Дары данайцев

№ 2010 / 2, 23.02.2015

В Во­ро­не­же с каж­дым го­дом по­яв­ля­ет­ся всё боль­ше па­мят­ни­ков. Факт сам по се­бе от­рад­ный. Од­на­ко па­мят­ни­ки яв­ля­ют­ся не толь­ко ук­ра­ше­ни­ем ли­бо до­сто­при­ме­ча­тель­но­с­тью, не толь­ко от­те­ня­ют кон­тур го­ро­да и фор­ми­ру­ют его «на­ст­ро­е­ние».

В Воронеже с каждым годом появляется всё больше памятников. Факт сам по себе отрадный. Однако памятники являются не только украшением либо достопримечательностью, не только оттеняют контур города и формируют его «настроение». Немаловажно гармоничное соотношение их внешнего вида и внутреннего содержания. По этому, в конце концов, можно судить о нравах и вкусах воронежцев.

Чтобы попытаться понять, кто же мы, давайте-ка на некоторое время представим себя гостем Воронежа. Итак, начнём, по традиции, с привокзальной площади, которую венчает монументально-реалистический герой Великой Отечественной войны И.Д. Черняховский. Памятник этот наши земляки в начале девяностых с большущим трудом вызволили из «литовского плена», и напоминает он о событиях совсем недавних. Когда скульптура славного генерала находилась в центре Вильнюса, на постаменте можно было прочесть: «От благодарного литовского народа». Жизнь показала, что не всяк друг, кто таковым себя называет.

Шагаем к детскому парку «Орлёнок». Его символ – юный трубач на коне. Если судить по внешнему виду изваяния, ныне Орлёнок занимается совсем другим делом. Оторвали у горна раструб – и превратился трубач в подростка, плюющегося из трубочки. Вот вам осколок мировоззрения наших сограждан, выраженный через скульптурный объект.

Правда, «всё новое – это хорошо забытое старое». Лет тридцать назад над бедным И.С. Никитиным как только не изгалялись. Право, и упоминать неловко, уж поверьте на слово. Да и наши дореволюционные предки не всегда отличались разборчивостью в народных потешках. Накануне открытия самого первого в Воронеже памятника А.В. Кольцову какой-то остряк нахлобучил на мраморного поэта гимназическую фуражку. Впрочем, к моменту открытия головной убор сняли.

Вот это-то зубоскальство вкупе с простотой-очаровашкой и входит в наше сознание. Тихо, исподволь, словно коварный туман из волшебной страны Оз.

От Орлёнка, бывшего горниста, рукой подать до памятника О.Э. Мандельштаму. Как его только не называют! И «Карлик Нос», и, прости Господи, «Иногда они возвращаются», намекая на восставшего из могилы мертвеца. Положа руку на сердце (прямо как сам воплощённый в металле Осип Эмильевич), сознаемся – зря не назовут. И ведь не по злобе так величают, а по тому, что бросается в глаза. «При чём тут внешний вид? – горячатся некоторые. – Вы прочтите поэта, загляните в сокровенное его души, и тогда…»

Но в том и загвоздка, что у большой части добропорядочной публики – и, что прискорбнее всего, у молодёжи – именно внешний вид Мандельштама напрочь отбивает всякую охоту прикасаться к его творчеству. В результате резонный для многих вопрос: «А зачем нам это?» Нигде не додумались приютить подобный «дар данайцев», только в Воронеже.

Проглотило в свой адрес внушительную порцию критики и ещё одно изваяние, недавно поселившееся в нашем городе. Речь о памятнике В.С. Высоцкому. В час его открытия масса собравшихся не преминула прополоскать бронзовые косточки поэта и актёра. Заметим, просто так, со скуки либо зависти, судачить не будут. Будоражит сознание общественности и ещё один нюанс. К чему в Воронеже памятник Высоцкому? Но это, наверное, из разряда риторики. А.С. Пушкин (простите, пушкинисты!) у нас не был, даже мимолётом. В Елец заезжал, в Задонске останавливался, в Новоживотинном подорожную отметил! В Воронеж – ни ногой. А памятник есть. И Есенин к нам не заглядывал, но довольно симпатичный бюст поставили.

А вот И.А. Бунин появился на свет в Воронеже. И установка ему памятника выглядит как закономерная дань уважения. Изначально памятник Бунину для своего воронежского банка купил в Москве один наш респектабельный земляк. Однако банкира уговорили, и он своё личное приобретение подарил городу. Примечательный штрих нашего времени.

Памятник – «узелок на память». Главное, чтобы этот узелок не превратился в удавку.

Игорь МАРКИН