Наталья ТУЧКОВА: Даже преподавание селькупского языка не учит говорить по-селькупски

№ 2017 / 4, 03.02.2017

Наталья Анатольевна Тучкова – долгие годы преподаёт и ведёт аспирантов в Томском Педагогическом государственном университете, является на кафедре языков народов Сибири ведущим селькуповедом, кандидатом исторических наук, а в скором времени, надеемся, и доктором.

– Наталья Анатольевна, до Москвы осенью долетела информация, пока более похожая на слухи, что в Томске создан Центр изучения сибирских народов, и вы являетесь руководителем центра *…

– Что-то я тоже слышала на тему выигранного московскими коллегами мега-гранта: «Изучение языков южной Сибири», но с базой – в Томске (в Томском Государственном Университете). Персоны, которых называют как руководителей проекта – это Дмитрий Анатольевич Функ, Анна Владимировна Дыбо и Юлия Викторовна Норманская. Но более точно пока ничего не могу сказать. Разве что ответственно заявляю: я – не руководитель этого Центра. Некоторые мои аспирантки пытались сотрудничать по этому проекту, но им ответили, что этнографов там уже хватает, а для лингвистической работы нужны всё же иные умения и главное – навыки записывать (транскрибировать) речь информанта, говорящего на своём языке.

– В Томске сложилась своя школа по изучению языков сибирских народов – школа Андрея Дульзона. Какие традиции характеризуют эту школу и в чём её особенности?

– Школа складывалась в 1960–70-е годы. Главная отличительная черта и она же традиция – непрерывные полевые работы – экспедиции в отдалённые северные районы, где живут носители самодийских, енисейских, тюркских языков.

Именно эта кропотливая многолетняя работа позволила составить собственную уникальную базу данных – большой объём материалов по этим языкам. Выглядит это как десятки «томов» записей речи представителей хантов, селькупов, кетов, нганасан, энцев, чулымских тюрков и других народов Сибири. Сейчас в наши дни повторить этот подвиг просто невозможно: нет уже тех носителей, свободно владеющих этими редкими языками. Например, последние носители южных диалектов селькупского языка не перешагнули рубеж 21-го века. Все эти собранные данные имеют для лингвистов всего мира, занимающихся уралистикой, енисеистикой или тюркологией, «стартовое» значение. Язык ведь без носителей активно не живёт, но существует в виде записей (текстов) и аудиоматериалов.

Лингвисты 1970–1980-х годов уже ездили в «поле» с огромными по размерам и тяжёлыми (а уж какими капризными в эксплуатации!) магнитофонами с «бабинной» (т.е. с катушками плёнок) и стремились записывать не только «от руки» речи информантов, но и использовали этот ценнейший фиксатор информации – магнитную ленту. И это, может быть, ещё одно важнейшее завоевание школы Дульзона: его учениками записи были сделаны, а учениками учеников – сохранены ценнейшие аудиозаписи. Именно с тех лет полевая работа с магнитофонами стала для них научными буднями…

Фактически каждое лето томские лингвисты ездили и собирали языковой материал. Были годы, когда такие поездки были продолжительными и далёкими, были и иные годы, когда поездок было мало и они осуществлялись на краткие периоды. Но вплоть до настоящего времени лингвисты стараются выезжать регулярно.

Собранный материал до 1990-х годов считался общим достоянием – собранием языковых материалов Лаборатории языков народов Сибири. Сейчас, увы, тенденция иная, и для нашего времени характерная: каждый исследователь не спешит сдавать собранный материал в общую копилку. Однако всё же частично то общее собрание пополнялось и в девяностые, и в нулевые годы, просто в иных масштабах…

– В каком сейчас состоянии сибирские коренные этносы? Нет ли ощущения, что некоторые народности существуют лишь на бумаге, а в реальности растворились среди более крупных народов?

– Я бы не искала здесь дилеммы. Процесс активной ассимиляции – вот реальность, которую фиксируют учёные уже многие годы. Да, идут мощные трансформационные процессы во многих этнических группах на просторах Сибири. Наиболее интенсивные и заметные – ассимиляционные процессы. В маленьких по численности группах эти процессы необратимы. Есть такой исследователь В.П. Кривоногов, так вот он считает, что уже где-то с середины ХХ века нет народов Сибири, а есть только «метисы Сибири». Такая оценка, конечно, «крайность», но близкие к такой оценке мнения имеют место среди целого ряда исследователей, занимающиеся современными этническими процессами.

– Есть ли шансы у селькупов и хантов на развитие своего языка и культуры или это нереально?

– При тотальной установке молодёжи на русский язык – шансов у хантыйского и селькупского языка на выживание практически нет. В Томской области на сегодняшний день остался только один активный носитель селькупского языка – Ирина Анатольевна Коробейникова. И, хоть она ведёт упорную работу по преподаванию азов селькупского языка, по-настоящему выучивших и заговоривших на этом языке учеников у неё нет. Даже её дети не заговорили на селькупском языке. Печально, но от этого факта мы не можем отвернуться. И это при том, что сотни потомков селькупов, проживающих в Томской области не страдают потерей идентичности и пользуются всеми благами, которыми их с недавних пор наделило государство, например, лицензиями на добычу рыбы ценных пород или промысловых зверей, бесплатными медицинскими услугами (например, стоматологией) или льготами при поступлении в некоторые вузы РФ (в частности – в Санкт-Петербургский педагогический университет им. Герцена (тот самый Институт народов Севера) или в ТГПУ.

– Появились ли за последние 10–15 лет у сибирских народов новые, значимые писательские имена?

– Да, появились, но тут уж слишком множественное число ваших литературных надежд надо убрать. Это всё та же Ирина Анатольевна Коробейникова ** и её коллега – музыкальный работник Вера Петровна Тузакова (тоже селькупка). Они вместе написали замечательную книгу «Обские напевы селькупов Нарымского края» (Томск, 2015). И ещё у Ирины Анатольевны в 2014 году вышла книга «Сказки и рассказы селькупки Ирины». Обе книги пользуются большим успехом как у жителей Парабельского района (где и проживает наибольшее количество потомков селькупов), так и у научного сообщества.

– Какая побеждает сейчас в среде малых народностей Сибири тенденция: деградация или пассионарность, новая вспышка культурного развития?

– Ни тот, ни другой процесс в чистом виде не отмечены за последние десятилетия. Повторю свою предыдущую мысль: чётких, обозначенных вами, полюсов сейчас этнологи, изучающие современные этнические (этносоциальные) процессы, протекающие в их среде, не фиксируют. Помимо ассимиляционных процессов – а они действительно идут в последние годы по нарастающей (антропологи, например, говорят, что для некоторых районов Томской области можно говорить о формировании специфической подгруппы русских – впитавших гены и культурные традиции местного аборигенного населения, но сохранивших русскую основу). Однако на просторах Среднего Приобья протекают также процессы, для обозначения которых уместны термины «трансформация культуры», а также некоторая консолидация потомков аборигенного населения с местным русским населением. Кроме того, всегда надо помнить, что мировой ветер глобализации, придающий общие черты многим аспектам культуры жителям всего Земного шара, также «дует» и на наших просторах, выравнивая быт и жизнь всех жителей. И одновременно, при этом национальная интеллигенция и активисты движения по сохранению традиционных культур народов Севера также «делают своё дело»: проводят концерты и фестивали (один только фестиваль «Легенды Севера» в Парабельском районе чего стоит: все эти, с размахом проводимые многотысячные сборы многоэтничного населения с песнями и плясками представителей более десятка народов юга и севера Сибири, являются мощным этноконсолидирующим и этномаркирующим фактром!), публикуют книги, ведут большую работу по передаче языковой и этнокультурной информации учёным из разных стран, выступают на радио и ТВ, пропагандируют свою этническую культуру. Наверное, хорошо что нет деградации, но и о каких-то особых «вспышках» пассионарности говорить не приходится, поскольку мы можем видеть, что эти процессы разнообразны и разнонаправлены.

– Ваши планы в научной работе на 2017-й год. Планируются какие-либо «полевые» работы?

– Я сейчас вся в заботах о своей докторской диссертации о селькупском фольклоре. Только что вернулась из Гамбурга, и в грядущем году самой актуальной для себя вижу фразу из популярного кинофильма Гайдая «Кавказская пленница», воспринимаемую буквально как девиз: «Либо я веду её в ЗАГС, либо она меня ведёт к прокурору». Защищаться пора, и год, в течение которого планируется защита – это не такой уж большой люфт времени. Мне пока не до полевых работ. Работа над текстом диссертации и педагогическая деятельность в ТПГУ придавили все мои иные планы и дела…

 

---

 

* В Сети мною, удивлённым с первой минуты разговора, происходившего в старом (модерновом) административном здании ТПГУ на улице Герцена, что Центр создаётся в Томске, но московскими специалистами (при этом Центр создаётся в ТГУ, но с опорой на материалы и специалистов-лингвистов из ТГПУ), позже была обнаружена информация, причём в виде объявления:

«Команда учёных ТГУ под руководством члена-корреспондента РАН Анны Дыбо получила мегагрант Минобр РФ на исследование языков и культур Южной Сибири. В течение трёх лет в университете будет создана лаборатория лингвистической антропологии, одной из задач работы которой будет составление базы данных языков Южной Сибири – тюркских: чулымского, телеутского, шорского, хакасского и уральских: мансийского, хантыйского и селькупского. Вы можете присоединиться к исследованию!

8 ноября приглашаем на собеседование по набору в коллектив для работы по мегагранту Правительства РФ для описания и исследования языков и культур индигенного населения Южной Сибири.

Возможные варианты работы:

1) техническая работа (оплата сдельная, примерно 400 руб. в час и более);

2) полевая работа по сбору материалов по языку
(в том числе фольклорных материалов) (оплата сдельная, примерно 1500 руб. в час и более);

3) обработка и анализ материала (оплата сдельная, примерно 600 руб. в час и более).

В проекте также будут востребованы социальные антропологи и лингвисты, собирающиеся серьёзно заниматься лингвистической антропологией и собственно этнологией.

Для участников коллектива есть возможность бесплатного посещения семинаров повышения квалификации с получением диплома, бесплатной аспирантуры, докторантуры, бесплатных публикаций в журнале Scopus, бесплатных стажировок за рубежом (страны на выбор) и в Москве.

Желающие принять участие в собеседовании (специальные знания не требуется, нужна работоспособность) пишите по адресам для определения точного времени…»

 

** Ирина Коробейникова вошла в 2016-м году в список (шорт-лист) финалистов конкурса «Открытая Евразия» (Open Eurasian literature and book festival and book forum) в категории «литературное «произведение». В 2016 году на конкурс было подано 1400 работ представителей из 40 стран. Выбор жюри был очень сложный, в связи с этим в финал вышло 55 конкурсантов. OEBF-2016 ставил своей задачей определить потенциально успешные произведения с коммерческой точки зрения, в соответствии с современными мировыми литературными тенденциями…

 

Беседовал и гуглил Дмитрий ЧЁРНЫЙ

 

ТОМСК – МОСКВА