Хотел стать четвёртым
№ 2010 / 37, 23.02.2015
«Литературная Россия» пригласила своих читателей продолжить дискуссию о творчестве поэта Николая Зиновьева. Перед этим газета уже напечатала о Зиновьеве три статьи: Владимира Шемшученко, Романа Сенчина и Георгия Соловьёва.
«Литературная Россия» пригласила своих читателей продолжить дискуссию о творчестве поэта Николая Зиновьева. Перед этим газета уже напечатала о Зиновьеве три статьи: Владимира Шемшученко, Романа Сенчина и Георгия Соловьёва.
Возможно, я буду четвёртым.
Немного о мнении упомянутых выше авторов. На мой взгляд, и г. Шемшученко, и г. Сенчин, и г. Соловьёв пытаются определить место г. Зиновьеву как поэту в поэтической иерархии. Соловьёв, судя по всему, считает, что г. Зиновьев наверняка достоин занять место «нового гения». Г. Сенчин, думаю, определил бы г. Зиновьева пониже: на место «беззащитного самородка». Ну, а дай волю г. Шемшученко – тут же разжалует г. Зиновьева в «расчётливые стихотворцы». Я спрошу: зачем это место для г. Зиновьева вообще искать? Тема ведь дохлая. Сама иерархия поэтов предельно спорна. Нет точных характеристик гениев, талантов, самородков и графоманов, нет критериев, позволяющих провести между данными категориями поэтов чёткие границы.
Ещё в статьях упомянутых выше авторов я вижу спор: хороши стихи г. Зиновьева или плохи? Г. Соловьёв уверен, что – хороши – очень. Потому, что их наполняет «чувство личной причастности к судьбам Родины, сострадание к человеку, восприятие его проблем и забот, как своих…» Г. Сенчин намного похолоднее: мол, не шедевры с точки зрения поэзии… Для г. Шемшученко творения г. Зиновьева крайне плохи: «словесный энцефалит».
Я скажу, что стихи г. Зиновьева – хороши. Скажу только для того, чтобы в своих рассуждениях пойти дальше. Пусть будут хороши. Почему бы и нет? Своеобразная близкая русскому человеку образность. Отсутствие явных проколов по поводу рифм и размера. И – давайте оставим это в покое.
Вам не кажется, что самые главные вопросы, которые мы задаём себе при чтении любого стиха: волнует или нет? Ведь наверняка хороший, но не волнующий стих проигрывает рядом с плохим, но волнующим? Согласитесь, что это лучший подход. Субъективное, не претендующее на обобщение чувствование позволяет избежать оскорбительного тона в споре о стихах, резких характеристик этих стихов авторов.
Волнует – или – нет? Судя по всему, мнения упомянутых выше авторов насчёт творчества г. Зиновьева опять-таки разделились. И вот теперь я могу позволить себе высказать своё не претендующее на обобщение мнение. Оно близко мнению г. Шемшученко: меня не волнуют стихи г. Зиновьева.
Не волнует – что? Всё. Для меня – внутри каждого стиха г. Зиновьева какая-то пустота. Каждое сочинение г. Зиновьева – для меня – это… как бы… стих за мгновенье до стиха, человек за мгновенье до человека. Тело есть, но не хватает чего-то неуловимого за телом. Дыхания. Искры.
Душа ещё не охладела, Ещё бывает ей светло, Но сердце бедное… Оно Давно от горя поседело… Н.Зиновьев |
Ещё я соглашусь со «словесным энцефалитом». Возражу г. Сенчину, увидевшему в этом выражении «похамливание». Не думаю, что г. Шемшученко, говоря об энцефалите, хотел обидеть г. Зиновьева. В чём же дело? Хочу напомнить, что любые стихи – это – в первую очередь – идеальная сила. Г. Шемшученко, читающий г. Зиновьева, остро почувствовал чуждость вливающейся в него этой самой силы. Почувствовал, как болезнь. Это не шутки. Страшно, заражающемуся чужим, болеть этим в себе. Я вот тоже очень боюсь подхватить что-либо подобное. А для г. Сенчина и г. Соловьёва сила стихов г. Зиновьева, напротив, бальзам, или масло какое благовонное для смазывания суставов души.
Чуть – о самих стихах. Привожу ниже одно из наиболее известных стихотворений г. Зиновьева.
Я – русский
B степи, покрытой пылью бренной, Сидел и плакал Человек. А мимо шёл Творец Вселенной. Остановившись, он изрек:
«Я друг униженных и бедных, Я всех убогих берегу, Я знаю много слов заветных. Я есмь твой Бог. Я всё могу.
Меня печалит вид твой грустный, Кaкoй бедою ты тесним?» И чeлoвeк скaзaл: «Я – pyсский», И Бoг зaплaкaл вмeстe с ним. Н.Зиновьев |
Вот мнение об этом стихотворении г. Шемшученко:
«…Не знает провинциальный поэт, что Бог нелицеприятен, то есть никто из живых его не видел. Ну, возможно, не слышал поэт о даровании Завета, о неопалимой купине и об ангелах – посланцах Бога. Но самое главное: было в этом стихотворении что-то протестантское, панибратское».
Ещё раз прочёл приведённый выше стих. Вроде бы и правильно всё, и проникнуто любовью… хотел сказать, к Родине… Но ведь не к ней. К себе самому. Моё мнение? Присоединюсь-ка я опять к г. Шемшученко в своей субъективной оценке приведённого выше стихотворения. Ну, не принимает моя душа внешнюю выхолощенную лубочность зарифмованной г. Зиновьевым сценки встречи поэта с Богом. Ну, не верю этому стиху. Может, из-за «Творца Вселенной» – «пыли бренной», и т.д. Мне кажется, такое вот, связанное с тайнами веры, нужно выражать как-то… личностней и ближе к сердцу. Не верю, не волнует, – и всё тут.
О том же стихе:
…Особый протест у меня вызвали строчки о плачущем русском человеке, покрытом «пылью бренной».
Это же А.В. Суворов восклицал: «Мы русские! Какой восторг!» Великий русский поэт о них говорил: «Сыны любимые победы!»
А тут какое-то сплошное похоронное всхлипывание. И если бы Николай Зиновьев был один. Имя им – легион!
(г. Шемшученко)
Плач Николая Зиновьева, как поэта бесспорно (на мой взгляд) талантливого, слышнее и горше других.
(Р.Сенчин)
Хочется лирическому герою г. Зиновьева плакать – пусть плачет. Зазря г. Шемшученко сердится. Вот только, мне кажется, плач русского человека вместе с Богом именно в приводимом выше стихе унижает этого самого русского человека. Вот, к примеру, спросит меня мой сын, прочитавший данный стих: а почему Бог плачет именно тогда, когда узнаёт, что человек – русский? Я что отвечу? Что русский человек обречён, обозначив себя как русского, вызывать в людях (как и Боге) – плач? И ничего, кроме плача? Кстати, Бог из стиха г. Зиновьева уж наверняка должен был бы знать, что человек-то перед ним – русский. И заплакать в са-амом начале… Только увидев…
Неужели меня в стихах г. Зиновьева не волнует ну совершенно уж ничего? Да нет. Нашёл три строчки:
A в глyбинкe мoeй Heт ни гop, ни мopeй. Toлькo выгoн с пpивязaннoй тёлкoй. Да дpeвкo камыша, Ha кoтopoм дyшa, Maясь, мeчeтcя сизой мeтёлкoй. Н.Зиновьев |
В душе-метёлке, мающейся на древке камыша, мне видится светлая есенинская линия, предельно рельефная в поэме «Пугачёв». Той поэме, которую я очень люблю:
Слушай, отче! Расскажи мне нежно, Как живёт здесь мудрый наш мужик? Так же ль он в полях своих прилежно Цедит молоко соломенное ржи? С.Есенин |
Выводы? Мне кажется, если сам г. Зиновьев хочет считать себя «новым гением» – пусть считает. Мы же – именно с данной дискуссией – должны оставить его в покое. Уверен, что подобная возня насчёт его персоны мешает ему писать. Посему: предлагаю г. Шемшученко, г. Сенчину, г. Соловьёву, и вместе с ними каждому, кто хотел было уже присоединиться к этой бесплодной дискуссии, написать – параллельно с г. Зиновьевым – какое-нибудь хорошее стихотворение о России.
Пользы больше будет.
Геосимволист Леонид ШИМКО
Добавить комментарий