Последний труженик надежды

№ 2013 / 52, 23.02.2015

Вот, и Александру Трапезникову, одному из лучших представителей писательского поколения, названного Владимиром Бондаренко «поколением одиночек» исполнилось шестьдесят.

Грустное поздравление Александра Трапезникова с юбилеем

Вот, и Александру Трапезникову, одному из лучших представителей писательского поколения, названного Владимиром Бондаренко «поколением одиночек» исполнилось шестьдесят.

Это, действительно, поколение одиночек. «Шестидесятилетние» (те, кто сумел и не сумел дожить до этого возраста) сегодня – последнее поколение советских писателей и – одновременно – первое поколение писателей постсоветских. Именно они – Юрий Поляков, Вячеслав Дёгтев, Александр Трапезников, Вячеслав Артёмов, Михаил Попов и другие – первыми поставили беспощадный диагноз тому, что произошло со страной и обществом. И первые же ощутили «священный ужас» от необратимости всеобщего падения и собственного бессилия что-либо изменить.

Жить и творить в эпоху безразличия непросто. Особенно, если эпоха безразличия это ещё и эпоха тотального вырождения. «Материал» прозы Александра Трапезникова – «перемолотые» реалиями «конца времён» герои и характеры, больной и уродливый мир, бесконечно генерирующий новые и причудливые «цветы зла».

По произведениям нынешних «шестидесятилетних» авторов будущие историки станут изучать экономические, психологические и прочие особенности времени, в котором нам выпало жить. Если, конечно, дойдёт дело до такого изучения.

Александр Трапезников сохранил достоинство писателя в то время, когда литературный труд, сама профессия писателя превратилась в нечто маргинальное. Сегодня русский писатель – в сущности, бомж, безумец, дервиш, бредущий куда-то с посохом, бормочущий себе под нос что-то нелепое и бессвязное.

Нет надежд на государство, сживающее со свету своих граждан, лишающее их образования и здравоохранения, обкладывающее всё новыми и новыми налогами. Нет надежд на «народ-богоносец», смирившийся со своей печальной участью. Нет надежд на «просвещённое человечество». Озабоченный толерантностью, политкорректностью, правами секс-меньшинств и педофилов Запад уже давно не воспринимается русскими писателями, как «земля обетованная», как территория «священных», по Достоевскому, «камней». Нет надежд на то, что кто-то прочитает твоё произведение, кто-то его опубликует, а кто-то где-то что-то о нём напишет. Так называемый «литературный процесс» в России отсутствует. Писатель – кустарь-одиночка, выходящий со своим изначально невостребованным товаром на рынок, где у него нет постоянного места.

«Шестидесятилетние» – осколки некогда великой и устремлённой в вечность русской и советской литературы. И в то же время, каждый из них – и Александр Трапезников наглядное тому подтверждение – догорающая звезда на гаснущем экране «литературного планетария».

Новым временам литература не нужна.

Но вспышки на гаснущем экране ещё возможны.

И они ещё могут что-то изменить. Собственно, это и есть последняя – неразменная – мотивация творчества, оправдание своего присутствия в исчезающем мире. Это и есть повод дожить до бесплатного проезда в общественном транспорте и пенсии, которой будет едва хватать на оплату коммунальных услуг.

Если Александр Проханов с гордостью называет себя «последним солдатом империи», то Александра Трапезникова можно называть «последним тружеником надежды». Она, эта несбыточная вера в коллективный разум, в неубиваемо живущее в человеке добро пронизывает его произведения, как стальная арматура архитектурные – в стилистике Босха – фасады. В свои шестьдесят лет Александр Трапезников продолжает верить в Бога, в Россию и в русский народ.

Он беспощаден в своей публицистике. Умён, терпелив и искренен в своих критических статьях. Талантлив, оригинален, артистичен в своей художественной прозе.

Ему исполнилось шестьдесят.

И у него всё ещё впереди.

Юрий КОЗЛОВ

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.