Полемика продолжается

№ 2007 / 22, 23.02.2015

В «Литературной России» от 13 апреля за этот год был опубликован манифест трёх питерских писателей – Владимира Рекшана, Игоря Смирнова-Охтина и Владимира Шпакова «Новая мемуаристика». Сегодня мы знакомим читателей с отзывами и надеемся на продолжение дискуссии.
В «Литературной России» от 13 апреля за этот год был опубликован манифест трёх питерских писателей – Владимира Рекшана, Игоря Смирнова-Охтина и Владимира Шпакова «Новая мемуаристика». Сегодня мы знакомим читателей с отзывами и надеемся на продолжение дискуссии.

МЕЛКОВОДЬЕ
Последние годы русская литература устала вздрагивать от новых направлений, новых жанров. То появляется «новый реализм», то нон фикшн, который, как утверждают некоторые «продвинутые» литкритики, должен заменить художественную литературу – литературу писательского воображения.
Манифест о «новой мемуаристике» из того же разряда. Авторы, во-первых, придумывают термин тому, что уже давно, может, со времён писателей-шестидесятников позапрошлого века, существует в нашей литературе, а во-вторых, проводят мысль, что писателю не обязательно «погружаться в новый для них материал», что «новые мемуаристы» «берут его из своей жизни, своей памяти, они свидетельствуют о лично пережитом факте».
Подобных, без погружения, текстов сегодня в нашей литературе девять десятых. Люди пишут о себе, любимых, рассказывают о своих личных переживаниях, не замечая, что происходит вокруг. Конечно, по большому счёту, каждое произведение автобиографично, пусть даже написано оно в жанре фантастики, но столь повального описания лишь себя в нашей литературе, кажется, ещё не было. И к чему это приведёт?
Чтобы писать мемуары – то есть «воспоминания», нужно иметь солидный жизненный багаж. Без него же весь этот «нон фикшн» и прочие новомодные направления будут лишь пустой болтологией, стенаниями о своей бессмысленной, мелководной, никому не интересной жизни.

Сергей КАЗАНКИН
г. МОСКВА

КОМУ ЭТО НУЖНО?
Являясь давним читателем «Литературной России», я заметил, что газета любит разжигать дискуссии, открывать новые имена и т.п. Не раз приходилось читать и разнообразные, порой громкие заявления писательских группировок. И хочется спросить: «Зачем? Кому это нужно?» Пока настоящие писатели пишут – одни серьёзные книги, другие, что тоже нужно, развлекательные, – те, кому, кажется, нечего сказать в форме художественного произведения, создают манифесты и тому подобные окололитературные однодневки.
Может быть, я человек невежественный, хотя стараюсь читать много и разное, но имена авторов манифеста мне ничего не говорят. Где их произведения? И зачем объединяться в какие-то группы, примыкать к каким-то направлениям? Вспомните слова Пушкина о поэте: «Ты царь, живи один!»

Валентин ПОТАПОВ

ЖДЁМ ПЛОДЫ
Манифесты бывают двух видов. Первый – когда с его публикации берёт начало то или иное течение в литературе или живописи, и второй вид – когда уже оформившееся течение закрепляет манифестом своё существование. Манифест новых мемуаристов, по-моему, второго вида. Течение это в литературе существует не первый год и не первое десятилетие, у него есть неоспоримые достижения, и вот теперь появилась программа, пусть не особо благозвучное, но название.
Наверняка у нового мемуаризма найдутся противники, кто-нибудь авторов манифеста обязательно высмеет, но, уверен, в целом Рекшан и компания правы – направление это сегодня актуально, на него стоит обратить внимание. Настоящие писатели всё меньше полагаются на воображение, на фантазию, зато глубже изучают себя и близкое к себе, стараясь через личное показать процессы сегодняшней жизни. И потому, наверное, столь глубокий ров разделяет ныне серьёзную прозу и чтиво.
Желаю новым мемуаристам вслед за манифестом порадовать нас литературными плодами своего жанра.

Анатолий ЕРМИЛИН

ПОДТВЕРДИТЬ ТЕКСТАМИ
Я стал читателем этого манифеста как раз во время работы над главой школьного учебника о литературной борьбе начала ХХ века. Сравним: «Скончался младенец, горластый парень десяти лет от роду… Издох футуризм. Давайте грянем дружнее: футуризму и футурью – смерть». Это первая «Декларация» имажинистов. Примерно так же десятилетием раньше футуристы высказывались о своих предшественниках. Авангардные литературные направления начала ХХ века обычно начинались со скандала, с «битья графинов о головы публики первого ряда» (Блок о футуристах). Добавляя к привычной жанровой этикетке определение новый, авторы неизбежно оказываются в авангардном стане.
Как читателю и наблюдателю современного литературного процесса, мне не хватает в манифесте новых мемуаристов резкости, эпатажа. Авторы вежливо раскланиваются, благодарят, обещают углубить и продолжить.
Как историк литературы я готов задавать скучные вопросы: чем новая мемуаристика отличается от «старой»? а можно ли включить в этот ряд автора «Анны Карениной» и «Исповеди», который ведь тоже брал материал «его из своей жизни, своей памяти, свидетельствовал о лично пережитом факте»?
Манифест, впрочем, особый жанр. Это – протокол о намерениях, который подтверждается (или нет) конкретными текстами. Если под знаменем нового мемуаризма питерские (и не только) авторы объединятся, прогремят, расскажут, где раки зимуют… Если нет… Ведь были же манифесты метамета… (не помню сколько раз) метафористов.
Так что пришло ли время, выяснится чуть позже. Но любая попытка структурирования, чёткой артикуляции убеждений – благо в атмосфере плюралистического равнодушия. Литература живёт страстями.

Игорь СУХИХ
доктор филологических наук, член СП С.-Петербурга

КОНСТАТАЦИЯ СВЕРШИВШЕГОСЯ
Я прочитал отзыв на наш манифест уважаемого профессора И.Н. Сухих как раз в то время, когда литературная борьба как таковая практически сошла на нет, уступив место борьбе литераторов за существование. В подобной атмосфере было бы нелепо трём писателям, самому младшему из которых – далеко за сорок, всерьёз рассчитывать на хоть какое-то потрясение устоев любыми, сколь угодно скандальными высказываниями. О чьи головы можно нынче «бить графины»? Разве что о головы олигархов, тогда попадёшь вначале в скандальную хронику, потом на шконку (если охрана олигарха не пристрелит раньше). Любой же скандал внутри литературы – комариный писк для общества, да и самих литераторов такие вещи уже мало волнуют. Литература сейчас должна просто жить, а настоящая жизнь возможна лишь в каких-то внятных и принимаемых душой и разумом формах.
Об этих формах, собственно, и речь. Время поставило литератора на такое место в общей структуре общества, которое исключает позу, уничтожает учительский пафос, сводит на нет попытки вещать истины в последней инстанции. Этот новый расклад ролей заставляет слезть с котурнов и обрести нормальный человеческий голос. И хотя такая проза существовала и раньше, сейчас, как представляется подписантам манифеста, она наиболее востребована. Можно ли эпатировать кого-то подобным утверждением? Вряд ли, поэтому авторы и предпочитают «раскланиваться», то бишь приглашать к совместному размышлению. Они избегают эпатажа и уничтожающей критики по адресу других литературных направлений ещё и потому, что сами не замыкаются в рамках описанной стилистики, да и других в эти рамки не загоняют. Просто они считают, что имеет смысл чётко и ясно проартикулировать то, что в неоформленном виде существует уже не один год. В данном случае оказывается, что манифест – не столько «протокол о намерениях», сколько теоретическая констатация уже свершившегося. Возможно, это вообще не манифест, а что-то другое – не важно.
Авторы вполне могли бы подтвердить свои абстрактные высказывания конкретными текстами, но давать на них ссылки – значит, заниматься откровенной саморекламой. Что касается скучного вопроса насчёт автора «Анны Карениной», то ответить на него тоже можно скучно: не стоит включать. Л.Н. Толстой – великий русский писатель (это без иронии), а у таких писателей были свои задачи, даже когда они писали «Исповеди». Сейчас в штатном расписании нашей литературы эта должность – великий русский писатель – сокращена за ненадобностью, так что жить и писать приходится по-другому.

Владимир ШПАКОВ
заведующий отделом прозы журнала «Нева», член СП С.-Петербурга