Ерундовое дело
№ 2010 / 27, 23.02.2015
На этаже третьем перед моим взором предстали стихи г. Воденникова:
Ах, жадный, жаркий грех, как лев,
меня терзает.
О! матушка! как моль, мою он скушал
шубку
5. Дмитрий Воденников как творец симулякров
На этаже третьем перед моим взором предстали стихи г. Воденникова:
Ах, жадный, жаркий грех, как лев, меня терзает. О! матушка! как моль, мою он скушал шубку, а нынче вот что, кулинар, удумал: он мой живот лепной, как пирожок изюмом, безумьем медленным и сладким набивает и утрамбовывает пальцем не на шутку.
О матушка! где матушка моя?
Отец мне говорит: Данила, собирайся, поедем на базар, там льва степного возят, он жаркий, жадный лев, его глаза сверкают, – я знаю, папа, как они сверкают, – я вытрясаю кофту в огороде: вся кофта съедена, как мех весной у зайца, я сам как заяц в сладком половодье.
О матушка! где матушка моя?
А ночью слышу я, зовут меня: Данила, ни мёда, ни изюма мне не жалко, зачем ты льва прогнал и моль убил, Данила? – так источается густой, горячий голос. Я отвечаю: мне совсем не жарко, я пирожок твой с яблочным повидлом. А утром говорит отец: Пойдём в Макдональдс.
О матушка! где матушка моя?
Намедни сон сошёл: солдат рогатых рота, и льва свирепого из клетки выпускают, он приближается рычащими прыжками, он будто в классики зловещие играет, но чудеса! – он, как телёнок, кроток: он тычется в меня, я пасть его толкаю смешными, беззащитными руками, глаза его как жёлтые цветочки, и ослепляет огненная грива.
Но глухо матушка кричит из мягкой бочки: Скорей проснись, очнись скорей, Данила. И я с откусанным мизинцем просыпаюсь. (Д.Воденников) |
Это ли симулякр? Наверняка. Передо мной репрезентация, не копирующая, а моделирующая реальность. Ох, и сильное моделирование. Свои – над реальностью – новые смыслы. И я растерялся. Как симулякр должно чувствовать? Как-то по-особенному? Помня о его свойствах симулякра? Может, мне пора уже испытывать радость? Пока что этого нет. Хотя вселенская схватка с грехом, конечно, вызывает уважение. Ещё и матушка, та, что кричит из мягкой бочки, помогла. Но меня по-прежнему более волнует реальность вокруг меня, пусть не вселенская, но понятная и простая. Весеннее утро. Не «жаркий, жадный лев», откусивший лирическому герою мизинец, а мой рыжий кот, запрыгнувший на подоконник. Наверняка для того, чтобы симулякр почувствовать, требуется определённая подготовка, даже обучение. И ещё много внутренних усилий.
 |
| Автор Николя ЖИТТАРД |
Есть фотография одна (она меня ужасно раздражает), ты там стоишь в синюшном школьном платье и в объектив бессмысленно глядишь (так девочки всегда глядят, и в этом смысле мальчики умнее).
Прошло лет 25 (ну 26 ), и скоро почки жирные взорвутся и поплывут в какой-то синеве.
Но почему ж тогда так больно мне?
А дело в том, что с самого начала и – обрати внимание – при мне в тебе свершается такое злое дело, единственное, может быть, большое, и это дело – недоступно мне.
Но мне, какое дело мне, какое мне дело – мне какое дело мне? (Д.Воденников) |
Эх. Вроде и усилия для понимания этого симулякра приложил немалые. Г. Воденников спрашивает: «какое дело мне?», и я спрашиваю себя о том же. Вопросы за вопросами. Как вот понять: хороший это симулякр или плохой?
Когда мои стихи осыпятся во прах /а это будет непременно, и я хочу, чтоб вы об этом знали/, тогда, на гениальных их костях /вам это тоже неприятно?/ я встану сам, своими же ногами, но встану я – на собственных ногах.
Ну пусть не самых лучших, да, не первый, – (хотя и это, в сущности, неверно) но это мой стишок, мой грех, мой стыд, мой прах. (Д.Воденников) |
Наверняка этот симулякр хороший. А может, плохой? Нет. Скорее всего, хороший. Или же любой симулякр – хороший? В силу того, что он не копирует реальность, а возвышается над ней? Я вконец запутался… Если симулякр хороший, лучше реальности, – спрашиваю я себя, – значит, мне захочется не покидать его, а остаться в нём навсегда?
Было горло красненьким, голодным, прогорклым, горькое, как масло, слепое, жадное горло – жалким и жадным горлышко, как рыбёшка, было, всех проглотила жадная жалкая рыба.
А ты беги отсюда, вон пошёл, скотина, хватай за жабры и бросай, как палку. Но уже не рыба – слышишь, не голос и запах рыбный, а змея цветущая, голод её жалкий.
Уж и вьётся уж, всех сожрал, мокрый: нет у него теперь ни снохи, ни свекрови, ни свёкра. Грабли взял – опоздал: не жало и жабры, а глядит на тебя несчастная морда жабы.
Ам, – сказала жаба и съела тебя. Странно, почему она плачет жемчужно и с тоски зеленей лука, почему она плачет жемчужно и ломает зелёные руки: нет у жабы ни брата, ни мамы, ни любимого, ни любимой – всех она съела, сука.
Всех она заманила в своё горькое, горькое горло, в рыбку свою, в свою змеиную трубку и свистит теперь дудкой, и ей отвечает гулко, как в органе, то одно, то другое горло.
А твой звук – самый нежный, самый высокий, лежи без муки, пой высоко – будет плакать тебе: скоро жаба разбрызжет дольки, полетят, как ракета, ноги её и руки, полетят, как ракета, руки её и ноги, выйдешь ты из неё, выйдут другие люди. Май, – скажут, – ай; май, куличи да пасхи, победили мы суку эту, рыбу, змею, жабу,
будем лапками в лапту играть; царские примерять глазки. А у меня горло болит: жалко жабу.
Взял я мёртвое горло, склизкую трубку в тряпку (тошнило меня, тряпкою взял, боялся), вырыл ямку и горло укрыл в грядку: спи спокойной, недолго уже осталось. Третий день молчу, глотку покрыла корка, болит, болит, братец, у братца твоего горло. (Д.Воденников) |
Нет уж. Остаться на территории этого симулякра не хочется. Более того. Напрашивается вывод, что с симулякрами иметь дело небезопасно. Со здоровьем могут быть проблемы. Не с головой, так с горлом, например. Из стиха я так и не понял: как может болеть у братца горло, если оно закопано на грядке? Вот когда сказываются прорехи в моём литературном образовании.
И снова о поговорках. Скажем, выбранных из симулякров г. Воденникова «симулякриках»:
я сам как заяц в сладком половодье |
или:
йогурт знатный, стал ревнив, как бык |
или:
я пирожок твой с яблочным повидлом… |
или:
любая женщина – как свежая могила |
…Запомню – применю в разговоре. Если нравится женщина – можно сказать предпоследнюю цитату, если разозлила… Интересно: не будет ли проблем с авторскими правами? Г. Воденников может и предъявить.
Да что я так надолго остановился на одном месте? Вперёд по этажам Вавилона в поисках иных симулякров! Как вычислить симулякры? Я почитал литературу. Кроме главного свойства – репрезентации реальности – у симулякров немало отличительных свойств:
– Симулякр как сексуальность
– Симулякр как Хаос
– Симулякр как интертекстуальность или цитации
– Симулякр как интерес к тёмному, запретному, маргинальному
– Симулякр как ризома
– Симулякр как постмодернистская ирония
– Симулякр как карнавализация
– Симулякр как юродствование
– Симулякр как кокетство
– Симулякр как безличность, поверхностность
Похожу – поищу.
6. Александр Анашевич. Симулякр как сексуальность
Сексуальность в постмодернизме – понятие постмодернистской философии, фиксирующее в своём содержании характеристику человеческой телесности, открывающую возможность конституирования вариабельных культурно артикулированных практик (секс), организующих тем или иным образом процессуально понятую эротическую сферу человеческого бытия.
Или:
…трактовка секса как тотально физиологически детерминированного и потому константного феномена в классической культурной традиции сменяется в постмодерне интенцией на усмотрение в исторически конкретных конфигурациях сексуальных практик…
Немного запутано, но, в принципе, понятно. Яркую реализацию приведённых выше положений я нашел у А.Анашевича – этаж аж десятый:
а он тебя любил, лили Марлен с огромным хуем до колен он чемпион и бизнесмен любовь и деньги на обмен а он тебя ебал и убивал а думал: поднимал а думал: он подъёмный кран такой рычаг и коленвал прости ему тот карнавал вы оба смотрите из сросшихся могил в толпе других убогих и громил ты умерла, умерила свой пыл циркачка вечная хозяйка клоунов, собачек и кобыл а он тебя любил а он тебя любил а он тебя любил (А. Анашевич) |
Такая вот «сексуальная практика, усмотренная в исторически конкретной конфигурации». Да и в стихотворении г. Анашевича «Собака Павлова» «сфера эротики оказывается выведенной из-под тоталитарного диктата пенитенциарных моральных и религиозных кодексов, конституируясь благодаря этому в качестве одного из центральных предметов постмодернистских философско-культурологических аналитик».
Собака Павлова
Она не падала, не лаяла, не выла выбежала из последнего вагона ушла от деда, от бабки, от закона сладкая сладкая жизнь: смерть, вилы «не шерсть на мне, длинные длинные волосы чёрные человеческие волосы не замёрзну даже на полюсе, – говорила она павлову женским голосом, – не замёрзну даже в сердце твоём даже без сердца, под скальпелем не замёрзну мои волосы станут огнём пылающая уйду от тебя на мороз, на свежий воздух павлов, ты злой, я не знала об этом, любила тебя я не любила в начале, потом полюбила, потом разлюбила всё от отчаянья, под капельницей, день ото дня думала и смотрела в глаза твои голубые к скотоложству тебя, павлов, я знаю, не принудить ни к скотоложству, ни к замужеству, и даже рюмочки не выпить на брудершафт тебе бы только тельце моё на лоскуты кроить как потрошитель делаешь это с нежностью, по-маньячески, не дыша а у меня нет уже ни яичников, ни мозжечка, ни селезёнки нету глаза, берцовой кости, ушной перепонки полумёртвая стою, вся в зелёнке кто меня, павлов, спасёт из этой воронки я собака, павлов, собака, собака Павлова не анна павлова, не вера павлова, не павлик морозов даже не лена из москвы, которая обо мне плакала и в сердцах называла осколочной розой освободи меня, выпусти, пусть я стала калекой калекой не страшно, главное не кошкой выпусти, дай мне под зад коленом только очень нежно, любя, понарошку чтобы я бежала бежала, летела словно на крыльях между машин, на свободу, на свалку, в иное пространство ты научил меня, павлов, любоваться всем этим миром таким волшебным, бескрайним, прекрасным (А.Анашевич) |
Являются ли стихи г. Анашевича симулякрами? Несомненно. Например, в стихотворении «Собака Павлова» реальность не дублируется, а моделируется именно как «новая конфигурация сексуальных практик».
Перед тем, как двинуться дальше, запомню следующую фразу г. Анашевича:
к скотоложству тебя, павлов, я знаю, не принудить |
Может, когда пригодится. Только при употреблении данной фразы фамилию «Павлов» нужно заменить на фамилию собеседника. Например…
Данила Давыдов. Я обратил внимание на его симулякры, спустившись на этаж пятый. Увлекло сразу.
Леонид ШИМКО
Продолжение. Начало в № 26
(Продолжение следует)
Добавить комментарий