Кризис расставит всё по своим местам

№ 2009 / 19, 23.02.2015

Питерский прозаик Валерий Айрапетян вошёл в литературу недавно, около четырёх лет назад. Своей книги пока нет, но есть публикации в журналах «Москва», «Аврора», «Вокзал». Помимо литературы серьёзно увлечён политикой.

Питерский прозаик Валерий Айрапетян вошёл в литературу недавно, около четырёх лет назад. Своей книги пока нет, но есть публикации в журналах «Москва», «Аврора», «Вокзал». Помимо литературы серьёзно увлечён политикой. Является отцом-основателем клуба Айрапетяна. Борется с толерантностью.







Валерий АЙРАПЕТЯН
Валерий АЙРАПЕТЯН

– Валерий, сразу хочу спросить: литература для тебя это главное? Спрашиваю, потому что знаю, что сейчас ты получаешь высшее образование в сфере турсервиса. Насколько совместимо писательство и туристический бизнес?


– Я недавно анализировал в течение дня свои мысли и пришёл к выводу, что две трети их так или иначе связаны с литературой. Как-то автоматически выуживаешь из общего потока информации детали, слова, образы, сопоставляешь их, ощущаешь, перевариваешь… Туризм – это одно из направлений работы, как и медицина. Литература никак не пересекается с ними, она им сопутствует. Сегодня я делаю массаж или сопровождаю тургруппу, завтра, возможно, напишу об этом рассказ. Литература параллельна жизни, наверное, так.


– Стихи ты начал писать с шести лет. А когда перешёл на прозу?


– Это смешная история. Первые стихи я и вправду написал в шесть лет, после того как мама, вероятно, чтобы избавится от моего назойливого вопроса «кто богаче всех?», ответила: «Писатели и поэты». Я написал стишок и принялся обходить соседские дома, предлагая хозяевам послушать моё четверостишие за умеренную плату. Вы не поверите, но за пару часов я заработал червонец. Сейчас о таких больших гонорарах я и не помышляю.


Серьёзно «заболел» литературой в четырнадцать лет, после прочтения романа «Мартин Иден», который произвёл во мне настоящую революцию. Я стал много читать, писать стихи, вести дневник, заучивать иностранные слова и т.д. Из троечников перешёл в отличники. Писать прозу начал поздно, в 24 года. Помню, сильно отравился и неделю провалялся в постели. Где-то на третий день моей лёжки почувствовал достаточно мощный импульс и написал большой рассказ «Коммунальная болезнь». С тех пор и пишу.


– Жанр верлибра, которым ты увлекаешься, сегодня, на твой взгляд, востребован?


– Я не рассматриваю себя как поэта. Набиваю стихи на телефон, пока еду в метро, вот и всё. Полагаю, что не только верлибры, но и литература сейчас не очень востребована. Даже известные писатели издаются тиражом в 5000 экземпляров. Потребительский бум последних пятнадцати лет перекроил людские запросы, литература стала рассматриваться как развлекательный жанр, отсюда и бешеная популярность авторов лёгкого чтива. Это общая тенденция. Люди стали быстро есть, ходить, читать. Фраза о постоянной нехватке времени стала модной, эдакая расписка в том, что ты деловой человек, что ты в колее. А посмотришь, так вечерами все у телика или в «контакте» сидят. Надеюсь, кризис расставит всё по своим местам, и настоящая литература с живыми героями вновь окажется востребованной.


– Давай теперь поговорим о твоих литературных кумирах. На кого равняешься, у кого учишься, кто из современных авторов тебе наиболее близок?


– Кумиров нет. Люблю читать Лермонтова, Чехова, Олешу, Платонова, Булгакова, Бабеля, Курочкина, Шукшина. Из зарубежных авторов – Лондона, Генри Миллера, Фанте. Из современных могу выделить Мишеля Уэльбека. Тот редкий случай, когда далёкая от морали литература способствует духовному росту, отрезвляет, лишает иллюзий. Уэльбек показывает неизбежный крах современного человека, пытающегося стать счастливым в обезбоженном мире потребления и похоти, идеалы которого он принимает. Очень сильный писатель, но требует подготовки. Начинающему читателю такого бы не порекомендовал.


Есть молодой писатель Евгений Алёхин, ему 24 года, но это уже давно сложившийся мастер – самобытный, свободный, подлинный. Повесть Романа Сенчина «Конец сезона» произвела сильное впечатление. «РадиоФак» Германа Садулаева, «Будда из Бенареса» Дмитрия Орехова, «Пастернак» Михаила Елизарова – книги, прочитанные мной с большим удовольствием и интересом. Удивительные рассказы Александра Карасёва читаю и перечитываю. Рассказы «Лихолат», «Борзяков», «Капитан Корнеев» – являются образцовыми, уверен, со временем они не потеряют своей актуальности. Рассказы Захара Прилепина «Жилка», «Грех», «Шесть сигарет» написаны мастерски, ярко и цельно. Есть и малоизвестные, но замечательные авторы. Например, Олег Лукошин – очень талантливый современный писатель, по совершенно непонятным причинам многие годы отвергаемый толстыми журналами. Вот «Урал» стал его активно печатать, и, думаю, только выиграет от этого. Марат Басыров – прекрасный рассказчик, пишущий живо, резко, осознанно. Его рассказы, простые с виду, представляют собой сложную конструкцию, где всё подчинено образу. К сожалению, он тоже не известен широкой публике.


– Несмотря на твои неполные тридцать лет, у тебя уже богатый жизненный опыт: ты перепробовал много профессий, успел поменять несколько городов. Для писателя это, несомненно, очень важный, выражаясь в духе нашего времени, первоначальный капитал. Как ты его используешь?


– Я принадлежу к категории авторов, которые опираются в творчестве больше на собственный жизненный опыт, чем на фантазию. Пока его хватает. Кроме того, реальность обретает для меня смысл только после того, как я опишу её. До этого момента всё пережитое мной присутствует в памяти, как обрывки сна. Конечно, я пишу не только о том, что случалось именно со мной. Многие герои и сюжеты вымышлены, но всё это не выходит за рамки моего опыта, всё это так или иначе касается меня. Вообще, художественная реальность полнее и осмысленней, чем текучая. В обыденной жизни люди ведут себя, как им вздумается, большие промежутки времени заполнены ерундой и болтовнёй. В литературе всё работает на проблему, которую решает автор, ему тесно, он вынужден вписаться в заданные параметры по полной.


– Свои публикации в литпериодике воспринимаешь как аванс или как давно заслуженную награду?


– Нет, какие тут могут быть авансы и награды? Всё очень просто: ты пишешь, отсылаешь свои тексты в журналы, кому-то это кажется интересным, тебя печатают. У меня и публикаций-то немного. В Журнальном зале и то одна: повесть «Дядьки» в «Дружбе народов». Конечно, автору всегда приятно видеть свою вещь напечатанной. Но главная награда, конечно же, в самом процессе письма, в сочинительстве. Творчество приносит большую радость.


– Интересно узнать из первых рук, как возник клуб Айрапетяна. Какие у вас явки и пароли?


– Явок и паролей нет. Клуб периодически собирается, обсуждает новости, события. Идея создать клуб пришла спонтанно, когда мы: Дима Орехов, Герман Садулаев, Саша Карасёв и я – сидели за столом и вели мирную беседу. Поскольку сидели у меня дома, поступило предложение назвать клуб моей фамилией.


– В чём выражается ваша борьба с толерантностью? Пишите воззвания, маршируете с лозунгами перед кабинетом губернатора, ведёте серьёзные разговоры на кухне, бьёте стёкла (не дай Бог) у приспешников толерантности?


– Мы не позволяем себе быть вовлечёнными в истерию толерантности и пытаемся оградить знакомых нам людей от этой заразы. Методом убеждения, в первую очередь. «Мягкий язык переламывает кость», – говорил Соломон. По сути, терпимость – это прекрасная добродетель, всегда населявшая нравственный кодекс всех мировых религий, любого народа. Но на сегодняшний день под лозунгом толерантности творятся совершенно гнусные дела. Взять, к примеру, бесконечные разговоры о секс-меньшинствах, о том, что их ущемляют и т.п. Если люди, которых всячески пиарят и показывают по телевизору в дорогих костюмах, считаются ущемлёнными, то что говорить о положении рабочего, крестьянина, пенсионера в России? В то же время считается совершенно нормальным не пустить дьякона Андрея Кураева в рясе на завод «Форд» в Петербурге, объяснив запрет тем, что рабочие нехристиане будут оскорблены таким образом. Скажите, разве это не сумасшествие? Или в Италии одной поэтессе, читавшей в клубе литераторов, сделали замечание в антракте, чтобы она не читала рифмованных стихов, потому что многим местным поэтам не удаётся рифмовать и они будут оскорблены тем, что у неё так хорошо получается. Следуя этой логике, необходимо изуродовать всех красивых людей, чтобы некрасивые чувствовали себя комфортнее. Идеологическая концепция толерантности видится мне гнойной раной, прикрытой венком благоухающих цветов. Этот вопрос меня обеспокоил после того, когда моя пятилетняя дочь вдруг спросила меня: «Папа, а что такое гей-парад?». Ребёнок где-то услышал незнакомое словосочетание. Что мне следовало ответить ей? Что это замечательное шествие мужчин, имеющих милую привычку совокупляться в задний проход? Давайте тогда устроим, например, парад капрофилов или садистов, тоже ведь – «цивилизованные люди», «без комплексов».


– Я слышал, что недавно Саша Карасёв вышел из клуба. Что случилось? Произошла чистка партийных рядов?


– Нет, просто Саша сказал, что его интересует литература, а политика не интересует.


– Если я не ошибаюсь, сегодня твой главный критик Андрей Рудалёв. Ты всё принимаешь, что он пишет о тебе?


– В целом, да. Андрей – профессиональный критик, умный и чуткий человек. Конечно, мне очень важно его мнение. Я читаю его статьи и не могу сказать, что во всём с ним согласен, но мыслим мы в одном направлении.


– А сам ты не пытался выступать в роли критика?


– В печати – нет. Люблю обсудить прочитанную книгу, рассказ, или отписаться лично автору, а написать отдельную статью не пробовал.


– Ты участник конференции молодых писателей Северо-Запада и Форума молодых писателей России в Липках. Твои впечатления от этих мероприятий. Чем они отличаются друг от друга и что они дают начинающему автору?


– Конференция Северо-Запада проходит не ежегодно, в отличие от Форума. На конференции проходят только семинары и обсуждения, после этого все расходятся. Наш семинар вел Николай Михайлович Коняев – замечательный писатель и интересный собеседник. В Липках же погружаешься на целую неделю в совершенно иное измерение, только и делаешь, что общаешься с авторами, приехавшими со всей страны. Семинары сменяются непринужденным общением, спишь по три часа в сутки, кажется, что кроме литературы и нет в мире ничего больше. Много умной и живой молодёжи. Но все же научить человека писать мне не представляется возможным. Тут вопрос некой алхимии, тайного в человеке. Хотя само по себе общение и возможность напрямую предложить свои рукописи толстым журналам представляется мне очень ценным, особенно для авторов из регионов.

Беседу вёл Илья КОЛОДЯЖНЫЙ

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.