Валентина СЛЯДНЕВА. ЖИЗНЬ САМА – ТАКАЯ БЫСТРАЯ ДОРОГА!..

 ДЕТИ ЗЕМЛИ

О, до чего ж мы бываем порой сиротливы!

Ночи бессонной молчание не донести…

Кажется, тянут к нам ветви плакучие ивы,

Кажется, шепчут осенние ветры: «Прости…»

Нынче поклонники мы звёздных р

ейсов и йоги,

Нас отнимают у нас у самих города.

Силимся мы улететь к небесам, а в итоге –

Дети Земли – остаёмся мы с ней навсегда.

Будет цветок завсегдатаем в наших хоромах,

Радости прошлой свидетель и новой беды…

Сумерки настежь раскрою и выйду из дома,

Сердцу послушная, зову далёкой звезды.

               ***

Я, жизни суетность презрев,

Отбросив ваши стрелы с ядом,

Не стану звать Господень гнев

На вас…

                Мне этого не надо.

И славой я не дорожу,

И красотой былою, тленной,

И только Лире я служу,

Бессмертной Лире дерзновенной.

РОДНОЕ СЛОВО

Родное слово припеклось к губам,

И я его вовеки не предам.

Оно – в земле, у тополя в корнях,

В заветных думах, торопливых днях.

Судья – оно, слепой потатчик мой,

Везение моё и рок мой злой,

Родное слово – день и свет зари.

Ты пой его, шепчи и говори,

Храни его святыню за душой,

И станет она – чистой и большой.

                       ***

Ездили в кибитках, дрогли мы на дрогах

По донским, сибирским заспанным дорогам.

И клубились тучи в долгих далях хмурых,

За целковый кучер загонял каурых.

Только за целковый купленное время

Уходило скоро за туманный гребень.

…Нынче мы торопим поезда, трамваи,

Уложится в сроки всё ж – не успеваем.

Жизнь сама – такая быстрая дорога!

Мчим под облаками – под окном у Бога.

                  ***

Поколенье отцов не за страх,

А за совесть землёй становилось,

Чтоб Россия жила не впотьмах,

Не сдавалась

На чью-нибудь милость!

Всё, что будет и было допреж

У меня дорогого, святого, –

Это память о них –

Тот рубеж

Обозначили сердце и слово!

                      ***

Смотались в клубки и запутались тропки,

Связались в узлы заревые дороги.

В какие-то избы входила я робко,

И чьи-то с поминок везли меня дроги.

Но снова толпящийся зал ожиданий,

И галки на ветках, и лето, и осень…

И не позабыть ни одно из свиданий,

Тоску ни одну мне в дороге не бросить.

И мало мне счастья, и мало печали,

Трепещет сердечко – чему оно радо?

Хочу, чтобы вечно колёса стучали, –

И – ветер в лицо, пусть с дождём или градом!

                      ***

Ничего, ничего отойду как-нибудь

От удавки – тоски и кромешной обиды,

И упрёк заглушу, и к воротам не выйду –

Для случайных гостей моё время всё вышло.

И вдали пропадает невидимый путь.

Ничего, ничего, вновь гроза отгремит,

А зайдётся ль рыданьем опять – неизвестно.

Ей в пределах моих, может быть, стало тесно…

Я стою пред всем и земным, и небесным,

И опять что-то сердце щемит и щемит.

Ничего, ничего, ничего, что весна

Меня крылышком даже не зацепила,

Но какая-то держит на плаву меня сила,

Хоть давно уже я не умна, не красива,

И мне кажется только, что я в мире одна.

                      ***

                              Ю. Кузнецову

За краем великой дороги,

Когда все сомненья – к концу,

Ударюсь я в пыльные ноги

Седому, как лунь, мудрецу.

Он стёртые лапти покажет

И горб за согбенной спиной

«По силам живёт, – скажет, – каждый,

И нету дороги иной.

Не волей вселенского Бога,

Не милостью прочих владей

Ты жизнью своею… Тревога

Проснётся в тебе за людей,

За дерево, птицу и лошадь,

За землю живую в горсти…

По силам берёт каждый ношу,

Несёт, сколько может нести».

Сказал и пропал. А быть может,

То ветер кострище задул.

И что-то мне сердце тревожит…

Иль чует какую беду?

                  ***

Посижу в холодке я под вязами

У текучих, задумчивых вод…

Нас терзает любовь и обязанность

Пожесточе, чем плети господ.

И какое уж там вдохновение!

Вьют верёвки и этот и тот.

Даже хуже, чем солнца затмение, –

От усталости сомкнутый рот.

Только солнце скользнуло застенчиво

На ладошку уселось мою…

Ах, ужели я птица не певчая? –

Вот взлечу на сучок, запою.

ЖИЗНЬ МОЯ

Не синим туманом дали повиты –

Любовью моей.

И не ветвями склонилась ракита –

Печалью моей.

То не пшеницу полощет ветер –

Платье моё.

Нет, то не солнце так щедро светит –

Сердце моё.

Не хмелем июнь заплетает ограду –

Моею тоской.

И не вином наливается кисть винограда –

Моей слезой.

То не река разлилась половодьем

Во все края –

Древним сказанием где-то здесь бродит

Жизнь моя…

АЭРОДРОМ В БРАНДИСЕ

22 июня 1941 года с этого аэродрома

вылетели первые немецкие самолёты

бомбить советские города.

Со свастиками шли, виднелись еле

Те самолёты в чистой синеве,

Под гул и рёв смолкали колыбели

На Буге, на Днепре и на Неве.

С триумфом самолёты возвращались

И смертоносный груз несли туда,

Где не могли пока опомниться минчане,

Где погрузились в темень города.

И вот он, этот Брандис, предо мною!

Ухоженный, почти что как курорт…

А у меня от мысли сердце ноет:

Что он, видать, победами был горд.

В дубовой роще не щебечет птица.

Куда деваться ей от немоты?!

Земля тут красоты своей стыдится

И прячет в травах яркие цветы.

СОЛДАТЫ РОССИИ

Я надпись читаю. Поверить не смею –

Ни дня рожденья, ни смерти дат!

«Солдат Неизвестный» – бумагой заклею

И напишу я: «России Солдат».

Сиянием солнца просторы залиты,

На мраморных плитах – сухая хвоя,

Коснулась на миг ледяного гранита

Ладошка покуда живая моя.

Солдаты России, Солдаты России!

Вы – Слава Отчизны на все времена,

Ах, как же недолго, недолго носили

Вам данные матушками имена.

             ***

Закурили, сняли шапки

У дощатого крыльца,

Зарумянились солдатки

От забытого словца.

Опрокинули вчерашний

Неподъёмный горький день,

Можно думать и про пашню,

И про сломанный плетень,

И про домик обветшалый,

И про лампу-светунец,

И про то, что на кошаре

И в помине нет овец.

…Можно, отыскав отвагу,

Ледяной покров сломав,

Возвратить, как твёрдость шагу,

Нежность – трепетным словам.

 ***

Я – огненного времени птенец,

Опять над полем брани пролетаю

И вижу, как рассыпанную стаю

Подкашивает там и тут свинец.

Огонь разлучный гнёзда все спалил,

Обуглил птиц живое оперенье…

Господь, на что мне грустное прозрение? –

Но бог войны всегда неумолим.

О жизнь – всего прекрасного венец!

Победа мне была такой наградой.

Зачем же вновь круги земного ада,

Высвечивает память-светунец?!

Я – огненного времени птенец.

И, над землёю пролетая низко,

Где поднялись кресты и обелиски,

Вновь склёвываю жалящий свинец!

У БРАТСКОЙ МОГИЛЫ

Из двадцати тысяч советских солдат,

погибших в Берлине, пять тысяч

похоронены в Трептов-парке.

Высыпаю я горстку землицы,

Лист берёзы, слетая, кружит…

Пяти тысячам воинам снится

Незабытая мирная жизнь.

Шли последние в мае бои,

И, надеясь с бедой разминуться,

Те солдаты в посланиях своих

До сих пор обещают вернуться.

Не вернутся они, не придут,

К ветеркам, что теплынь разносили…

К Трептов-парку сегодня ведут

Все пять тысяч дорог из России.

«О ВОЙНЕ СТИХИ Я НЕ ПИШУ…»

О войне стихи я не пишу,

И в слова о смерти не играю –

А с бойцами в бой сама хожу

И не понарошку умираю.

Жизнь поит меня живой водой,

Радует весенним благовестом…

Я лежу под каждою звездой

И под каждым холмиком

Безвестным.

Зацветают каждый год цветы,

Каждый год снега в округе тают…

И стоят солдатские кресты,

А за ними Родина святая.