ДАВАЙТЕ СОПЕРНИЧАТЬ, А НЕ ЗАНИМАТЬСЯ САМОРАЗРУШЕНИЕМ

Рубрика в газете: Жизнь национальностей: в поисках гармонии, № 2020 / 4, 06.02.2020, автор: Михаил СИНЕЛЬНИКОВ

О выборе стихов для перевода

Надо иметь в виду, что в советское время занятие переводами стихов было, как правило, вынужденным для поэтов, которые испытывали трудности с печатанием собственных произведений. Это стало участью нескольких (целого ряда) выдающихся поэтов, но коснулось и меня, принадлежавшего к младшему из ещё советских поколений. Ни громогласным комсомольским певцом строек, ни кочегаром, ожидающим, когда придёт иностранный корреспондент с джинсами и дублёнкой, я становиться не хотел. И, по-видимому, последним пошёл по проторённой, но уже сужающейся дороге…
А.П. Межиров, а также А.А. Тарковский способствовали моему приходу в Грузию, где я, будучи ещё очень молод, вскоре стал основным действующим переводчиком (это – простая констатация). И Грузия обворожила и привязала меня к себе, и с годами сложилась целая собственная антология моих переводов из грузинской лирики. Но я продолжал писать своё, и в качестве поэта (не только ремесленника переводного цеха) испытывал понятный интерес к поэзии самых разных народов мира и не считал себя обязанным хранить верность. Тем более, что многое в грузинской классике было уже блистательно переведено до меня.
Среди переведённых мною авторов были и поэты ряда народов, живущих на территории Российской Федерации. Среди них великий татарский поэт Тукай, многие поэты Северного Кавказа (балкарец Кайсын Кулиев, ряд авторов Осетии, Карачая, Ингушетии, Дагестана). А в уже поздние, сравнительно недавние годы я занялся большой и исключительно тяжёлой работой – переложением огромного эпоса «Нарты» (в карачаевско-балкарском варианте). Этот труд занял у меня семь лет и только сейчас близится к выходу монументальное издание.
В качестве переводчика я всегда избегал сотрудничества с авторами, которые мне решительно не нравились. Но если поэт казался мне интересным, то я охотно брался за дело. Если данная поэтика была близка мне, то превосходно. Если же далека, то и это не беда – почему бы не попробовать силы и в такой технике! В некоторых случаях, конечно, я испытывал благодатное глубинное родство с данным поэтом, и меня охватывало жадное нетерпение, стремление скорее войти в его мир, вступить с ним в состязание.
Всё же, если не забывать о самосохранении, стоит всегда помнить следующее: перевод плохих стихотворцев – саморазрушение, перевод средних – застой, а перевод великих – соперничество (по слову Жуковского). Полезное для выявления (понятно, лишь при ниспосланной свыше удаче) в себе самом скрытых ресурсов (тех, о которых и сам не подозревал). Сложность задачи неодолимо влечёт.

 

О требованиях к подстрочникам

Не всё мною переводилось с подстрочника… Что же касается фактуры этих дословных пересказов, то главным моим требованием было то, чтобы мне не представляли полуфабриката. Чтобы, стараясь в простоте душевной помочь переводчику, не упрощали текст, чтобы давали его во всей сложности сплетающихся нитей, чтобы не пересказывали идиом, для которых я ведь сам должен найти русское соответствие (а иногда и как-то бережно сохранить их выразительность).
Комментарии (вынесенные из текста подстрочника) и пояснения (пусть и устные) крайне желательны. Тут стоит поговорить и с исследователем творчества данного автора, если это классик. Да и с самим автором, если это живой современник. Услышать предназначенные для перевода стихи в его чтении. Уловить звучание, что, возможно, самое важное.

 

О поиске дополнительных материалов в связи с переводимым текстом

При надобности. Особенно в случаях, когда возникают определённые термины. Когда речь идёт об истории (хотя ход исторических событий я себе в общих чертах и представляю, являясь историком, пусть и неудавшимся, но всегда старавшимся не растерять приобретённых в ранние годы сведений). Помогают и словари. Кроме того: я обязательно как-то знакомлюсь и с оригиналами произведений, улавливая звук. Нередко бывало так, что, вдруг постигая некий изъян подстрочника, угадываю и смысл (тут моя благодарность ранним годам, проведённым в Киргизии, давшим знание многих слов и оборотов, и представление о тюркском стихосложении). Всегда чарует меня и музыка божественной, созданной для поэзии персидско-таджикской речи…
Тут любопытно, что у осетин, принадлежащих к той же языковой семье, возникла система стихосложения, совершенно тождественная русской силлабо-тонической.

 

Важно ли услышать переводимые стихи на языке оригинала?

Ещё раз – важно и желательно! Во время работы над переложением эпоса я потрясённо слушал записи мощного пения народных хоров, исполняющих песни нартов. Это была большая подмога.