Роберт ВИНОНЕН. ПРИЮТ УБОГОГО (На конкурс “Расскажу о своём народе”)

№ 2017 / 9, 16.03.2017

Мой рассказ будет о не самом малочисленном, но, пожалуй, о самом малоизвестном нашем народце – о российских финнах. По имени губернии они также звались финнами-ингерманландцами. О степени их известности даю красноречивый пример.

В 1977 году был я приглашён на беседу к заместитею главного редактора издательства «Советский писатель» Б.И. Соловьёву как автор книги стихов «Небозеро», идущего в печать. А до этого я много раз общался с ним как сотрудник того же издательства. И знал его милую привычку вооружаться перед разговором. Вот и на сей раз он нагнулся к правому от себя ящику стола и достал оттуда зубы. Затем спокойно вставил челюсть на положенное ей место. Улучшив таким образом дикцию, перешёл к делу:

– Вот у вас тут стихотворение…

То были стихи об Ингерманландии, ныне Ленинградской области, родине всех российских финнов. Внимание Соловьёва привлекла последняя строфа:

 

Но часто с глубокой думою

Брожу вдоль озёрной глади я

И немо кричу: ау, моя

Родина, Ингерманландия!

 

– Это что за страна такая? – спросил.

Я объяснил, что это исконное название Ленинградской области, это родина российских финнов – Inkerinmaa по-фински, а по-русски Ижорская земля. Тут Петербург, тут и Блок. Но Соловьёв, автор книги о Блоке, того не знал и подозрительных строк в печать не пропустил:

– Родина у нас одна, СССР. А тут слышится чуть ли не Германия.

Так и сказал. Будто не помнил, что даже флагман российского флота, во дни Петра ходивший на Балтике под императорским штандартом, назывался «Ингерманландия».

Про наш край широко известен только стих Пушкина: приют убогого чухонца.

В Советском Союзе этот приют стал называться Ленинградской областью. И первые репрессии по национальному признаку обрушились именно на головы его насельников. А вот реабилитация нашла эту чухну в последнюю очередь. Она и по сей день продолжается – с немалым скрипом. Кто виноват? Виновники известны, они официально (скорее-таки формально) осуждены на 20-м съезде КПСС. А жертвы? Были названы партийные кадры – их истребление было вменено Сталину как главная вина. А что с другими-то? О них почти через сорок лет напомнил Закон «О реабилитации репрессированных народов» от 26 апреля 1991 года. Но неужели перечень депортированных этносов был бесконечен, если до нашего не дошёл, а заканчивался расплывчатым «и др.»?

Поскольку в грустном списке финнам-ингерманладцам места не нашлось, они и были посланы на эти три буквы. И лишь 29 июня 1993 года их коснулось особое Постановление Верховного Совета Российской Федерации «О реабилитации российских финнов». Сия припозднившаяся бумага потребовала долгих и значительных усилий общества «Inkerin Liitto» («Союз ингерманландцев»). До активистов общества наконец начинает доходить известная со дней Ильфа и Петрова мудрость: спасение утопающих – дело рук самих утопающих.

Но доходит долго. Как в той байке: если финну в пятницу рассказать анекдот, он рассмеётся в воскресенье, в церкви, посреди проповеди.

Реабилитация реабилитацией, но где же реабилитируемые? В «убогом приюте» их нет. Уцелевшие дома заняты другими. Историк Л.А. Гильди приводит типичный ответ на запрос родственников:

 

“Главный информационный центр МВД РФ. Информационные центры ГУВД Санкт-Петербурга и Ленинградской области, МВД республики Казахстан, МВД республики Узбекистан, УВД Чимкентсткой области сведениями о высылке в 1935 году Мехиляйнен Марии Ивановны… не располагает.”

 

Можно, конечно, сказать спасибо сотрудникам ГУВД (Главное управление внутренних дел) за широту поиска «на просторах родины чудесной», как певалось во время оно. Однако, увы, тут далеко не вся география ингрманландского распыления. Ведь была ещё вся Восточная и Западная Сибирь, и якутское побережье Ледовитого океана, и мурманское Заполярье, и вообще территория Союза, начинающаяся за 101-м километром от крупных городов. Например, в одну только Тюменскую область с 1932 по 1943 годы было выслано более 500 семей. Лишь малая часть из них попала в более или менее сносные условия администратичных центров – в Ханты-Мансийск, Сургут, Салехард. Остальные рассеяны по гиблым местам от казахстанской границы до полуострова Ямал. Где же плоды этого посева? Загляните в паспорта выживших – поймёте. Большинство из них по достижении совершеннолетия записаны как русские. Закон выживания диктовал своё.

«Мудрая национальная политика партии» потому и не допускала компактного поселения сосланных, что целью было если не физическое, то неизбежное национальное исчезновение.

У меня под рукой несколько папок с письмами уцелевших в геноциде. Голова кружится от мелькания сотен адресов. Причём, разброс такой, словно смотришь с огромной высоты. Благовещенск Амурской области, Омск, Мурманск, Новосибирск, Архангельск, Красноярск, Петрозаводск, Южно-Сахалинск… Вращение глобуса проносит перед глазами не одни города, но чаще – забытые Богом деревушки посёлки тех областей.

Воистину, никакой другой народец не подвергся столь необычной депортации. Если, скажем, чеченцы или крымские татары увозились эшелонами все враз и по общему адресу, то в нашем случае жернова работали долго и методично, дабы стереть в муку.

Не потому ли и реабилитация затягивается, что удара по этносу как бы и не было?

Кроме того, если кавказские народы в конце концов вернулись на родные пепелища, то финнам в этом вопросе до сих пор чинятся препятствия.

Но вернусь к истории семьи Мехиляйнена. Не надо общих слов, пусть они скажутся в скучных, но реальных подробностях. Интересно заглянуть в опись того раскулаченного хозяйства – что за принудительную гуманитарную помощь оно оказало родному государству?

 

Я, ниже подписавшийся, инспектор по налогам Ленинского РИКа ЭКЛЕВ Г.И. составил настоящий

 

АКТ ОПИСИ

имущества гр. Мехиляйнен Ивана Ивановича, проживающего д. Орово Куйвозовского сельсовета, Ленинского района, уроженца Ленинградского округа и области, имеющего предприятие (или род занятий) – крестьянин, находящегося в д. Орово, и оставленного на хранении домохозяйки Мехиляйнен Марии Семёновны, под наблюдение и ответственность председателя Куйвозовского сельсовета ХАРИТОНОВОЙ Пелагеи Ефимовны.

Опись и оценка производилась в присутствии председателя сельсовета ХАРИТОНОВОЙ П. Е. и понятого ИВАНОВА А. И.

21 марта 1930 года

№     Наименование п/п имущества      Количество

1       Изба бревенчатая                                 1

2      (неразборчиво) крыша драночная           1

3       Двор крытый                                        1

4       Ледник                                                   1

5       Изба недостроен.                                 1

6       Хлев недостроен.                                 1

7       Сарай досчатый                                   1

8       сруб бани                                              1

9       Сарай                                                    1

10     Хлев бревенчатый                               1

11      Сарай досчатый                                  1

12      Амбар бревенчатый                            1

13      Коровы                                                 3

14      Нетель                                                1

15      Лошадь                                                1

16      Свиньи                                                 2

17      (неразборчиво)                                    1

18      Поросята                                            4

19      Овец                                                   1

20      Кур                                                      6

21      Дровни                                                2

22      Бочка                                                  1

23      Сани                                                   1

24      Водовозная 2-х колёсная                   1

25      Доски                                                 43

26      Телега рессорная                               1

27      Телега простая                                 1

28      Молотилка конная                             1

29      Веялка                                                1

30      Соха                                                   1

31      Драночный нож                                  1

32      Обручи железные                               3

33      Сено                                               150 пуд.

34      Соломы овсяной                             15 пуд.

35      Соломы ржаной                               20 пуд.

36      Дровни                                                1

37      (неразборчиво)                                    1

38      Бричка на резиновом ходу                  1

39      Чан для удобрений                              1

40      Бочка                                                   2

41      Кирпича                                         150 штук

42      Сбруя                                              2 компл.

43      Подсанки                                             1

44      Кресло для дровней                             1

45      Прялка                                                 1

46      Бидон квадр.                                        1

47      Кровать деревянная                            1

48      Сундук большой                                  1

49      Комод большой                                    1

50      Стол ломберный                                 1

51      Шкаф плат.                                         1

52      Зеркало стенное                                  1

53      Диван мягкий                                        1

54      Швейная машина                                  1

55      (неразборчиво)                                      1

56      Буфет красного дерева                        1

57      Стулья венские                                    2

58      Кровать простая                                  1

59      Часы в футляре                                   1

60      Лампа висячая                                      1

61      Стол простой                                      1

62      Самовар медный                                   1

 

При описи и оценке присутствовали:

 

Представитель Ленинского РИКа

/подпись/

Понятые

/подпись/

Председатель сельсовета

/подпись/

 

Печальный документ. Примечательна фраза о хозяйстве: оставлено на хранение. Ну да, мужик ненадолго (лет на 10 без права переписки) отлучился, и велел беречь барахлишко. И много ли, между прочим, лишнего было в том разорённом крестьянском гнезде? «Стол простой, самовар медный...» По одной штуке самого необходимого. А некоторые, такие как «сарай досчатый», «бочка» или «дровни», указаны даже не по разу – для расширения списка, что ли? Не догадано таким способом умножить 6 кур и 43 доски – опись возвела бы кулака прямо в помещики: вплоть до расстрела на месте.

Хотя мужик, ничего не скажешь, был справный. Зеркало у него, понимаешь, диван, швейная машина. Да ещё планы какие непозволительные: «изба недостроен., хлев недостроен., сруб бани». На то и «кирпича 150 штук». Запаслив паразит! Только вот с едой плоховато – одно сено да солома. Где же продукты? Ясное дело: выгребли безо всякого акта. А потом и домохозяйку родственники нигде не могли сыскать, поскольку даже МВД многих республик Союза «сведениями не располагает».

Но, может быть, этот Мехиляйнен действительно мироед какой-то? Да нет, работяга он, трудоголик. Вот и пришли к нему во двор напомнить русское присловье: от трудов праведных не наживёшь палат каменных. Таких Мехиляйненых было в наших краях немало. Историк свидетельствует:

 

«Секретариат ОК ВКП(б) отмечал тот факт, что в национальной деревне крестьянские хозяйства по своему общему и культурному уровню, по развитию машинизации стоят выше остальных крестьянских хозяйств области. Середняк-ингерманландец зажиточен, бедняков относитльно немного, а кулаков больше, чем в русских деревнях.» (Сб. «В семье единой», изд. Петрозаводского университета, 1998, стр. 67)

 

К ликвидации таких крепких мужиков как Мехиляйнен национальный и социальный факторы совпали.

Всё же некоторое национальное оживление забрезжило в 90-х годах прошлого века. Много народу собирал и собирает летний праздник Juhannus (Иванов день), проводимый в разных местах под Питером. Приехав как-то из Москвы поучаствовать, с удивлением обнаружил на стенде под стеклом свои стихи из тогда вышедшей в России книги:

 

На долю сетовать не стану,

Пускай ведёт хоть по ножу.

А боль уснёт, когда на рану

Я подорожник положу.

 

Растенье плоское такое

Пропавший без вести Антей

Прижал невидимой пятою

К озябшей родине моей.

 

Так неприметно, неказисто,

Что и косою взять нельзя –

Ни ветра в поле не боится,

Ни сапога, ни колеса.

 

И не в букетах подороже,

А на обочинах живёт

Зелёный, пыльный подорожник –

Мой нерастоптанный народ.

 

Может, я в своё время недостаточно внимательно читал прозу русских классиков, но в Петербурге, например, Гоголя или, скажем, Достоевского из инородцев как-то не запомнились мне мои единокровцы, аборигены сих мест. Татарин-дворник, немец-сапожник, француз-гувернёр, румынский оркестр в ресторации (у Куприна), хохлы, жидовин какой-нибудь по случаю… Только вот чухонцы несчастные как растворились в этом литературном океане! Куда они все подевались?

Нет ли тут какого-то объективного отражения самого характера этого странного этноса? Над головой то шведское, то русское ядро прошумит – а он копает супесчаный свой огород, дерёт лыко, латает сеть… И впрямь, чего на него внимание обращать? То бишь, ему на ядро. А другим, соответственно – на него, бедолагу.

А ведь всё время буквально лез на глаза. Чухонское молоко, масло, картошка, овощи с доставкой на дом – неотъемлемая часть петербургского быта. А извозчики! О них историки помнят:

 

«Сезонные катания на лошадях приурочивались к масленичной неделе, когда у истых петербуржцев возникало желание покататься в чухонских санях. На этот карнавал прибывало так много извозчиков и упряжек – даже из Финляндии приезжали, – что полиция Петербурга сочла нужным напечатать правила езды также на финском языке.» (Сборник «Прибалтийско-финские народы», Ювяскюля, 1995, стр. 203, 205)»

 

Кстати, на мой взгляд, определение «инородцы», укоренившееся в русском языке для коренных народов, неверно. Инородец – тот, кто пришёл, а не тот, чьи предки тут испокон веков жили и кто сам тут родился. Так что прозвание это указывает лишь на характер пришельцев, на их отношение к покорённым и присвоенное право всеми делами распоряжаться.

Меньше всего хотел бы, чтобы эти заметки воспринимались как некий плач по моему незнаменитому этносу. Нет, его судьба вписана в общую судьбу народов и прежде всего в беды, выпавшие на долю титульной нации, – русских людей. Их потери в разы больше. Но прошу учитывать и процентные соотношения. И главное: история россиян 20-го века хоть как-то отражена в русской литературе, в публицистике, в кинематографе. А наша скорбная быль только недавно стала изучаться. Например, издана в Питере «Книга памяти финнов» (2010 г.). В ней рассказано о тысячах переломанных жизней. Биографии, фотографии. И это лишь первый том…

Поэты чаще прозаиков поминали невских аборигенов. В пушкинской поэме «Медный всадник» «приют убогого чухонца» подавлен пришельцами:

 

Где прежде финский рыболов,

Печальный пасынок природы,

Один у низких берегов

Бросал в неведомые воды

Свой ветхий невод, ныне там

Громады стройные теснятся

Дворцов и башен…

 

Конечно, от нового города и местный крестьянин имел свою пользу. Но как нет худа без добра, так нет и добра без худа: при большевиках пасынок природы стал пасынком общества. Мехиляйненом. Медный кумир за сошедшим с ума Евгением «с тяжёлым топотом скакал» безуспешно. Но он догнал Мехиляйнена.

В 80-е годы я отважился-таки обратиться в ФСБ с просьбой о судьбе Винонена Ивана Ивановича, солдата, якобы пропавшего без вести на фронте (такая справка была, оказалась липой). И вот листаю Следственное дело № 2959. Единица хранения в архиве: П-48208, учтено в 1962 году. Оказывается, отец арестован 7 сентября 1941 года по статье 58-10 часть ll УК РСФСР.

Обвинение гласило:

 

«Винонен высказывает контрреволюционные измышления, направленные на дискредитацию ВКП/б/ и Советского Правительства. Ведёт агитацию за выход из колхоза, пропагандирует контрреволюционную теорию о великой Финляндии.

Изъято при обыске:

Антирелигиозные книги на финском языке.»

Подпись: сержант госбезопасности Пупышев.

 

Да, в НКВД трудились те ещё грамотеи! Библия у них антирелигиозная книга. Так не арестуйте мужика, а запишите прямо в Союз воинствующих безбожников, был же такой. Но для пущей весомости улик некий Пупышев добавил гирьку невпопад: «анти», сугубый враг, значит. А допрашивавший отца майор Стаканов даже не задумался: из какого-такого колхоза агитировал выходить человек, который давно работает кладовщиком-товароведом на складе Главного аптечного управления города Ленинграда?

А у меня до сих пор нет ответа на вопрос: почему так поздно взяли? Ведь этническая чистка в Ингерманландии, то бишь, Ленинградской области, уже вымела почти всех. Уже и первая финская (зимняя) война прошла, и немец уже замыкает кольцо блокады, а какой-то финн-товаровед всё гуляет на свободе. Но вот в начале сентября человек взят, а в октябре уже пропал без вести, да ещё «находясь на фронте».

Вновь открывшиеся, прежде секретные, документы о конкретных жертвах однообразно немногословны: арестован, осуждён, приговор приведён в исполнение. Время между арестом и расстрелом занимало в среднем полтора-два месяца. Стандартный ответ на запросы уцелевших родственников столь же краток: сведений о месте смерти и захоронения не имеется, т.к. в годы репрессий эти обстоятельства документально не регистрировались.

В справках о реабилитации столь же универсальное сообщение: причина смерти – расстрел. Каков диагноз! История болезни, да и только: дескать, после лёгкого, непродолжительного расстрела умер в незафиксированном месте, закопан там же, вечное забвение покойному.

Здесь всё – про моего «пропавшего без вести» родителя.

В архиве ФСБ осталось Постановление от 29 января 1965 года:

“Учитывая, что Винонен И.И. виновным себя не признал, а вещественных доказательств его вины нет, дело прекратить.”

После войны наше проживание в родных местах, в Ингерманландии, то бишь в Ленинградской области длилось недолго. Этим озаботился лично Отец народов, Корифей всех наук, Вождь трудящихся и большой Друг детей и чекистов. Всё объясняет документ из ставшего доступным архива. У меня имеется ксерокопия:

 

Сов. секретно

СОВЕТ МИНИСТРОВ СССР

 

Распоряжение № 5211 рс от 7 мая 1947 г.

Москва, Кремль

 

1. Запретить проживание в Ленинградской области лицам финской национальности, удалённых из г. Ленинграда и Ленинградской области во время Отечественной войны в порядке принудительной эвакуации, а также ингреманландцам, репатриируемым из Финляндии, за исключением лиц финской национальности и ингерманландцев – участников Отечественной войны, имеющих Правительственные награды, а также членов их семей.

2. Обязать Министерство внутренних дел СССР:

а) в двухмесяный срок удалить, в порядке паспортного режима, из пределов г. Ленинграда и Ленинградской области возвратившихся к местам прежнего жительства лиц финсой национальности и ингерманландцев, направив их в места прежнего расселения.

б) выдать лицам финской национальности и ингерманландцам, принудительно эвакуированным во время войны из Ленинграда и Ленинградской области, а также репатриированным из Финляндии, паспорта с ограничением проживания в режимных местностях первой категории.

3. Поручить Совету Министров РСФСР в месячный срок разработать и представить в Совет Министров СССР предложения о переселении в Ленинградскую область колхозников из других областей РСФСР.

 

Председатель

Совета Министров Союза ССР И. Сталин

 

Уже на стрости лет побывал я в родной деревне Шушары, что под Питером. Вернее, не побывал. Потому что на её месте – чистое поле. Тут и война сделала своё дело. Лишь на краю того поля – посёлок Ленсоветский, то есть, несколько обшарпанных панельных серых пятиэтажек. А крепкие избы и хозяйственные пристройки «в порядке режима» перемещены в небытие. Исчезли упёртые в бедную землю единоличники, изъяты социально-опасные куры, не мычат коровы «финской национальности».

Возвращаться некуда. Да и закон тормозит. Вот почему так много ингерманландцев перебралось в Суоми. В том числе русских в смешанных семьях. И все эти новые финны меж собой говорят по-русски и при всякой возможности посещяют родные места в России. Сам я почётно председательствую в Объединении русскоязычных литераторов Финляндии. То есть, как был на Руси русскоязычным, таким остался и тут. От себя не отдохнёшь.