Владимир КАРПОВ: Я ХОЧУ ДЛЯ СВОЕГО РЕБЁНКА ХОТЯ БЫ В ПОЭЗИИ ЧИСТОГО СНЕГА

№ 2016 / 43, 09.12.2016

Владимир КАРПОВ рассказывает, почему он увлёкся переводами якутской литературы

Владимир КАРПОВ. Л. Пахомовой

 

– Что вас связывает с Якутией и якутской литературой?

– Всё началось с Высших литературных курсов, где мы с молодым тогда якутским писателем Николаем Лугиновым оказались, что называется, за одной партой. Нас сразу многое объединило. Дагестанец Цихил Камалов любил рассказывать: выхожу, мол, рано утром в коридор, гляжу, два человека вверх ногами! – ну, всё, думаю, галлюцинации. Присмотрелся: Карпов с Лугиновым идут на руках. Мы также оба имели склонность к математике, были сибиряками, любили чревоугодничать: жарили, пекли. Но главное, конечно, творчество: я на одном дыхании прочитал подстрочник рассказа «Кустук», сделал перевод. Глубинная история об упряжке – неважно какой, собачьей, человеческой. Всё на своём месте, даже звёзды на небе, а сорвавшаяся – сгорает… Потом побывал в Якутии – это было не только знакомство с северной природой, людьми. Я впервые воочию узрел систему миропонимания, приложенную к действительности. «Хозяин охоты, из тысячи стай пять журавлей для меня отсчитай…». Как эта заповедь, запрещающая брать лишнее от природы, жизненно важна сегодня!

– Как складывалось ваше сотрудничество с Николаем Лугиновым? Как вы оцениваете эту совместную работу?

– За долгие годы дружбы, жизни в едином духовном пространстве, мы так сроднились, что с небольшой погрешностью можем точно предположить тему и характер нового произведения друг друга. Было и так: некогда я перевёл повесть Николая Лугинова «Дом над рекой» – о геологах Якутии. А спустя годы сам написал роман о послевоенных искателях, по существу, не столь драгоценных ископаемых, сколь новой счастливой жизни! Поэтому и назвал его «Осуохай» – Танец единения душ. Когда Николай потерял любимую женщину – звонили мне, соболезновали. Если же говорить сугубо о сотрудничестве, то плоды его налицо: книги, художественный фильм, радиопрограммы.

– Что обусловило выбор вами Тимофея Сметанина для художественного перевода на русский язык?

– Тимофей Сметанин – талантливый человек. Чистый, жизнерадостный, несмотря на то, что век отмерянный ему, был короток: он не дожил и до двадцати восьми лет. За эти годы многое успел: воевал, был ранен, написал книги прозы и поэзии. Сегодня его произведения очень нужны, потому что в них выражено то, без чего счастья не видать: чувство дружбы, единство народов и величие страны, а главное – жизненный задор!

– Какие, на ваш взгляд, сейчас основные проблемы и задачи стоят перед переводчиками национальных литератур России?

– Помните нашумевшее выступление комедийного потомственного артиста, которому несколько сотен миллионов не хватает для полной самореализации. А кто, какое министерство и ведомство выделили хоть копейку (в буквальном смысле) на переводы национальных авторов? На публикацию их книг? Проблема также в слабых или отсутствующих связях – не представляю, как можно было бы заниматься переводами северных писателей, если бы я не бывал в их краях?

Что касается задач, то обращусь опять к примеру. Сейчас своей шестилетней дочери дал выучить к Новому году стихотворение «Снег». С каким чувством она произносит слова: «Я от снега не бегу, я родился на снегу. На меня струилась с неба благодать большого снега»! Эти чудесные строки вышли из души якутского поэта Семёна Данилова в переводе М. Львова. Где мы ещё сегодня почерпнём такую цельность, понимание собственной первоосновы?! Человек, выросший в пятиэтажке или высотке, с грядами ютящихся машин у подъезда, с распадающейся «мусоркой» на углу, тоже способен породить великую поэзию, но это будет иная песня. Которая, увы, моё сердце, может, и больше разбередит. Моё и тем более последующие поколения духовно предрасположены к темам разлада, ущербности: нам с гнильцой в сласть! Но для своего ребёнка – я хочу хотя бы в поэзии чистого снега, вместе с которым струится небесная благодать.

 

Вопросы задавал Вячеслав ОГРЫЗКО