КОГДА ГОСУДАРСТВО ДАЁТ ДЕНЬГИ – ТЕБЕ ПЛЕВАТЬ, ЧТО СНИМАТЬ
Рубрика в газете: Пусть выбирает зритель, № 2019 / 1, 11.01.2019, автор: Игорь СТЕПАНОВ
Кино – важнейшее из искусств. Этот незабвенный принцип, кажется, полностью разделяет Министерство культуры, которое выделяет огромные средства на развитие кинематографа. Несмотря на это, качество продукта, выпускаемого нашими режиссёрами, в основном, оставляет желать лучшего. Почему так получается и что нам с этим делать, «ЛР» узнала у директора Гильдии кинорежиссёров России, продюсера кинофестиваля «Сталкер», Игоря Степанова.
– Игорь Юрьевич, как вы определяете сложившуюся на данный момент ситуацию в современной российской киноиндустрии: развитие, взлёт, стагнация, катастрофа?
– Совершенно общий вопрос, который все задают, много пишут об этом, а ответа толком никто не знает. На самом деле, всё просто: режиссёры, которые не снимают кино, говорят: «В нашем кино дела плохи»; те, кто снимает, наоборот, везде твердят: «Всё отлично». Я считаю, что состояние кино у нас нормальное. И фильмов огромное множество. Другое дело, что государство финансирует и хорошие, и плохие фильмы, к сожалению.
– Нельзя ли как-то эффективнее, что ли, распределять эти средства? В чём всё-таки причина, что некоторые фильмы с огромными бюджетами на выходе получаются никуда не годными, максимум – средними?
– Государство пытается распределять эффективно, но это не всегда возможно. Надо понимать, как делается кино. Сценарий, тем более синопсис, – это одно, а то, что получается в итоге – совсем другое. Чётко по сценарию физически невозможно сделать ни одну кинокартину. Конечно, есть и другие причины. Государство, конечно, сильно поддерживает кинематограф, но в первую очередь – тех режиссёров, которые лоббируют свои интересы в верхах, которые близки к власти. Ну, и потом – они проверенные. Если берутся – создают продукт. Не важно какой – плохой, хороший, талантливый, бездарный. Но в ситуации, когда многие, взяв деньги, не делают кино вовсе – извините… Зачем Минкульту рисковать и давать много денег неизвестному режиссёру, который непонятно как их реализует, когда есть мэтры, которые если получают финансирование, всегда могут чётко снять картину, да ещё и по заказу государства, чтобы «всё как надо»? Сегодня госзаказ – патриотическое кино. Твоё право – смотреть это кино или не смотреть, за шиворот не тащат. Есть множество альтернативных источников: интернет, фестивали различные, зарубежное кино. Но совершенно нормально, что государство финансирует то, что хочет и даёт деньги тем режиссёрам, которым доверяет. Понимаете, сама постановка вопроса – хорошее или плохое у нас кино – она ошибочна. Наше кино – такое, какое есть. Очень разнообразное. И во многом отражает общество. Оно такое, какая у нас молодёжь, какой народ, какое государство…
– То есть кино подстраивается под зрителя?
– Не совсем. И да, и нет. Государство диктует свои условия, рынок и зритель – свои, киноиндустрия – третьи. Вот так всё и получается.
– Хорошо. Мы говорим о том, что сил, влияющих на ситуацию в кино много, однако, как вы считаете, в чём всё же основная причина того, что на экранах очень мало остросоциального кино, показывающего реальность? И почему, если оно выходит, то чаще всего это гиперболизация негативных сторон российской действительности, как в «Левиафане», где настоящее реалистическое искусство?
– Почему очень мало? Достаточно. У нас вообще множество режиссёров социально-ориентированы. Они даже не умеют снимать просто про любовь. Обязательно это будет коммуналка, ободранные обои, нищая молодая пара, которой негде жить, они никак сойтись не могут, всё в этом роде. Естественно, на Западе это часто приветствуется – такое кино подчёркивает наши недостатки. Другое дело, считать это искусством или нет, что всегда очень субъективно, и это все понимают. Вот они, на Западе, увидели там искусство, некоторые наши критики – нет. Конечно, за Звягинцевым тащится шлейф определённый. Опальный режиссёр, делает такое вот остросоциальное кино, поэтому на Западе ему и дают премии. Вот ты смотрел «Левиафан», как тебе?
– Не очень. «Аритмия», в этом смысле, лучше.
– Видишь, а по мне – это простое совсем кино.
– Оно ближе к реальности…
– А вот вам не надоело это всё видеть в жизни? Зачем ближе к реальности?
– Потому что, увидев жизнь, преломлённую в искусстве, зритель может что-то переосмыслить?
– Он и так захочет переосмыслить, если нужно. В кино надо стараться сделать что-то необычное. А не как в «Аритмии» – всё, что в жизни. Да, критикам понравилось. Да, настоящая «Скорая», настоящие проблемы. Но людям хочется видеть что-то такое, чего нет в их жизни. Режиссёр должен искать такие вещи, чтобы удивлять, в этом развитие. Это сложнее – это не просто жизнь, перенесённая на экран. Хотя мне нравится «Аритмия», хорошая история, понятная. Концовка правда – «додумай сам», сейчас любят такое…
– В «Кислоте» такая же концовка, например.
– Вот, кстати – «Кислота». Остросоциально? Да.
– Мне не хватило там драматургии настоящей. Видна режиссура хорошая, актёры неплохие. А сценария – нет.
– Совершенно верно. И в этой картине, да вообще везде в российском кино, сценарий – большая проблема. У нас сложилась такая «традиция», к сожалению, когда режиссёр сам пишет сценарий. Редкое исключение, когда из этого что-то хорошее выходит. Никита Михалков так может, ещё кто-то, по пальцам пересчитать. Вот недавно видел фильм – «Нежность» называется. Короткий метр. И режиссёр, и сценарист – Анна Меликян – и никаких проблем, всё как надо. Это закончено. Это продукт качественный. Человек умеет делать кино. А бывает, и маститые сценаристы не спасают положение. Взять хотя бы «Вий» – деньги колоссальные. А что вышло? Игрушка какая-то, всё расходится…
– Как и в «Кислоте».
– Ну, «Кислоту» молодёжь снимала, у них такой взгляд – как жизнь течёт. Здесь похвально хотя бы то, что три молодых парня где-то взяли денег немного, сняли, а сейчас получили награду на «Кинотавре» за лучший дебют. Но фильм, конечно, с перегибами, не то, чтобы меня прямо коробят те или иные сцены, но там чётко видно влияние их мастера – Кирилла Серебренникова. А у него, к сожалению, такая специфика, скандальная что ли, касательно полов, особенно. И поэтому в «Кислоте» тоже это есть. Неоправданные моменты, без которых можно было бы и обойтись. Взять сцену похорон, например. Там такая напряжённая атмосфера, все на взводе, и герой, как бы срывается и кричит, что погибший парень спал с этой, с той и с Васей. Что они хотят этим показать, унизить этого парня? Поэтому правильно ты говоришь: надо до конца прописывать, что ты хочешь сказать.
– Но если все понимают, что у нас в кинематографе не хватает основы – хороших сценариев, то почему бы государству не заняться по-настоящему поддержкой сценарного образования?
– А они занимаются. Постоянно какие-то питчинги, конкурсы. Программы развития для молодых сценаристов. Есть это всё.
– Не помогает?
– Нет.
– Может, нужен иной подход какой-то?
– Я не знаю. Это, может, «Первый канал» знает. Но есть западная технология, когда фильм строится по определённой схеме – это в Голливуде выдумали, до сих пор ничего нового взамен нет. Там чёткий, математически выверенный, буквально, сценарий. Условно, на 3-й минуте начинается любовная история. На 15-й минуте какая-то драма – кого-то убивают или что-то в этом роде. И если мы хотим достигнуть эффекта в кино, надо учиться у них. Конечно, когда большинство фильмов спонсируется государством, это никому не нужно. Никто ни за что не отвечает. Провалился фильм в прокате – ну и ладно. В Америке – продюсерское кино, там другое дело, другой подход совершенно.
– Но у нас же тоже есть продюсерское кино…
– Есть, но оно кустарное. Всё равно любой продюсер идёт и клянчит денежку у государства. Такая система сложилась.
– Хорошо это или плохо?
– Плохо.
– Лучше свободный рынок?
– Конечно. Когда государство даёт деньги – тебе плевать, что снимать. Ты ни копейки не потеряешь. На Западе – деньги дают банки, частные лица. И они говорят: «Вот тебе надо десять миллионов долларов, а нарисуй-ка, как ты их мне вернёшь?» И человек по минутам расписывает, как это вернётся. Потом отдают экспертам, которые должны это подтвердить.
– Это всегда работает?
– Да. Всегда. Это профессионализм: понять, что люди хотят увидеть. Сейчас на Западе тенденция такая, что кино – это аттракцион. Не столь важно, какой сюжет, главное, чтобы захватывал, чтобы схема была соблюдена и побольше спецэффектов. Звук «Dolby» обязательно, даже запахи уже тестируют. Потому что люди хотят прийти в кино и просто отдохнуть. Не думать ничего. Основная функция – развлекательная. Да, есть западное некоммерческое кино. Есть фонды и государственная поддержка тоже. У нас, к сожалению, по-другому, практически всё – через государство. Поэтому ругать наше кино легко. Но как это исправить? Нужна сумасшедшая какая-то технология. Которая нам пока не по карману.
– Представим, что технологии у нас появились, как на Западе. Но если мы будем ориентироваться на их тенденции, не потеряем ли мы просветительскую функцию кино – не останется ли только развлекательная?
– Нет. Это неправильная постановка вопроса. Кино должно быть и будет разным. Нужно, чтобы и зрителя была свобода выбора – кто-то будет развлекаться, кто-то просвещаться. Ну и пожалуйста! Нельзя навязывать. Вот сейчас придумали: надо воспитывать людей через кино, давайте снимать больше патриотических картин. И Министерство Культуры, не долго думая, приняло решение: иностранные фильмы отодвинуть, а наши, какие бы они ни были – продвигать. Пусть люди смотрят! Зритель пойдёт – деваться некуда: новогодние праздники. И что? Качество от этого лучше не станет. Там же ни просветительской функции, ни развлекательной на уровне – нет. Отсюда и отношение такое к нашему кино. И потом – всё равно эти фильмы не соберут тех денег, которые от них ожидают. Но зато потом скажут: «Российское кино самое лучшее – мы собрали вот такие-то сборы». Но, позвольте, других-то фильмов не было…
– Это какая-то плановая экономика…
– Но у нас-то – рыночная! В этом и парадокс. Сейчас будут кинотеатры поэтому закрываться. Однозальные особенно. Раньше они как работали? Пять-шесть сеансов в день – разные фильмы: зарубежные, российские, развлекательные, патриотические. А теперь прокатчиков заставляют один и тот же фильм ставить. И кинотеатры некоторые просто не могут выжить.
– Может, если бы качество кино, начиная со сценариев, было бы другим, то люди бы сами шли в кино, не надо было бы изощряться и придумывать, как их заставить?
– Вот вы говорите: сценарии. Не совсем в них дело, сценарий – это ещё не фильм, очень многое от режиссёра зависит. И опять же: где столько сценариев хороших взять? Нигде. Это проблема. В Америке, например, не один человек пишет сценарий, а двадцать пять. Один получает деньги только за то, что выдумывает идею на полстраницы – синопсис, другой – диалоги пишет так, что зал стонет. Драматургические решения – ещё два человека. А в титрах только тот, кто идею выдумал. У нас всегда один сценарист, максимум два-три. К сожалению, эта беда от того, что маленькие бюджеты, вот режиссёры сами всё и пишут…
– Но бывают же огромные бюджеты, как у «Викинга».
– Всё равно – один человек сценарий пишет.
– Потому что никто не хочет делиться?
– Конечно.
– Вот это же должно контролировать государство, наверное, – качество?
– А как контролировать? В киноиндустрии нельзя же создать «Комиссию по качеству». Это бред. Режиссёр – творец – его нельзя никак ограничивать.
– Может, тогда выход в том, чтобы больше поддерживать фильмы, основанные на литературных произведениях, в том числе современных? Может, тогда и драматургия появится, и сюжет разваливаться не будет?
– Нет никакого универсального решения. Нельзя сказать, что лучше. Всё от режиссёра зависит, повторюсь. Вот кто-то возьмёт рассказ и увидит, как его сделать. Как из него выкрутить фильм хороший. И получится интересно. А кто-то лучше сам напишет – и будет гениально.
– Я говорю о том, что поддержка литературы, может, сдвинула бы ситуацию с мёртвой точки?
– Да нет, ничего это не изменит. Минкульт выбирает сценарии, да, есть там критерии качественные. Но сценарий и фильм – всё же разные вещи. Читаешь синопсис – класс! А потом – неудачные актеры, ещё что-то. И вышло плохо. И кого накажешь? Никого.
– А почему в советской системе всё получалось?
– Надо говорить немного по-другому. Советское кино было очень организованным и поддерживался стереотип, что наше кино – лучшее в мире.
– Его и на западе уважали. Разве нет?
– Не совсем. Просто были эпизодические фильмы, которые отмечали. Системно этого не было, к сожалению. А внутри страны… Ну, просто нечего было больше смотреть – телевизора-то не было – все шли в кино.
– Сейчас выбор огромный. И кинотеатры показывают разные фильмы. Тем не менее, в Москве, например, очень мало мест, где можно посмотреть документальное кино. Скажите, с чем это связано? Такое кино не нужно массовому зрителю?
– Нельзя так категорично рассуждать: нужно или не нужно. Всё по настроению. Надо понимать, что документальное кино и создано не для большого экрана. Это другой жанр – там могут быть какие-то герои не яркие, история – не совсем интересная, может, камерная. Поэтому, существуют такие фестивали, как «Сталкер». Правдивые истории, хорошие режиссёры. Но соглашусь – есть такая проблема – фильмы сделали, а показывать вроде и негде. И по телевизору, только если на канале «Культура», но избирательно, тоже. Это можно понять – документальное кино, оно специфическое, для узкой аудитории. Даже в городах маленьких, учитывая, что билеты у нас бесплатные, всё равно, когда мы приезжаем – не собираем полные залы… Хотя все кругом плачут: дайте нам российское кино. Но – бесплатно – не идут. Нет рекламы…
– Почему же мы рекламируем за счёт государства развлекательное кино, а документальное – нет?
– А как ты это видишь? Сняли, например, шикарный документальный фильм о бездомных. И как это рекламировать? Понимаешь? Поэтому каждый жанр свою нишу занимает. Кино должно быть разным, всё должно присутствовать, зритель пусть выбирает сам.
Беседу вёл Иван КОРОТКОВ
Слова Степанова о качестве: “А как контролировать? В киноиндустрии нельзя же создать «Комиссию по качеству». Это бред. Режиссёр – творец – его нельзя никак ограничивать”.
Бред – именно эти слова. Разве Степанов не знает, что, когда Комиссии принимали фильмы Гайдая, Рязанова и Данелии, то получались шедевры, которые мы смотрим и будут смотреть наши внуки, а когда после перестройки упразднили в киностудиях Кинокомиссии, то эти по-настоящему великие творцы, которых перестали ограничивать, стали снимать полное говно. Ничего достойного ни один не снял! Если сценарии пишут несколько человек, то и режиссер без Комиссии по качеству будет делать то, что делается сейчас у нас.