Ирония как спасение души

Рубрика в газете: Литературное наследие – XXI век: Имена и Фигуры, № 2023 / 39, 06.10.2023, автор: Максим БУРДИН

«Человек – слуга времени, поэт – слуга вечности», – написал в предисловии к книге стихов Олега Севрюкова «В бездонной глубине кристалла» замечательный русский поэт и литературный критик Лев Котюков. Ориентируясь на зов собственного внутреннего голоса, а не на изменчивые вкусы читательской аудитории, московский поэт родом из Липецка, кандидат технических наук и доцент НИЯУ МИФИ Олег Севрюков, как и многие представители творческой интеллигенции его поколения, прошёл нелёгкое испытание молчанием, сочиняя «в стол», прежде чем дождался первых публикаций, наград и отзывов.

«…Долгие годы не публиковался. Но, тем не менее, отправлял в «толстые» журналы стихи, упорно надеясь на понимание. Но – увы, увы… Жил устным творчеством – читал стихи друзьям, знакомым и незнакомым (в разных компаниях, как говорится, «после третьего стакана»). Навострился писать к юбилеям и торжественным датам. И, как ни странно, обрел массу друзей и почитателей. Поэтому над своей «несчастной судьбой» слез не проливал, ибо принимал и принимаю жизнь такой, какая она есть. Старался быть во всем верным человеком, верным себе и другим», – пишет о себе автор.

 

Долготерпение воздалось Олегу Севрюкову сторицей. Начиная с 2005 года, к настоящему моменту он уже выпустил несколько поэтических книг, а избранные стихи и рассказы автора были переведены на болгарский и итальянский языки. За свои творческие успехи поэт был отмечен почетным званием лауреата литературных премий имени Ярослава Смелякова и Роберта Рождественского, а также премии «Золотое перо Московии».

В своем стихотворном творчестве Олег Севрюков работает на контрасте горечи и иронии, напускного гедонизма и философии быстротечности, неизбежной конечности бытия.

 

И слеза невольная

На реснице ежится.

Жизнь моя раздольная

На глазах кукожится

Кожею шагреневой,

Ликом Дориановым

В сумерках сиреневых

С выкриками пьяными.

 

Грустную иронию, восходящую уже ближе к черному юмору, наглядно иллюстрирует стихотворение «Исход», лирический герой которого погибает на дуэли, сумев в последний миг своей безвременно обрывающейся жизни даже в смертельном ужасе разглядеть смешное и нелепое:

 

Противник щерится улыбкой,

Изящно целясь на ходу.

Но взбитый кок прически зыбкий

Мне вдруг напомнил какаду…

Неудержимо рвется хохот,

Дуэльный руша этикет…

…Я вижу дым…

Не слышу грохот…

Упал на землю пистолет.

 

Смерть, навязчивые мысли о которой лейтмотивом звучат во многих стихах Олега Севрюкова («Я смерти не прозрел лицо, /Но ощущал ее дыханье…»), в данном случае низводится до уровня фарса и таким образом будто бы побеждается, теряет свою леденящую сущность.

Размышления поэта о конечности земного бытия не сводятся к одной только рефлексии и стремлению преодоления «страха и трепета» перед неминуемой кончиной. В первую очередь мысли о смерти – повод задуматься о своей текущей жизни, о том, чем именно она наполнена и какой стороне служит – темной или светлой. С этой целью в свою философскую лирику Олег Севрюков вводит образ Бога – однако не столько в контексте религиозного мировоззрения, сколько как идею, как символическое воплощение высшей справедливости:

 

…И понял я – настал мой смертный час:

Три ангела – шесть крыл –

                                             сошлись у гроба.

Но я лежал, не закрывая глаз,

И молча наблюдал за ними в оба.

 

Вот ангел первый свиток развернул –

В нем перечень грехов моих позорных.

Он с состраданьем на меня взглянул –

Я перечел. И все ж молчал упорно.

 

И вот второй достал из-под крыла

Как бы обрывок небольшого свитка,

В нем были только добрые дела,

Но их читать – какая, право, пытка!

 

Вот ангел третий свитки перенял

И бросил на весы – я содрогнулся,

Узрев итог. Глаза закрыв, вскричал,

В конвульсиях забился и…

Проснулся.

 

Мокра постель, как будто бы ведро

Воды плеснул шутник на одеяло…

Но неземною красотой перо

С кроватью рядом на полу сияло!

 

Иронически-философская лирика – далеко не единственный жанр, в котором работает поэт. Отдельную нишу занимает живая, прочувствованная пейзажная лирика, в которой автор как будто находит успокоение от тревожных мыслей – противопоставляя суетной быстротечности собственного земного существования вечность окружающей природы:

 

Пал на землю туман

И окрасился шёпотом листьев

В блекло-нежно-зелёный,

Прозрачно-рассеянный цвет,

И мне стало понятно –

В наборе затверженных истин

Есть один только этот

Всю душу пронзающий свет.

 

С одной стороны, классическая пейзажная лирика, с другой – всё та же завуалированная философия потустороннего и «посюстороннего» мира, в котором Божественное присутствие ощущается в пронзающем тучу луче, в дуновении прохладного ветерка.

Возвышенный лирический слог стихотворения ярко контрастирует с иной пейзажной лирикой, наполненной совсем другим, шаловливым и оптимистичным настроением, заряжающим читателя позитивом:

 

В небе плыли облака

Еле –

Их хватали за бока

Ели,

Щекотали облакам

Пятки,

Зазывали поиграть

В прятки.

Заливались облака

Смехом,

Накрывали сонный лес

Мехом.

А когда укрыто все

Было,

Только солнце в синеве

Плыло.

 

Мир вокруг и место человека в мире – так, пожалуй, можно сформулировать главную тему стихотворного творчества Олега Севрюкова, вне зависимости от жанра, в котором он работает. Философия смерти и поиск смысла жизни; взаимоотношение человека, Бога и природы; человек в мире собственных воспоминаний – как в задушевных стихотворениях автора, посвященных воспоминаниям детства и ушедшим близким («…Только горше нету муки, /Просыпаясь, лиц родных не увидать, /Не услышать вздоха, слова, звука, – /И, вплывая в явь, осознавать /Что такое – вечная разлука»). То же касается и не менее острой и саркастичной гражданской лирики, которая по масштабам уступает философской и пейзажной, но от этого не становится менее интересной. Вот, например:

 

Я построил терпения башню –

И сейчас мне уже не страшны

Мерзкой нечисти злые шашни,

Что шалит на просторах страны.

 

Одним из самых неординарных примеров стихотворного творчества Олега Севрюкова стал «Вольный пересказ Поучения неизвестного автора эпохи Чжаньго («Сражающихся царств»)». Подражая стилю древнекитайских литераторов, Олег Севрюков белым стихом излагает наставления восточного мудреца относительно государственного устройства, используя для этого в качестве художественной метафоры образ обыкновенной дороги:

 

И вот – узрел я:

каждый мелкий камень

отбрасывал собой

такую тень,

что полоса её тянулась

на сотни чи.

И в темноте полос

не различались выбоины, грязь,

что означало –

эта чернота

собою покрывала всё!

 

Апеллируя к законам светотени, при котором тень от предметов увеличивается пропорционально снижению солнца, восточный мудрец проводит параллель с современным ему китайским княжеством, намекая, что недальновидность верховного правителя попускает нечестность чиновников:

 

…пупырышку-чиновнику легко

и хорошо

вершить свои делишки

(Да-да, делишки только, не деянья!),

поскольку тень

надёжно прикрывает

любые недостатки и просчёты 

на службе государевой его!

 

Коррумпированность же и распущенность государственных чиновников, приходит к выводу лирический герой, в свою очередь разлагает и деморализует народные массы. А это уже прямая отсылка через минувшее к нынешнему времени.

Особняком в поэтической библиографии Олега Севрюкова стоит весьма необычный сборник «Рыбный день», содержание которого условно можно отнести к социально-бытовой сатире:

 

Вчера скорбел о тяжкой доле –

Дела. Долги не по зарплате.

Но жизнь есть жизнь. Чего же боле?

Утешился бычком в томате!

 

В этой небольшой книжке через незамысловатую гастрономическую тему автор мастерски сумел соединить сразу три эпохи. Само понятие «рыбный день» Олег Севрюков в предисловии связывает с советской пропагандой, закрепившей его за четвергом – в этот день недели в СССР принято было отдавать предпочтение рыбным блюдам. Данную традицию автор в шутку называет «кулинарно-политическим казусом». При этом в качестве иллюстрации к ироническим стихам, в каждом из которых, как антураж, присутствует упоминание того или иного вида рыбных деликатесов, используются еще дореволюционные кулинарные рецепты. Сами же стихотворения сборника касаются и наших дней, по сути, связывая воедино советскую и постсоветскую повседневность, которые не так сильно отличаются друг от друга, как это принято декларировать.

Известный критик Максим Замшев на страницах «Литературной газеты» отмечал, что суть книги Олега Севрюкова в том, «как серьёзное и трагическое близко от веселого, как банальное легко переходит в судьбоносное, как спасается человек иронией от буйных ветров жизни, а порой и от самого себя».

Впрочем, то же определение смело можно применить не только к конкретному сборнику, но и ко всему поэтическому творчеству Олега Севрюкова, который виртуозно умеет подсластить горькую пилюлю правды жизни толикой здорового юмора, без которого невозможно проехать по извилистым и порой непредсказуемым путям нашей российской действительности.

 

Максим БУРДИН,

издатель, писатель, публицист,

общественный деятель