И стар, и млад

№ 2009 / 37, 23.02.2015

Во­пре­ки рас­про­ст­ра­нён­но­му пред­рас­суд­ку о том, что в пье­сах Че­хо­ва ма­ло дей­ст­вия, а пер­со­на­жи вя­лы, те­а­т­ры дав­но на­учи­лись ста­вить по ним яр­кие спек­так­ли.

А.П. Чехов. Дядя Ваня. Премьера театра имени Евгения Вахтангова 3 сентября 2009 г. Режиссёр-постановщик Римас Туминас. Художник Адомас Яцовскис. Композитор Фаустас Латенас.





Вопреки распространённому предрассудку о том, что в пьесах Чехова мало действия, а персонажи вялы, театры давно научились ставить по ним яркие спектакли. Выяснилось, что роли можно насытить живописными красками и сочным юмором (вспомним Е.Евстигнеева в роли Чебутыкина в постановке, восходящей ещё к В.И. Немировичу-Данченко, или К.Райкина в роли Епиходова в «Современнике»), а подбор верного темпоритма придаёт спектаклям необходимый динамизм. Таким образом, техническое мастерство режиссёров и актёров не является препятствием в воплощении чеховских пьес, и на первый план выходит проблема концептуального построения спектаклей.


Главной идеей спектакля, поставленного художественным руководителем театра имени Е.Вахтангова, могла бы служить фраза, обращённая Астровым (Артур Иванов) к Елене Андреевне (Анна Дубровская): «Куда бы ни ступили вы и ваш муж, всюду вы вносите разрушение…»


Противопоставляются два мира: мир работающих – Астров, Иван Петрович (дядя Ваня) Войницкий (С.Маковецкий), его племянница Соня (Евгения Крегжде) и няня Марина (Галина Коновалова), – с одной стороны, и мир паразитов-разрушителей – отец Сони профессор Серебряков (В.Симонов), который «всю жизнь писал об искусстве, ровным счётом ничего не понимая в искусстве», и его новая жена Елена Андреевна – с другой. А ещё два пассивных персонажа – приживал Телегин – «Вафля» (Юрий Красков) и хозяйка имения, тёща Серебрякова Мария Васильевна Войницкая (Людмила Максакова).


Спектакль начинает удивлять с первой же сцены. Няня Марина, которую играет Г.Коновалова, накануне премьеры отметившая своё 93-летие, представлена не тёмной деревенской бабой, как обычно, способной лишь жаловаться, что ноги «гудут», а вполне эмансипированной, модно причёсанной, накрашенной, важно разговаривающей старой дамой. Впоследствии она и оздоровительный массаж Серебрякову сделает, и с юным Астровым не раз ещё будет кокетничать. А может, и недаром Чехов назвал её Мариной, а не Марьей, Марфой или Матрёной.


Поразила игра С.Маковецкого в главной роли. Зрители увидели живого человека – это было и ярко, и всячески убедительно. Актёр напомнил Игоря Ильинского в расцвете сил – и интонацией, и игрой. Превосходный уровень. Вторая замечательная роль – Серебряков. В.Симонов был великолепен и в предыдущем спектакле Р.Туминаса «Троил и Крессида», где воплотил роль Пандара. В роли же Серебрякова главное оружие актёра – гротеск: герой вырастает в зловещую фигуру, напоминающую то ли оборотня, то ли злого волшебника чуть ли не из сказок Гофмана.


Елена Андреевна же и гримом, и повадками оставляет ощущение чего-то скользкого, мокрого – рыбьего духа: веришь, что в её жилах и в самом деле, как заметил дядя Ваня, «течёт русалочья кровь».


Талантлив в характерной роли Телегина Ю.Красков, который, в свою очередь, напомнил Георгия Вицина. Независимо от грима как будто воочию видишь рябины (следы от оспы) на лице этого незадачливого чудака.


Декораций почти нет – только лев на заднем плане – отсыл то ли к отчеству Астрова (ох, не случайно оно), то ли намёк на то, что и Серебряков, и Войницкий когда-то покушались на позиции львов.


На наш взгляд, спектаклю немного не хватает динамического диапазона: все герои постоянно разговаривают на повышенных тонах, и в результате речь звучит несколько монотонно. Зато отчётливо – и сюжет, и взаимоотношения героев абсолютно ясны.


Порой интенсивность выразительных средств выглядит чрезмерной. При первом монологе Сони, когда она залезла на стол и ещё выше в хвалебной речи Астрову, показалось, что так пародируются то ли речи о передовиках, то ли теория патетического развёртывания сцены по Эйзенштейну, но дело закончилось истерикой. И таких истерик было несколько не только у Сони, но и у Елены Андреевны, не говоря уже о полной психической неадекватности Марьи Васильевны, причём её истерический смех над «к нам едет ревизор» был художественно убедителен, а многократные вешания на шею Серебрякову, пожалуй, уже чрезмерны.


Наконец, финальный монолог Сони прозвучал совершенно душераздирающе и даже прошиб слезу у части зрителей. Всё это время дядя Ваня в контрапункт монологу сидит в полной прострации, и это просто замечательно. Вот тут бы и закончить спектакль – было бы попадание в десятку – нет, после этого идут ещё несколько минут манипуляций Сони над дядей Ваней (по-клоунски раздвигает ему веки и губы, «рисуя улыбку» на его лице, потом он удаляется, по-чаплински семеня), и это уже чрезмерно – напряжение падает.


Запомнились ещё некоторые удачные находки и изобретения – например, красивые мизансцены, когда актёры смотрят в зал, как со старинных фотографий (например, пара Соня – Елена Андреевна). Или игра Серебрякова и Вафли со шляпами, когда профессор швыряет на пол старый котелок Телегина и отбирает у того свой нарядный цилиндр.


Жаль, что опущена замечательная песенка Астрова: «Ходи хата, ходи печь – хозяину негде лечь». И в целом образ Астрова показался несколько высушенным, прямолинейным. Возможно, сознательно режиссёр, доверив эту роль деятельного интеллигента молодому исполнителю, вывел образ на периферию композиции спектакля, чтобы подчеркнуть важность антагонизма человечных, но безвольных дяди Вани и Сони, с одной стороны, и страшных, механизированных супругов Серебряковых – с другой.


Радует, что в старейшем академическом театре добротно, ярко и, главное, на современном театральном языке поставили одну из лучших пьес отечественного классического репертуара.

Ильдар САФУАНОВ

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.