Cуровый первый эшелон

Рубрика в газете: Поэтический альбом, № 2023 / 28, 21.07.2023, автор: Сергей ЛОБАНОВ (г. Ставрополь)

Гвардии лейтенант Сергей Викторович Лобанов (Воздушно десантные войска) – участник СВО, член Союза писателей России, победитель конкурса «Поэзия Z» Минобороны России (2022 г.), лауреат премии газеты «Российский писатель» в номинации «Новое имя» (2021 г.), победитель Всероссийского литературного конкурса им. генералиссимуса А.В. Суворова (2018 г.). Автор шести книг стихотворений. Проживает в г. Ставрополе.


 

НОЧЬ ПЕРЕД БОЕМ

 

Над полем, где трупы обжиты мышами,
Где щедро посеяны тысячи гильз,
«Медведицы» черпают небо ковшами
И звёзды срываются каплями вниз.

 

Луна освещает разбитые хаты,
Поодаль от них золотятся стога.
На брустверах иней, в окопах солдаты
В молчании ждут наступленье врага.

 

В поднятые плечи упёрты приклады,
Аптечки с гранатами рядом лежат.
Солдаты готовы к любому раскладу –
Им всем не впервой оборону держать.

 

Всего пять позиций. На каждой – по трое.
Немного от роты осталось ребят.
Но с ними в окопах невидимым строем
Погибшие братья с молитвой стоят.

 

 

ТРИ ДНЯ

                                         Луганскому Александру

 

Ты выжил там, где властвовала смерть.
Она тебя, мой брат, три дня пытала.
Ты мог бы сдаться, мог бы не терпеть,
Но для тебя погибнуть – было мало.

 

Израненный, средь дыма и огня
Три дня лежал ты в поле у дороги,
Когда твои погибшие друзья
Уже в раю беседовали с Богом.

 

Ночами, в ожидании зари,
Боролся ты с чужой февральской стужей.
И чтобы жажду как-то усмирить
Ты ел кровавый снег и пил из лужи.

 

Бои гремели где-то в стороне:
Рвались снаряды, голосили мины.
Едва дыша, ты думал о жене
И некрещёном годовалом сыне.

 

На третью ночь тебя нашли свои.
Играло небо звёздною картечью.
И даже громогласные бои
Не заглушали звуков русской речи.

 

Живи, мой братец, всем смертям назло!
Со временем затянутся все раны.
И знай, тебе не просто повезло –
У Бога на тебя другие планы.

 

 

ПАЦАНЫ

 

Пятнадцать пацанов – пятнадцать судеб
В одном КамАЗе едут на Донбасс.
Не знают, что же завтра с ними будет,
Какой отдаст им Родина приказ.

Никто из них не смотрит на погоны –
Смеются, курят, «Во́рона»* поют
И фляжку с виноградным самогоном
Друг другу не спеша передают.

Пятнадцать пацанов – пятнадцать судеб –
На фронт везёт простреленный КамАЗ.
За то, что пьют, никто их не осудит.
Быть может, вместе пьют в последний раз…
_________________________

* Старинная казачья песня

 

 

НА НП*

Воробьёву Анатолию

 

Полыхало осенними красками поле,
Пряча рваные раны невинной земли.

Находясь на НП, я и друг Анатолий
За чужой стороной наблюденье вели.

 

Ледяная крупа нас хлестала по лицам,
Шлифовала горбы вросших в землю камней.

«Как ты думаешь, брат, неужели случится?» –
Я, задумавшись, тихо спросил о войне.

 

Улыбнулся Толян, ничего не ответив,
И на небо взглянул, поправляя АК**.

По окопам шнырял обездоленный ветер,
Мир висел на хвосте спускового крючка…
__________________________

* НП – наблюдательный пост.
** АК – автомат Калашникова.

 

 

НА ФРОНТЕ

 

О чём ты, брат? Какой одеколон?
Давно пропахли порохом и потом!
Нормальный сон? Какой здесь к чёрту сон,
Когда «старуха» бродит по окопам!

 

Когда в соседней лесополосе
Таится враг, надёжно окопавшись.
Но скоро он ответит нам за всех
Пленённых, покалеченных и павших.

 

Успели мы немного постареть, –
Кто был в боях, тому беда знакома.
Раз в день готовим блюдо на костре
Из лука, «тушняка» и «анакома».

 

Живём в землянках. Наш простой уют
Слегка подпорчен наглыми мышами.
Они везде! Туда-сюда снуют,
Хозяйничают, не считаясь с нами.

 

Ведра воды хватает на двоих
Чтоб как-никак, но всё-таки помыться.
И знаешь, брат, средь нас не встретить злых,
Пусть грозны и суровы наши лица.

 

И в радость нам – минуты тишины,
Горячий сладкий чай и сигареты.
…На фронте перед пулей все равны
И в Бога верят чаще, чем в приметы.

 

 

ГРОМ

1.

Мне вчера раскаты грома
Вновь напомнили о том,
Как держали оборону,
Окопавшись за Днепром.

 

Как в боях сгорела осень
И на снег легла золой.
Как стволы «трёхсотых» сосен
Кровоточили смолой.

 

Как блестели в лунном свете
Гильзы, вмёрзшие в песок.
Как мы прятались от смерти
В колее лесных дорог.

 

Как въедалась в лица копоть
От буржуек и костров.
Как весной вокруг окопов
Проросла цветами кровь.

 

2.

Мне вчера раскаты грома
Вдруг напомнили о том,
Как мы встретили Харона
Под Антоновским мостом.

 

Он в тумане правил лодкой,
Разрезая гладь Днепра.
На корме сидела тётка –
Нашей Родины сестра.

 

Извращённая Европой
И отвергнутая ей.
На лице – пожарищ копоть,
На одежде – кровь детей.

 

 

ПЕРВЫЙ ЭШЕЛОН

 

Кривится, пляшет горизонт –
Безумный враг идёт в атаку.
Кипит, грохочет русский фронт,
Мгновенно ввязываясь в драку.

 

Комбат кричит – «За пацанов!»,
За них готов порвать любого.
И запах крови нам не нов,

И сокрушать врага – не ново.

 

Дымится, дыбится земля.
Мы бьёмся насмерть в обороне.
Быть малодушными нельзя
В суровом, первом эшелоне.

 

 

ВЕЗУНЧИК

 

Меня в полку везунчиком прозвали.
Из боя вышел. Сам не знаю как.
Земля дрожала! Землю мины рвали,
Которые на нас обрушил враг.

 

Из всех стволов по нам прицельно били,
Пытаясь подавить, сковать огнём.
Наёмники к нам с фланга заходили,
Болтая на коверканном своём.

 

И мы дрались, упрямые, как черти,
Цедя сквозь зубы крепкий русский мат!
Боялись только плена, но не смерти,
Поэтому не пятились назад.

 

А шли вперёд, чтоб выполнить задачу,
Но всякое бывает на войне…
В тот летний день военная удача,
Была, увы, на вражьей стороне.

 

Последнее, что помню – это вспышку
И небо, придавившее меня,
Вкус крови, чей-то крик и друга Мишку,
Лежащего у хаты на камнях.

 

Очнулся я среди врачей в подвале.
Достали два осколка из груди.
…Меня в полку везунчиком прозвали –
Из боя вышел… только я. Один.

 

 

ЗАКОН ВОЙНЫ

 

Даже в самых яростных боях
Место есть для милости Господней:
Пуля в бруствер – значит, не твоя,
Жив остался – значит, не сегодня.

 

 

ВОЙНА

 

Возможно ль, братцы, позабыть о том,
Как жили месяцами в лесополках?
Как в пыль крошили минами бетон,
Нацистов выбивая из посёлка?

 

Как ротой первый раз вступили в бой,
Как водку пили молча после боя?
Как пленным мы давали хлеб с водой?
Для нас же плен был худшею бедою.

 

Как двигаясь в колонне «на броне»,
В засаду на распутье угодили?
Как раненые братья по весне
На Родине погибших хоронили?

 

Как многие из нас на дне траншей,
От мин спасаясь, Бога вспоминали?
Как в сумраке холодных блиндажей
Иначе жизнь и смерть воспринимали?

 

…Возможно, братцы, лишь спустя года
Оправимся душой и всё рассудим,
Но прежними не будем никогда
И никогда войны не позабудем.

 

 

МОЯ ЖЕНА

 

Моя жена сильнее многих женщин,
Она – жена военного, и ей
Обычный мир судьбою не обещан
С его привычным ходом дел и дней.

 

Смиренно наблюдая за часами,
Но в тайне их медлительность кляня,
Неделями, нередко – месяцами
Она, не уставая, ждёт меня.

 

Моя жена сильнее многих женщин.
Когда в командировке я, она
Замажет на стене узор из трещин,
По комнатам пройдёт, как старшина.

 

Подвинет шкаф, сама починит дверцу,
Которую сломал проказник-сын.
А по ночам она рисует сердце
Из наших двух сердечных половин.

 

Даст Бог, меня любить не станет меньше,
Насытившись разлуками сполна.
Моя жена сильнее многих женщин,
Но в этой силе есть моя вина.

 

 

ПИСЬМО

 

Ты прекрасна, как Сикстинская капелла,
Притягательна, как новый горизонт,
Но прости за то, что рано поседела
От того, что я весной ушёл на фронт.

 

А сейчас уже последний месяц года.
Правда, снега нет, замучили дожди.
Сосны держат перекаты небосвода,
И туман густой лежит на дне ложбин.

 

Знаю, ждёшь меня, как в симоновских строках,
Знаю, веришь в то, что ангелы со мной.
Только вряд ли я приеду раньше срока,
Отведённого мне Богом и войной.

 

Но клянусь я перед фронтом и комбатом,
Пред стихами и письмом к тебе клянусь, –
Как закончим «разговор» с нацистским гадом,
Я вернусь, моя любимая, вернусь!

 

 

МЫ ЖИВЫ!

 

Послушайте, мы всё ещё в строю.
Не хороните нас! Нет, мы не пали.
Та жизнь, что ощутили мы в бою,
Сильнее той, которую мы знали.

 

Ещё стучат тяжёлые сердца
И жилы напрягаются на шеях.
Мы вновь готовы драться до конца
В холодных окровавленных траншеях.

 

Оставьте жалость. Горе – не беда.
В нас волю к жизни время не задушит.
Мы живы! Мы сильны как никогда.
Отняты руки, ноги, но не души!

 

 

МЫ – НЕ ГЕРОИ

 

Нам в тяжёлых боях приходилось несладко. Порою
Смерть хватала за горло, а мы продолжали дышать.
Но не надо, друзья, восхвалять нас. Нет, мы – не герои.
Мы – России сыны! А сынам должно мать защищать!

 

Мы не ради наград и внимания женщин и славы
Шли в атаку, вгрызались в дрожащую землю фронтов.
Мы за русский Донбасс поднялись для кровавой расправы
Над жестоким врагом, не жалея своих животов.

 

Лишь на смертном одре вспоминали о Боге нацисты.
Мы же – прежде молились, потом начинали дела.
Нам окопная правда, отныне, важнее всех истин!
Но она не для всех и не каждому будет мила.

 

И когда мы умрём, эта правда останется с нами,
И никто из живых никогда не узнает о том,
Как на брустверах кровь по весне прорастала цветами,
Как в боях для себя оставляли последний патрон.

 

Нам вовек не забыть свист снарядов и яростных вспышек,
Пепел хлебных полей, детских писем и радость побед.
Посмотрите на нас – из вчерашних, обычных мальчишек
На фронтах СВО родилось поколение «Z».

 

Время выбрало нас и связало одною судьбою!
Кто с мечом к нам придёт –

                                 будет кровью своей отвечать!
Но не надо, друзья, восхвалять нас. Нет, мы – не герои.
Мы – России сыны! А сынам должно мать защищать.

3 комментария на «“Cуровый первый эшелон”»

  1. Я не был никогда на Байконуре,
    В запретных списках тоже не бывал.
    Ни Марс меня не манит, ни Меркурий —
    Не там я закопал свой идеал.
    Мои запросы — только между нами —
    Слегка попроще, чуточку скромней:
    Чтобы текла вода, горело пламя
    И корабли снимались с якорей!

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *