Главные лица русской литературы

№ 2009 / 29, 23.02.2015

Ува­жа­е­мая «Ли­те­ра­тур­ная Рос­сия»!
Боль­шое спа­си­бо за пуб­ли­ка­цию 12 ию­ня в «ЛР» мо­е­го пись­ма. Ста­ло по­нят­но, что ре­дак­ции то­же близ­ки ли­те­ра­тур­ные про­бле­мы Си­би­ри, а не толь­ко Моск­вы. Сле­до­ва­тель­но, в на­сто­я­щей ли­те­ра­ту­ре не мо­жет быть про­вин­ции ду­ха

Уважаемая «Литературная Россия»!


Большое спасибо за публикацию 12 июня в «ЛР» моего письма. Стало понятно, что редакции тоже близки литературные проблемы Сибири, а не только Москвы. Следовательно, в настоящей литературе не может быть провинции духа, а существуют лишь провинциальные проблемы. Очень порадовал большой разговор о творчестве Михаила Тарковского в 24-м номере «ЛР» под рубрикой «Главные лица русской литературы». Я солидарен с оценками уважаемых критиков, мне они близки. Но, думается, главная книга этого замечательного Мастера слова ещё впереди. Так хочется в это верить!


Здесь же вы опубликовали информацию о создании гражданского литературного форума. Хотя цели и задачи форума прописаны чётко, мне всё-таки непонятно, чем он будет заниматься на практике, как его работа будет строиться организационно и что, в конце концов, новая инициатива даст как пишущей стороне, так и стороне читающей? И предусмотрено ли членство неписателей, таких, к примеру, людей, как я? Думаю, есть необходимость в разъяснении.


По-прежнему хочется прочесть на страницах «Литературной России» профессиональные разборы книг таких писателей, как Анатолий Байбородин и Николай Шипилов. Они у нас в Сибири очень популярны. Я не литературный критик, но тоже хочу поучаствовать в разговоре о творчестве сибиряков. Предлагаю вам свои заметки о Байбородине.


С глубоким уважением к вашему коллективу из далёкой Сибири, с прекрасного Алтая,



Владимир ИЛЬИНЫХ


село БЫСТРЫЙ ИСТОК,


Алтайский край




ТАЙНА ТАЛАНТА



Когда читаешь повесть Анатолия Байбородина «Утоли мои печали», то с головой погружаешься в мир, сотворённый писателем для лучших времён. Что было основой духовного существования русичей на протяжении тысячелетней истории? Язык, вера. И того и другого достаточно на семидесяти страницах убористого, метафоричного, «густого» повествования о жизни, потаённой и незнаемой, но весьма далёкой от провинциализма духа, в чём порой обвиняют писателей, живущих не близко от Москвы.


Поневоле думаешь, читая повесть, что русский дух, вера в добрые и чистые помыслы возродятся именно здесь, в далёком и незнакомом для тебя Забайкалье, но ставшим таким родным и близким, пройдя через мудрое, обременённое печалями истинного знания сердце писателя. По существу, для человека постороннего речь идёт об открытии мира, подобного миру «Даурии» Константина Седых. Или совсем молодого, но творящего свой «прекрасный и яростный мир» Михаила Тарковского. Последнего с Анатолием Байбородиным объединяет «самость» языка, брызжущая через край образность, неуёмная жажда самовыражения, что и есть талант.


Байбородин умело строит сюжет повести. Взять хотя бы её изначальную, «запевную» часть. Не избавиться от ощущения, что она несёт эпическую, библейскую, идущую от Священного Писания смысловую нагрузку. Автор стремится её подчеркнуть, приведя стих из Евангелия от Матфея, 18, 3. Иван Краснобаев (от лица которого ведётся повествование) учит свою дочь Оксану уму-разуму и чует, что у чадушки в одно ухо влетает, а в другое – вылетает. Ивана обжигает злоба, он вскидывает руку беспамятно для наказания. «Но… вдруг солнечным роем на почерневшем избяном срубе виделось ему своё детство. Господь Мироносный с неба ли синего, из жёлтых свечовых сосняков, с приречных лугов, из озёрной глади являл глазам это коротенькое видение, заслонявшее собой дочь, – и вознесённая Иванова рук смущённо опускалась».


Смысл притчи – в покинувшей нас чистоте помыслов и мироощущений, которые бывают такими только в детстве. Став на время детьми, можно войти в Царство Небесное. Но для этого нужно приложить усилия, труд души, чтобы отбросить накопившееся в мире зло. На самоотречение не каждый способен. Собственно об этом – всё последующее повествование с замечательно выписанными образами Матери, Отца, брата Ильи, молодухи Фаи, сестры Таньки и других. Все они в той или иной мере совершают такой труд. Вместе с ними и мы – читатели.


Вот мать Ивана. Бессловесное, казалось бы, существо, зависящее от пьяницы мужа и полностью покорное ему. Ан нет! Писатель чудесным образом, через поступок, через деталь, раскрывает глубину этой незаурядной натуры. В конце концов, понимаешь, что важнее и значительнее образа Матери – хранительницы семейного очага в повести нет. Она – духовный центр семьи, вокруг которой, как планеты вокруг Солнца, вращаются муж, дети, родные, знакомые и незнакомые лица.


Именно от матери – маленький Ванюшка нутром понимает это – зависит спокойное существование их семьи, окружающего мира. Случайно подслушав её полночную молитву Госпоже Владычице Богородице об избавлении от глада, губительства, от труса и потопа, от огня и меча, нападения вражия, от нашествия иноплеменного и междуусобные брани, и от тлетворных ветр, и от смертоносной язвы, и от всякого зла, Ванька плачет о жалости к матери. И солит, солит слезами кислую овчину изголовья. Но это… очистительные слёзы. В детстве они приходят сами по себе.


Гораздо важнее для Ивана, да и для нас с вами, понимание вечной своей вины перед Матерью уже в зрелом возрасте. Тогда боль за мать, за внешне неудачную её судьбу, но полную внутреннего благородства и богатого содержания, перерастает в боль за Родину, обманутую и польстившуюся на сиюминутные ценности. Выворачивает душу нутряной своей исповедальностью историйка с медным образком Пречистой Девы – заступницы дома. Его бойкий студент Иван «под шумок прибрал к рукам и задарил в греховном гное мимолётной любовнице. Будто дом свой родной вместе с матерью выменял на беспамятную, звериную ночь с огненной ведьмой».


И тогда приходит покаяние. «Всякий раз, печально глядя на молящуюся по привычке на пустой угол комнаты мать, вспоминал Иван, повинно опуская глаза, промотанный им образок Пречистой Девы». Не Родины ли? Негоже всуе тревожить высокие понятия. Писатель о них не упоминает. Но так строит лад, так выпускает фразу из тайников души, словно отворяет родник в глубине забайкальских степей. Хочется пить освежающей влаги из переполненного ковша, поднесённого умелым мастером-языкознатцем.

Владимир ИЛЬИНЫХ,
село БЫСТРЫЙ ИСТОК,
Алтайский край

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.