Композитор с двойной фамилией

№ 2013 / 10, 23.02.2015

Актёр Московского Театра драмы и комедии на Таганке Игорь Пехович поставил на его Малой сцене «маленькую трагедию», новый спектакль со старым названием «Моцарт и Сальери».

Актёр Московского Театра драмы и комедии на Таганке Игорь Пехович поставил на его Малой сцене «маленькую трагедию», новый спектакль со старым названием «Моцарт и Сальери».

Один из признаков классического произведения – оно выдерживает бессчётное количество постановок и экранизаций, будь то роман «Анна Каренина», пьеса «Чайка», или, как в нашем случае, драматургия Пушкина. Сравнительно недавняя, уже четвёртая в России экранизация «Бориса Годунова» (фильм В.Мирзоева, 2011 г.) где действие перенесено в наши дни, свидетельствует, что каждое поколение прочтёт пушкинские тексты по-своему.

Спектакль внешне традиционен и аскетичен по оформлению. Сальери (Сергей Афанасьев) и Моцарт (Игорь Пехович) выходят на сцену во фраках, а не в косухах и джинсах – с XVIII по XXI век одежда дирижёра и музыканта симфонического оркестра не претерпела революционных изменений. В монологах, которые они произносят, не сбиваясь на рэп, не изменено ни буквы. Герои стоят, разделённые высоким зеркалом, точнее, огромной зеркальной рамой, отражаются один в другом, чокаются через невидимое стекло не отравленными бокалами, в который каждый подсыпает что-то самому себе, и по мере того, как звучат пушкинские стихи, происходит метаморфоза: в Сальери всё больше проступают черты Моцарта, а в Моцарте – Сальери. При этом рисунок игры у каждого свой: С.Афанасьев – актёр скорее психологического «переживательного» театра, И.Пехович – воспитанник Таганки с её специфической «характерностью». Оба они попадают в «эмоциональный возраст» своих героев, Моцарту здесь тридцать пять, Сальери – за сорок.

Перед спектаклем режиссёр-постановщик даёт (хотел написать «продаёт») зрителю подсказку, или, если угодно, устраивает интеллектуальную провокацию: в театральной программке с профилем поэта содержится выдуманная цитата, А.С. Пушкину приписаны слова: «Моцарт и Сальери – это я».

О сходстве некоторых жизненных обстоятельств Моцарта и Пушкина сказано много: тут и зависимость от монарха, и долги и четверо детей у каждого, и смерть в расцвете дарования на четвёртом десятке.

Менее известно, что композитор с двойной фамилией Моцарт-Сальери существовал: этими именами было подписано их совместное сочинение, песня для голоса и фортепьяно по случаю выздоровления и выхода на сцену оперной певицы. Миф об отравлении в очередной раз опровергнут в 1997 году в Милане, где состоялся уникальный судебный процесс над Антонио Сальери с участием медиков-криминалистов, историков-архивистов и музыковедов. Вердикт суда ? отсутствие состава преступления, Моцарт не был отравлен, он умер от болезни во время эпидемии гриппа. Если же взять во внимание успех в Европе итальянца Сальери, автора сорока опер, считавшегося в Вене лучшим музыкальным педагогом, уроки композиции у которого брали Шуберт и Лист, то легко предположить что это Моцарт завидовал старшему товарищу, а не наоборот.

Но вернёмся к выдуманной цитате из программки. Сальери и Пушкин – у них-то что общего? Если взять реальных композитора и поэта – ровным счётом ничего. Но если рассматривать Сальери-персонажа, то в его монологах общее с Пушкиным, безусловно, просматривается. Ведь он рождён из головы, как Афина из головы Зевса, чтобы написать героя, автор ставил себя на его месте. Строки «Родился я с любовию к искусству», «Ремесло / Поставил я подножием к искусству», «Вкусив восторг и слёзы вдохновенья / Я жёг мой труд…» можно отнести и к поэту.

Попутно скажем, что предательство друга – личное переживание Пушкина после общения в южной ссылке с А.Раевским, и до написания пьесы он уже обращался в стихах к этой теме, не был здесь беспристрастен.

Нет, спектакль, поставленный И.Пеховичем, вовсе не оправдание Сальери, в оправдании этот редко исполняемый теперь композитор не нуждается. Он, скорее, о сложности человеческой природы, о том, что в каждом из нас намешано разное, будь то Моцарт, скрипач в подземном переходе, зритель Таганки или потребитель телесериалов.

Непредвиденный финал подчёркивает эту мысль.

Алекс РАПОПОРТ