КОГДА ПАТРИОТЫ НАЧНУТ ПИСАТЬ ШЕДЕВРЫ?

№ 2006 / 48, 23.02.2015

Было время, когда практически все крупные государственные издательства рухнули: «Художественная литература», «Советский писатель», «Современник» и многие другие. «Молодая гвардия» вроде бы раньше всех поняла, что назревает новая ситуация, и ещё при советской власти первая из крупных издательств акционировалась. Тем не менее в начале 90-х годов многим казалось, что всё старое рухнуло и настало время новых частных издательств типа «ЭКСМО», «АСТ», «ОЛМА-ПРЕСС» и ряда других. Один из нас помнит ситуацию, когда в 1994 году на Соборной встрече «В защиту русского языка» Андрей Петров продавал книги издательства «Молодая гвардия», в частности «Тютчева» Вадима Кожинова. Каким образом «Молодой гвардии», пожалуй единственному из бывших государственных издательств, удалось полновесно вернуться на книжный рынок?

– Вопрос столько в себя вмещает, – говорит Андрей Витальевич, – что ответить кратко и лаконично очень сложно, но я попытаюсь. Начну с того, что в начале 90-х не только сотрудники «Молодой гвардии», но и научно-конструкторских бюро, НИИ и многих других государственных учреждений занимались откровенным выживанием. И я очень хорошо помню, как на Соборе приходилось заниматься продажей наших книг, в том числе и упомянутого вами кожиновского «Тютчева». Было очень тяжёлое финансовое время. Всё рушилось, государственные структуры погибали, возникали мобильные оперативные частные издательства. Тогда их сравнивали с лёгкими маневренными греческими судёнышками в противовес тяжёлым, неповоротливым персидским кораблям – издательствам советской эпохи. У крупных издательств, как выяснилось, слишком неподъёмная структура, и кадровая, и редакционная. Рынок от таких издательств отказался. То, что раньше у них брали, брать перестали. А перестроиться и быстро делать то, что купят, не всегда получалось. Всё было очень непросто. Ведь если вспомнить, новые крупные издательства появлялись, как правило, не на пустом месте. Например, издательство «Детская литература» – просто исчезло или капитал этого издательства перетёк в другое, ныне существующее? Тот же вопрос можно задать и «Художественной литературе», которая сегодня фактически ничего не издаёт. Ведь проблема заключается не только в том, что наряду с плохо работающими государственными издательствами появились хорошо работающие частные. Во многих случаях получилось так, что государственные издательства были съедены или сами были рады тому, что их возьмут и съедят. У «Молодой гвардии» было достаточно мудрое руководство, что позволило все усилия сосредоточить на самом главном – на спасении издательства. «Молодая гвардия» не превратилась в фирму, живущую за счёт арендаторов или выпускающую консервы или дамские шубы. Здесь работали люди, которые любят книги. Поэтому сейчас это дало свои плоды.
– И тем не менее, кажется, нечто подобное, что происходило в «Детской литературе», «Художественной литературе», «Советском писателе», было и в «Молодой гвардии». Вспомним «Вече». Разве оно на пустом месте появилось?
– Наше издательство было настолько сильным и, я бы сказал, универсальным, что хватило на всех: и на «Вече», и на «Звонницу», и не только, а ещё на…
– Капиталы, кадры и недвижимость…
– И капиталы, и кадры. Но насчёт недвижимости, она вся осталась в «Молодой гвардии».
– Насколько мы знаем, был момент, когда серию «ЖЗЛ» чуть не закрыли. Мы вспомнили о продаже в 1994 году книг Вадима Кожинова, Арсения Гулыги, а ведь они тогда выходили под другой серией. Что это – утрата самого бренда?
– В те времена утратить можно было всё что угодно. И тем не менее «ЖЗЛ» выходила даже в самое тяжёлое время. Самый критический момент был, когда в течение всего года вышла одна-единственная книга – «Некрасов» Николая Скатова.
Время было такое, когда хотелось всё крушить и создавать новое, когда традиции не работали. Некоторые видели в книжной продукции «Молодой гвардии» налёт советскости, «совковости», и только на этом основании хотели всё поменять. Кто-то ратовал за сохранение биографической серии, но под другим названием. Что скрывать, были попытки и саму «Молодую гвардию» переименовать. Другие предлагали не менять название, но обязательно сделать другое оформление. Люди ловили кайф от того, что всё можно ломать и переделывать. Главная, на мой взгляд, борьба развернулась тогда за разумное сохранение традиций. И слава богу, руководство акционерного общества «Молодая гвардия» заняло правильную позицию и пошло по верному пути.
– Тем не менее когда бывшее издательство «Советская Россия» (теперь «Русская книга») осознало, что утратило традиции, и Михаил Ненашев пришёл в «Русскую книгу» с большой культурной программой, оказалось поздно, и издательство так, в принципе, и не смогло достойно выйти на рынок. Всё-таки, как «Молодой гвардии» удалось прорваться на рынок, когда его уже успели поделить и монополизировать такие акулы книжного бизнеса, как «ЭКСМО», «АСТ», «ОЛМА-ПРЕСС» и другие издательства?
– Вопрос очень непростой. Во-первых, «Молодая гвардия» была всё-таки достаточно сильна, чтобы она так просто развалилась или стала влачить жалкое существование. Но, с другой стороны, ведь сильны были и другие. Здесь, как мне представляется, громадное значение имеет человеческий фактор. Издательство «Прогресс», вполне возможно, существовало бы до сих пор, если бы не случилось то, что случилось с Авеличевым. И «Художественная литература» продолжала бы нормально работать, если бы некоторые люди в руководстве не сдавали свои позиции. Валентин Фёдорович Юркин, может быть, не так начитан, не так разбирается в литературе, как иные издатели-эстеты. Но вот именно он, а не они, взял и спас книгу, книжную культуру. На мой взгляд, не всегда правильно, когда хороший футболист должен обязательно стать тренером, а хороший писатель – возглавить издательство. Писатель должен писать, а издатель должен наладить издательский процесс, выпускать хорошие книги.
Во-вторых – и это самое главное, – люди, которые были в руководстве «Молодой гвардии», просто не предали своё предприятие. Да, некоторые сотрудники в тяжёлые годы организовали свои небольшие предприятия, которые потом выросли путём слияния в одно крупное. Так образовалось «Вече» на базе одной из фирм Сергея Дмитриева. Но многие сотрудники «Молодой гвардии» в самый трудный период всё-таки остались, они ждали, верили в то, что будет лучше, и лучшие времена наступили.
– Локомотив, который помог выжить, был «ЖЗЛ»?
– Тут тонкий момент. Ведь «Молодая гвардия» не сводится только к книжному издательству. Если мы ведём речь об издательстве – это одна песня. Если мы говорим о всей структуре «Молодая гвардия», куда входит и типография, и журналы, – это песня совершенно другая. Наверное, акционерное общество «Молодая гвардия» вполне могло бы существовать и без издательства. Имея мощную типографию, оно могло бы печатать книги любого другого издательства в любых объёмах.
Мне кажется, что в руководстве «Молодой гвардии» прекрасно понимают, что издательство хотя и не самая мощная структура в акционерном обществе, тем не менее это лицо, визитная карточка всей фирмы. Я считаю, что руководство «Молодой гвардии» в своё время приняло верное решение и очень здорово помогло издательству. Выпущены хорошие книги. Сразу после «Некрасова» появился целый ряд интереснейших изданий. Когда вышел «Патриарх Тихон», кто-то смеялся; говорили, что эта книга просто угробит «Молодую гвардию», тем не менее она выдержала уже два тиража. С подачи Олега Михайлова началась работа над «Жизнью Пушкина», теперь эта книга к сегодняшнему дню имеет восемь переизданий. Мы держимся за своих авторов. А в их числе были и есть очень сильные, востребованные в любые времена достойные имена. Это Николай Павленко, Алексей Лосев, Юрий Лощиц, Сергей Дурылин, Алексей Зверев, Игорь Золотусский, Вадим Кожинов, Арсений Гулыга и многие другие.
Отвечая на ваши вопросы, правильные вопросы, у меня остаётся чувство какой-то досады от невысказанности. Как написал наш великий русский поэт директор «Звонницы» Георгий Зайцев в одном стихотворении: «Это правда, но правда не вся…» Так вот то, что я говорил, это правда, но это не вся правда, потому что есть ещё масса разных моментов.
– Нам очень понравилось, когда «Молодая гвардия» в какой-то момент, грубо говоря, заработав на «ЖЗЛ» некоторый финансовый капитал и наладив распространение, не стала проедать деньги, а решила вспомнить о современной литературе, в частности, придумала две серии: «Литературный пасьянс» в прозе и «Золотой жираф» в поэзии. Выбор некоторых авторов для этих серий просто замечательный. Хотя, может быть, это не давало коммерческой выгоды. В «Золотом жирафе» это, к примеру, Юрий Кузнецов, а в «Литературном пасьянсе» – Юрий Козлов, Александр Сегень. Но в то же время появление таких имён, как Елена Сойни, Игорь Тюленев или Валерий Казаков, мне кажется, компрометирует саму идею этих серий. Неужели нельзя было, чтобы не портить марку, этих авторов издать вне серий?
– Постараюсь насколько возможно быть максимально искренним. Если возьмём три-четыре самые выгодные с точки зрения коммерции книги в этих сериях, то окажется, что и они издательству в убыток, в лучше случае – в ноль, то есть отбивают только себестоимость. Конечно, если бы сейчас можно было вернуться на несколько лет назад, наверное, мы пересмотрели бы свою политику и внесли бы некоторые поправки. Но проблема заключается в том, что сборник Юрия Поликарповича Кузнецова не нужен даже трёхтысячным тиражом. Не нужны большими тиражами и Владимир Костров, и Татьяна Глушкова. А в прозе самой провальная в финансовом смысле оказалась книга Александра Сегеня. Поэтому, чтобы как-то спасти ситуацию, чтобы иметь возможность продолжать издавать книги Юрия Кузнецова (условно), в этих сериях выходят книги и Казакова, и Тюленева. История потом рассудит, кто лучше.
– Хорошо, тогда другой пример. Вы стали выпускать замечательную серию «Близкое прошлое». Мне кажется, это просто находка, которая к тому же приносит доход. Но и здесь есть книги, портящие серию. Например, книга Владимира Бондаренко «Последние поэты империи». На мой взгляд, она очень интересная, нужная, и её спокойно можно было издать отдельно.
– Давайте разделять какие-то вещи. В конце концов вы должны понимать, что есть понятие рекламы, есть понятие внутренней какой-то тайны в любом издательстве. Поэтому существуют вещи, которые я не могу не выпустить. Моя точка зрения на сто процентов может совпадать с вашей, но, повторяю, есть вещи, которые я не могу сделать, поскольку я не первый человек в фирме. Жизнь иногда толкает на компромиссы.
Я бы добавил: а что, главный редактор, директор издательства не имеют права на ошибки? Да очень часто книги, которые мы обсуждаем, видятся по-другому, чем когда они выходят в свет. Если бы мы Бондаренко выпустили отдельной книгой, она была бы обречена на провал. Поэтому иногда приходится нарушать чистоту жанра, так как в данном случае серийность выручает. Бондаренко лично знал всех людей, о которых он написал в «Поэтах последней империи». Я считаю, в книге надо было усилить личностный момент, мемуарную сторону. И Бондаренко, кстати, обещал это сделать. Но потом он своё слово сдержал не до конца. Тем не менее благодаря серии «Близкое прошлое» финансовые показатели, связанные с продажами, у книги Бондаренко лучше, чем если бы эта книга вышла вне всяких серий.
– Если продолжить разговор о Бондаренко, может быть, «Послед-ние поэты империи» – это лучшая книга из того, что написал критик в силу и широты автора и частичного привлечения мемуарных моментов. Другое дело, у Бондаренко плохо обстоит дело с анализом текстов. Но это и понятно. Он же не Лотман и не Гаспаров.
– У редактора была попытка сделать эту книгу мемуарной. Но писатели, журналисты – это такой народ, который соглашается: да, мы это сделаем, всё учтём, только давайте подпишем договор. А потом… Для «Молодой гвардии» важна чистота жанра, а писатель думает: что, от серии не убудет, если сделаю книгу такой, какой её вижу я. Поэтому в каких-то случаях приходится идти на компромисс.
– Может быть, на волне этого успеха Бондаренко попытался его повторить, издав книгу «Живи опасно» в издательстве «ПоРог», но, увы, получилась бледная копия «Последних поэтов империи». У нас в газете есть рубрики «Книга – удача» и «Книга – провал». Так вот эта книга – провал, но это наша точка зрения.
– Спасибо, мне приятно это слышать. У Бондаренко был целый пакет предложений, и была долгая позиционная борьба, что издавать. Из всего, что критик предлагал, мы выбрали именно эту книгу. Конечно, чистоты жанра здесь нет. Но получаются интересные вещи на стыке жанров. И как раз там, где жанр не соблюдается на сто процентов, в этом и бывает изюминка.
– Очень интересна и другая ваша задумка – серия классической литературы «Проза века», в которой вы нашли свой подход, связанный с иллюстративным рядом. Какими ещё новациями гордитесь и что в планах?
– Если честно и откровенно, я больше горжусь не новациями. Хотя я ещё не чувствую себя стариком и вроде бы в цехе издателей не должен занимать консервативные позиции, тем не менее новации меня волнуют всё меньше и меньше. Сейчас есть масса экспериментов с книгой: можно её в комиксы перевести, можно давать (и многие в этом преуспели) классику в кратком изложении, можно две книжки объединить и сделать перевёртыши… Мне нравится книга в классическом варианте. И меня радуют не столько новации, сколько возвращение к традициям. В «Прозе века» у нас издаётся крайне мало вещей. Я не считаю, что это самый удачный молодогвардейский проект последних лет. Есть издательства, у которых это получается явно лучше.
В этом плане можно отметить блистательное иллюстративное исполнение большинства книг петербургского издательства «Вита Нова», с которым мы, кстати, сотрудничаем. В «Прозе века» была попытка совместить хорошую графику и полиграфию с относительно недорогой стоимостью издания. Наиболее удачными сериями, кроме «ЖЗЛ», я считаю серии «Близкое прошлое», «Повседневная жизнь человечества». Это то, чем «Молодая гвардия» может гордиться и где удалось соединить и традиционность, и новизну.
Вы правильно сказали насчёт коммерции: не учитывать её нельзя. Жить в нашем капиталистическом обществе и абсолютно не думать о деньгах невозможно. Но я всегда говорил, что самое страшное, когда люди думают только о деньгах. Издатель вырождается как издатель, если он думает только о финансовой стороне дела. Мне кажется, большой грех, когда на книжных конкурсах издателей награждают за лучшие продажи, за самый большой тираж. Я бы вообще деятельность издательства оценивал за то, что оно выпустило себе в убыток, потому что есть вещи, которые нельзя делать с расчётом. Вот главное, для чего мы должны работать.
– Раньше «Молодая гвардия» славилась тем, что ежегодно открывала по нескольку серьёзных имён в литературе. Сегодня это реально или пока больше в прожектах?
– «Молодой гвардии» хотелось бы открывать серьёзные имена, но большой вопрос, есть ли сейчас имена, которые надо открывать. «Литературная Россия» считает, что Россия необыкновенно богата талантами. Я бы согласился с этой точкой зрения, но только в части поэзии, где, судя по стихам, которые я получаю по почте, сейчас происходит много интересного. Толстые журналы в этом плане могут открывать имена и всегда найти что-то любопытное. Конечно, когда речь идёт о сборнике, где сразу двести стихотворений были бы по-настоящему мощные, такого нет. Но сделать подборку на страницу-две из нескольких удачных стихотворений в «Нашем современнике» или в «Москве» вполне реально. Что касается серьёзной художественной прозы, её, мне кажется, к сожалению, очень мало.
– За эти годы Андрей Витальевич превратился в очень серьёзную фигуру в издательском деле, которая входит в первую десятку людей, определяющих издательскую политику в стране. Между тем по первой профессии вы преподаватель истории. В издательствах много историков с педагогическим образованием, однако мало кто из них работал в школе. Нам бы хотелось, чтобы вы вспомнили некоторые этапы своей жизни, прежде чем стать акулой издательского бизнеса.
– Мы были однокурсниками с Сергеем Дмитриевым, ныне главным редактором издательства «Вече». Только он сразу оказался в издательстве, а я восемь лет работал в школе. Это незабываемые годы. Я многого там достиг и уходил, как уходят на пенсию. Там была даже большая слава, чем в издательстве. Я преподавал историю в старших классах, ещё приглашали почасовиком в соседние школы: считали, что я веду занятия достаточно интересно. Более того, у нас возникла комсомольская студия «Камертон» в Гагаринском районе. Мне удалось объединить целый десяток школ и наиболее интересных учеников с театральными способностями. Мы ставили спектакли, и было много интересного и разного. Мы ставили и «ЧП районного масштаба» Юрия Полякова, и «Забыть Герострата» Григория Горина, и придуманный нами спектакль «37» о Пушкине. Собирали громадную аудиторию, к нам приходили, у нас были платные билеты. Помимо проката костюмов в костюмерной «Мосфильма», мы имели и собственный реквизит, и костюмы. Девушки старших классов организовали что-то типа пошивочного цеха и шили эксклюзивные костюмы к будущим спектаклям. Нас даже записывали на радио. Было необыкновенно интересно, красиво! Это было чудесное время!
В то время я постоянно общался с Серёжей Дмитриевым и видел, что он делал в издательстве. Разинув рот слушал, что рассказывают Семанов, Распутин, Астафьев, Аполлон Кузьмин, смотрел, как бурлит издательская жизнь. Казалось, всё это происходит на другой планете. И вот, так совпало, что когда Сергей предложил мне перейти на работу в «Молодую гвардию», меня вызвали в Гагаринский райисполком и стали агитировать на место директора школы. Даже помню уговоры: у вас и кандидатская, и докторская степень будет, у вас будут лучшие преподаватели по языкам (рядом МГИМО), ваши ученики смогут по итогам школьных выпускных экзаменов поступать в институт. Я посоветовался со своими однокашниками, которые за восемь лет стали либо завучами, либо директорами школ, и они сказали: даже не думай, ты творческий человек, а директор обречён думать об унитазах и о стенах, на которых написаны слова из трёх букв. Так я оказался в издательстве. Впрочем, школа меня не сразу отпустила. Уже работая в «Молодой гвардии», я ещё долгое время брал специально утренние часы, вёл историю и историю философии в солидных гимназиях и лицеях. А в десять часов появлялся в «Молодой гвардии» и занимался книгой. Сейчас уже это невозможно представить, но время было замечательное. Сказать, что оно что-то дало для издательской деятельности, наверное, нельзя, но я научился смотреть и на жэзээловские издания, и на «Повседневную жизнь человечества» глазами учеников. Ведь абсурд – выпускать что-то плохое и думать, что этого никто не заметит. На самом деле все замечают: и Господь Бог, и люди.
– Кстати, серия «Повседневная жизнь человечества» – это ваша идея?
– Не совсем, первыми были французы ещё пятьдесят лет назад. Поэтому мы начинали серию с переводных французских изданий, а сейчас историей повседневности занимается целая группа наших историков.
– В каком году вы пришли в «Молодую гвардию»?
– В 1989-м, в политическую редакцию. Поначалу мне не всё нравилось. Я ведь начинал как внештатник. Когда ещё работал в школе, мне давали книги, и я их по ночам редактировал; причём давали самые сложные, от которых отказывались. Первая моя книга был труд «За тридевять земель» о покорении русской Америки. Она требовала большой литературной обработки. Практически мне пришлось её переписать. Потом из политических книг была очень тяжёлая с точки зрения редактуры книга будущего министра российской юстиции Валентина Ковалёва «Досье репрессий». И только через какое-то время появились книги, о которых я мечтал: «История Отечества в романах, повестях и документах». Я начинал с Сергеем Елисеевым, который был ведущим редактором этой 36-томной серии. Сейчас я могу сказать, что эта серия останется в нашем книгоиздании как один из интереснейших проектов.
– Серия «ЖЗЛ» недавно отметила свой тысячный выпуск. Вы сами выбираете персонажей или вам их предлагают авторы?
– У «ЖЗЛ» юбилеев несколько. Вопрос в том, с чего начинать отсчёт. Первая биографическая серия была основана до революции, она называлась так: «Жизнь замечательных людей. Биографическая библиотечка Павленкова». Потом эстафету подхватил Горький – это второй юбилей. Но издавалась серия в газетно-журнальном объединении «Жургаз». Затем книги стали выходить в «Молодой гвардии» – третий юбилей. Если считать от Павленкова, то юбилей тысячного выпуска мы отметили лет пять назад книгой Аксёнова «Вернадский». Нынешний тысячник – это собственно молодогвардейский выпуск о Павленкове, отце-основателе «ЖЗЛ».
Как находим авторов? По-разному, много вариантов. Во-первых, мы составляем свой план, что нам было бы интересно. Что-то заказываем мы, что-то приносят авторы сами. А бывает, что рукописи приходят самотёком, в том числе из провинции, и из них выходят интересные вещи, которые мы издаём.
– А за что на вас так ополчился Сергей Семанов? Чем вы ему не угодили? Отказались в «ЖЗЛ» переиздавать его нетленку о старшем брате Ленина – Александре Ульянове?
– Этот вопрос не ко мне, а к Семанову.
– В последние годы вы много выпускали биографий деятелей культуры ХХ века. Однако такие крупнейшие фигуры, как Георгий Свиридов, Сергей Бондарчук, Вадим Кожинов, вами пока не охвачены. С чем это связано?
– Этот вопрос тоже не ко мне. Поясню, в чём дело. Я в душе всю жизнь являюсь славянофилом, правда, не воинственным, а спокойным. Но к нашему патриотическому крылу у меня есть очень серьёзные претензии, главную из которых коротко можно выразить так: много разговоров, да мало дел. Почему у нас книга о Бродском есть, а о Кожинове нет? Потому что Лев Лосев взял и написал книгу о Бродском, а о Кожинове никто из патриотов писать не берётся. Другой пример. В прошлом году мы издали книгу Дмитрия Быкова о Пастернаке. И хотя я терпеть не могу целый ряд его прозаических вещей, но, несомненно, Быков талантлив, как Алексей Толстой, брюхом, и можете не сомневаться, он ещё выдаст не только «Пастернака». А бывает и так: у нас был автор, один из лидеров патриотического лагеря, который обещал книгу о Глинке двадцать лет, но так ни одной главы до издательства не донёс.
– А Палиевский сколько о Пушкине пишет?!
– Вот видите, это даже не тенденция, а закономерность. А после этого «Молодую гвардию» обвиняют в космополитизме. Ну а как быть, если либералы умеют хорошо писать, и если что-то обещают, то делают, а наши патриоты только обещают и ничего не делают? А если и делают, то зачастую непременно выходит всё в таком кондовом стиле, вроде «широка ты речка Переплюйка…» или «русские ветра овевали…» Ну нельзя же так писать! Я убеждён, патриотическую идею никто не загубит, кроме самих патриотов.
Беседу вели Вячеслав ОГРЫЗКО
и Илья КОЛОДЯЖНЫЙ