Мария Затонская: «Поэзия – разговор о сущности»
С одним из ярчайших поэтов поколения 30-летних встретился наш корреспондент
№ 2023 / 18, 12.05.2023, автор: Мария ЗАТОНСКАЯ (г. Саров)
Мария Затонская родилась 2 июля 1991 года. Поэт, член Союза писателей России. Главный редактор литературного журнала «Пролиткульт». Победитель Национальной премии «Русские рифмы» (2019), Международной литературной премии им. Анненского (2021). Стипендиат XX и XXII Форума молодых писателей России, стран СНГ и зарубежья. Публиковалась в журналах «Арион», «Знамя», «Новый мир», «Интерпоэзия», «Дети Ра», «Наш современник», «Зинзивер», «Звезда», «Новая юность», «Урал», «Дружба народов» и др. Автор книг стихов: «Дом с птицами» (М., «Эксмо», 2020), «Миниатюры» (М., «СТиХИ», 2021). Живёт и работает в Сарове.
– В прошлом году было несколько поездок – на литсмену в «Артек», совещание в Химках, мастерские в Москве и Нижнем Новгороде… Чем запомнились выезды из родного Сарова?
– Ощущаю себя внутри литпроцесса и радуюсь. Вот мы говорим, что поэзия – это жизнь, что думаем стихами. Но ведь есть и бытовая жизнь: надо гладить штаны, готовить борщ, ходить на работу. А когда живёшь интенсивной литературной жизнью, много ездишь, выступаешь, обсуждаешься на семинарах – складывается такое ощущение, что это и есть твоя работа. То есть поэзия становится твоим бытом. Звучит страшновато даже. Но кажется, во всяком случае, что это честно.
Всякий раз, когда я занимаюсь вещами, связанными с литературой, у меня появляется такая детская радость!.. Плюс, в ходе живого общения с поэтами из разных городов видишь и мир по-другому, и маленькие открытия делаешь. Я живу в провинции, и вдумчивых разговоров о сути творчества мне, прямо скажу, не хватает.
– А кто-то, наоборот, мечтает уехать в глушь, где можно посидеть в тишине, подумать обо всём, никуда не торопясь…
– Да-да, хорошо там, где нас нет (улыбается). Но всё же вялотекущая провинциальная жизнь порой наскучивает. Иногда даже опустошает. А тут возникла АСПИР, которая проводит интересные мастерские. Я не первый раз на них: была у Переверзина, Алёхина, Коровина, Николаевой. Встречи с мастерами очень важны для меня, это возможность получить экспертную оценку своим стихам из первых рук.
– Я правильно понимаю, в поездках – не до написания новых стихов?
– По-разному бывает. Когда ты в эйфории от семинара, когда кайфуешь на дружеских посиделках вечерами, тогда, конечно, не до стихов. Но в минуты совпадения внутренней и внешней тишины стихи приходят.
– И сколько же стихотворений вы написали за 2022 год?
– Специально не подсчитывала. Много! Я же графоман (смеётся).
На самом деле в этом ничего стыдного нет, в словаре Ожегова графомания указывается как болезненная страсть к сочинительству. Что ж, не без этого. Это уже потом добавилась негативная коннотация. А я – люблю писать, люблю стихи.
Принято считать, что поэт всегда живёт поэзией, думает стихами. Даже когда на кухне возится. И там может прийти в голову интересная строчка, образ. Но для написания стихотворения мне нужно, конечно, полностью от всего отрешиться.
– И куда, в какую глушь вы едете из Сарова писать стихи?
– У меня есть кухня (улыбается). Запираюсь на ней, открываю ноутбук… Кухня вообще сакральное место для меня! Я много лет жила в хрущёвке, где кухня – тесная, старая, краска со стен отходила. Но мы с друзьями устраивали посиделки именно там. И эти пять квадратных метров были территорией счастья.
– Интересная ли тусовка была с детьми, на литсмене в Крыму?
– Когда собиралась ехать туда, сильно переживала. Всё-таки мне ещё самой расти и расти (а как иначе? Если поэт остановился, считай, что умер). А тут предстояло учить ребят писать. Меня немного успокаивало то, что в течение полутора лет до «Артека» я проработала репетитором по русскому языку и литературе. И – главное – мне это нравилось.
Но всё оказалось замечательно: мне предоставили план работы, педагогическим коллективом многое совместно обсуждали, помогали друг другу.
Общение с детьми было творческим, мы не разбирали с ними образ «Бедной Лизы» из школьной программы, не формулировали идею произведения Карамзина и так далее, что делают с ними в школе (улыбается). Литсмена – для выявления талантов. На практических занятиях я предлагала описать сосну, которую было видно из окна. У каждого ребёнка сосна получилась своя, кто-то описывал её как картину, во всех деталях, кто-то – в контексте меняющегося пространства: вот люди прошли, облака проплыли, у кого-то возник сюжет рассказа. И это было здорово – каждый смог проявить свою индивидуальность.
Вообще я всё время старалась донести до ребят, что такое поэтическое мышление. Дети очень наблюдательны, восприимчивы к нюансам. Но зачастую при общении со взрослыми творческие способности ребёнка несколько забиваются, притупляются. На уроках литературы учителя не говорят школьникам, что такое поэзия…
– А что такое поэзия?
– Это всегда разговор о чуде. О сущности того или иного явления. Если у человека отнять его психологические установки, черты характера, тело, в конце концов, – то останется сущность. И вот эта сущность, найденная внутри привычных вещей, и есть поэзия. Не так давно мой коллега по литцеху сказал примерно то же самое: поэзия – обнажённая мысль.
– А эмоции куда девать прикажете поэту?
– Эмоции накатывают и отходят. В контексте поэзии вернее говорить о метаэмоции. А если человек просто ноет о том, как ему плохо – кому это надо? Если в стихотворении одни эмоции – это пустышка. Хотя… Я сама начала писать, когда меня бросил мальчик. И я желала ему всяческих невзгод в своих стихах (улыбается).
Качественный скачок в становлении поэта происходит тогда, когда приходит понимание: слова сами по себе ничего не значат, но в целом они значат всё. Вот такой парадокс. В стихах начинающих поэтов часто встречаются слова «мечта», «душа», «ангел», но за ними стоит абстракция. Поэт эти слова наполняет смыслом, как сосуды, своим, собственным. А иначе будут безделушки, к поэзии не имеющие отношения.
– А кем ваша дочь Алиса мечтает стать – литератором, как мама?
– Нет, она музыку любит, играет на фортепиано. Иногда сочиняет что-то, но оно больше похоже на прозу – правда, со своей мелодией. Слагает на ходу – про кота, про поход в бассейн. Прошлой осенью она пошла в школу. Посмотрим, что будет дальше. Главное, чтобы нашла свою дорогу в жизни.
– А вам что нравилось в шесть лет?
– Дедушка, работавший инженером-конструктором, постоянно предлагал мне находить рифмы к разным словам. Меня это захватывало. Ещё я часто слушала записи оперы – бабушка была певицей. В школе я соревновалась с девочкой, кто быстрее напишет стихотворение (улыбается). Она в пятом классе бросила рифмовать – а я решила продолжать. И ещё я всё время вела дневник. Говорю же: я графоман, мне всегда нравилось писать (улыбается).
– А наставник по литературной части у вас был?
– Да. В девятом классе мы с подругой пришли в городскую литературную студию в местном «Доме пионеров». Её вела – и ведёт до сих пор – Марина Борисовна Зубова, член Союза писателей России. Я посещала студию, пока не закончила школу. Потом уехала в Москву, поступила в Институт русского языка и литературы. Но там, пока училась, ни в какие лито не ходила. Писала стишки, публиковалась в институтской газете. И только на четвёртом курсе оказалась в студии Александра Боброва – Марина Борисовна замолвила за меня словечко, когда он приезжал в Саров вести поэтический семинар.
Первая серьёзная публикация была в 2018-м, в журнале «Арион». Потом стихи вышли в «Неве», «Нижнем Новгороде»…
– Вот вы себя самоиронично именуете графоманом. А выпустили всего 2 книги – за 20 с лишним лет писательского стажа…
– А я самокритичный графоман! (смеётся). Не всё написанное нужно публиковать. Для состоявшегося стихотворения нужно, чтобы совпали две вещи: возник поэтический повод и пришли нужные слова. Это происходит действительно нечасто.
В первую книжку, «Дом с птицами», вышедшую в «Эксмо», я собрала всё, что считаю стихами к моменту выпуска, 2020-му году. «Миниатюры» – это 40 избранных текстов 2021 года. Вторую книгу мне издали как победителю семинара А.Д. Алёхина, организованного издательством «СтиХИ».
– Как охарактеризуете Алёхина?
– О, он мой самый любимый сноб! Я думаю, он не обидится на эти слова. На семинарах он очень эксцентричный, но очень искренний. У него своё понимание поэзии, и если кто-то в своём стихотворении разрушает его идеалы, он считает это грехом. То есть презентовать фальшивку как чистую монету – кощунственно. Мне нравится такая позиция. Она исключает ложь – даже искусно прикрытую. Он видит ясно, где хорошо, где плохо. И говорит об этом.
– И ему верят, так?
– Конечно. Кто-то считает, что Алёхин любит только верлибры. Но это совершенно не так. У него очень широкий взгляд. Мне он сказал, что ждёт от меня взлёта… А Переверзин на семинаре в Нижнем Новгороде в 2022 году похвалил мою подборку. Сказал: это хорошие стихи, потому что не видно педали, на которую нажимает автор, чтобы мысль шла, не прерываясь. Другими словами, не видно, как сделано стихотворение. Для меня это ценное замечание. Эффект нерукотворности текста – это очень важно.
– Вы выиграли несколько престижных литконкурсов. Что для вас значит победа, премия, звание лауреата?
– Всё это – часть пути. Важная – но всё же часть. Признак того, что двигаюсь в правильном направлении.
– Расскажите, что такое 100-тысячный город Саров с литературной точки зрения? Налажены ли творческие отношения с соседним мегаполисом Нижним Новгородом?
– В Сарове два литобъединения. Хотя качественно пишущих авторов мало. Но их везде не хватает (улыбается).
В журнал «Нижний Новгород» я отправила подборку после третьего приезда на слёт молодых литераторов в Болдино, где познакомилась с главным редактором журнала Олегом Рябовым. Этот Слёт, вероятно, и объединяет регион. А литературной жизни областного центра я не чувствую, да и не знаю, нужно ли это лично мне. Ведь я и так езжу на всероссийские форумы: в Липки, Химки, Калининград и так далее.
– Когда вы последний раз говорили себе: ну, да, тут всё как-то не так – но зато..?
– Всегда и во всём пытаюсь найти плюсы. Например, в прошлом году я прошла в шорт-лист премии Казинцева, хотя лауреатом не стала. И всякие мрачные мысли, связанные с «проигрышем», я отогнала довольно быстро (улыбается). Пошла гулять по Москве с важными для меня людьми. Потому что это ерунда по большому счёту. Поэзия, окружающая меня и живущая во мне, дружба и духовная близость намного ценнее любой из премий.
Беседу вёл Юрий ТАТАРЕНКО
Фото из личного архива М.Затонской
Ярчайшие поэты поколения
Идут на свет по мере накопления
И плеч великолепных оголения…
И меркнут, становясь добычей тления.
Да, уж…
Вполоборота мы заводим строчку
И жмём педаль до крайнего листочка,
Потом сдаём педаль в металлолом.
Макулатура рядом, за углом!
“Лариса” (дипломатка), “Римма” (скандалистка),[“Олеся” (“всем в ЦДЛ назло!”), “Елена” (лгбт-хосписы), “Женя” (“томские-омские”), “Яна” (рекордный для литературной Москвы штатный оклад в АСПИР, на который претендовали, кстати, некоторые затухающии героини вчерашних дней из феминистского поминальника). И наконец – Маша.
А русскую литературу делают мужчины.
А вот в Нижнем Новгороде, похоже, в литературе активнее дамы забальзаковского возраста: они колесят с выступлениями по городам и весям, активно ведут страницы ВК.
Кстати (для общего представления), скока нынче (у Яны) “штатный оклад в АСПИР”?
Один из комментаторов; “русскую литературу делают мужчины”.
Право, а Цветаева, Ахматова, Петровых, Ахмадуллина…
Вообще;поэзия- трепет души, организованный
и преподнесенный для чтения…
Мои кумиры-та же Цветаева, Есенин, Хайям,
Бродский, Бернс, Вийон,По…
Желаю творческого дерзания Марии Затонской и другим поэтам и поэтессам.Пишите,- как советовала Марина Цветаева..
А я только начал писать стихи в 23 года. И даже написал: “Я не поэт и в этом я не каюсь, но от своих стихов не отрекаюсь” поскольку считаю себя прежде всего философом. И почему-то на конкурсах мне больше везет в прозе, хотя стихов больше. И победителем конкурсов стихов и прозы стал только в 71 и 72 года.