И слуги тьмы вещают нам о свете

№ 2010 / 37, 23.02.2015

Уважаемая редакция! Полемика на страницах «Литературной России», вызванная публикацией статьи Владимира Шемшученко «Когда совсем нет света», а особенно статья Виктора Домбровского «Обессвеченная литература»

Уважаемая редакция! Полемика на страницах «Литературной России», вызванная публикацией статьи Владимира Шемшученко «Когда совсем нет света», а особенно статья Виктора Домбровского «Обессвеченная литература», заставила меня сесть за эти заметки. Считаю, что причины, породившие вышепоименованную статью, и последовавшая за ней полемика намного глубже, чем только вопросы, касающиеся творчества Николая Зиновьева. Не имея возможности в коротких заметках вскрыть все эти причины, я попытался к ним приблизиться и слегка их коснуться.

Во-первых, спасибо Роману Сенчину за объективность суждений в статье «Остаётся плакать». Прочитав её, я облегчённо вздохнул и подумал, что на этом и закончится битьё Николая Зиновьева. Но я ошибся. Прочитав же в № 27 «Литературной России» статью Виктора Домбровского «Обессвеченная литература», не удержался и сел за компьютер.

Конечно, один из лучших современных поэтов Владимир Шемшученко, каковым я его считаю, вправе давать те или иные оценки творчеству Николая Зиновьева. Вправе, являясь редактором журнала «Всерусский Собор», отказывать автору в публикации его стихов, хотя раньше он их печатал и особо не раздражался. Мне думается, что виной всему не само творчество Николая Зиновьева, не его плач по России и русскому народу, не темнота красок в стихах, а обычная ревность, так свойственная поэтам. Не исключаю и того, что кто-то, используя взрывной характер Владимира Ивановича, поспособствовал переполнению чаши его души неприятием к поэзии Николая Зиновьева и его личности. И появилась статья, вызвавшая бурную реакцию.

Конечно же, критиковать поэта есть за что. И мне приходилось неоднократно, на правах друга и земляка, в частных письмах указывать Николаю Зиновьеву на те или иные технические промахи. Да и излишнее сгущение чёрных красок иногда угнетало. Хотя, критикуя поэта, делая ему замечания, давая советы, я всегда понимал глубину и истинность его таланта, редкого и своеобычного. И всегда помнил строки моего вологодского земляка Николая Рубцова: «О чём писать, на то не наша воля». Иногда, немножко с ним споря, добавлял: «Но как писать – наша воля». И не раз говорил и писал руководителю Краснодарской писательской организации о том, что Николай Зиновьев для Кубани, что Николай Рубцов для Вологды. Не это ли однажды стало причиной того, что книги ряда молодых кубанских поэтов были высланы вологодским писателям для знакомства с их творчеством и получения из Вологды непредвзятых оценок? Из ряда книг молодых на ту пору кубанских поэтов была единогласно выделена книга Николая Зиновьева «Седое сердце». Среди упомянутых книг, скорей всего, была книга и Виктора Домбровского, и моя книга. Но не сама поэзия, видимо, вызвала сильнейшее раздражение критика, а стремительное набирание известности поэтом Николаем Зиновьевым по всей России и, как следствие, получение им ряда литературных премий. К сожалению, увидел я за строками критика ничем не обусловленную ревность Владимира Шемшученко, чему больше всего и удивился. У Владимира Ивановича своя непростая судьба и свои темы в поэзии, которые он и раскрывает глубоко и талантливо, занимая только ему отведённую нишу в русской поэзии. Его стихи я никогда ни с чьими другими не спутаю, как не спутаю стихи Евгения Юшина со стихами Евгения Семичева, Валерия Хатюшина со стихами вышеприведённых авторов, стихи Дианы Кан со стихами Надежды Мирошниченко. Список можно продолжать.

Николай Зиновьев, написав о поруганной Родине и о положении русского народа в роковые девяностые и последовавшие за ними годы с невиданной до этого болью и проникновенностью, по праву занял свою нишу в русской литературе. И вряд ли бы ему это удалось, если бы не отозвались его строки в душах большинства читающих людей России. Ведь среди его почитателей не только коллеги по литературному цеху, но рабочие и крестьяне, военнослужащие и народные артисты. Ко мне лично обращались с просьбой прислать книгу Николая Зиновьева из разных уголков России совершенно разные по уровню образования, по профессии и возрасту люди. Объединяли их – боль за поруганную честь России и любовь к поэтическому слову. И я, имея на руках две пачки книги «Седое сердце», разослал их за несколько лет. И смею заверить Владимира Ивановича, что делал это бескорыстно, и Николай Зиновьев денег за эти распространённые мною книги не требовал.

Общаясь по телефону и в письмах с поэтами-современниками из разных регионов страны, я не раз наталкивался на их несогласие с тем или иным утверждением Николая Зиновьева в стихах, с тем или иным его стихотворением вообще. Да и поэтические ответы (отповеди) на его стихотворение «В степи, покрытой пылью бренной» я читал, с чем-то соглашаясь, а с чем-то споря. И это вполне нормальная реакция людей, занимающихся литературой. Но события и картины, явленные поэтом в стихах – правда. И герои стихов Николая Зиновьева, как бы дурно они ни пахли, живут рядом с нами. И возмущаться правдой, являемой в стихах Н. Зиновьева, или не видеть того, как разрушается на глазах нравственность русского народа, могут только те, кого этот процесс устраивает или радует. Видите ли, их утончённый эстетический вкус страдает от реальности, описанной поэтом. Да ведь скучно было бы читать поэтические книги, если бы все авторы одинаково мыслили и находили художественные средства для своих творений одни и те же. В таком случае хватило бы одной книги.

Наверное, Николаю Зиновьеву в чём-то повезло, ему каким-то чудом удалось стать известным на всю Россию поэтом, хотя тиражи его книг, как и многих других поэтов, были мизерными. Книги его стали издавать в разных регионах страны без всякого в том участия самого автора. Наверное, и это кое-кого раздражает. Но зависть – не лучший советчик. Да и издание поэтических книг, когда автор не допущен к составлению их, иногда оказывает ему медвежью услугу. Может быть, сегодня Николай Зиновьев то или иное стихотворение, так раздражающее оппонентов, не включил бы в очередную книгу, но сие от него уже не зависит. Стихи его давно уже живут своей жизнью.

Говорить о поэзии Николая Зиновьева, как и о поэзии иных современных поэтов, надо. Не повредила бы и конструктивная критика. Литературные розги иногда идут на пользу. Но зачем же применять кувалду, если не желаешь уничтожить оппонента?

Виталий СЕРКОВ,
г. СОЧИ