ПРИСУТСТВИЕ КРОВИ

№ 2006 / 9, 23.02.2015

Раз в год студенты проходят медосмотр в университет-ской поликлинике. Среди нудных телесных проверок ярко-ало выделяется процедура «анализа крови».
Стоявшие в этот кабинет были неприятно сосредоточены, каждый тупо думал лишь о милой кровушке. Новоприбывший, высокий, худой, не отличался от толпы. Он пришёл к нужному кабинету утром в девять тридцать. Подступил, и мелодично, с каким-то нездешним, провинциальным выговором осведомился, кто последний. Пристроился в болезненную очередь. Правда, одет он был чересчур по-праздничному. Ладно сидел серый костюмчик – с иголочки, хотя в одном месте, у лацкана, отчего-то заляпанный воском…
«Трофимов Сергей Вячеславович» – пробежали женские карие глаза по медицинской карте. Между тем молодой человек непринуждённо, даже веселясь, разглядывал свои пальчики. Так (якобы равнодушно и легко) часто ведут себя молодые люди в этом кабинете.
– Биофак? Биолог, значит? И как, тяжело тебе учиться? – равнодушно болтала кровопивец-врач, совершая приготовления.
Пациент на секундочку опешил, словно изумлённый каким-то лично ему понятным несоответствием, но это было на самую секунду. А затем вздохнул: «Да ничего, так себе…»
– А ребята хорошие?
– Ребята все разные.
– Ну, как всегда. И у вас, как везде, – заметила Наташа.
– Хорошо это вы подметили, – нелепо зарадовался молодой визитёр. Он стал тихонько подсмеиваться чему-то своему, потаённому, надёжно схороненному.
Наташа, кровопивец тридцати двух лет, тщательно и споро вытерла мизинец студента проспиртованной ваткой. И уже почувствовала сладковатый привкус дела. И уже нацелила свою крохотную обоюдоострую бритву. И стремглав кольнула парнишу. Разумеется, она знала, что сейчас же выскочит на смуглой подушке пальца аленькая ангельская кровинка, как ягодка среди болотных мхов. Но напрасно. Ничего не выскочило, кроме нехорошей пустоты и даже некой затхлости.
– Ну и холодные же у вас пальцы, – полусмеялась Наталья.
– Что же делать? Вот, вы… Вы, что бы мне посоветовали? – столь душевно спросил студент, что история ещё больше насмешила врачиху.
– Ручки ваши подогревайте перед кровопусканием, и всё по плану будет, – молвила она, и шутливо добавила: «А вдруг ты бескровный?»
Студент молчал, удерживал костлявую мглистую кисть на весу.
– Попробуем другую, левую, а, мой хороший? – Наташа взяла юного страдальца за левую руку.
Уколола метко и дерзко. Глубоко. Даже дыхание затаила. Но только пустота прокуковала из пореза, как девка-кукушка из стенных часов. Врачихе стало очень тяжело на сердце.
– Дышите на пальцы, – сухо сказала она. – Может, оттают.
Студент судорожно и безостановочно задышал, так что глухо закашлялся, но оправился, и принялся дышать дальше. Сцена непонятно почему стала до того раздирать Наташкину душу, что и она тоже присоединила свой розовый бабий дых к зеленушному сопению первокурсника.
Так они солидарно грели юношеские кисти. Эти две ледяные пятерни будто бы существовали уже отдельно, обособленно. Более того, они раздулись, заполонили собой весь кабинет. Среди длинных пальцев, под ослепительным электрическим светом и сидели, поглощённые нелёгким трудом, врач и пациент.
Ясный дыхательный звук поднимал из самого Наташиного нутра нездоровый порыв. И у бедного студента это коллективное дыхание, по идее, должно было породить подростковые инстинкты лесного зверька… Но студент был бесстрастен.
В дверь одновременно со стуком просунулась лохматая голова. «Закройте!» – прикрикнула на голову Наташа. Встала из-за стола, блестящего наложенным на него стеклом, подошла к двери и заперла её. «Вот ведь говорят: присутствие духа, присутствие духа… – бормотала она себе под помадистый нос. – А тут у человека присутствия… Присутствия крови не хватает!»
Наташа Васильева находилась в состоянии, близком к истерии. «Лейся, лейся, дура дорогая!» – именно так, странно и однотипно, вот уже двадцать минут обращалась она к нелюбезной госпоже кровушке. Наташа настойчиво, но безрезультатно мочалила молодого человека. Заставляла держать руки под горячей водяной струёй из-под крана. Требовала от мученика сжимать и разжимать кулаки. На двадцать первой минуте не выдержала, и на собственном бабьем мизинце продемонстрировала: «А я-то нормальная. У меня кровь идёт, когда надо». Молодой человек в основном молчал.
– Да вы у нас – аномалия, извините, какая-то, – в дурном экстазе произнесла врачиха. – Пойду к Вячеслав Михалычу, приведу его, он заведующий, он профессор, пусть он и скажет. – И побежала, стрекоча каблучками. Уже выходя из дверей, обернулась: – А может, ты – труп? – спросила громко, сурово, в упор, как «Родина-мать зовёт».
И закрыла студента на ключ.
Минуты через две профессор и Наташа шагнули в кабинет. Там, как можно догадаться, было пусто. На столе лежала медицинская карта на имя Трофимова.
– Вы что, со мной шутки шутить намерены! Вы за кого меня держите? – выговаривал Наташе профессор. Она молчала, не удивляясь, и дико косилась на приборы для кровопускания, разложенные по столу. – Да вот же его карта, – наконец заревела она.
– Трофимов? Серёжа? – изумился профессор. – Откуда вы взяли эту карту?
И только тут до Наташи дошло, что и у заведующего фамилия тоже Трофимов. Тут только она и вспомнила, что его сынка, Серёжки, студента, ещё прошлым летом не стало. Говорят, ужасное что-то было. Отец так переживал. То ли утонул Серёжка, то ли вены себе порезал… Наташа не помнила точно. В данный момент она не особенно удивлялась ситуации. Главное – успокоить старшего Трофимова. Через полчаса это каким-то образом удалось. Всё было улажено.
Как не патологично, однако теперь частенько прежде чем уйти с работы Наташа брала у себя кровь. Не в том смысле, что проверяла, какая сегодня кровь – здоровая али больная. А узнавала – есть кровь или нету? Запиралась, сгибалась над мизинцем, в тревоге колола. Анализ на наличие крови.
Прошло тринадцать лет. От регулярной, но малой траты крови организм практически не меняется. Но Наталья похудела и осунулась. С мужем развелась. Дитя не родила. На пальцы её глядеть было страшно – застиранные, как у вечной прачки. И как-то вечером крови не оказалось. Ничего не вышло, кроме нехорошей пустоты и даже некой затхлости, словно тогда у мертвеца-студента.
Н.Г. Васильева, сорока пяти лет, похожая на скелет (лошади), последними усилиями воли спрятала инструменты по ящичкам, заперла дверь на два оборота, кивнула, гнусно ухмыляясь, Даше-уборщице. Наташа шла к трамваю по вечерней улице августа, полыхающей последними солнечными бликами. Она не почувствовала, что падает. Просто шла-шла по яростно освещённому пространству и вдруг попала в тень. В лес.
Сергей ШАРГУНОВ