменами почти библейской мощи, где мудрость сочится терпким соком мистических плодов.
А как сильно выстраивает Пастернак-переводчик доказательную систему авторства Шекспира! Не поспоришь…
Проза большого поэта всегда интересна как дополнительный аспект его познаний о мире; проза Б. Пастернака, сообщаясь с поэтическим его сводом, расширяет опытное постижение читателем пределов жизни весьма и весьма значительно.
* * *
Переводить сутью суть; дремучий, тёмный, насыщенный так и не истолкованными символами язык Шекспира обращать в буйное цветение русской речи, снова выстраивая классических Гамлета, Макбета, Ромео и Джульетту…
Казалось, Пастернак переводил самым пульсом поэзии, не игравшим, но всерьёз бившемся в сердце сердца его собственного творчества.
Шекспир был обновлён: он действовал на русских двадцатого века так, как некогда на британцев века Елизаветы, сквозь тёмный его, непроворотный язык видевших свет монументальных персонажей.
Гамлет точно собеседовал с Фаустом, алчущим поймать бабочку мгновения в сачок чуда; а вот – одинокий Фауст, изучивший алхимию и философию, сочно разочаровавшийся, путешествующий лабиринтами русской речи, и как будто русской яви.
Грузинская лоза приносила налитые солнцем плоды в недрах переводов из Табидзе и Яшвили; и самородки-самоцветы поэзии европейской играли под солнцем русского слова.
И громоздилась, уходя в небеса духа, глобальная библиотека пастернаковских переводов.
Автор новости: Александр БАЛТИН
Можно и добавить;о переводе “Фауста”/субьективном;”ответе” Сталину,как пишет
Юрий Юрченко/.
Анатолий Хомяков
Если бросить камень в воду и от его падения не будет кругов, значит – мёртвая вода эта.
Если поэт не оставляет после себя бурной дискуссии ( тех самых кругов!) – пустыми были его строки.
Сплетенье рук, сплетенье ног,
не знаю я между людьми прочней крепленья:
от самого рожденья и до тленья.
Ну как тут обойтись без освещенья!
Свеча горела на столе.
Всё отражалось на стене.
Как хорошо, что было это не во сне!
1. Завуалированная сексуальная картинка нарисована Пастернаком при помощи настольной свечи. Фантазии играют!
2. А что? Новизна есть. Беру патент. Открываю номинацию «ассоциативная сексуальная лирика». Например, для стихи.ру
Юрий, а Ваша “свеча горела на столе” , мне нравится больше, чем у Пастернака, хотя идея принадлежит, конечно, ему первому.