Двойники ставят мат

№ 2010 / 9, 23.02.2015

Синопсис статьи госпожи Василенко «Критика критики, или Опять о премии Белкина» («ЛР», 2010, 19 февраля) можно выразить небезызвестной фразой: «Не виноватая я, она сама отказалась от премии».

Ещё раз о литературных фантомах

Синопсис статьи госпожи Василенко «Критика критики, или Опять о премии Белкина» («ЛР», 2010, 19 февраля) можно выразить небезызвестной фразой: «Не виноватая я, она сама отказалась от премии». Естественно, что речь идёт об Ульяне Гамаюн, которую смело и без опаски необходимо назвать первым открытым российским литературным фантомом. Девушку никто в глаза не видел, не знает, но имя её звучит на литературных просторах всё шире и шире. Никто себе не задавал вопрос: почему все решили, что Ульяна Гамаюн – это девушка, что ей 25, что она из Днепропетровска, не из Бердичева, к примеру. Да, мне напомнят, что она лауреат «Неформата», а он вручался тем, кому до 25-ти. Почему никому в голову не пришло, что человек мог создать реального себе двойника, подать его реальные паспортные данные, но не быть тем, за кого себя выдаёт. Вдруг Ульяна Гамаюн – это сестра, однокурсница автора «Ботинок». И почему все зациклились, что Гамаюн – это девушка?! Почему не парень?!

Автор: Студия kvp

Гулла Хирачев также вызвал к себе пристальное внимание прессы. Интересная повесть, автор – неизвестный парнишка из Дагестана, по словам госпожи Славниковой – «человек-загадка». Все напряглись в ожидании сенсации… Она состоялась, короткая, как выстрел пистолета. Оказалось, что «самородок» Гулла – это всего-навсего Алиса Ганиева, и знаете, сразу пропал интерес не только к дагестанскому «вундеркинду», но и к самой Ганиевой. Тайна перестала интриговать. Да, Алиса создала свой литературный фантом, и он был удачен, и ей бы за ним скрываться, развивать, лелеять своего Гуллу, но захотелось аплодисментов, публичности. Вот, мол, смотрите на меня, какая я молодец, всех вас вокруг пальца обвела. Разумеется, что Ганиева не была первопроходчицей, этот трюк в своё время проделала в том же «Дебюте» Анна Русс в 2002 году, так что Алиса шла по проторенной дороге. В одном уверен, критику Ганиевой больше никогда не повторить успеха Гуллы, неизвестного и непредсказуемого.

Вот именно в этой непредсказуемости и есть очарование Ульяны Гамаюн. Зелёная маска Джима Керри давала герою полную свободу, неузнаваемость и главное – раскрепощённость в действиях, мыслях, поступках. Вершил свои подвиги, спасал мир под маской и человек-паук, примеров сотни: положительных и отрицательных. Маска «Ульяна Гамаюн» комфортна автору «Ботинок», «Ключа», «Птиц» прежде всего творческой свободой и независимостью, в отличие от писателей публичных и с именем. Последние сами себе выбрали такой хлеб, правда, некоторые скрываются под литературными псевдонимами, к примеру, Александр Снегирёв. Он такой же Снегирёв, как я Вася Пупкин, но с другой стороны, человек сам себе выбрал личину, чего же его из неё выгонять.

По поводу же премии хочется напомнить госпоже Василенко скандал не только с последним «Букером», но и с Маканиным. Человеку «Большую книгу» вручили, а потом началась свистопляска, похлеще «Букера», тем более премии Белкина. Хочется быть вежливым, и всё же аккуратно напомню про зеркало, на которое нечего пенять… Что же так душераздирающе стенаться в ЖЖ, если вы, госпожа Василенко, сами были членом жюри, что ж вы там не стучали туфлёй об стол и не доказывали, что Гамаюн – это «фи», а вот Эргали Гер – это «наше всё». Простите, но после драки кулаками не машут.

Отказ от премии – продуманный пиар-ход Ульяны Гамаюн, обида ли, время покажет. Оно обязательно всё расставит на свои места, и каждый получит заслуженное, а не засуженное.

И напоследок. Уважаемая Светлана Василенко тревожится, что нет на литературном небосклоне современного Виссариона (для непосвящённых – речь, естественно, о Белинском). Виктора Топорова выставила литературным Малютой Скуратовым, Сергея Белякова – Иваном Ургантом, не тронула Рудалёва – он пишет «теплее»; повезло Андрею. Диву даюсь литературному таланту первого секретаря Союза российских писателей. Даже новомодный Вася Ширяев из Камчатки так критиков не «мочит», хотя парниша откровенно неровно дышит к тому же Виктору Топорову. Вася в свои неполные тридцать лет любит поучить старую гвардию критиков, плеснуть на них свежей камчатской лексикой, но чтобы после статей Топорова «выходить, будто из пыточной камеры, где ведётся дознание: кто из писателей с кем, когда и почему?», нет, у Васи ещё на такое тямы не достало. Светлана Владимировна, вы уж сильно перегнули. Такими словесами надо было раскидываться на партийных собраниях в добрые советские времена. В 21 веке «пыточная камера» – это уже анахронизм. Слава Богу, что я в этом году не выдвигаюсь на «Большую книгу», где вы имеете честь входить в состав экспертного совета под руководством Михаила Бутова. Вы уж там, пожалуйста, не ошибитесь, как с премией Белкина, очень вас прошу об этом. Боюсь, от трёх миллионов никто не будет отказываться.

А статью об Эргали Гере напишу, чувствую же, что вам очень этого хочется, так что по косточкам разберу его «Кому».

С искренностью,

Сергей БОГДАНОВ,
пока для всех литературный фантом