Хотел стать четвёртым

№ 2010 / 37, 23.02.2015

«Литературная Россия» пригласила своих читателей продолжить дискуссию о творчестве поэта Николая Зиновьева. Перед этим газета уже напечатала о Зиновьеве три статьи: Владимира Шемшученко, Романа Сенчина и Георгия Соловьёва.

«Литературная Россия» пригласила своих читателей продолжить дискуссию о творчестве поэта Николая Зиновьева. Перед этим газета уже напечатала о Зиновьеве три статьи: Владимира Шемшученко, Романа Сенчина и Георгия Соловьёва.


Возможно, я буду четвёртым.



Немного о мнении упомянутых выше авторов. На мой взгляд, и г. Шемшученко, и г. Сенчин, и г. Соловьёв пытаются определить место г. Зиновьеву как поэту в поэтической иерархии. Соловьёв, судя по всему, считает, что г. Зиновьев наверняка достоин занять место «нового гения». Г. Сенчин, думаю, определил бы г. Зиновьева пониже: на место «беззащитного самородка». Ну, а дай волю г. Шемшученко – тут же разжалует г. Зиновьева в «расчётливые стихотворцы». Я спрошу: зачем это место для г. Зиновьева вообще искать? Тема ведь дохлая. Сама иерархия поэтов предельно спорна. Нет точных характеристик гениев, талантов, самородков и графоманов, нет критериев, позволяющих провести между данными категориями поэтов чёткие границы.


Ещё в статьях упомянутых выше авторов я вижу спор: хороши стихи г. Зиновьева или плохи? Г. Соловьёв уверен, что – хороши – очень. Потому, что их наполняет «чувство личной причастности к судьбам Родины, сострадание к человеку, восприятие его проблем и забот, как своих…» Г. Сенчин намного похолоднее: мол, не шедевры с точки зрения поэзии… Для г. Шемшученко творения г. Зиновьева крайне плохи: «словесный энцефалит».


Я скажу, что стихи г. Зиновьева – хороши. Скажу только для того, чтобы в своих рассуждениях пойти дальше. Пусть будут хороши. Почему бы и нет? Своеобразная близкая русскому человеку образность. Отсутствие явных проколов по поводу рифм и размера. И – давайте оставим это в покое.


Вам не кажется, что самые главные вопросы, которые мы задаём себе при чтении любого стиха: волнует или нет? Ведь наверняка хороший, но не волнующий стих проигрывает рядом с плохим, но волнующим? Согласитесь, что это лучший подход. Субъективное, не претендующее на обобщение чувствование позволяет избежать оскорбительного тона в споре о стихах, резких характеристик этих стихов авторов.


Волнует – или – нет? Судя по всему, мнения упомянутых выше авторов насчёт творчества г. Зиновьева опять-таки разделились. И вот теперь я могу позволить себе высказать своё не претендующее на обобщение мнение. Оно близко мнению г. Шемшученко: меня не волнуют стихи г. Зиновьева.


Не волнует – что? Всё. Для меня – внутри каждого стиха г. Зиновьева какая-то пустота. Каждое сочинение г. Зиновьева – для меня – это… как бы… стих за мгновенье до стиха, человек за мгновенье до человека. Тело есть, но не хватает чего-то неуловимого за телом. Дыхания. Искры.







Душа ещё не охладела,


Ещё бывает ей светло,


Но сердце бедное… Оно


Давно от горя поседело…


Н.Зиновьев


Ещё я соглашусь со «словесным энцефалитом». Возражу г. Сенчину, увидевшему в этом выражении «похамливание». Не думаю, что г. Шемшученко, говоря об энцефалите, хотел обидеть г. Зиновьева. В чём же дело? Хочу напомнить, что любые стихи – это – в первую очередь – идеальная сила. Г. Шемшученко, читающий г. Зиновьева, остро почувствовал чуждость вливающейся в него этой самой силы. Почувствовал, как болезнь. Это не шутки. Страшно, заражающемуся чужим, болеть этим в себе. Я вот тоже очень боюсь подхватить что-либо подобное. А для г. Сенчина и г. Соловьёва сила стихов г. Зиновьева, напротив, бальзам, или масло какое благовонное для смазывания суставов души.


Чуть – о самих стихах. Привожу ниже одно из наиболее известных стихотворений г. Зиновьева.






Я – русский



B степи, покрытой пылью бренной,


Сидел и плакал Человек.


А мимо шёл Творец Вселенной.


Остановившись, он изрек:



«Я друг униженных и бедных,


Я всех убогих берегу,


Я знаю много слов заветных.


Я есмь твой Бог. Я всё могу.



Меня печалит вид твой грустный,


Кaкoй бедою ты тесним?»


И чeлoвeк скaзaл: «Я – pyсский»,


И Бoг зaплaкaл вмeстe с ним.


Н.Зиновьев



Вот мнение об этом стихотворении г. Шемшученко:


«…Не знает провинциальный поэт, что Бог нелицеприятен, то есть никто из живых его не видел. Ну, возможно, не слышал поэт о даровании Завета, о неопалимой купине и об ангелах – посланцах Бога. Но самое главное: было в этом стихотворении что-то протестантское, панибратское».



Ещё раз прочёл приведённый выше стих. Вроде бы и правильно всё, и проникнуто любовью… хотел сказать, к Родине… Но ведь не к ней. К себе самому. Моё мнение? Присоединюсь-ка я опять к г. Шемшученко в своей субъективной оценке приведённого выше стихотворения. Ну, не принимает моя душа внешнюю выхолощенную лубочность зарифмованной г. Зиновьевым сценки встречи поэта с Богом. Ну, не верю этому стиху. Может, из-за «Творца Вселенной» – «пыли бренной», и т.д. Мне кажется, такое вот, связанное с тайнами веры, нужно выражать как-то… личностней и ближе к сердцу. Не верю, не волнует, – и всё тут.


О том же стихе:


…Особый протест у меня вызвали строчки о плачущем русском человеке, покрытом «пылью бренной».


Это же А.В. Суворов восклицал: «Мы русские! Какой восторг!» Великий русский поэт о них говорил: «Сыны любимые победы!»


А тут какое-то сплошное похоронное всхлипывание. И если бы Николай Зиновьев был один. Имя им – легион!


(г. Шемшученко)


Плач Николая Зиновьева, как поэта бесспорно (на мой взгляд) талантливого, слышнее и горше других.


(Р.Сенчин)



Хочется лирическому герою г. Зиновьева плакать – пусть плачет. Зазря г. Шемшученко сердится. Вот только, мне кажется, плач русского человека вместе с Богом именно в приводимом выше стихе унижает этого самого русского человека. Вот, к примеру, спросит меня мой сын, прочитавший данный стих: а почему Бог плачет именно тогда, когда узнаёт, что человек – русский? Я что отвечу? Что русский человек обречён, обозначив себя как русского, вызывать в людях (как и Боге) – плач? И ничего, кроме плача? Кстати, Бог из стиха г. Зиновьева уж наверняка должен был бы знать, что человек-то перед ним – русский. И заплакать в са-амом начале… Только увидев…


Неужели меня в стихах г. Зиновьева не волнует ну совершенно уж ничего? Да нет. Нашёл три строчки:







A в глyбинкe мoeй


Heт ни гop, ни мopeй.


Toлькo выгoн с пpивязaннoй тёлкoй.


Да дpeвкo камыша,


Ha кoтopoм дyшa,


Maясь, мeчeтcя сизой мeтёлкoй.


Н.Зиновьев



В душе-метёлке, мающейся на древке камыша, мне видится светлая есенинская линия, предельно рельефная в поэме «Пугачёв». Той поэме, которую я очень люблю:







Слушай, отче! Расскажи мне нежно,


Как живёт здесь мудрый наш мужик?


Так же ль он в полях своих прилежно


Цедит молоко соломенное ржи?


С.Есенин



Выводы? Мне кажется, если сам г. Зиновьев хочет считать себя «новым гением» – пусть считает. Мы же – именно с данной дискуссией – должны оставить его в покое. Уверен, что подобная возня насчёт его персоны мешает ему писать. Посему: предлагаю г. Шемшученко, г. Сенчину, г. Соловьёву, и вместе с ними каждому, кто хотел было уже присоединиться к этой бесплодной дискуссии, написать – параллельно с г. Зиновьевым – какое-нибудь хорошее стихотворение о России.


Пользы больше будет.

Геосимволист Леонид ШИМКО

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.