Полет человека-аэроплана

№ 2022 / 5, 10.02.2022, автор: Игорь ТЕРЕХОВ (г. Нальчик)

Народный художник Кабардино-Балкарии Михаил Горлов (1954-2021) был многогранным мастером: писал живописные полотна, создавал графические серии, монументальные произведения искусства, делал инсталляции. Увлекался типографским искусством, оформил сотни книг для различных издательств. Пытаясь проникнуть в тайну букв, гармонию алфавита и загадку знаковых систем, Михаил занимался каллиграфией во всем ее современном многообразии: калиграммами, шрифтовыми композициями, промышленной и рекламной графикой, леттризмом и графемной живописью. В качестве мотиваций занятиями каллиграфией кроме желания раздвинуть границы своего существования и жажды освобождения от формальных правил при сохранении традиционных рамок, называют также стремление художников стать цельными творцами, одновременно писателями (поэтами) и живописцами. А отсюда уже недалеко и до занятий собственно стихосложением. Что и произошло в случае художника Горлова.

Стихи Михаил писал постоянно и везде: в блокнотах, на полях рисунков, на обрезках бумаги для графики, даже на двери собственной комнаты. Он выпустил несколько авторских сборников стихотворений, стихи публиковались в периодических изданиях, подборка его стихотворений была включена в антологию поэтов Нальчика «Холмы forever», изданную в США.

Михаил Горлов взрослел в 60-е годы, когда наша страна, возродившаяся из руин войны, делала гигантские успехи во всех отраслях знаний и технологий, в искусстве и литературе. Первый полет человека в космос, первый атомный ледоход, первые реактивные воздушные лайнеры, появление транзисторных радиоприемников, открытие новых элементов таблицы Менделеева. На поэтических подмостках гремели молодые Соснора, Горбовский, Евтушенко, Вознесенский. Казалось, вся страна была авангардом человечества. Отдал дань авангардизму, особенно в своих графических работах, и художник Михаил Горлов.

Синтезом авангардной графики и визуальной поэзии стала серия работ Горлова «Человек-аэроплан». Сначала это была большая графическая серия, представленная на выставке в нальчикском Доме архитектора в конце 80-х годов, потом она стала самодельной книгой. И наконец типографским способом была издана интегрировавшая возможности графики и достоинства поэзии книга «Человек-аэроплан», ставшая произведением еще одного вида искусства, называемого книгой художника.

Полет человека-аэроплана проходит в плотных слоях атмосферы мифа, поэзии, графики и семантики. Траектория его движения на страницах книги фиксируется  проекциями, принимающими вид каллиграмм, стихотворных посланий,  графических манифестов, шрифтовых композиций, алфавитных пульсаций, акцидентных шуток метранпажа, граффити либо текстовых сообщений. Лирический герой книги – Человек-аэроплан страдает, мечется, противоречит, отторгает, превозмогает и, наконец, взлетает. Физический ли это полет, духовное озарение, мыслительный прорыв в неизведанное или онирическое парение с точки зрения искусства совершенно неважно, ибо полет зафиксирован в книге наблюдателем полетов.

Книга «Человек-аэроплан» стала одной из вершин творчества Михаила Горлова. К сожалению, увидевшая свет в переломную эпоху смены общественных формаций, когда на какое-то время был утрачен общественный интерес к изящным искусствам и поэзии, эта книга не получила достойного внимания со стороны прессы и читательского сообщества.

Лирические герои совсем иного плана предстают перед читателями посмертно изданной поэтической книги М.Горлова «Боль любви у меня в крови». Это выросшие и постаревшие в постапокалиптическую эпоху некогда любимые дети советской Родины – Матери; люди, донашивающие костюмы фабрики «Большевичка». Раньше они постоянно ощущали материнскую заботу Родины: она давала им койку в общежитии, предоставляла работу на заводе или автобазе, призывала в армию, а после службы направляла на целину или на строительство БАМа, при этом поощряла трудовые успехи профсоюзными путевками на Черноморское побережье или в горные турбазы Кавказа. А после того, как Родину-Мать разорвали на части харизматические лидеры демократии уделом этих людей стал сбор металлолома или торговля на рынке, а койку в общежитии им заменила шконка в камере предварительного заключения или раскладушка в ночлежке.

 

И поделом ушедшему режиму!

И нынешнему будет – по делам.

Весь человечий хлам неудержимо

Влечет туда, где человечность – хлам.

 

Смотреть за жизнь на третий «изм»

Судьбой оказана нам милость:

Мутим теперь капитализм,

Чтоб легче дьяволу ловилось!

                          («Тяжелый металл»)

 

В стихосложении, как и в живописи, Михаил Горлов работал в различных жанрах. Писал гражданские, любовные, сатирические стихи, размышлял о природе творчества и о вывихах нашего общества, сочинял социальные и мистические поэмы, пастиши известных песен, философские и шуточные миниатюры, гротески, стихотворные эпитафии и даже басни. Иногда достигал зримых высот, случалось скатывался в обыденность, порой сомневался в своих силах, но всегда шел вперед, понимая, что только в творчестве спасение для души художника.

 

Разбираю свои стихи утром ночные

И не знаю: нравятся они, не нравятся.

Как сказать человеку, увидев его впервые,

Похудел он или поправился?

 

Шекспир как-то написал, что уделом человека в жизни являются 400 ударов судьбы. Потом Франсуа Трюффо использует эти цифры в качестве названия своего фильма, открывшего «новую волну» французского и мирового кинематографа. Михаилу Горлову с рождения судьба предназначила тысячу ударов. Брошенный в раннем детстве матерью, он воспитывался бабушкой, которая, чтобы им двоим прокормиться, работала наймичкой у богатых людей. Сколько горя хлебнул в эти годы мальчик, было известно только ему одному. Во взрослом возрасте он пережил смерть двух сыновей, одного в младенчестве, второго на взлете его профессиональной карьеры, тут же крушение многих надежд, художественных проектов и планов в связи с развалом Советского Союза и изменением общественного строя в государстве. Чего стоит только одна история с Государственной премией Кабардино-Балкарии за памятник погибшим фронтовикам высокогорного села Булунгу? Республиканская комиссия присудила премию Горлову, а тогдашний правитель КБР не утвердил ее решение, более того, вообще отменил институт госпремий для деятелей искусства и науки. И таких историй, может быть, меньших по накалу страстей были сотни в жизни Михаила Горлова. Его уход из жизни в закрытом гробу, когда даже отпевание в церкви пришлось сделать заочным, стал финалом этой трудной судьбы.

 

Один. С тех пор, как стал дышать.

Шел в садик, школу, получал отметки.

О, как на жилы надо было жать,

Чтоб образованной понравиться соседке.

 

И, в кружевах седых, владелица посуд,

На коих гейши, Фудзи и с цветами ветка,

Доложит улице свой взвешенный рассуд:

Смотрите, сирота наш – умный детка.

 

Нет, я не спорю с тем, что не дано.

Ну что же, пусть, коль так решили боги,

Живи и пей свое дешевое вино,

Крепись, старайся и не жди подмоги.

                      («В телефонной будке…»)

 

Он старался, крепился, пил вино и писал стихи, оформлял книги друзей, работал над полиграфическими заказами, никогда не терял собственного достоинства и чувства юмора. Его неожиданный уход из жизни стал огромной потерей не только для семьи и близких людей, но и для культуры Кабардино-Балкарии. 

 

Подборку стихотворений Михаила Горлова читайте в этом номере