«ТИХИЙ ДОН» ПО-ИТАЛЬЯНСКИ

№ 2006 / 47, 23.02.2015

Вот и завершился сериал «Тихий Дон», появление которого с таким волнением и нетерпением ожидали многочисленные поклонники творчества Михаила Шолохова и Сергея Бондарчука. У многих он вызвал противоречивые чувства; с одной стороны, на экране шёл последний, прощальный фильм мастера, и одно это не могло оставить нас равнодушными, настраивало на особый лад; с другой стороны, картина показалась слабой, мало отличимой от современных экранизаций русской литературы. Зрители, несомненно, ожидали от сериала гораздо большего. После просмотра некоторые разочарованно говорили: «Ну вот, если уж сам Бондарчук снял такую слабую картину, то что можно требовать от других режиссёров?!»
Что тут можно сказать? Действительно, сериал не производит сильного впечатления и даже кажется вовсе не «бондарчуковским». Но всё-таки я бы не стал записывать последний фильм Бондарчука в один ряд с нынешними экранизациями произведений русских писателей – фильмы «Мастер и Маргарита», «Театральный роман», «Мёртвые души», «Идиот», «Доктор Живаго», «В круге первом» и др. – в любом случае он на голову их выше.
Тем более не надо забывать, что в Россию «Тихий Дон» попал не в виде авторского законченного варианта, а в виде рабочих материалов, которые по своему усмотрению смонтировал сын режиссёра Фёдор Бондарчук. И хотя он неоднократно заявлял, что отец главным образом снимал историю любви Аксиньи и Григория, есть все основания предполагать, что такое упрощённое понимание идеи картины принадлежит Бондарчуку-младшему, а сам режиссёр думал иначе (в этой связи достаточно вспомнить «Войну и мир»). Понятно, что Фёдору Бондарчуку было легче и проще подготовить сериал именно как любовную историю. Но выиграл ли от такой односторонней трактовки шолоховского романа фильм?
Приложил к экранизации «Тихого Дона» руку, вернее голос, и – куда сегодня без него! – Никита Михалков. Возможно, лет пятнадцать назад участие Михалкова в этой ленте выглядело бы совсем по-другому, но сегодня, после его помпезно-конъюнктурных картин и не менее помпезно-конъюнктурной деятельности на посту руководителя Союза кинематографистов, михалковский голос, читающий шолоховский текст, звучит по меньшей мере неуместно.
Конечно, легче всего объяснить неудачу сериала творческой слабостью, несостоятельностью или, наконец, просто преклонным возрастом режиссёра. Но в случае с такой личностью, как Бондарчук, подобное объяснение заведомо будет поверхностным и упрощённым. Здесь надо серьёзно разобраться, почему фильм получился именно таким, каким мы его увидели на экране телевизора. При этом сразу скажу, что я не собираюсь как-то оправдывать или осуждать режиссёра. Бондарчук, слава богу, ни в том, ни в другом не нуждается, ибо его творчество само по себе есть высшее оправдание и высший суд.
Начну с того, что идея снимать «Тихий Дон» на итальянские деньги и с итальянскими актёрами была вынужденной, можно сказать, крайней мерой. Разумеется, режиссёр понимал, что никакой, даже самый первоклассный иностранный актёр не сможет полностью, так сказать, стопроцентно перевоплотиться в героя шолоховского эпоса. В этом отношении любой сколько-нибудь талантливый русский актёр имеет перед ним неоспоримое преимущество. И дело здесь не в составе крови. Дело в ощущении, чувствовании русской жизни, её бытия. Но, повторяю, пойти на этот шаг Бондарчука заставило крайнее, безвыходное положение. Картину, которую он начал готовить в перестроечные годы для телевидения, ему закрыли, ну а постперестроечная обстановка и вовсе не давала никаких шансов снять «Тихий Дон». Да, возможно, снимать «Тихий Дон» после Сергея Герасимова было таким же рискованным и даже в какой-то степени бесславным занятием, как снимать «Войну и мир» после Сергея Бондарчука. Да, наверное, в сложившихся обстоятельствах лучшим решением было бы отказаться от этого замысла или отложить его до лучших времён. Может быть, такое решение было бы приемлемо для любого другого режиссёра, но не для Бондарчука, у которого к Шолохову было особое отношение и который ждать уже не мог.
Вспомним, режиссёрский дебют Бондарчука – «Судьба человека» – был снят по произведению Шолохова. А в 1975 году, будучи зрелым мастером, он снимает «Они сражались за Родину». Таким образом, Бондарчук обращается к творчеству Шолохова три раза, что, согласитесь, не так уж и мало, особенно если учесть, что всего режиссёр снял восемь фильмов.
Идея экранизировать «Тихий Дон» была годами вынашиваемой заветной и последней творческой мечтой режиссёра, от воплощения которой он не мог отказаться. Вот почему Бондарчук позволил себе так легко довериться, мягко сказать, авантюристу Энцо Рисполи и принять все его условия. Собственно, уже сами по себе эти условия – обязательное участие в главных ролях иностранных артистов, итальянского оператора, композитора и монтажёра (известно, что Бондарчук монтаж делал всегда сам, но в «Тихом Доне» от монтажной работы его отстранили), направленность сериала на западный кинорынок (съёмки производились на английском языке) и т.д. – изначально обрекали фильм на неудачу. Но означало ли всё это творческий крах Бондарчука? Конечно, нет. Его талант не иссяк, не исчерпался, Бондарчук не перестал быть Бондарчуком, не стал другим, – другим стало время, в котором ни режиссёру, ни его творчеству не было места. В этой невозможности плодотворно работать в новую смутную эпоху заключалась, если хотите, драма великого художника, драма, которая сопутствует всем творцам, осмелившимся противостоять подлому времени.
Илья КОЛОДЯЖНЫЙ