ЧУВАШСКАЯ ПРАВДА
Рубрика в газете: Жизнь национальностей: в поисках гармонии, № 2019 / 42, 14.11.2019, автор: Александр БАЛТИН
Древние, ветвистые корни чувашского языка уходят в культурную почву волжских булгар, то есть чувашская литература связана с такими мощными пластами и породами вековых наслоений, что фольклор чувашей переливается самоцветно, и символы, распускающиеся цветами внутри сказок, значимы, как своеобразные источники света.
Однако отсчёт современной чувашской литературы начинается с 1886 года – именно тогда Иван Юркин пишет первый свой рассказ.

Юркин – фигура крупная не только в литературе, он – этнограф и фольклорист, он занимался естествознанием и археологией.
Человек-сумма всегда интересней, и то, что Юркин был выходцем из низов, из деревеньки, откуда вряд ли кто рассчитывал на вертикальное движение, доказывает не только силу духа, что дышит, где хочет, но и потребность народа в собственном вестнике.
Сочиняя рассказы, он будто репетировал себя, ибо первым его трудом, значение которого едва ли можно переоценить, был сборник народных песен: свод, включающий более тысячи текстов народной лирики.
…чаши пенятся редко, всё больше крест крестьянский заставляет скорбеть, но и радоваться жизни; пейзажи пышны и убоги – сложно вывести общий знаменатель; но люди, поющие песни, раскрываются всем, что у них есть, и без суммарного труда Юркина они не были бы услышаны: пусть и стёрлись их имена.
В дальнейшем Иван Юркин издаёт ещё пять сборников песен, пословиц, анекдотов: они играют и щёлкают, переливаются оттенками смеха и мерцают радужными пузырями надежды…
Он писал повести, воспоминания, зарисовки, стихотворения в прозе: Юркин высказался так полно, как может только мечтать сочинитель – и сказанное им было услышано.
Юркин же был апологетом традиционной чувашской религии, и противостоявший ему Дмитрий Филимонов, деятель обновленчества, тоже внёс золотящиеся ткани в дом чувашской культуры.
Он работал в церквях и школах, развивая школьное образование чувашей с истовостью, которую определяет только верный вектор жизни. Переводя на чувашский «Рассказы по русской истории», он стремился совместить занимательность и поучительность, вполне достигая желаемого эффекта.
Он писал тексты для букваря, перевёл главы Евангелия, и много книг различного содержания.
В чувашской литературе были различные вехи, но, думается без имён Ивана Юркина и Дмитрия Филимонова она была бы гораздо беднее.
Чего-то он так на Ильича похож, что родная Надежда Константиновна не отличит? Или это виденье художника?