Изумляемся вместе с Юрием Архиповым
№ 2010 / 22, 23.02.2015
Триада книг Николая Карловича Шильдера (1842–1902) о русских императорах – Павле и его августейших сыновьях Александре и Николае – когда-то пользовалась не меньшим успехом, чем сочинения о российских самодержцах Казимира Валишевского.
ПРЯМИЗНА И ТВЁРДОСТЬ ВОЛИ
Н.Шильдер. Николай I. – М.: Захаров, 2010
 |
Триада книг Николая Карловича Шильдера (1842–1902) о русских императорах – Павле и его августейших сыновьях Александре и Николае – когда-то пользовалась не меньшим успехом, чем сочинения о российских самодержцах Казимира Валишевского. Роскошно изданные фолианты Шильдера со множеством гравюр, убережённых папирусом, стали горделивой редкостью антикваров в советское время. Нынешнее издание Захарова выдержано в духе его биографической серии – скромно, ужимисто, без претензий. Спасибо хоть на хорошей бумаге.
Генерал-лейтенант царской лейб-гвардии Шильдер, отслужив своё, увлёкся историей и журналистикой. Это он был, в частности, редактором некогда знаменитого журнала «Русская старина», который покинул в 1899 году ради директорства в Императорской публичной библиотеке, где продолжил свои исторические разыскания.
В отличие от Валишевского, Шильдер не был склонен к «беллетризованной» сенсационности. Он скорее даже суховатый хроникёр и биограф, строго держащийся документов эпохи, которые всегда обильно цитирует. Психологические штудии и личностные характеристики его на удивление беспристрастны. Его труды представляют собой наилучшее опровержение утверждений современных либеральных историков, будто в царское время все историки поголовно были вынуждены приукрашивать достоинства российских монархов, воскуривая фимиам роду Романовых и т.п. (Обычный перенос обыкновений последующего времени на время прошедшее: точно между ленинизмом и монархизмом нет разницы.)
Всё это относится и к его развёрнутому портрету Николая Первого. Историк необычайно дотошен в разборе всех обстоятельств его рождения, крестин, характеров его нянек, гувернёров, воспитателей, педагогов, в том, как и кто мог повлиять на становление одного из самых рельефных правителей России за всю её историю. От кого он мог перенять счастливые черты, а от кого и не слишком благодатные. Основу его склада – прямизну и твёрдость воли – угадала ещё проницательная бабушка его Екатерина Вторая; его единственного среди своих четверых внуков она нарекла «Рыцарем» и только так называла его в письмах к своим многочисленным корреспондентам. Отрок и юноша Николай в чём-то мог с течением времени и меняться, но эта упёртая твёрдость, обнаруженная им едва ли не в младенческом возрасте, оставалась в его натуре до самого конца неизменно. Историк приводит поразительный факт: трёхлетнего Николая вели как-то в покои августейших родителей, куда было строжайше воспрещено приводить каких-либо гостей необъявленных и нежданных, а по пути он увидел понравившегося ему мальчика, юного графа Адлерберга и не пожелал с ним расставаться; преодолев сопротивление пришедшей в ужас свиты, он не только привёл его с собой, но и добился от императорской четы позволения играть с ним, когда пожелает. Тем самым он на всю жизнь выбрал себе одного из самых преданных друзей и сподвижников. И это в три года! А в тридцать лет он уже восходил на трон, преодолевая восстание – в ситуации, когда многие бесславные фигуранты истории терялись и выпускали из рук штурвал судьбы. А вскоре после того он без колебаний разрубил гордиев узел, в который сплелись отношения двух наместников (Шильдер называет их «проконсулами») Кавказа – героев 1812 года Паскевича и Ермолова. Выбрав первого, он без колебаний отправил в отставку второго и не позволил себе усомниться в правильности своего решения, как его ни уговаривали царедворцы («паразиты двора» – суховатый Шильдер подпускает иной раз и такие смачные словечки). Ах, если бы столь же решителен был и последний наш царь, названный в честь своего прадеда!
Шильдеру не суждено было закончить эту книгу. Несмотря на увесистые семьсот страниц, это в лучшем случае только половина задуманного труда. Повествование в нём доведено до 1831 года, то есть до итогов польского бунта. Описано, таким образом, чуть больше половины жизни государя и лишь пятая часть его царствования. Современным историкам, буде они пожелают продолжить дело предшественника, карты в руки. Следовало бы, однако, не только продолжить сделанное Шильдером, но и восполнить им упущенное. Как ни странно, в книге нет ни слова о такой важной вещи, как культурное строительство Николая. Ведь не только армией он занимался на протяжении тридцати лет – одни отношения с Пушкиным чего стоят! Естественно помечтать и о комментариях к подобным изданиям и о более полном указателе имён – пока он содержит почему-то не более десятой доли упомянутых в книге.
СОВИНОВНИК В ПРЕСТУПЛЕНИЯХ ГИТЛЕРА
Альберт Шпеер. Воспоминания. – М.: Захаров, 2010
 |
Альберт Шпеер (1906–1981) оставил человечеству подробные, местами проникновенные и, во всяком случае, самые содержательные воспоминания о двенадцати годах гитлеровского господства в Германии – или, лучше сказать, немецкого национального помешательства. Он был не только одним из ближайших сподвижников фюрера, но и безусловным его любимчиком. Ведь именно на него, несомненно, талантливого архитектора, Гитлер, этот несостоявшийся художник, мечтавший о карьере зодчего, возлагал все свои надежды. Архитектура была для фюрера не столько «застывшей музыкой», сколько самым надёжным средством прославить себя и свой режим в веках. Как-то, гуляя в июне 1940 года с Альбрехтом Шпеером и скульптором Арно Брекером по только что оккупированному немцами Парижу, Гитлер признался, что поначалу намеревался стереть этот город с лица земли – «слишком красив!» (не в этом ли, кстати, один из мотивов его планов и в отношении Ленинграда?). Но потом, говорил он, он понял, что с помощью обоих своих собеседников сможет возвести куда более эффектный и величественный Берлин, по сравнению с которым поникнувший Париж превратится в бледную тень германской столицы.
К этому времени Шпеер уже выстроил своему фюреру помпезную рейхс-канцелярию в Берлине, пышную резиденцию в Альпах, в Берхтесгадене, и целый ряд бетонированных бункеров-укрывищ в разных землях Германии. Оперные театры и дворцы в Гамбурге, Линце, Аугсбурге, Нюрнберге были запечатлены в чертежах и моделях, одобренных «хозяином». План перестройки Берлина был также им подписан, и его реализация вот-вот должна была начаться, невзирая на ширящиеся военные расходы. У фюрера не было более любимой игрушки, чем, призвав Шпеера после совместного обеда, разглядывать эти модели – даже весной сорок пятого года, когда всё уже летело в тартарары.
Безусловно, Шпеер принадлежал к интеллектуальной элите нацистской верхушки. Конечно, журналист «доктор» Геббельс был речистее, бывший лётчик-ас Геринг сообразительнее, а злобный лис из фермеров Гиммлер хитрее, однако тем, что называется культурным кругозором, которым он был обязан своей родовитости, Шпеер превосходил их всех. Человек благородной внешности и манер, он умел нравиться людям, никогда не сомневавшимся в его бытовой порядочности. «Честный немец» – такую примерно характеристику дала ему английская разведка, собиравшая сведения для личностной картотеки-досье на первых лиц нацистской Германии. На Нюрнбергском процессе он был единственным среди осуждённых, кто не стал юлить, выгораживать себя, а признал свою совиновность в преступлениях режима. Американские эксперты, словно солидаризируясь с английскими психологами, объясняли это наивностью, свойственной не слишком развитому «ай-кью».
По приговору международного трибунала Шпеер получил двадцать лет заключения, так что у него было время обдумать свои мемуары. Они вышли в конце шестидесятых годов и вскоре стали бестселлером не только в ФРГ, но и во многих странах Европы. В самом деле, запоздалая исповедь Шпеера не могла не вызывать жгучий интерес. Всем хотелось понять, в чём может состоять обаяние очевидного вроде бы зла, чем мог притянуть к себе молодого рафинированного интеллигента такой монстр, как Гитлер. Хотели понять это и лучшие немецкие писатели того времени – Томас Манн, Альфред Дёблин, Герман Брох, на разные лады варьировавшие в своих романах тему Искушения. Понять это хотелось и самому Шпееру, подробно и последовательно описавшему своё погружение в эту роковую дружбу с сумасшедшим диктатором. Он и понимал свои отношения с ним как, прежде всего, сердечную привязанность двух людей, увлечённых общей идеей – такой с виду привлекательной: духовное раскрепощение народа, расцвет нации, культурное строительство нового мира. За несколько дней до самоубийства Гитлера Шпеер, в ту пору уже не только главный архитектор, но и министр вооружений рейха, рискуя жизнью, пробрался в бункер Гитлера, в самый центр осаждённого Берлина, где шли последние и самые ожесточённые уличные бои, чтобы только проститься с тем, к кому был так привязан и кому был обязан своей ослепительной карьерой. И на суде он сказал: «Если бы у Гитлера могли быть друзья, я был бы первым среди них».
Он был очарован им с первого взгляда, когда впервые и почти случайно, приехав юнцом из родного Мангейма, попал в Берлине на предвыборный митинг, на котором выступал Гитлер. Разочарование же наступило лишь в самом конце, едва ли не в час последнего свидания, когда он убедился, что фюрер винит в крахе не себя, а свой народ, который «оказался его недостоин».
Для понимания психологии масс эта книга – один из самых ценных, потрясающих документов. Мы привыкли к карикатурному образу Гитлера и самонадеянно удивляемся тому, какими же дураками могли оказаться миллионы вроде бы нормальных с виду людей – раз пошли за ним, как несчастные зверьки за дудочкой крысолова. И мы забываем при этом о том, что нас самих окружает. О том, каких «звёзд» печёт на наших глазах телевидение, что ни день втюривая, например, миллионам сограждан убеждение: вульгарнейшая бабёха, похожая на грубо сляпанную куклу на чайнике, вовсе не монстр безвкусицы, а «примадонна». Книга Шпеера из тех, что позволяет оборотиться на себя той самой кумушке, что сидит в каждом из нас.
ТЕХНОЛОГИЯ УСПЕХА
А.Сюше. Наполеон. – Этерна Палимпсест, 2010
 |
О Наполеоне написаны тысячи книг – в основном, в биографическом жанре. Можно ли сказать о нём новое слово? Удивительным образом это удалось Алексису Сюше. Он посмотрел на жизнь и деяния Бонапарта с точки зрения теории современного менеджмента. И выяснил, что его отцом и был, собственно, великий полководец и реформатор Европы. В умении управлять и направлять умы для достижения поставленной цели ему не было равных. Его опыт, доказывает автор, вполне применим и для любых управленцев нашего времени. Более того – без этого опыта никакой серьёзный, а тем паче выдающийся успех ни в бизнесе, ни в политике невозможен. В самом деле, вот только некоторые положения личного кодекса Наполеона, выделяемые автором в виде общих правил любого строителя карьеры:
Народ можно повести за собой, лишь показав ему будущее. Вождь – это продавец надежд.
Монарх должен использовать рекламу в своих интересах.
Умные завоеватели никогда не ссорятся с духовными отцами.
Если о царе говорят: он хороший человек, значит, царствование не удалось.
Дураки учатся на собственных ошибках, умные – на ошибках других, а дальновидные управленцы учатся на ошибках великих людей!
Книга Сюше представляет исчерпывающий материал для такого обучения. Здесь подробно разбираются и ошибки Наполеона, приведшие его в конце концов к поражению. Хотя подробнее следовало бы сказать о его главной ошибке – недооценке такого противника, как Россия. То есть: не всё то никчёмно, что предстоит в рубище. Следовательно: тиран невнимателен был и к Евангелию! Где уж ему – носителю идей Просвещения…
Но и достижений у Наполеона было столько, сколько вряд ли ещё у кого в европейской истории. Ведь всего за двадцать лет этот простак-капитан из провинции сумел не только завоевать пол-Европы, но и полностью изменить всю административную систему старого континента. Ведь большинство европейских стран и по сей день живёт по конституции, данной им Бонапартом. Да и сам Европейский Союз тщится, по сути дела, воссоздать контуры того сожительства народов, которые предуказал в своё время Европе её главный тиран.
Не так давно своим опытом побед поделился в интереснейшей автобиографической книге великий шахматист Гарри Каспаров. Видимо, технология успеха в современном мире принадлежит к самым востребованным темам из области «практического разума», если позволительно воспользоваться тут словом Канта.
Недаром у книги Сюше был во Франции хороший тираж.
 |
Юрий АРХИПОВ
Добавить комментарий