Время к весне…

№ 2013 / 9, 23.02.2015

В последнее время все обижаются. Февраль, кривые дороги, солнца мало, падений на скользких дорогах много, отсюда и повышенная обидчивость – на мир, на несправедливость судьбы, на людей.

В последнее время все обижаются. Февраль, кривые дороги, солнца мало, падений на скользких дорогах много, отсюда и повышенная обидчивость – на мир, на несправедливость судьбы, на людей. А поводов обидеться у отечественных детских писателей так вообще собралось со снежный ком – к маю не растает.

На книжной выставке в Германии главный редактор издательства «Розовый Жираф» в интервью одной из немецких газет сказал, что уровень текстов современных детских писателей настолько низок, что издательству и печатать нечего. Одна Дина Сабитова радует. Посетовал, что все усилия на гнилых российских перекатах тщетны, что на улучшение отечественного ландшафта надеяться не приходится. Одним словом, не дождётесь вы книг русских авторов в «Розовом Жирафе» – и всё тут. Обидно? Особенно было обидно замечательной писательнице Дарье Вильке. Несколько лет она живёт в Австрии и всячески популяризирует российскую литературу на немецкоязычном рынке. Теперь все её усилия сведены на нет.

Или вот на сайте Минобразования появился список из ста книг к обязательному прочтению в школьные годы (а тем, кто школу заканчивал в другой стране, так всю оставшуюся жизнь, пока не отчитаются, не помрут). Среди прочего оказалась «Золотая чашка» Гайдара и «Уральские рассказы» Бажова. И снова полыхнула обида – кто же нами руководит, кто нас учит, если не знают названия всем известных книг?

А вот тут недавно в журнале «Октябрь» материал вышел, где в первых же строчках молодой ретивый критик Мария Скаф заявила, что детской литературы в России нет. Привела длинное рассуждение о том, что решила она так, потому что нет главных составляющих этой самой литературы – сообщества, мейстрима, свода тестов, читателей, издателей, ниши. А главное – не о том всё пишут наши писатели, не о том. Им бы прочитать-освоить весь заграничный опыт, им бы заполучить продюсеров ретивых, чтобы их творения продвигали-освещали, тогда и у них, может быть, что и получится. Сообщество детских писателей прочитало, на мэтров своих поглядело, книжки в книжных магазина полистало, пожало плечами да поехало в библиотеки и школы встречаться с читателями, которых по Скаф нет.

А на днях новый повод для обиды появился. Минобрнауки решил составить список 50 мультфильмов, которые должны будут смотреться и обсуждаться в школе. Причём мультфильмы эти обязаны быть о добре, справедливости, честности, взаимовыручке, дружбе и скромности. Списка пока нет, но обида уже копится, потому что задача какая-то странная, все эти качества есть у одного человека, Дмитрия Медведева, но про него мультфильм ещё не сняли.

А вот ещё Уральский родительский комитет буянит. Как велело наше родное государство охранять детей от лишней информации и ставить значки с возрастными ограничениями на книги, так родители Урала, как один, поднялись на защиту детства. Сначала смели с прилавков книжных все издания о половом воспитании и отнесли в прокуратуру. Туда же отправили попавшую под горячую руку книжку популярного израильского автора Давида Гроссмана «С кем бы побегать», где среди прочих слов употреблено слово «сука». «Это воспитывает дурное отношение детей к женщине!» – возопили родители. Всё закончилось комично – сукой в книге называли собаку и, видимо, зверя это нисколько не задевало. Не удовлетворившись зарубежными авторами, уральцы обратили свои очи на отечественный рынок. Их выбор снова удивил – в прокуратуру на этот раз была отнесена книга Ксении Драгунской «Целоваться запрещено», в которой, как утверждают родители, в одном из рассказов призывают к насилию и суициду. Тут уж удивился даже мэтр детской литературы, Владислав Крапивин, написавший в ответ, что в таком случае всю нашу литературу можно отправить в суд, потому что и драк, и погонь, и грубого отношения с ребёнком в ней достаточно. И не только в нашей. Английский писатель Роальд Даль так вообще считал, что «в детских книгах всегда – в завуалированном виде – есть насилие. Детям это нравится, ведь они агрессивны от природы. Не понимаю, почему многие взрослые отказываются это замечать». Видимо, недавно изданные издательством «Самокат» книжки Даля ещё не дошли до Екатеринбурга, а то бы и тут был бы предмет обиды, потому что истории «Изумительный мистер Лис», «Чарли и шоколадная фабрика» «сказочника № 1 в мире» не самые добрые на свете.

Обидно же, обидно…

А вот тут как-то критик, Валерия Пустовая, сказала мне, что детской литературы нет, потому что лично она её не видит, про неё не читает. А другой критик, Алиса Ганиева, что-то прочитала и кинулась писать возмущённые статьи: «Что это! Что это! Караул? Лучше бы вас и не было бы!» Ну как после такого не обидеться?

И вот к чему я веду все эти перечисления обид, обидок и надутых губ. Ведь если бы чего-то не было, то тут и обижаться не стоило. Говорят, была когда-то птица Додо, мавриканский дронт, летать она не умела, с хищниками не зналась, а вот столкнулась с человеком и вымерла. Теперь про неё что говори, что не говори – ей всё равно. А здесь нет, не всё равно. А когда это ещё и массированно идёт, со всех сторон нападают, кричат: «Ату его! Нет тебя!», начинаешь задумываться: «К чему всё это?»

К чему, например, статья Скаф, которая подписывается в преклонении перед Западом. Она убеждена: за те десятилетия, что мы не знали лучших образцов зарубежной детской литературы, литпроцесс ушёл далеко вперёд, разработал множество болезненных, а главное душеспасительных тем, начиная от смерти и заканчивая педофилией. Мы же, давясь и возмущённо фыркая, поглощаем весь этот объём (публиковалось всё это за границей лет сорок, а мы открыли только что, за пять лет пытаемся освоить-прочитать), без возможности переварить и систематизировать. Но позвольте, когда это отечественный литпроцесс стоял на месте, никуда не шёл, а с тоской топтался в уголочке? Ни 20-е годы 20-го века, ни 30-е, ни 40-е с 50-ми нельзя назвать временем стояния. Не будем вспоминать яркие примеры соцреализма, но ведь было, было… И Хармс с обериутами, и Чуковский, и Кассиль, и Носов, и Драгунский, и Маршак. А дальше – Погодин, Голявкин, Бианки, Коваль. А дальше – Успенский, Остер, Усачёв, Сладков, Седов, Соломко. И следом – Георгиев, Москвина, Бородицкая, Гиваргизов, Сабитова. И сегодня – Востоков, Веркин, Жвалевский с Пастернак, Вильке. И всё это не на пустоте жило и развивалось. Всё это являлось (и является) составляющей частью живого организма – русская детская литература.

Сейчас модно говорить об «овзрослении» детской литературы, что в детских книжках стало больше насилия, жестокости, цинизма. Является ли это данью моде? Ведь переводные издания нам как будто навязывают эти темы – о смерти, о насильниках, об убийствах. Нет, не является. Ничего новомодного или спущенного сверху. Да, разочарую я Скаф и иных критиков (в существовании коих я, честно говоря, сама сильно сомневаюсь, уж не вымерли ли они, как птица дронт): тему и то, как эта тема подаётся, каждый автор выбирает сам, не зависимо от того, что пишут и какие тенденции существуют вокруг. Так Ая эН написала «Библию в смс-ках» не потому, что кто-то где-то поднял вопрос о разговоре с ребёнком о Боге, а потому что у выдумщицы и смелого автора родилась идея, форма, появились герои. И Эдуард Веркин написал о юном герое Великой Отечественной войны «Облачный полк» не потому, что какой-то критик заметил, что, вот, мол, надо бы нам детишкам рассказать правду-матку о том времени, а потому что у него появился этот герой, потому что автор побывал в тех местах, потому что тот герой, о котором постоянно пишет Веркин, «дорос» до такого изображения. Никакого заказа извне.

Мне странно, что к литературе, тем более детской, которая изначально находится выше меркантильных амбиций и обид, госзаказов и критических систематизаций снова применяется эта уже избитая и надоевшая схема, что, мол, раз уж нас не видят заграницей, то мы чем-то плохи. Это преклонение перед всем зарубежным, как известно, идёт ещё со времён Пушкина, а то и Петра Первого. Тут не вопрос, кто кем интересуется, а интерес у той же самой Скаф да и большинства наших критиков в первую очередь вытекает из того, что она сама больше разбирается в переводной литературе, чем в отечественной, где ещё столько путаницы, – а в том, что мы сами добровольно ставим себя ниже западных авторов. С чего? Да, нам интересно, что происходит у них так – поэтому мы их переводим и печатаем – большая часть детской литературы переводная. А им не интересно, что происходит у нас, поэтому наших переводов там не так уж и много. Что из этого вытекает? Ровным счётом ничего, кроме того, что наши реалии подчас непонятны и неприемлемы для заграницы. Не более того. Некуда здесь применить понятие «хорошо» – «плохо». А все эти стенания редакторов, что нет хороших текстов отечественных авторов – смех. Они есть. Только с ними надо работать. Выбирая уже вышедшую зарубежную книжку, издатели автоматически проскакивают сложный путь селекции, работы с текстом, с иллюстрациями, перед нами готовый продукт – блестяще отредактированный и прекрасно иллюстрированный. Да, если смотреть в сравнении – сколько сейчас приходит «оттуда» и сколько идёт «от нас», то подушками нас давно забросали. Отечественную литературу почему-то упорно сопоставляют со всей зарубежной, от Аляски до Мексики, через Скандинавию к Японии. Конечно, количество хороших текстов на такое пространство велико. Но возьмите одну Германию. Три имени, ну, четыре. А в России имён отличных не только молодых, но и уважаемых авторов десятки.

Но вернёмся к обидам. Откуда они проистекают? Понятно, что Моська Слона задеть не может. Ни Успенский, ни Остёр, ни Усачёв, Шульжик, Минаев, Махотин, Яснов, Москвина и многие другие эти курьёзные (а иначе случай с Уральским родительским комитетом и статьёй Скаф не назовёшь) случаи не замечают. Они живут литературой. Для них литература и они – вещи неразделимые, и подвергать сомнению саму суть литературы, значит, подвергать сомнению факт существования их самих, а они есть. И ещё какие! Блистательные, невероятные, талантливые, непревзойденные…

Обижаются в основном молодые. Опять же не потому, что их нет, а потому, что их может не быть. Ведь что такое начинающий автор. Да, у него есть какое-то количество премий, пускай самых престижный премий страны, но говорят о тебе всегда постольку поскольку, текстов не читают, пускать на телевидение не хотят. А, по словам Пустовой, раз про тебя не пишут, значит, тебя нет. С чего начали, туда и приехали.

Мы вечно оглядываемся на Запад, забывая, что там работают другие механизмы. Удачная книга становится проектом – платят рекламщикам, платят выставкам, платят журналистам, чтобы писали-хвалили. У нас нет такой системы. Рекламируют и хвалят не всегда удачные коммерческие проекты, а удачные – сначала раскритикуем для острастки, чтобы другим не повадно было. Дальше работает возрастная психология. Если ребёнка сызмальства бить, то самооценка у него падает, он начинает нападать на других, что и происходит сейчас в среде детских писателей.

Детская литература находится ныне в сложной ситуации. Последнее время её все хотят структурировать. Придумали возрастные значки. Перепуганные редакторы стали требовать от авторов «прилизанных» текстов – без ругани, без насилия, без разговоров о сексе и спиртном. Без всего этого тексты становятся дистиллированными, пустыми, безликими. Они теряют правду, остроту. Автору запрещают собственное мнение. Либо ты всё убираешь, тебе ставят «12+» и тебя читает, действительно, тот читатель, на кого книга рассчитана, либо ты получаешь расстрельные «16+» и тебя уже никто не читает. Потому что ну никак эта книжка для шестнадцатилетних не идёт. Правительство хочет пойти дальше, создать экспертный совет, через который проходила бы каждая детская книга. Понятно, к чему это приведёт. Справится ли современная детская литература, отставшая на пару десятилетий от заграницы, оставшаяся без пригляда критиков? Куда повернёт?

Уверена, выживет. Потому что до этого она жила без критического пригляда, без причёсывания и подгона под систему. Есть тексты. Есть авторы. Самобытные, непохожие ни на кого. Есть Веркин, Ая эН, Жвалевские с Пастернак, Дарья Вильке, Анна Матасова, Елена Нестерина, Ирина Павлова, есть я, в конце концов, (а почему бы и нет?). Есть очень много издательств, готовых печатать молодых. То же «Эксмо» открыло и раскрутило не один десяток отличных авторов. Есть несколько творческих семинаров: «Детские писатели вокруг ДЕТГИЗа», семинар детских писателей при Фонде Филатова, «Дебют», который носится со своими лауреатами, есть издательство «КомпасГид» и фестиваль Чуковского, есть региональные фестивали, где о том, что существует детская литература, знают, где писателям рады. А в остальном мире… А не плевать ли на него? Впрочем… Ведь и сама эта статья попытка рассказать о том, что другие в силу своей ограниченности не хотят видеть, об огромной жизни, которая протекает у них под носом, но всё мимо, мимо, мимо…

А потому совет один. Читайте книжки. Разные. Наши и переводные. Получайте удовольствие, сравнивайте, ищите своего автора, искренне завидуйте литературным героям, которые смогли перевернуть мир. Ваш мир. И чаще улыбайтесь. От этого желание кого-то ругать пропадёт.

Что же, завет критика я выполнила, написала, что мы, детские писатели есть. И перестаньте от нас что-то требовать. Детская литература никому ничего не должна.

Елена УСАЧЁВА