ОН БЫЛ НАСТОЯЩИМ ПАТРИОТОМ

№ 2008 / 4, 23.02.2015

25 января народному артисту, певцу и поэту – русскому гению Владимиру Семёновичу Высоцкому – исполнилось бы 70 лет.
Главный редактор «Дня литературы» Владимир Бондаренко абсолютно справедливо утверждал, что «Владимир Высоцкий и его творчество – это чисто русское явление». В беседе с поэтом Станиславом Куняевым критик увлечённо развивает эту весьма интересную мысль: «Он жил именно по-русски, не жалея себя, он сам добровольно сгорел… повторив чисто русскую поэтическую традицию». Как говорил Александр Твардовский: «Тут ни убавить, ни прибавить…».
Собственно, исконно русский характер гения Высоцкого просматривается даже в истоках творчества барда – в его частом обращении к русскому фольклору, послужившему основой для создания яркого запоминающегося цикла песен-сказок, во внимании к русскому романсу. Вспомним чудесные, замечательные песни поэта к кинофильму «Иван да Марья», поражающие необычайной живостью и искромётным юмором, а подчас завораживающие глубокой неизбывной тоской, мучительно пронзительной искренностью. «Скоморохи на ярмарке», «Свадебная», «Серенада соловья-разбойника», «Песня Марьи», «Как по Волге матушке…», «Я несла свою беду»… Эти песни я считаю одними из лучших творений Владимира Высоцкого; в них он действительно выступал вдохновенным продолжателем традиций русской литературы, сколь бы яростно ни опровергал этот тезис главный редактор «Нашего современника».
Объективно являясь продолжателем национальных литературных традиций, Высоцкий столь же объективно был и патриотом России. Конечно, на первый взгляд, данный тезис может показаться спорным. Не случайно на вопрос Владимира Бондаренко «Где бы оказался Владимир Высоцкий в октябре 1993 года?» автор картины «Высоцкий и его демоны» художник Сергей Бочаров, известный скульптор Вячеслав Клыков и поэт Станислав Куняев дают совершенно разные ответы. Первый полагает, что обласканный демократами бард «просто не устоял бы» и, следовательно, оказался бы в стане врагов патриотических сил; второй сперва неуверенно говорит: «Знаешь, Володя, просто трудно гадать. Как бы он поступил, с кем бы был… Я думаю, скорее всего, заперся где-нибудь и запил бы», а потом заявляет неожиданно резко и чётко: «Но с палачами точно не был бы. И уж тем более Ельцина бы никогда не славил. Не тот характер. Судя по всей его жизни, которую он прожил»; и, наконец, последний считает возможной любую гражданскую позицию певца.
Казалось бы, для сомнений насчёт патриотических взглядов Владимира Высоцкого у вышеназванных деятелей культуры есть как будто все основания. С одной стороны, перу народного актёра принадлежат такие прямые, по-настоящему честные строки: «Без России я ничто. Без народа, для которого я пишу, меня нет». В статье о Владимире Высоцком «Поединок со смертью» Владимир Бондаренко приводит восхитительные размышления барда о неповторимой русской поэзии: «Это единственная страна – Россия, где поэзия на таком не то что высоком уровне – это само собой, – поэзия великая у нас, величайшая, лучшая поэзия. И мне кажется, – не из-за того, что наши поэты были только большими стихотворцами, писали прекрасные стихи, – а из-за того, что они себя достойно вели в жизни – и по отношению к властям, и по отношению к друзьям, по отношению друг к другу и, конечно, к своему творчеству. Из-за этого поэзия всегда была как-то во главе литературы, хотя у нас литература великая, величайшая в мире». Но, с другой стороны, тот же Владимир Высоцкий на вопрос студентов МГУ о его отношении к России отвечает следующим образом: «Вопрос хороший и очень серьёзный: моё отношение к России, к Руси, её достоинствам и недостаткам. Это не вопрос – это тема, над которой я вот уже двадцать лет работаю своими песнями. И вот сейчас я хочу показать вам одну песню, в которой, может быть, будет частично ответ на ваш этот довольно серьёзный вопрос. Песня, которая называется «Песня о старом доме». И дальше он поёт её…Что за дом притих,
Погружён во мрак,
На семи лихих
Продувных ветрах,
Всеми окнами
Обратясь в овраг,
А воротами –
На проезжий тракт?
……………………………
В дом заходишь как
Всё равно в кабак,
А народишко –
Каждый третий – враг.
Своротят скулу,
Гость непрошеный!
Образа в углу –
И те перекошены…
Слушая эту песню, мне иногда вспоминаются строки Олега Чухонцева «У, татарская Русь, / самодурство да барство…», а сам Высоцкий представляется радикальным западником, как и его приятель Василий Аксёнов. Однако это не более чем иллюзия. Возьмём другую песню певца, связанную с темой России и русской истории:Нет меня – я покинул Рассею,
Мои девочки ходят в соплях!
Я теперь свои семечки сею
На чужих Елисейских полях.
……………………………………………
Я уже попросился обратно –
Унижался, юлил, умолял…
Ерунда! Не вернусь, вероятно, –
Потому что я не уезжал!
……………………………………………
Я смеюсь, умираю от смеха:
Как поверили этому бреду?! –
Не волнуйтесь – я не уехал,
И не надейтесь – я не уеду!
То есть, несмотря на все отрицательные, порою нелепые стороны русской жизни, Владимир Высоцкий всё равно отчаянно любил свою страну, свою Отчизну. И тысячу раз прав Сергей Бочаров, говоря об этом человеке: «Но в Россию он верил. Не мог остаться нигде».
Впрочем, образ России предстаёт в творчестве Высоцкого крайне противоречивым иногда даже в пределах одной песни, как бы раздваиваясь на две контрастные картины – только не чёрную и белую, а скорее синюю и серую по своему колориту. Я говорю, разумеется, прежде всего, о лирической песне «Купола», которую сам автор, посвятив её своему другу Михаилу Шемякину, озаглавил как «Песня о России». Вот он поёт изящные, щемящие, берущие за душу слова:Я стою, как перед вечною загадкою,
Пред великою да сказочной страною –
Перед солоно- да горько-кисло-сладкою,
Голубою, родниковою, ржаною…
И тут же – следующий куплет – острый, как лезвие ножа, по которому ходят босые души поэтов из другой песни барда, отчаянный, пронизанный болью:Грязью чавкая жирной да ржавою,
Вязнут лошади по стремена,
Но влекут меня сонной державою,
Что раскисла, опухла от сна…
Чем объяснить такую резкую, неожиданную полярность в восприятии своего Отечества Владимиром Высоцким? Вероятно, только его нецельным, сложным характером, как точно подметил Станислав Куняев. Но любя и одновременно ненавидя свою страну, народный поэт неизменно оставался её патриотом. Потому что, как верно говорил Лев Толстой: «От любви до ненависти – один шаг».
Я полагаю также, что Высоцкий был не только российским, но и советским патриотом. Так в 1970 году на вопрос «Литературной России» «самая замечательная историческая личность» советский бард коротко отвечает «Ленин, Гарибальди». И понятно, почему он называет именно эти фамилии: их носители до неузнаваемости изменили жизнь в своих странах. И во многом – в лучшую сторону, что бы сегодня ни говорили о личности и кровавых деяниях Ленина… А на вопрос той же анкеты «любимый композитор, музыкальное произведение, песня» поэт даёт следующий ответ: «Шопен, «12-й этюд», песня «Вставай, страна огромная». Мне кажется, эта поистине великолепная песня довольно красноречиво свидетельствует о советском патриотизме Высоцкого, и к счастью, никакие ветры перемен неспособны стереть её из тогдашней анкеты почти сорокалетней давности. При этом заметим, что с течением времени пристрастия певца, изложенные в этой анкете «Литературной России», не претерпели абсолютно никаких изменений: перечитывая её восемь лет спустя, незадолго до смерти, Высоцкий изумлённо произнёс: «Ну надо же, и добавить нечего. Неужели я так законсервировался?» Значит, и в 1978 году Ленин оставался для него самой выдающейся исторической личностью, а бравая военная песня «Вставай, страна огромная» – самой любимой.
О советском патриотизме барда свидетельствуют и его собственные песни о Великой Отечественной войне; возможно, лучшие из всех его восьмисот песен самой различной тематики… А то, что поэт высмеивал отдельные комические стороны советской жизни и политики (как, например, в знаменитых песнях с длинными и донельзя смешными названиями «Письмо в редакцию телевизионной передачи «Очевидное–невероятное» из сумасшедшего дома – с Канатчиковой дачи» и «Лекция о международном положении, прочитанная человеком, посаженным на 15 суток за мелкое хулиганство, своим сокамерникам»), напротив говорит, скорее, в его пользу, подтверждает, что он не был «ура-патриотом», тупо скандирующим, подобно современным попсовым девчонкам и мальчишкам: «Давай, Россия! Давай, Давай!», а гордился своей страною осознанно, отчётливо понимая и трезво осмысливая все её достоинства и недостатки.
Рисуя трезвой и непредвзятой, болезненно искренней, необычайно чуткой и яркой, хотя порой и весьма противоречивой кистью реалистический сочный портрет своей славной Родины на протяжении двадцатилетней творческой деятельности, Владимир Семёнович Высоцкий воистину являлся настоящим патриотом, как точно сказал о своём гениальном сыне полковник Семён Владимирович в воспоминаниях с грустным, но светлым названием «Таким был наш сын». Святая и радостная правда.
Дмитрий КОЛЕСНИКОВ