ЗАКАТ НЕМЕЦКИХ УНИВЕРСИТЕТОВ

№ 2006 / 31, 23.02.2015

ОКРУЖНОСТЬ, ЦЕНТР КОТОРОЙ ВЕЗДЕ

Славой своих университетов и древностью университетских традиций Германия обязана исключительной особенности своей истории – тысячелетию феодальной раздробленности. Почти каждый город на карте Германии – это столица или бывшая столица: Марбург – колыбель федеральной земли Гессен, Гейдельберг – столица курфюршества Пфальц и т.д. Каждый немецкий ландграф считал необходимым иметь в своей столице университет как символ престижа и суверенитета. Глубокая параллель существует между античной Грецией и Германией в эпоху расцвета философии. Греческий гений перенёс свою тоску по политическому единству в область человеческого знания и стал родоначальником философии. Немецкий гений подготовил политическое единство на духовном уровне и вознёс абстрактное мышление на недосягаемую высоту. Так причудливо осуществилась мечта одного из её великих сынов Германии Николая Кузанского об окружности, «центр которой везде», стране-университете, в которой дух знания веет, где хочет…
Правда, ни один из немецких университетов никогда не мог сравниться с крупнейшими английскими и французскими конкурентами: Оксфордом, Кембриджем и Сорбонной – чудовищными конгломератами, высасывающими из самых далёких уголков страны всех сколько-нибудь перспективных учёных. Почти так же трудно представить французского учёного с мировым именем, преподающего в провинциальном университете, как назвать другую европейскую страну, кроме Германии, которая может похвастаться сразу десятком разбросанных по всей стране прославленных университетов, таких, как Геттингенский, Марбургский, Фрайбургский, Гейдельбергский, Веймарский, Тюбенгенский, Франкфуртский, и т.д. Классическая немецкая философия – это захватывающая гигантомахия свободных, смелых и оригинальных умов. Подобно тому, как в Греции эстафета переходила от ионической школы к элейской, от элейской к афинской и т.д., в Германии на протяжении XVIII – XIX веков то один, то другой университет расцветал благодаря плеяде выдающихся имён. И сегодня стоит услышать о Йенском университете, давно потерявшем всякое значение, чтобы в памяти всплыли имена Шиллера, Шеллинга, братьев Шлегелей, Фихте, Гегеля и крупнейшего немецкого естествоиспытателя XIX века Эрнеста Геккеля.

ОБИТЕЛИ ПОЗНАНИЯ

Университетская Германия – архипелаг ожившей старины. Типичный немецкий университет расположен в небольшом живописном городке на берегу реки – если можно назвать так ручей, через который можно перепрыгнуть, только изрядно разбежавшись. На горе над городом возвышается княжеский замок – «ландграфеншлоссе», под ним – ратуша с башенными часами и городской собор. Внутри собора огромное деревянное распятие, золотая рака с мощами святого – покровителя города, усыпальница ланд-графов, теплятся парафиновые лампадки, переливаются готические витражи. Вверх по склонам холма карабкаются городские улочки – ровные ряды старинных фахверковых построек из красного кирпича и дубовых балок. Но большинство домов – новые, специально предназначенные для сдачи студентам комнат. Пестрят вывесками трактиры, в которых накрахмаленные кельнерши, сверкая грудью, подают нефильтрованное пиво (немок единственных в мире не портит знаменитое «баварское декольте»). В низине сверкает круглый пруд, окаймлённый густым кустарником, живыми изгородями и коричневыми скамейками.
Пожалуй, больше всего подходит под это описание Марбург – маленький городок, затерявшийся в стороне от автобанов, насчитывающий всего 72 тысячи жителей. В Марбурге почти нет постоянных жителей, кроме профессоров. Каждые четыре года сюда прибывает новое поколение студентов, и ритм города повторяет расписание семестров: прилив в начале семестра и отлив на каникулы. Основанный в 1527 году Марбургский университет был первым в мире протестантским высшим учебным заведением. Здесь учился Ломоносов (о чём извещает мемориальная доска). В начале XIX века Марбургский университет вновь сделался известным благодаря неокантианцам Паулю Наторпу, Герману Когену, Эрнсту Кассиреру, Николаю Гартману – так называемой «марбургской школе».
Гейдельберг – городок на берегу реки Неккар. Построенный почти целиком из красного неккарского песчаника, он так же, как и Марбург, славится своим средневековым замком. Здесь в 1386 году был основан старейший в Германии университет с четырьмя традиционными для средних веков факультетами: богословия, права, медицины и искусства. Его можно назвать колыбелью движения реформации. Именно тут Мартин Лютер защищал свои вошедшие в историю тезисы. Треть населения Гейдельберга неизменно составляют студенты.
Геттинген – город на юге Нижней Саксонии, окружённый зелёными отрогами таинственного Гарца и омываемый водами реки Лейне. Внешне Геттинген ничем не примечателен – обычный заштатный городок, каких в Германии десятки: несколько больших улиц, пересекающихся под прямым углом тремя или четырьмя такими же широкими улицами. Путешественник вряд ли задержался бы в этом городе, не знай он, что основная достопримечательность города – университет, долгое время самый большой в Германии. Здесь обучались и преподавали более 30 лауреатов Нобелевской премии. Здесь Софья Ковалевская получила степень доктора философии …
Знаменитый университетский город Фрайбург расположился в живописной долине Брайсгау, между лесистыми горами Шварцвальда и скалистым массивом Вогезе. Здесь в 1457 г. был учреждён университет Фрайбурга. В начале прошлого века здесь преподавали Вильгельм Виндельбанд, Генрих Риккерт, затем Эрнест Гуссерль и Мартин Хайдеггер.

В ПОИСКАХ МЕТОДА ЖИЗНИ

Германия была не только основным поставщиком профессоров для Московского и Санкт-Петербургского университетов, но и основным местом паломничества русских студентов. С лёгкой руки Пушкина в русской литературе XIX века утвердилось представление о «геттингенской душе». Оттуда, из «туманной Германии», вывез Владимир Ленский «вольнолюбивые мечты, дух пылкий и довольно странный, всегда возвышенная речь и кудри чёрные до плеч».
В конце XIX и начале XX вв. наблюдался усиленный приток русских студентов в немецкие университеты. Почти невозможно перечислить всех российских студентов, обучавшихся в немецких университетах. Во многих известных университетах Германии российские студенты представляли большую часть иностранного контингента слушателей. Причём многим из них пришлось оказаться в Германии ещё раз – уже в качестве беженцев. Так в сравнительно небольшом Фрайбургском университете в летний семестр 1910 года насчитывалось 143 иностранных студента, из которых 67 были выходцы из России, что намного превышало число австрийских и швейцарских «корпорантов».
Большинство русских студентов желало соприкосновения своих религиозно настроенных душ с рационализмом немецкого неокантианства. Как отмечал Георгий Флоровский, в начале XX века немецкая философия вновь, как в период натурфилософии, стала методом духовной жизни – именно методом жизни, а не только мысли.
В Марбург в 1912 году приехал Борис Пастернак – учиться у знаменитого Германа Когена. «С десятого шага я перестал понимать, где нахожусь, – писал Пастернак. – Я вспомнил, что связь с остальным миром забыл в вагоне… Если бы это был только город! А то какая-то средневековая сказка!» Здесь же произошло неудачное объяснение Пастернака в любви с дочерью чаеторговца Идой Высоцкой – событие, запечатлённое в вершине любовной лирики стихотворении «Марбург»:

Я вышел на площадь. Я мог быть сочтён
Вторично родившимся. Каждая малость
Жила и, не ставя меня ни во что,
B прощальном значенье своём
подымалась.

Плитняк раскалялся, и улицы лоб
Был смугл, и на небо глядел исподлобья
Булыжник, и ветер, как лодочник, грёб
По лицам…

Кроме Пастернака лекции марбуржцев слушали Н.Трубецкой, С.Трубецкой, Д.Самарин и Б.Вышеславцев. А.Н. Толстой в 1913 году защитил у Когена диссертацию по теме «Изучение проблемы метода». Все авторы знаменитых «Вех» или обучались в Германии, или определённое время проживали в этой стране.

ПРИЗРАК В ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНО-СЕРОМ СЮРТУКЕ

Эпоха Просвещения преобразила жизнь немецких университетов. Резко возросла популярность и доступность университетского образования, ставшего привлекательным для людей всех сословий и состояний, от графа до простого бюргера. В противоположность Франции, где философы-просветители в основном блистали в светских салонах, на немецкой почве просветительские идеи излагались с университетских кафедр. Именно за стенами немецких университетов созрели и расцвели идеи единой Германии и единой немецкой нации, основными носителями которых были радикальное студенчество и профессура. В литературе XIX века сохранился анекдотический образ немецкого профессора. Как правило, это скромный, погружённый в себя сухопарый старик в трансцендентально-сером сюртуке, приглашающий к себе отличившихся студентов на чашечку чая, чтобы поговорить о Шиллере. Но, возможно, именно «неотмирность», презрение к политической действительности помогало немецкой профессуре лелеять образ другой, не пересечённой границами и таможнями «духовной» Германии. В решающую минуту немецкий профессор всегда был готов встать на защиту высших нравственных и национальных ценностей, призвать немецкий народ к моральному возрождению и объединению, как это сделал Фихте в «Речах к немецкой нации» (1808), отзвуки которых стучали, как пепел Клааса, в сердце каждого немецкого юноши.
Любопытным историческим явлением были немецкие студенческие корпорации – «буршеншафты» со своими традициями, пирушками, дуэлями, особыми головными уборами, противопоставлением себя массе населения – так называемым «филистерам». Многие великие немцы, в том числе собиратель немецкого «паззла», будущий канцлер Отто фон Бисмарк, в молодости были членами студенческих корпораций.

ПРОПУСК В МИР КОМФОРТА

Справившись со своей провиденциальной задачей – объединением Германии, университетская философия не могла избежать кризиса. Чистый порыв к знанию вытеснялся духом коммерциализации. «Философия денег» – именно так называлась нашумевшая работа Георга Зиммеля, опубликованная в 1900 году, – прощальный взгляд с позиций отживающей немецкой философии на основания восходящего порядка вещей. Зиммель подробно описывал, как деньги – первоначально просто материальные предметы – становились реальным символом всех благ, как всё, с чем они входили в соприкосновение, начинало оцениваться по своей денежной стоимости, будь то бриллиант, общественная речь, образование или сексуальный контакт.
1918 год положил конец тем иллюзиям, которые оставались у последних защитников немецкого духа и нравственного миропорядка. Теперь все свои надежды они связывали с основополагающим умонастроением, по немецкой традиции называемым двумя различными словами – «национализм» и «социализм». Немецкий социализм с самого возникновения был практически тождествен по смыслу немецкому национализму. И одно, и другое учение имело своим родоначальником Иоганна Готлиба Фихте. Освальд Шпенглер неспроста поставил знак равенства между пруссачеством и немецким социализмом. Во всём мире, кроме Германии, слово «социализм» означало общественную собственность на средства производства и обобществление прибавочной стоимости, и только в Германии оно означало общественное единство, консолидацию и надклассовую солидарность. В этом отношении Карл Маркс меньше всего был немец. Синтезу двух имманентных немецкой истории идей в названии малочисленной баварской партии суждено было стать одной из тех интуитивных находок, благодаря которым ей было суждено победить, чтобы утащить Германию в пропасть.
На протяжении XVIII – XIX веков, а также первой половины XX века университетская Германия напоминала дерево, у которого каждый ветвь росла на свой страх и риск в своём собственном направлении. Всё это время немецкая наука доминировала в основных отраслях человеческого знания. В стенах университетов родился и распространился по Германии национальный дух. Университеты подготовили почву для её объединения. По их образу и подобию организовывались высшие учебные заведения других стран, в том числе России и Соединённых Штатов.
Но во второй половине XX века из обителей мистической инициации немецкие университеты превратились в то, чем они являлись в других странах Европы, – трамплинами для успешной карьеры, пропуском в мир комфорта устроенности, свидетельством в прохождении интеллектуального ценза для вхождения в общественные структуры.

Михаил
БОЙКО