Генерал без армии, но с автором и историей государства советского, в одной семейной разбитой лодке
Рубрика в газете: Сломать систему, № 2020 / 48, 23.12.2020, автор: Дмитрий ИВАНОВ
Том 1
Смеяться, право, не грешно…
————————————–
…Жизнь, зачем ты нам дана?
————————————–
Смеясь и плача, не расстаёмся
со своим прошлым.
Тимура Кибирова, одного из интереснейших наших поэтов, лета давно клонят к прозе, и, в общем-то, к «суровой». Только принимает она у писателя форму, искусно переплетённую и поэтически спаянную, самую произвольную. Изящную и «изячно»-бурлескную, лирическую и историко-документальную, матерную и высокопарную, – то нарочно комическую, то ненарочито трагическую; то по-игрецки забавную, то ёрнически простецкую, то немеряно избыточную…
Во всяком случае, в свежей рецензии (ЛГ, № 48, 2020) на кибировский роман «Генерал и его семья» (М.: Индивидуум, 2020) Елена Сафронова решилась написать: «Сюжет можно уложить в одно предложение: у генерал-майора Василия Ивановича Бочажка, честного советского служаки, дочь Анечка выросла антисоветчицей, родила ребёнка вне брака, вышла замуж за рядового срочной службы Лёву Блюменбаума (не отца своего сына) и эмигрировала в Израиль, что стало крушением мира для генерала. Не то чтобы рядовая, но заурядная история, которая неплохо смотрелась бы в формате «армейской байки»».
Между тем, ранее, в одном интернет-интервью с «великим русским поэтом», когда определение «юмористический» в вопросах стало повторяться, Т.Кибиров его мягко отверг: «Не хотелось бы, чтобы этот роман воспринимался так…» А по поводу невнятной и снижающей переклички с названием известной книги Георгия Владимова признал, что «немного перемудрил» – хотел сделать «почтительный поклон».
Со своей стороны, стараясь проникнуться многообразием кибировских подходов и настроений, его постоянной неподдельной устремлённостью в глубины вопросов вечных, главнейших и потому остающихся, видимо, безответными, – решил помудрить с эпиграфами, счёл нужным не бояться их числа (к тому и Кибиров подталкивал: у него они в каждой из 34 глав, и к самой книге имеется: «Что-о?! Из русского офицера игрушку делать?!»).
Ещё более потребовалось поломать перо над заголовком, который сейчас, вероятно, выглядит и размазано, и не слишком убедительно. Какое только название не представлялось достаточным, выразительным или выигрышным.
Конечно, самое простое и намекающее: «Отец и дети» (генерал у Кибирова вдовец, но есть ещё и сын-подросток).
Возникало и другое, тоже под классику: «Мир да без войны».
Потом явилось – «Генерал без армии». Потому что, – и это, наверное, главная моя претензия к книге: семья генеральская писателем нарисована как живая и доподлинная, и уж никак её история не «заурядная». А вот настоящей армейской (советской!) генеральской службы (не служения) – не по касательной к судьбе Бочажка, а чтобы через сердце прошла и на душе заусенцы и ссадины оставила, – Тимур Кибиров не явил.
Потом интересным показалось: «Сага семейная в одном флаконе со знатной гисторией советской». Потому что так и нет у меня ответа, что больше писателя занимает и не даёт покоя: частная жизнь своих героев – или общая судьба наших людей, доставшаяся им в прошедшем веке.
Наконец, больше других легло на ум – «Как пожили Василий Иванович с Софьей Власьевной». (Если кто успел забыть или вовсе не слышал: так позволяли себе шутить с советской властью некоторые продвинутые шутники в пору действия кибировского романа; а самого автора и поныне, по инерции, тянет временами шутковать с ней. Кстати уж, главные события книги происходят не в середине 1980-х, как представляется Е.Сафроновой, а десятью годами ранее, – а в те поры каждый год и за два, и за три шёл. Кстати же, упрекает она Кибирова в путанице с географией: где, мол, реальное Тикси, а где обобщённое Шулешма, – но если читать книгу чуть внимательнее, окажется, что просто это разные места одной воинской службы генерала Бочажка. А некстати, может, но точности ради: на стр. 397 книги, в подлинном документе – дневнике отца автора, то ли редакционная описка, то ли издательская опечатка: гонения на еврейских врачей-«убийц» происходили-таки не в январе 1952-го, а годом позже, за два месяца до, без всякого их участия, смерти их великого гонителя).
Сам же Василий Иванович, генерал Ботожок, принимал эту власть и своё время как данность, как должное: служи верно, кому присягнёшь. Собственное советское детство – несчастливое, несчастное, злобное, без гайдаровских «дальних стран» и его же горнов и тимуров, – кибировскому герою забылось, осталось далеко позади. Перекрылось военным отрочеством, воинской повседневностью, генеральской карьерой. Он служил Родине, народу, он в любую минуту готов защищать их, отдать жизнь… У него на душе было, в общем, легко и светло: мог бы сказать, словами хорошего советского поэта, «свой век мы прожили, как люди, – и для людей». И это было его и их правдой.
Но Кибиров знает другую правду. Бочажок защищал не только страну и народ, но прежде всего саму власть советскую. А с ней у автора «Генерала и его семьи» расхождения далеко не эстетические.
Книге дано писателем жанровое определение «исторический роман».
Мне на память сразу бегут давние строки поэта, к которому Тимур Юрьевич дышит весьма неровно: «Исторический роман \ сочинял я понемногу, \ пробираясь, как в туман…» Окуджаве тогда приходилось оправдываться: «Вымысел не есть обман,\ замысел ещё не точка…» Булат Шавлович молил и требовал: «Дайте выплеснуть слова,\ что давно лежат в копилке».
Кибиров и мы все живём в другое время. Ничего, никаких слов не надо копить, плещи или брызгай, что угодно и как умеешь. Никаких иллюзий не осталось, никаких аллюзий, как Окуджаве, не требуется.
Всякую правду теперь говорить легко и приятно.
«Как я откровенно в этой книге пишу, главное свойство советской власти – ложь. Ложь от начала до конца. Ложь на всех уровнях. А кто отец лжи, нам сказано: отец лжи – дьявол. Потому я и говорю, что это царство дьявола».
Верно говорит Кибиров?! Верно, говорю я.
При этом Кибиров не судит, тем более не устраивает самосуд. Он судится с той властью.
Он призывает в свидетели Шмелёва и Шолохова, приводит, из разных лагерей, ярчайшие документальные подтверждения чудовищных преступлений советской власти против русского народа.
Он всем строем своего романа надсмехается над ней, – но и плачет и рыдает.
И я на его стороне.
Хотя осталась, а ещё подросла огромная армия несогласных.
Потому что помнят или знают: в советское время, – пусть на лжи, но не только из-под палки, – было построено великое государство российское. В котором, без свободы и гласности, но для большинства реально обеспечивались: право на труд, на повсеместное сносное здравоохранение, на общедоступное качественное образование.
А ныне, хотя любая гласность уже на пределе, а свободы для некоторых пруд пруди, – с правами, и не только основными, вовсе неладное творится. По совести, полное бесправие, вопреки всем конституционным трансформациям. Такое отечество, по совести, защищать через силу приходится.
Так что многие несогласные могут видеть в Бочажке зримое подтверждение своим убеждениям и представлениям о советской эпохе.
А почему? Потому, что Кибиров оставил своего генерала без армии. Без нашей, советской.
Нет, в книге есть, и очень сочные, и достаточно драматические, эпизоды знаменитой армейской «дедовщины», – и генерал Ботажок, по возможности, её пресекает. И на защиту особо проштрафившегося новобранца он тоже способен встать. Но это – частности.
Неужели жизнь и судьба ни разу не заставили этого офицера и уже генерала поступить не по совести, – по той самой лжи, «которая на всех уровнях»… Взять под козырёк перед явной несправедливостью? Делать выбор не в пользу лучшего? Покрывать безалаберность и бесхозяйственность? Закрывать глаза на гадкое и вопиющее? С душевной болью делать что-то плохое, чтобы помочь хорошему?..
Так, как этого требовала и заставляла система.
Но в книге о подобном – глухой молчок. Словно армия шла не в ногу с властью, со всей страною.
Том 2
Хорошо смеётся последний?
—————————————
Взялся за гуж…
————————
…пр`ошу дописать роман
до последнего листочка.
Искренне поздравляя Тимура Юрьевича с лауреатством премии «Большая книга-2020», хочется верить, что Кибиров не только носит в голове, но уже и пишет продолжение своего романа: теперь не исторического и в меру идиллического, да ещё и несколько концептуального, – а стародавнего, но проверенного – критически реалистического.
Иначе будет просто нечестно перед Василием Ивановичем Ботожком, любимым и чуть ли не идеальным героем, которого писатель не за что, не про что оставил у разбитого корыта. Как он будет выплывать на нём ещё долгие десять лет при советской власти, хоть и с генеральской пенсией, но обездоленным и бесприютным? А ещё более хочется знать, как он впишется в новую российскую действительность, как дотянет до своего, допустим, восьмидесятилетия. То есть рядом и вместе с нами поживёт, помучается и сможет, дай Боже, достаточно объективно, вместе с автором, сравнить «век нынешний и век минувший».
И перед его сынулей Стёпкой, шутейно именуемым в книге «балбесом». Как-то этот парень станет проживать сначала при неблагополучном отце, а потом ещё и в своей неблагополучной стране.
И перед дочкой Анечкой, которая, по большому счёту, предстаёт в романе действительно «балбеской» и, уж точно, крутой эгоисткой, о которой известно, по сути, только, что вскользь прочла Ахматову и насладилась стихами некоего К.К. и телом Лёвы Блюменбаума. Как-то их дальнейшая жизнь сложится: не прельстит ли Анечку в отсутствие Софьи Власьевны её историческая родина, не развернётся ли она (они?) в настоящую «новую русскую»…
Мне хочется, прямо необходимо узнать, кому из этих героев предстояли какие роли на новой русской сцене. Вдруг да и по их поводу можно будет воспользоваться стихом «сравнительного литературоведения» из только что напечатанной поэтической книжки Тимура Кибирова:
«Буратино борется с властями и буржуями.
Пиноккио идёт по пути, так сказать, самосовершенствования.
Буратино получает в награду кукольный театр.
Пиноккио становится человеком».
Жаль, Мальвине не нашлось тут места у Кибирова.
Здравия ему желаю да трудов праведных.
Я служил в армии с мая 1974 по май 1976 гг. в казахстанском городе Приозёрске. Начальником политотдела спецчастей нашего полигона был полковник Юрий Кириллович Запоев, отец поэта и прозаика Тимура Кибирова (Запоева). Замечательный был офицер, умный, порядочный, честный человек. Вот даже посвящённые ему строки из армейской поэмы “Приозёрск”:
Память много взяла с собою.
Здесь полковник служил Запоев,
возглавлял он политотдел.
Осетин, фронтовик, рубака,
был он добрым в душе, однако, —
о судьбе моей порадел.
От всей души поздравляю сына нашего дорогого командира Юрия Кирилловича Запоева, писателя Тимура Юрьевича Кибирова (Запоева), с присуждением ему премии “Большая книга” за 2020 год.
Цитирую Дмитрия Иванова:
“Неужели жизнь и судьба ни разу не заставили этого офицера и уже генерала поступить не по совести, – по той самой лжи, «которая на всех уровнях»… Взять под козырёк перед явной несправедливостью? Делать выбор не в пользу лучшего? Покрывать безалаберность и бесхозяйственность? Закрывать глаза на гадкое и вопиющее? С душевной болью делать что-то плохое, чтобы помочь хорошему?..
Так, как этого требовала и заставляла система.
Но в книге о подобном – глухой молчок. Словно армия шла не в ногу с властью, со всей страною”.
Но раз ничего этого нет в романе, раз автор не воспроизвёл действительную суть социальных обстоятельств житейского моря той исторической эпохи, художественно не познал их, не сделал никаких открытий, значит и нет образа того общества, нет ни характеров, ни противоречий между ними, – есть только слова и слова – ложь, – значит сочинение просто дрянь, значит и читать не стоит.
Прочитал первую часть. Лучше бы Запоев оставался поэтом Кибировым. До сих пор, уже лет тридцать перечитываю, не все. На прозе Запоева поставил жирный крест – БЕспомощьное графоманство. Жду рецензии А. Кузьменкова – мало Запоеву не будет, не деньги делают славу писателю. А “большая книга” – помойка ещё та.
Что-то слишком часто в последнее время о солдатской службе в советское время начали квакать либо те, кто служили офицерами, либо их дети, вообще не служившие.
Таким можно посоветовать прочесть повесть Михаила Елизарова “Госпиталь”, в которой солдатская служба в советской армии изображена вполне адекватно.
Чтобы у квакуш исчезли иллюзии…